3.3 Бизнес и этнополитические конфликты на Северном Кавказе

Деятельность местного бизнеса может способствовать трансформации конфликтов. Этнополитические конфликты, происходившие в постоветской России, сопровождались мародерством, грабежами, прибыльной торговлей оружием, но фактор наживы не был ведущим в этих конфликтах. Сложная этнополитическая ситуация в регионах Северного Кавказа привела к созданию среды, благоприятной для развития полулегального бизнеса.

Что касаемо крупного бизнеса, то, как было обозначено выше, он оказался в руках сращенных с государством клановыми группами. Крупный бизнес сконцентрировался в руках немногих и зачастую оставался прибыльным как в военную фазу конфликтов, так и после. Достаточно вспомнить чеченские авизо, поддельные финансовые документы, денежные переводы несуществующих средств, которые затем обналичивались⁴³. В подобных операциях помимо чеченцев принимали многие российские банки, а также прибалтийские и их филиалы в Дагестане.

К слову, в Чечне апогей сращивания экономики и политики с кровно-родственными кланами достиг как раз при Кадыровых. В настоящий момент окружение президента практически полностью состоит из беноевцев. При Масхадове (тейп Аллерой), например, вице-президент был чебелройцем. Также, на примере чеченской республики, можно выделить «неформальный налог» - деньги, которые взимаются с предприятий и направляются в фонд строительства и реконструкции, который не является бюджетным ресурсом⁴⁴. Но если в военное время этот «неформальный налог» направлялся на закупку оружия и ведение боевых действий, то в настоящее время эти средства идут на такие проекты как главная мечеть и центр исламской медицины.

Что касается малого бизнеса, несмотря на несуществовавший в Советском Союзе частный сектор, этническое предпринимательство в республиках Северного Кавказа расцветало в подполье, и такой неформальный характер малого бизнеса повлиял на те способы, которыми он приспособился к постсоветской среде. Малый бизнес страдал и в «горячей», и в «замороженной» стадиях конфликтов, поскольку военная эскалация, закрытие торговых путей, инфляция, коррупция и неблагоприятный инвестиционный климат отражались на его деятельности.

Напротив, государственные институты стремились к получению взяток, и отпугивали предпринимателей путем нагнетания атмосферы беззакония и верховенства преступных группировок. Недостаток внутренних и внешних инвестиций в малый и средний бизнес соединялся с препятствиями, созданными этой средой.

Высокая цена продолжающихся конфликтов привела к экономическому кризису на всех сторонах.

Однако важный этнополитический фактор определен географическим месторасположением некоторых предприятий или частных производств. Приближенность к границе региона (например северная и северо-западная части Чечни во время конфликта) диктовала им сохранять контакты с людьми на противоположной стороне, исходя из простой социально-экономической потребности. Однако не только материальная мотивация являлась ведущей движущей силой. Толерантность в отношениях с бывшими соседями, которые оказались на «стороне врага», характерна для многих предпринимателей. Соединение человеческого и прагматического измерений и обеспечивало поразительную живучесть их рискованного бизнеса. Пока риторика на тему «врага» на региональном уровне продолжала подпитывать конфликты, каждодневные контакты позволили сохранить отношения на довоенном уровне и выработать такой способ взаимодействия, который устраивал всех участников. Особенно стоит отметить межэтническую кооперацию в сфере теневой экономики.