6. Ответственность по договору уступки

Этот вопрос регулируется ст. 390 ГК («Ответственность цедента»), разросшейся, однако, почти до неузнаваемости. Прежний ее текст лишь немного отредактированный, но по сути оставленный без изменений (цедент отвечает перед цессионарием только за недействительность переданного ему требования, но не отвечает за неисполнение должником той обязанности, что корреспондирует этому требованию) теперь составляет ее первый пункт, дополненный рядом новых предписаний. Ознакомление с ними позволяет понять, что главным их источником стали правила, выработанные арбитражной практикой, в том числе – правила об ответственности цедента не только за действительность, но и (а) за самое существование требования к моменту уступки (абз. 2 п. 2)¹⁹; (б) за наличие у него возможности (способности или, по выражению закона, «правомочия») совершить его уступку (абз. 3); (в) за принадлежность этого требования именно ему – цеденту (абз. 4)²⁰, а также (г) за любые действия – как уже совершенные к моменту уступки²¹, так и те, которые, возможно, будут им совершены уже после уступки – «… которые могут служить основанием для возражений должника против уступленного требования» (абз. 5)²².

Кроме того, «… законом или договором могут быть предусмотрены и иные требования, предъявляемые к уступке» (абз. 6 п. 2 ст. 389.1). Примеров законодательных норм, реализующих эту возможность, пока вроде бы нет; что же касается договорной (и, как следствие, судебно-арбитражной) практики, то она дает нам примеры многочисленных и разнообразных «заверений и гарантий», нарушение которых может стать основанием для привлечения цессионарием цедента к ответственности²³, в том числе, в виде возмещения убытков, а также – одностороннего отказа от договора уступки (включая фактически исполненный и тем самым вроде бы прекращенный договор), с возвратом всего, переданного по нему (п. 3 ст. 390).

Новые предписания, составившие п. 2 и 3 ст. 390 ГК РФ, свидетельствуют о том, что законодатель так и не посчитал нужным воспринять: (а) ни предложения, высказывавшиеся в нашей теоретической литературе насчет того, чтобы ограничить применение ответственности цедента за недействительность уступленного требования только случаями совершения возмездной уступки; (б) ни подход нашей прежней арбитражной практики, предлагавший признавать сделки уступки, совершенные с нарушением цедентом положений ст. 390 ГК, недействительными²⁴. И если момент «б» не может получить иной оценки, кроме положительной, то игнорирование обстоятельства «а» представляется, конечно, существенным упущением. Нелишним было бы и указание на диспозитивный характер норм п. 1-3 ст. 390 и на возможность их изменения (отмены) договором уступки.

Еще одним абсолютным для нашего права нововведением стали предписания п. 4 ст. 390 о последствиях совершения одним и тем же цедентом нескольких уступок одного и того же требования различным лицам²⁵. В таком случае «… требование признается перешедшим к лицу, в пользу которого передача была совершена ранее», т. е. применяется (видимо, по аналогии с ч. 1 ст. 398 ГК РФ²⁶) принцип старшинства. Догматическое объяснение этому – предписание только что рассмотренного абз. 4 п. 2 ст. 390, согласно которому цедент отвечает за то, чтобы уступаемое требование ранее не было бы им передано другому лицу; теоретическим же является, как кажется на первый взгляд, соображение о недопустимости распоряжения требованием, которое цеденту уже не принадлежит, которого он уже не имеет (nemo plus juris ad alienum transferre potest, quam ipso habet). Выше мы, однако, уже видели слабость этого принципа, по крайней мере, в условиях современного гражданского (прежде всего – коммерческого) оборота; вообще же нет ничего невероятного в совершении параллельной (т. е. в отношении уже уступленного требования) уступки исходя, например, из ожиданий возвращения этого требования по какой-либо причине (например, вследствие заключения договора об обратной уступке, вследствие расторжения договора уступки, его признания недействительным и т. п.). Очевидно, что в такой ситуации должнику может быть весьма непросто разобраться в том, кто же является его кредитором. Таким образом, именно заботу об интересе должника и следовало бы признать настоящим теоретическим основанием комментируемого правила: должник вправе исполнить цессионарию по самой ранней из уступок, не вникая во все последующие²⁷. Именно с ним – следуя абз. 2 п. 4 ст. 390 – будут «разбираться» добросовестные цессионарии по последующим (позднейшим) уступкам; что же касается цедента или недобросовестных цессионариев, то на них как на лиц, «… которые знали или должны были знать об уступке требования, состоявшейся ранее», падает риск последствий исполнения должником другому (более раннему) цессионарию. Говоря проще, недобросовестные цессионарии остаются без права на исполнение по приобретенному ими требованию.

Непосредственное отношение к вопросам прав и обязанностей, проистекающих из договора уступки требования, имеет также п. 4 ст. 382 – о солидарной обязанности цедента и цессионария по возмещению должнику – физическому лицу «… необходимых расходов, вызванных переходом права, … если уступка, которая повлекла такие расходы, была совершена без согласия должника». Комментарий к нему – см. выше.