- •Ю. Я. Перепёлкин история древнего египта
- •Isbn 5-87516-143-4 Журнал «Нем» © итд „ЛстнЙ См», 2000
- •Глава I раннее царство
- •А Павшие нижнеегипетские враги фараона Хары (Хора)
- •Глава II
- •Глава III
- •Династия а Статуя Лман-ма- хи (а:-йен-см-хэ) ///, XII династия
- •XII династия
- •Глава IV образование мировой египетской державы
- •XVIII царский дом до солнцепоклоннического переворота; середина XVI — начало XIV веков
- •А Поминальный храм царицы Хи-шапсауы (Ха-шетгсове) в Дейр эль Бахри,
- •Глава V египетское общество в пору нового царства
- •Глава VI солнцепоклоннический переворот
- •XVIII царский дом; середина XIV века
- •Xvi11 династия .
- •Глава VII египет после солнцепоклоннического переворота
- •Глава VIII
- •Египет под властью эфиопов
- •Египетское «возрождение»
- •Египетское общество при эфиопах и в пору «возрождения»
- •Египет под властью персов
- •Египет при последних фараонах
- •Духовная жизнь а. Письмо
- •Игра и пляска
- •5. Ход событий
- •Содержание
- •Глава II 94
- •Глава III 173
- •191186, Санкт-Петербург, Невский пр., 3. Лицензия лр № 03116 от 04.10.1996 г.
- •3Пиотровский б. Б. Страницы моей жизни. СПб.: Наука, 1995. С. 40.
Глава I раннее царство
НЕСКОЛЬКО СТОЛЕТИЙ ОКОЛО 3000 ГОДА;
-
И II ЦАРСКИЕ ДОМА
олторы тысячи лет назад перестала существовать древнеегипетская письменность, оборвалось древнеегипетское письменное предание. Из числа дошедших до нас письменных источников последняя по времени иероглифическая надпись принадлежит к IV в. н. э., последняя скорописная (демотическая) запись — к концу V в. н. э. С тех пор никто уже не умел ни читать, ни писать по-древнеегипетски. Все виды древнеегипетского письма — иероглифический из множества изображений, иератический из сокращенных их начертаний, демотический из еще более упрощенных, а то и слитных знаков — все одинаково вышли из употребления. В течение долгих веков о древнем Египте узнавали лишь из иноязычных источников. Но и после того как Жан Франсуа Шампольон с помощью двуязычных греко-египетских надписей нашел в 1822 г. ключ к разгадке древнеегипетских письмен, иноязычные источники не потеряли значения. В частности, преимущественно из них наука почерпнула в прошлом столетии свои сведения о начале фараоновского царства. Вновь открытые египетские источники мало чем помогали, потому что представляли собой лишь полуразрушенные перечни царствований (Туринский папирус), списки царских имен да разрозненные и бессодержательные упоминания нескольких ранних царей в тех или иных памятниках письменности. К тому же все это были источники, не современные той далекой поре, а единственно существенные среди них — царские списки — отстояли от нее на много, много столетий.
Конечно, еще более поздние рассказы греко-римских писателей были далеко не надежны. Некоторое исключение составляли лишь перечни царствований, заимствованные у египетского жреца Манефона, который несколько десятилетий спустя после завоевания Александром Египта изложил по-гречески его историю для его новых хозяев, македонян и греков. К несчастью для науки, выдержки из
Манефона у писателей поздней Древности и раннего Средневековья сохранились не в безупречном виде и не всегда согласовывались между собою.
В одном известии египетские и иноязычные источники сходились: первым человеком, царствовавшим над Египтом, был Мина (Мэне)104. Египетские источники ничего больше о нем не сообщали; греко-римские были словоохотливее, но не единодушны. По Иродоту («Геродоту»), Мина основал Мемфис, обезопасив его от наводнений плотиною; по Диодору, это сделал какой-то Ухоревс. Иродот («Геродот») говорил, что Мина воздвиг в Мемфисе храм местному богу; Диодор тоже считал Мину учредителем богопочитания и богослужения, но сооружение дворца в Мемфисе приписывал тому же Ухоревсу. По Плинию, Мина изобрел письмена; по Диодору и Плутарху, учил удобной жизни и роскоши. По манефоновским спискам, основатель I царского дома славно воевал за пределами страны, но погиб от бегемота. По Диодору, Мину, преследуемого его псами, спас крокодил, перевезя через Меридово озеро. В благодарность за то царь-де основал там город и указал местным жителям чтить крокодилов. Путая I царский дом с ХИ-м, Диодор добавлял, что Мина построил в той местности как свою пирамиду, так и знаменитый Лавиринф (Лабиринт).
Царские списки Манефона сообщали кое-что и о преемниках Мины. Пер- вый-де из них, его сын Афофис, воздвиг в Мемфисе дворец, упражнялся во врачебном искусстве и даже написал анатомические книги. При четвертом царе, Уенефисе, страну постиг голод и были воздвигнуты пирамиды, что у Кохоме. При седьмом царе, Семемпсисе, были многие знамения и великая порча. При первом представителе II царского дома, Воифосе, разверзлась земля в Вувастисе, так что многие погибли. При следующем царе, Кеехосе, быки Апис в Мемфисе и Мневис и Илиуполе, равно как и мендесский козел, были провозглашены божествами. Третий царь II царского дома, Винофрис, распространил на женщин право на царский сан. О седьмом представителе того же дома, Неферхерисе, сообщалось, правда, как нечто баснословное, что Нил при нем тек 11 дней с примесью мёда.
Восьмой же царь, Сесохрис, оказывается, был ростом в 5 локтей и 3 ладони (свыше 21/2 метров).
Сказочный облик некоторых манефоновских известий заставлял относиться с осторожностью и к остальным. Но среди них имелись и такие, как оказавшиеся впоследствии в высшей степени ценными указания на происхождение Мины, а также II царского дома из Тинской области.
Что могла поделать наука с подобными недостаточными данными, в большинстве своем более чем сомнительными? Как было воссоздать с их помощью ход событий и состояние страны при древнейших царях, когда даже сами они, за исключением разве что Мины, оставались для науки голыми именами? Так продолжалось до конца прошлого столетия. Десятилетия шли за десятилетиями, а памятников двух первых манефоновских царских домов по-прежнему не было, как если бы их никогда и не бывало. И это в то время, когда памятников последующих царских домов было множество и число их все росло и росло из года в год. На деле получалось, что наука знала Египет только со времени III царского дома, второму царю которого, Тосорфросу, Манефон приписывал изобретение строительства из отесанных камней. За манефоновским Тосорфросом крылся царь Даса (Тосор), чья ступенчатая пирамида высилась в пустыне у арабского селения Маккара (подле Каира). С этой пирамиды начиналась непрерывная цепь памятников, с нее начиналась подлинная история Египта для ученых прошлого столетия.
Странность положения усугублялась тем, что в Египте уже давно находили каменные орудия труда, которые кое-кто из ученых готов был приурочить к каменному веку. Правда, египтологи относились к подобным суждениям недоверчиво, зная, что каменные орудия бывали в употреблении и при фараонах. И все-таки среди таких орудий могли быть и принадлежавшие каменному веку. Но вот от двух первых царских домов вещественных следов — ни возможных, ни достоверных — так и не находилось. А по времени-то эти цари, казалось бы, были к нам поближе, чем каменный век...
И тут вдруг под самый конец XIX века ученый мир облетела весть, что французский ученый Е. Амелино откопал гробницы не кого иного, как «богов» и «полубогов», которые, по древнеегипетским представлениям, предшествовали на фараоновском престоле двум первым царским домам. Произошло это в 1896 г. в среднем Египте неподалеку от древнего города Абады (Эбота, Авидоса греков). Имена царей на откопанных памятниках не походили на те, что значились в манефоновских и египетских списках, а вид у предметов был далеко не такой, как у хорошо известных памятников фараоновской древности. Вскоре на том же месте была открыта могила, которую по знакам сокола и баснословного зверя над царским именем уже определенно приняли за погребение «богов» Хары (Хора) и Суты (Сэта), которых те животные представляли. Но еще лучшее подтверждение тому мнению, что откопанные гробницы принадлежали наидревнейшим царям, которых потомки превратили в богов, доставляла, казалось, находка, сделанная на том же «божеском» кладбище к началу 1898 г. Нашлась гробница прославленного египетского бога Усири (Усире) — Осириса греков. Там оказались каменное ложе с почившим на нем и надписанным изображением Усири, приношения и даже череп в полном соответствии с преданием, что в Абаде (Эботе) была погребена голова Усири (Усире)...
Однако еще раньше, в 1897 г., немецкому ученому К. Зэте удалось отождествить некоторые из откопанных царских имен с именами царей манефоновских и египетских списков. Абадское (эботское, авидосское) кладбище оказывалось местом погребения I царского дома, его памятники, наконец, появились на свет...
В том же 1897 г. Ж. Де Морган откопал в местности южнее Абады (Эбо- та) — в современной Накаде большую гробницу и в ней дощечку слоновой кости, на которой ученые прочли имя самого Мины. Ну, а погребения Хары (Хора), Суты (Сэта), Усири (Усире)? «Хара» (Хор) и «Сута» (Сэт) оказались обозначениями последнего царя II царского дома Хары (Хора) Воссиявшего Двумя Жезлами («Хасехемуи»), который, следовательно, был погребен на одном кладбище с царями I царского дома. Впрочем, сам Е. Амелино вскоре нашел там могилу другого представителя II царского дома (Пер-эп-сена), чье имя было известно задолго до абидосских раскопок. А гробница Усири (Усире)? В позднейшие времена данную гробницу, видимо, действительно считали местом погребения этого бога и снабжали приношениями. Иначе почему бы поместили туда каменное ложе с изображением Усири (Усире)? Позднейшее происхождение ложа было, впрочем, ясно с самого начала. Что же касается черепа, казавшегося столь доказательным, то на поверку оказалось, что он даже не был человеческим. Вместе с тем выяснилось, что могила принадлежала царю I царского дома Харе (Хору) Хвату105 («Сехти», «Джеру»).
Последующие раскопки английского ученого В. М. Флиндерса Питри на абидосском кладбище увенчались открытием еще новых царских гробниц. В то же самое время, на рубеже прошлого и нынешнего столетий, другой англичанин,
Дж. Э. Куибелл, откопал в священном южноегипетском городе, Иераконполе греков, ряд примечательных памятников, посвященных в тамошний храм древнейшими царями Египта. Со временем памятники той поры были обнаружены во многих других местах страны, в частности, вплоть до Мэмфи (Мемфиса греков), и многие считают, что среди них имеются царские.
Почти одновременно с первыми памятниками Раннего царства наука получила в свое распоряжение обломок подлинной египетской летописи, притом очень древней — времени Старого царства. Этот важнейший источник, прозванный по месту хранения Палермским камнем, был издан в 1893 г. швейцарцем Э. Нави- лем и впоследствии несколько восполнен сходными по содержанию, но только небольшими по размеру обломочками, хранящимися в Каирском музее. Палермский камень вместе с этими обломками представлял часть длиннейшего списка обозначений отдельных лет по важнейшим событиям с дополнительными сведениями, кончая V царским домом и начиная с I-го, которому был предписан перечень имен еще более древних царей.
Обогащенная огромным количеством разнообразных источников, вещественных и письменных, наука XX века была поставлена перед задачею разобраться в них и с помощью их воссоздать ход событий и состояние страны при I и
-
царских домах. Задача оказалась нелегкою, и нельзя сказать, что ее удалось решить вполне успешно. С вещественными источниками дело обстояло более или менее удовлетворительно. По ним можно было установить уровень развития производительных сил, особенности изобразительного искусства и отчасти зодчества, а также многие стороны тогдашнего быта. Но стоило обратиться к письменным источникам, как начинались трудности. И не потому, что письменных источников было мало. Нет, их было порядочно, но они были очень кратки и часто маловразумительны из-за непривычной древности начертаний, правописания и словаря. Подавляющее большинство письменных памятников представляло откатки печатей, так называемых цилиндров, на глинистом иле, которым залепляли горлышко у сосудов с припасами. Самих печаток сохранилось много меньше. В значительном количестве дошли ярлыки из дерева и слоновой кости, прикреплявшиеся к тем или иным припасам, а также надписи на посуде. Надписей на зданиях и изваяниях дошло немного. Больше сохранилось приписок к изображениям и именных надгробий. Разумеется, при таком составе и при таких качествах вклад письменных источников в дело изучения Раннего царства, сколь бы важен он ни был, оставался все же ограниченным. Надо добавить, что и на Палермском камне разделы, посвященные двум первым царским домам, читались далеко не всегда легко и надежно из-за краткости написаний.
Показательно, что даже то, с чего началось изучение Раннего царства, — самые имена и последовательность властителей, — и те не могли быть полностью установлены. Отчасти это объясняется тем, что на памятниках ранних царей значатся чаще всего их имена как зримых разновидностей царского бога Хары (Хора): «Хара (Хор) Боец», «Хара (Хор) Змей», «Хара (Хор) Высокий Рукою» и т. д., личные же имена далеко не повсюду выписаны. Поэтому привести в соответствие показания современных памятников и позднейших царских списков, приводящих личные имена, не всегда удавалось.
И как раз то, что до открытия памятников древнейших царей казалось наиболее надежным, наиболее бесспорным, — предание о Мине, о первом царе Египта, оказалось всего труднее согласовать с новооткрытыми памятниками.
Первый царь... Но кто же из поименованных на них властителей был первым царем? Сначала все выглядело просто. На костяной дощечке-ярлыке, найденной Ж. Де Морганом в нынешней Накаде, в одной и той же строке читались имя царя как Хары (Хора) — «Хара Боец» и его же имя как представителя государственных богинь юга и севера — «обе владычицы Мина». Но очень скоро для знака, который сперва так уверенно прочли как имя «Мина», стали предлагать и иные толкования. Дошло до того, что даже самый знак, принимавшийся всеми за иероглиф щ — за изображение игральной доски, попытались разложить на два сдвинутых вместе изображеньица престолов. Правда, подобное толкование не встретило поддержки и, действительно, как мы увидим, оно невозможно. Но даже признавая, что знак изображает игральную доску, обозначает согласные мн, передает имя «Мина», кое-кто из ученых предлагал видеть в нем личное имя не Хары (Хора) Бойца, а его предшественника. Поскольку слова «обе владычицы Мина» вписаны в знак шатра, речь-де идет об устройстве Харой (Хором) Бойцом погребальной кущи над прахом своего предшественника Мины. Таковым же был якобы царь, чье имя как Хары (Хора) обыкновенно читают «Нармер». В этом «Нармере» уже и раньше многие ученые хотели видеть Мину. На сланцевой плите, посвященной «Нармером» в храм священного южноегипетского города, Иераконполя греков, победитель представлен в верхнеегипетском венце, поражающим Низовье, а на обратной стороне — в нижнеегипетском венце, обозревающим трупы обезглавленных противников. Египтологи издавна считали первого царя преданий Мину объединителем Египта, и «Нармер», каким он был представлен на плите, вполне мог сойти за такового. Впрочем, кое-кому из ученых даже казалось и кажется, что никакого царя Мина вообще и не существовало... И все же, как ни запутан вопрос, в нем как будто бы можно разобраться.
На ярлыке за званием «обе владычицы» стоит, несомненно, знак игральной доски мн. Если бы были изображены два сдвинутых вместе престола, то на предполагаемых сиденьях вздымалось бы по высокому бугру, а спинки походили бы на перевязанные мешки! Напротив, если изображена игральная доска, то «бугры» и «мешки» просто-напросто пешки двух родов, стоящих, на наш взгляд, над доскою,
QUDwmt nnxoirdDWjj v
а на египетский — на доске. Нечего и говорить, насколько неуместна была бы и сетка на боках престолов, необходимая на игральной доске.
Слово, подписанное под царским званием «обе владычицы», должно быть царским именем, так как на прочих памятниках I царского дома за таким званием неизменно следует личное имя царя. Иными словами, естественно читать «обе владычицы Мина».
Царь, именуемый обычно «Нармер», как мы увидим, был действительно непосредственным предшественником Хары (Хора) Бойца, но только его личное имя было не «Мина», а «Мер». В ряде случаев имя предшественника Хары (Хора) Бойца пишется так: в верхней половине прямоугольника, на котором часто, но не всегда восседает сокол — Хара (Хор), помещается знак, изображающий сома, в нижней половине — дворцовая стена с пробелом посередине, куда вклиняется знак, изображающий резец. «Сом» по-египетски ifp, знак резца обозначает согласные мр, оба знака принимают за части одного имени и читают его условно «Нармер». Но такое чтение не может быть правильным. Во-первых, Харовы (Хоровы) имена царей до середины I царского дома состояли не из двух слов, а всего лишь из одного: «Скорпион», «Двойник» или «Питание», «Боец», «Хват» («Джер»), «Змея». Во- вторых, имеется печать, на которой вверху и внизу много раз подряд повторено Ха- рово (Хорово) имя — прямоугольник, увенчанный соколом, с дворцовой стеной в нижней и сомом в верхней половине, а в среднем поясе, между обоими рядами Ха- ровых (Хоровых) имен, отдельно множество раз повторен знак резца. При этом число резцов отнюдь не соответствует числу Харовых (Хоровых) имен: 14 резцов приходятся на 5 верхних и 5 нижних Харовых (Хоровых) имен. Видимо, еще более значительный перевес числа резцов наблюдался на другой печати, от которой уцелели, да и то лишь частично, один ряд прямоугольников с сомами и дворцовой стеной внутри да средний пояс из знаков резца. На прямоугольник одного ряда здесь приходилось примерно 3 резца. Значит, Харово (Хорово) имя царя было просто «Сом». Царь прозывался по рыбе, подобно тому как один из его предшественников, как Хара (Хор), прозывался по скорпиону, а один из преемников — по змее. Со всем этим как нельзя лучше согласуется изображение царя в виде одноименной ему рыбы, побивающей палицею врагов. Знак резца и здесь помещен под рыбой. Как и в других случаях, он передает, очевидно, личное имя царя — «Мер».
Можно, пожалуй, привести еще некий вещественный довод в подтверждение тождества Хары (Хора) Бойца с Миной. По преданию, сохраненному Иродотом («Геродотом»), Мина слыл у потомков за основателя города Мэмфи (Мемфиса греков). Из египетских источников известно, что в качестве одного из образов местного бога там в поздние времена почитался «Птах Мины». Раскопки показали, что на запад и на север от Мэмфи (Мэнфе) в последние десятилетия перед
-
царским домом существовали обширные кладбища и, следовательно, многолюд-
ные поселения. С началом I царского дома эти кладбища начинают приходить в запустение, как бы вследствие отлива населения куда-то. Естественно было бы предположить, что переселялись во вновь основанный соседний Мэмфи (Мэнфе). Раскопки на его кладбище доказали, что уже при I царском доме он был значительным городом. Были найдены как скромное кладбище простых горожан, так и усыпальницы верхов тогдашнего общества. Из этих усыпальниц одна, несомненно, восходит к царствованию Хары (Хора) Бойца, если только не является его собственной гробницей, как полагал ее издатель. Более ранних гробниц обнаружено не было, так что начало Мэмфи (Мэнфе) совпадает по времени с правлением этого царя. Предание же приурочивало основание города к правлению не кого иного, как Мины.
По всем преданиям, египетским и иноязычным, Мина был первым человеком, царствовавшим над Египтом. Но вот у Хары (Хора) Бойца — ив том не приходится сомневаться — были предшественники! Харовы (Хоровы) имена древнейших царей имеют свои особенности. Верх прямоугольника, в который вписано собственно имя, представляет чаще всего не прямую черту, а слегка вогнутую, и возвышающийся над нею сокол Хора как бы приплюснут или придавлен. Эти особенности наблюдаются у царей Хары (Хора) Скорпиона, Хары (Хора) Двойника (или: Питания), Хары (Хора) Сома и Хары (Хора) Бойца и отчасти у Хары (Хора) Хвата («Сехти», «Джера»). При последнем верхняя сторона прямоугольника навсегда выпрямляется, а сокол приподнимается, принимает гордую осанку, которая так и останется у него на все грядущие тысячелетия. В отличие от Хары (Хора) Бойца и Хары (Хора) Хвата, царь Сом иногда обходился без сокола вверху прямоугольника, а то и без этого последнего; царь Двойник употребляет то и другое, но дворцовую стенку изображает то внизу, то вверху (!) прямоугольника; царь же Скорпион не только пренебрегает прямоугольником, хотя подчас употребляет его, но считает также возможным сажать сокола прямо над своим именем всего лишь с вогнутой чертою под лапами (с одной верхней стороной прямоугольника!). Отсюда недалеко до вывода, что Скорпион предшествовал Двойнику, Двойник — Сому, Сом — Бойцу, Боец — Хвату. И то, что Хара (Хор) Сом был раньше Хары (Хора) Бойца, подтверждают и другие особенности Ха- рова (Хорова) имени первого из них. Только у него, и ни у кого больше из египетских царей, в изображение дворцовой стены внизу прямоугольника вклинивается письменный знак, именно знак резца, передающий личное имя царя «Мер».
Мы уже видели, что Хара (Хор) Сом владел обоими венцами, верхнеегипетским и нижнеегипетским, и был, следовательно, общеегипетским царем. И если на плите он поражает непокорное Низовье, то на булаве, посвященной в тот же храм, царь Сом изображен на высоком престоле на своем царском празднестве, осененный верхнеегипетской богиней-коршуном, но только в одном нижнеегипетском
\ Чак. 3118
венце. Царь Скорпион представлен на булаве, пожертвованной туда же, в верхнеегипетском венце, но имя этого царя значится также на сосуде из погребения супротив Мэмфи (Мэнфе), следовательно в нижнеегипетской земле. Сбоку от имени имеется приписка, и во главе ее стоит знак растения, обозначавшего Верхний Египет. На посуде с именем Хары (Хора) Двойника сходные приписки возглавляли то знак «верхнеегипетского» растения, то знак куста осоки (папируса), служивший для обозначения Нижнего Египта. Оба знака, правда, могли иметь и иные значения, но тут они, несомненно, обозначают Верхний и Нижний Египет. Ведь на посуде с именем Хары (Хора) Бойца такие приписки отличны по содержанию от современных Харе (Хору) Двойнику, и тем не менее вверху их выписаны то знак верхнеегипетского растения, то знак нижнеегипетской осоки. Можно думать, что и приписку к имени Хары (Хора) Скорпиона не возглавлял бы знак Верхнего Египта, если б на других сосудах с именем того же царя не стоял в подобном положении знак Нижнего Египта. '
Выходит, что у Хары (Хора) Бойца были предшественники, владевшие обеими половинами страны: Хара (Хор) Скорпион, Хара (Хор) Двойник и Хара (Хор) Сом. И что же? На обломке староегипетской летописи, вроде Палермского камня, но только очень небольшом, I царскому дому были предпосланы царские имена, голые имена, от которых уцелели сполна или частично одни определители, т. е. знаки в конце имен, изобразительно намекавшие на то, что носители их были царями. И вот не менее как четырем из этих крошечных царских изображений надеты на головы двойные венцы — верхнеегипетские, вставленные в нижнеегипетские. Это тем примечательнее, что на самом Палермском камне от того, что предшествовало I царскому дому, уцелело несколько царских имен, тоже без каких- либо добавлений, но с определителями в виде царей в нижнеегипетских венцах. Выходит, имена царей, владевших одной лишь половиной страны, отличали с помощью определителей от имен царей, овладевших обеими половинами. Иными словами, египетские летописцы в ближайшие столетия после Раннего царства тоже считали, что у I царского дома были предшественники, царившие надо всем Египтом.
В современных книгах, как ученых, так и рассчитанных на широкого читателя, Мине обыкновенно приписывается объединение страны. Если только Мину не объявляют баснословным, то его слишком охотно и безоговорочно выставляют основателем двуединого государства, присоединившим к своему верхнеегипетскому царству Низовье. Но, как мы видели, страна была объединена задолго до
-
царского дома, и потому распространенное представление о Мине как объединителе Египта не может быть правильным. Оно не может быть верным даже в той его разновидности, по которой он лишь завершил объединение, так как борьба с непокорливым севером велась еще долгие годы спустя и велась очень ожесточен-
-
Надписи из Абады (Эбо~ ▲ Надпись на цилиндрическом кувшине
та), содержащие имена из «Иераконполъского клада», содержащая имена
а
«Марки Иераконполя», на которых
знаки «Двойника» и «Скорпиона»
стоят
рядом
Надпись
из некрополя близ Тура, содержащая имя
Хары (Хора) Скорпиона
Хары
(Хора) Двойника Хары (Хора) Скорпиона
▲ Надписи из гробниц №№ 261, 315 и 1549 некрополя в Тархане
но при II царском доме, когда объединение только и было окончательно завершено. Впрочем, Мина-объединитель — не более как плод современных ученых догадок. Ни египетское, ни иноязычное предание ничего не знает об его объединительной деятельности.
Но если страна объединена вчерне раньше I царского дома и ее основателя Мины, и уже до него были общеегипетские цари, то почему предание столь единодушно провозглашало его первым человеком, царствовавшим над Египтом, а основанный им царский дом I-м? И если Миною был Хара (Хор) Боец, то как могли исчезнуть из памяти потомков такие могущественные всеегипетские цари, какими были его предшественники: Хара (Хор) Скорпион, Хара (Хор) Двойник и Хара (Хор) Сом?
Приглядимся к тому, как велось летосчисление при I и II царских домах. Каждый год правления того или иного царя получал особое наименование по имевшим место примечательным событиям, например: «год открытия пруда (замка) Места богов (и) стрельбы (в) бегемота», или «год рождения (т. е. изготовления) мед(ного царского изображения по имени) Высок (царь) Воссиявший Двумя Жезлами (Ха-сахмауе). Эти наименования год за годом заносились в особые списки и под каждым подписывались еще данные об уровне нильского разлива. Отрывки такой летописи дошли до нас в записи Старого царства на Палермском камне и на мелких обломках в Каирском музее. Верхний пояс содержал одни голые имена, сперва, возможно, царей верхнеегипетских, затем — достоверно — царей нижнеегипетских и древнейших владык объединенного царства. Собственно летопись, список погодных наименований с данными о высоте разлива, начиналась со стороны пояса, с I царского дома. Все это может означать лишь то, что в распоряжении староегипетского летописца списки наименований лет по событиям имелись начиная с I царского дома, тогда как для предшествующего времени летописец располагал одними голыми царскими именами.
От времени самого I царского дома до нас дошли деревянные и костяные ярлыки, помеченные каждый наименованием того или иного года. От Хары (Хора) Бойца их сохранилось несколько; имеются они и от его преемника Хары (Хора) Хвата («Сехти», «Джера»); значительное число их уцелело от середины и конца I царского дома. Напротив, от непосредственных предшественников Хары (Хора) Бойца не дошло ни одного ярлыка, ни костяного, ни деревянного, с наименованием года по его знаменательнейшим событиям. Ни от Хары (Хора) Скорпиона, ни от Хары (Хора) Двойника, ни даже от Хары (Хора) Сома у нас нет помеченных годами ярлыков.
Совпадение между показаниями староегипетской летописи и раннеегипетских ярлыков получается полное. Но не значит ли это, что летоисчисление для египтян начиналось с I царского дома, и летопись — а ею для древнейших времен и был перечень лет, поименованных по событиям, — тоже начиналась с I царского дома? Тем самым и основатель ее должен был быть для египтян первым летописным, мы сказали бы, «историческим» царем. Но первый царь, от которого сохранились ярлыки с наименованиями лет, не кто иной, как Хара (Хор) Боец. Он, по всей видимости, и есть Мина предания.
Мы видели, что именно со времен Хары (Хора) Бойца ведет свое существование нижнеегипетская столица Мэмфи (Мэнфе). Показаниям раскопок вторит записанное Иродотом («Геродотом») сказание об основании Мэмфи (Мэнфе) Миной; вдобавок мы уже знаем, что у тамошнего бога Птаха была разновидность «Птах Мины». Поэтому стольный Мэмфи, призванный хранитель летописного предания, которое начиналось именно с Мины, имел сугубое основание видеть в нем первого царя — Мина был также его создателем и первым, кто в нем царствовал.
Так как же можно себе представить начало фараоновского Египта?
Мы видели, что в начале староегипетской летописи вверху Палермского камня были перечислены имена нижнеегипетских царей, и можно думать, что их именам предшествовали имена царей верхнеегипетских. Это показание Палермского камня — единственное сколько-нибудь надежное свидетельство о существовании Нижнеегипетского царства, надо полагать, наряду с соответствующим Верхнеегипетским.
Вверху другого обломка староегипетской летописи, о котором нам тоже доводилось говорить, были перечислены имена уже общеегипетских царей, к несчастью, не уцелевшие, за исключением заключительных знаков-определителей — изображений царей в двойных венцах. Объединение страны исходило от Верхнего Египта. Непосредственный предшественник I царского дома Хара (Хор) Сом изобразил себя на победном памятнике поражающим Низовье, олицетворенное его поверженным обитателем, а своего бога Хару (Хора) в образе сокола — вручающим ему на привязи низовую землю, заросли осоки (папируса) с мужскою головою спереди. Поражение Низовья, избиение десятков тысяч его жителей будут увековечены и на памятниках царя Хары (Хора), Воссиявшего Жезлом (Ха-сахма) в дни II царского дома, равно как и вручение ему верхнеегипетской богиней-коршуном знака объединения Египта в присутствии пораженного Низовья.
Согласно Манефону, основатель I царского дома, а также последующий
-
царский дом были родом из верхнеегипетского города Тина. Там, действительно, нашлись гробницы царей I-го и отчасти II-го царских домов, по одним ученым настоящие, по другим — условные (настоящие были бы тогда в Мэмфи (Мэнфе)). Но на том же кладбище были обнаружены и памятники с именами предшественников I царского дома — Хары (Хора) Скорпиона, Хары (Хора) Двойника и особенно Хары (Хора) Сома, так что и эти цари были, видимо, родом из
Тина. Да и посвящали свои победные памятники Хара (Хор) Скорпион и Хара (Хор) Сом в верхнеегипетский храм своего бога Хары (Хора), как и позднейший поработитель Низовья царь Хара (Хор) Воссиявший Жезлом (Ха-сахм).
При каком царе произошло объединение страны, неизвестно, только, наверно, задолго до Мины. С Мины начинались египетские летописи, он был первым летописным царем, о котором было что-то известно потомкам. Однако определить сколько-нибудь точное время его царствования в годах нашего летосчисления невозможно. Можно только сказать, что он царствовал приблизительно за пять тысяч лет до наших дней, где-то около 3000 года. За недостаточностью данных точное летосчисление для большей части фараоновской древности неосуществимо. Поэтому время приходится обозначать не столько по столетиям, сколько по царским домам (династиям). Царские дома служили подразделениями уже для египетских списков фараонов, и грекоязычный летописец египетский жрец Манефон насчитывал 30 царских домов до завоевания Египта Александром. Из них на Раннее царство приходятся I-й и Н-й, но к Раннему царству надо причислять и ближайших их предшественников, про которых предание забыло, но при которых Египет был уже объединенным царством. Их называют додинастическими царями или вместе с английским ученым В. М. Флиндерсом Питри объединяют в династию 0.
Если Хары (Хоры) Скорпион, Двойник и Сом замыкали длинную цепь властителей объединенного царства, предшествовавших царскому дому, то нет ничего удивительного в том, что египетское общество при этих царях, насколько можно судить по их скудным памятникам, сильно походило на государство I царского дома.
Работы над оросительно-осушительной сетью, как и земледелие в целом, приковывали к себе внимание носителей власти. На булаве, посвященной царем Скорпионом в государственный храм, изображены разветвляющиеся воды, над ними сам царь с мотыкою в руках за отправлением землекопного обряда, перед царем мужчины с корзиною и колосьями в руках, ниже другие мужчины, трудящиеся у воды, и один, устремляющийся к ней с мотыкою. Пополнение поголовья скота, притом в огромных размерах, составляло одну из главнейших задач военных мероприятий. Вероятно, царю Скорпиону принадлежит каменная плита, на которой с одной стороны показано, как сокол, лев, скорпион и царские стяги разоряют крепости, а с другой изображены деревья, быки, ослы и бараны и все надписано словом «Ливия». Соколу и льву было привычно представлять царя, а скорпион подсказывает, что таковым был Хара (Хор) Скорпион, для которого одного только это членистоногое засвидетельствовано в качестве обозначения. На победных изображениях последующего Старого царства тоже видны стада быков, ослов и баранов, захваченных у того же западного соседа, так что и на раннем изображении они могли быть военной добычей. На булаве, пожертвованной в тот же государственный храм, царь Сом говорит о 400000 голов крупного рогатого скота и 1422000 голов в мелкого. Названные вслед за тем 120000 пленных доказывают, что речь идет о добыче, взятой на войне. Если б даже числа были сильно преувеличены, что утверждать, по правде говоря, у нас нет достаточных оснований, то все же можно не сомневаться в том, что количество захваченного скота было огромным.
На одной вещице царь Сом представлен в виде соименной ему рыбы, опускающей свою палицу на толпу связанных пленных, здесь достоверно иноземных, западных соседей Египта ливиян, как сообщает приписка. Кто были те связанные и обезглавленные враги, трупы которых царь Сом обозревает на другом изображении, точно определить нельзя. Скорее всего, то были люди из Нижнего Египта, поражение которого было представлено на лицевой стороне памятника. Однако трудно себе представить, чтобы 120000 пленных, упомянутых на булаве того же царя, были все поголовно перебиты. К тому же сказано: «быков 400000, мелкого скота 1422000, пленников 120000», так что пленные названы после крупного и мелкого скота, последующее использование которого в хозяйстве не подлежит сомнению. Потому, вероятно, и захваченные люди должны были получить то или иное хозяйственное применение. Но если такое количество людей вливалось единовременно в тогдашнее хозяйство, то трудно удержаться от заключения, что египетское общество еще до воцарения I царского дома было основано на угнетении низов верхами. Иными словами, весьма похоже на то, что египетское царство при ближайших предшественниках Хары Бойца было уже доподлинно государством.
Во главе его стоял единодержавный правитель, появлявшийся перед подданными то в верхнеегипетском, то в нижнеегипетском венце, в окружении опахало- носцев и иных членов сопровождения, иногда высоко на престоле под навесом, в верху представительной лестницы. Победы войска считались его победами: его показывали на изображениях единолично поражающим врага. На них же он зачастую представал огромного размера посреди крошечных подданных. Он мнил себя разновидностью своего царского бога — соколообразного Хары (Хора), который сопутствовал ему на брани, тогда как верхнеегипетская богиня-коршун хранительно осеняла его крыльями.
Скудные источники не содержат прямых указаний на то, насколько развиты были хозяйственные отношения и государственное управление накануне I царского дома. Зато как красноречивы и убедительны косвенные показания! Надписывать сосуды с заготовленными впрок припасами стало уже обыкновением в царском хозяйстве, как доказывают образцы от всех трех правлений — Хары (Хора) Скорпиона, Хары (Хора) Двойника и Хары (Хора) Сома. От времени Хары (Хора) Сома и, может быть, царя Скорпиона сохранились также глиняные печати с царскими именами, стоявшие некогда на таких сосудах с запасами. Надписи Хары (Хора) Скорпиона, Хары (Хора) Двойника и Хары (Хора) Сома доказывают с очевидностью, что египетская письменность уже тогда обладала всеми видами знаков, отличительными для нее в последующие времена. Она располагала как знаками, «изображавшими» слова, так и знаками, обозначавшими сочетания согласных, более того, буквенными знаками для отдельных согласных и, что не менее удивительно, обобщенными определителями, изобразительно намекавшими, к какому кругу понятий слово по смыслу относится (например, знак песчаной земли после слова «Ливия»). Некоторые письмена нанесены чернилами на сосуды с припасами настолько бегло, что кратче, пожалуй, нельзя было б и написать (оставаясь в пределах иероглифического письма). Счетоводы орудовали огромными величинами: не только для 10000 или 100000, но и для 1000000 имелись особые слова и знаки. Разработанная сложная письменность, беглые почерки, шестизначные и пятизначные числа — сколько же писали и считали современники ближайших предшественников I царского дома!
А изобразительное искусство? Тут, правда, нет явлений, столь показательных для развития хозяйства и государственности, как в области письма и счета. Но все же любопытно, что при царях Скорпионе и особенно Соме изображения начинают располагать на плоскости четкими поясами, одни над другими, а не беспорядочно, как прежде. Нарождаются тот строгий порядок, та строгая закономерность, которые так отличают египетское искусство в дальнейшем.
Царствования Хары (Хора) Скорпиона, Хары (Хора) Двойника и Хары (Хора) Сома были подлинно преддверьем к I царскому дому, и не только по времени, но и по существу. Хару (Хора) Двойника и Хару (Хора) Сома роднит с
-
царским домом и одинаковое с ним, по-видимому, происхождение из области среднеегипетского города Тина. Мы уже видели, что на тамошнем царском кладбище подле города Абады (Эбота, Авидоса греков) были найдены как памятники I царского дома, так и его ближайших предшественников, Хары (Хора) Двойника и Хары (Хора) Сома. Потому вполне уместен вопрос, был ли вообще какой-либо разрыв в преемственности царствований и не был ли I царский дом прямым наследником своих предшественников, представителем одного с ними царского рода?
Раннее царство, пора двух первых царских домов, встает перед нами в туманной дали пяти тысячелетий всего лишь в самых общих чертах. Тем не менее, даже по случайным, отдельным, разрозненным признакам нельзя не подметить того, как упорно и неуклонно развивалась и менялась страна в течение немногих столетий, что отделяют Хару (Хора) Бойца от последнего царя II царского дома Хары (Хора) Воссиявшего Двумя Жезлами (Ха-сахмауе).
При Харе (Хоре) Бойце еще кое-что живо напоминало время его предше-
ственников. Сокол Хары (Хора) все-таки припадал к прямоугольнику с царским именем, и по-прежнему вогнута была верхняя сторона прямоугольника. Если у Хары (Хора) Сома знак «царственной» рыбы представлял властителя, вооружался палицей и поражал пленных, то у Хары (Хора) Бойца сам сокол постоянно просовывал лапы внутрь прямоугольника с именем и хватался за булаву и щит, входившие в состав знака для слова «боец». Однако мы уже не встречаем Ха- рово имя без прямоугольника и сокола, равно как — к нашему сожалению — личное имя царя уже не вписывается больше в прямоугольник с Харовым именем. Это, конечно, мелочи, но уже далеко не мелочь наименование каждого года царстования по знаменательным событиям с последующим сведением годичных наименований вместе в единую погодную летопись. Этим было положено начало писанной «истории» Египта, для которой царствование Хары (Хора) Бойца стало тем самым первым летописным, или, выражаясь по-нашему, первым историческим царствованием. Не менее важным было основание нового столичного города, будущего Мэмфи (Мэнфе), с мощными погребальными сооружениями верхов тогдашнего общества. Мы видели, что позднейшее предание и показания раскопок сходятся, приурочивая основание города ко времени Мины или Хары (Хора) Бойца. Новая столица встала на стыке обеих половин царства, победоносного Верховья и завоеванного Низовья, знаменуя замирение последнего. И, действительно, мы ничего не слышим о военных действиях в Низовье, хотя в наименовании одного из годов царствования Хары (Хора) Бойца на первом месте значилось поражение и пленение Эфиопии. Правда, на двух других ярлыках в составе наименования года имелось странное изображение, надписанное словами «Верховье (и) Низовье восприняты». На земле сидят двое мужчин, и один как будто бы поражает в грудь другого, похожего на связанного пленника, а между ними стоит предмет, напоминающий мису (оба ярлыка обломаны, но взаимно восполняются). Однако изображен, быть может, только обряд, возможно, в память когда-то осуществленного присоединения Низовья, потому что то же изображение с тою же надписью входило в название одного из годов преемника Хары (Хора) Бойца — Хары (Хора) Хвата вперемежку со ссылками на изготовление тех или иных изображений. В остальном то, что можно вычитать из наименований лет на ярлыках времени Хары (Хора) Бойца, сводится к празднествам, выходам, изготовлению идолов, посещению храмов и т. п.
Крупнейший перелом в развитии искусства падает на правление преемника Хары (Хора) Бойца. Харово (Хорово) имя этого царя мы будем условно переводить как «Хара (Хор) Хват», хотя русское слово «Хват» вряд ли точно передает соответствующее египетское (джр — «Джер»). Личное имя царя было Итй («Ити»). Если на некоторых памятниках Хары (Хора) «Хвата» сокол еще придавлен к прямоугольнику с царским именем, а самый прямоугольник вогнут ввер-
ху, то на других царственная птица сидит уже, гордо выпрямившись, на безукоризненно правильном прямоугольнике. Имеются и промежуточные виды, а в одном запястье из золотых и бирюзовых пластинок в виде Харовых (Хоровых) имен придавленный и выпрямленный соколы чередуются. И как превосходно выполнены гордый сокол и имя царя на его надгробной плите! Они почти не уступают в смысле художественности резьбы Харову (Хорову) имени на надгробии царя- преемника — Хары (Хора) Змеи, одному из примечательнейших созданий египетской древности. А двойное изображение Хары (Хора) Хвата на престоле то в верхнеегипетском, то в нижнеегипетском венце? Оно помещается на глиняной печати, которой были опечатаны какие-то припасы, вещице ничтожной по сравнению с булавой, посвященной Харой (Хором) Сомом в государственный храм. Каким стройным и соразмерным, совсем «египетским», выглядит царь на печати, и каким приземистым, большеголовым на булаве, хотя Хара (Хор) Сом изображен на ней в том же положении — на престоле и в венце. Даже тогда, когда воины Хары (Хора) Хвата вторглись глубоко вверх по Нилу в Эфиопию (в нынешний Судан), они не преминули изобразить там на глыбе камня, оторвавшейся от скалы, одержанную ими победу: захваченных пленников и беспорядочно разметавшиеся по земле вражеские трупы. Событиями, достойными того, что по ним были названы годы, считались не только такие, как «поражение Северо-Востока» (т. е. азиатских соседей) или празднества, выходы, основание замка. Всего чаще наряду с повинностью «сопровождения Хары (Хора)», отбываемой каждые два года, таким событием служило «рождение», т. е. изготовление тех или иных священных изображений. Вещественное свидетельство о том, какого уровня совершенства и зрелости достигло к тому времени кузнечное мастерство, представляют медные орудия и сосуды, в огромном количестве обнаруженные в гробнице современника Хары (Хора) Хвата.
В позднейшие времена гробницу самого Хары (Хора) Хвата принимали за могилу бога мертвых Усири (Усире, Осириса греков). В Новом царстве заброшенное кладбище ранних царей вновь привлекло к себе внимание. Город Абада (Эбот, Ави- дос греков), подле которого было кладбище, был местом почитания Усири (Усире).
Усири (Усире) же в глазах египтян был одновременно и древнейшим мертвым царем. Потому нетрудно было прийти к мысли, что могилу его надо искать здесь, среди древнейших царских могил. Что дало повод принять за нее гробницу Хары (Хора) Хвата, доподлинно неизвестно, возможно, исключительное изобилие вокруг нее надгробных камней с именами царских приближенных. Эти надгробия, появляющиеся впервые на царском кладбище в данное царствование, могли напоминать новоегипетским поклонникам Усири (Усире) те многочисленные каменные плиты, которые они сами ставили в Абаде (Эботе) у «лестницы» своего бога в память самих себя и своих близких.
-
Победная плита фараона Хары (Хора) Сома из Иераконполя (так называемая «Стела Нармера»)