3. Новаторство и. Крылова в жанре басни (показать на конкретных примерах).

Ива́н Андре́евич Крыло́в (2 февраля 1769, Москва— 9 ноября 1844, Санкт-Петербург) — русский публицист, поэт, баснописец, издатель сатирико-просветительских журналов. Более всего известен как автор 236 басен, собранных в девять прижизненных сборников (выходили с 1809 по 1843 гг.). Сюжеты ряда басен Крылова восходят к басням Лафонтена (который, в свою очередь, заимствовал их у Эзопа, Федра и Бабрия), хотя немало и оригинальных сюжетов. Многие выражения из басен Крылова стали крылатыми.

В 19в.К. оказ-ся одновременно хранителем традиций и создателем нового. Он выбирает для себя новое поприще. Берется за жанр, кот-й имел в то время сомнительную репутацию – за БАСНЮ. Он сформулировал реалистический взгляд на ч-ка и общ-во, выработал новый стиль стихотворного повествования, не только приближенный к народной разгов.речи, но давшей возможность выразить непосредственный, не подчиненный заданным канонам нормативной поэтики взгляд автора на предмет, на общественну ю проблему, аллегорически изображенную в басне. он оставил прозу и драматический род, в котором преуспевал, и целиком отдался жанру басни. Узкая, ограниченная, «низкая» жанр форма стала отныне призванием К, вложившего в неё громадное философски-поэтическое и социалистическое национальное содержание. Читая басни К, люди учились понимать себя.

Басня – жанр дидактич лит-ры, получившей расцвет в классицизме и просветительстве, лиро-эпический жанр, краткий рассказ обычно нравоучит.хар-ра. В басне два начала – худож-ое (рассказ) и логич-ое ( мораль). Без низ басня как жанр не существует. Мораль – душа басни. Рассказ должен просто проиллюстрировать мораль.

Новаторство К. в том, что главным элементом становится рассказ. К. застал русскую басню тогда, когда в ней закончился спор о путях дальнейш развития между классицизмом и сентиментализмом. Сам К был сторонником басни поэтической, а не прозаической. К ставил перед собой в первую очередь худож цели, а на основе их приходил к моральному выводу. Свою личную позицию К скрывает, преподнося её как мнение народа..

Для выявления новаторства басен К., сопоставим басню «Ворона и лисица» у 3-х авторов: Крылова, Сумарокова и Тредиаковского.

У Т,и С.лиса сразу выстраивает план, рассуждает, обдумывает и затем его осущ-ет.

К.сочувствует вороне, ворона опьянена, разум совершенно не учавствует. В монологе лисы каждое слово с уменьшительно –ласкательной лексикой, как насмешка, издевательство. И далее, когда ворона расхвалена, для нее наступает момент торжества. Она возомнила себя царь-птицей. Именно в этот момент происходит настоящая трагедия.

Отличие басни К. в соотнесении морали и рассказа. Главное для К.-рассказ. Басня-поэтический текст, кот.вступает в спор с моралью.т.о.-ощущение глупости вороны.

Предшественники осуждали порок, а К.создает хар-ры, кот-е саморазвиваются. Главное ср-во для обличения – СМЕХ, а не мораль. Таким образом, К.разрушил представления о пороке и добродетели.

В своём языке К опирался на сохранившиеся славянизмы, на разговорную речь и не столько на просторечия, сколько на «руссоизмы», на идиоматические народные выражения. Он положил в основу басенного слова не «мёртвый» книжный церк-слав язык и не разговорный язык молодого дворянства, а нечто реальное – живые речевые формы «народного толка».

Основные темы в баснях: социально-политические, нравственно-философские.

Соц-полит басни занимают видное местов тв-ве К. К.высказывает свою точку зрзрения на очень важные проблемы времени, например, раскалывающее общ-во противостояние «сильных» и «бессильных»(«Волк и ягненок», «Мор зверей», «овцы и собаки» и др.) Персонажи олицетворяют неизбежный конфликт хищника и жертвы, силы и слабости, соотношение кот-х аллегорически рисует картину общественного устройства.

Нравств-философс. достаточно отграничиваются от других.: ведь практически каждая басня, написанная в связи с политическими или другими событиями, несет в себе и моральный урок. Когда забывается конкретный повод к созданию басни, она может перечитываться как чистое нравоучение: политическая сатира на безуспешность мирных проектов состоявшегося в 1815 г Венского конгресса в басне «Собачья дружба» становится поучением любым ложным «друзьям». Нравоучение – основа басенного жанра.

Главное достоинство басен – народность реалистическая. Народность у К. заключается в том, что в своей басне усвоил народный взгляд на жизнь, на народную мудрость. Многие басни К.выросли из пословиц. И мораль К.также часто становилась пословицей. К.исходил из собственной концепции характера народа. Сложный народный хар-р это не идиализированный хар-р,этот хар-р не скрывет недостатков. Ценность народа К.видит в том, что народ трудится, он кормилец и заслуживает уважения, несмотря на мн-во недостатков. Перейдя на точку зрения народа, К. сузил диапозон своего тв-ва и стал все видеть с т.зр.народа. Народность К-сложное явление. Особенно заботится Крылов об эффектности, афористической остроте концовки, приберегая наиболее емкие и точные афоризмы к последним стихам басни: «Ну, братец, виноват: Слона-то я и не приметил» («Любопытный»); «А Философ без огурцов» («Огородник и Философ»); «Как счастье многие находят лишь тем, что хорошо на задних лапках ходят» («Две Собаки»).

Реализм басен Крылова наиболее полно проявился в языке. Баснописец положил в основу разговорный язык, но у каждого сословия в его произведениях он свой: грубый язык Волка и покорный Ягненка («Волк и Ягненок»), хвастливая речь Зайца («Заяц на ловле»), глубокомысленные рассуждения глупого Петуха («Петух и Жемчужное Зерно»), чванливые речи Гусей о своих предках («Гуси»), тупо-самодовольная речь Свиньи («Свинья под Дубом») и т. д. Нередко прибегает Крылов в своих баснях и к звукоподражаниям. Вол говорит у него: «И мы грешны». В речи Вола мы слышим мычание. А пожирающий добычу Кот, «мурлыча и ворча, трудится над курчонком».

Белинский видел в баснях К.реализм(натурализм). Он выделял в баснях именно нар.хар-р басен, живущий в них «здравый практический смысл, опытную житейскую мудрость, простодушие и злую иронию», умение «чисто по-русски смотреть на вещи и скрывать их смешную сторону., динамичныйразговорный язык, способность писателя сочетать морализатский хар-р басни с жизн-й силой самого изображения и тем самым преодолевать нормативную ограниченность жанра.

О языке его нечего и говорить: это неисчерпаемый источник русизмов; басни Крылова нельзя переводить ни на какой иностранный язык. Его появление в эпоху младенчества нашей литературы свидетельствует о великой силе его таланта: реторическое направление литературы могло повредить ему, но не в силах было ни убить, ни исказить его.

В чем же сила их обаяния? Где причина их неслыханной популярности и непреходящей ценности? Несомненно, в их народности и реализме. В его басни смело ворвалась проза будничной жизни без всяких прикрас По своей проблематике басни Крылова условно можно разделить на социально-политические ( «Лев на ловле»; «Слон на воеводстве»; «Рыбья пляска»), морально-философские ( «Стрекоза и Муравей»; «Огородник и Философ»; «Листы и Корни») и социально-бытовые( «Слон и Моська»; «Свинья под дубом»).

Испытывая воздействие тогда господствовавшей консервативно-реакционной идеологии, Крылов в ряде басен утверждал социальную иерархию ( «Лягушка и Вол»; «Колос»), религию ( «Безбожники»), довольство малым, но прочным ( «Дерево»; «Пастух и Море») и критиковал прогрессивно-демократические, революционные воззрения ( «Водолазы»; «Бочка»; «Конь и Всадник»). Так сказывалась противоречивость идеологии, политическая ограниченность социальных сил, стоящих за Крыловым: крестьянских и мещанcко-трудовых, мелкобуржуазных.

Крылов настойчиво преследует властвующих грабителей беззащитного люда ( «Мор зверей»; «Слон на воеводстве»; «Лиса-Строитель»). Баснописцу была ясна враждебная народу сословность самодержавно-бюрократического режима и ханжеская сущность его защитников ( «Волк и Овцы»). Он изображает грубость насилия и произвол царей ( «Рыбья пляска»; «Пестрые Овцы»; «Вороненок»; «Лев и Барс»; «Лев на ловле»).

В своих баснях Крылов неутомимо изобличал дворян, деспотически использующих право силы ( «Лев и Барс»), грубо утесняющих крестьян ( «Волк и Ягненок»; «Госпожа и две Служанки»). Баснописец настойчиво подчеркивал их хвастовство былыми заслугами ( «Гуси»), праздность ( «Пчела и Мухи»), душевную низость ( «Осел»), мотовство ( «Мот и Ласточка»), хозяйственную никчемность ( «Тришкин кафтан») и другие пороки.

Крылов обращается со словами сочувствия и благоговейного уважения к трудовому народу. Постоянно разоряемое несправедливым судопроизводством ( «Крестьянин и Овца»), задавленное непосильными поборами ( «Дикие Козы»), находящееся в крайней нужде ( «Крестьянин и Смерть»), лишенное гражданских прав ( «Мирская сходка»), крестьянство, по мнению баснописца, создает благополучие господствующих классов и всей страны ( «Листы и Корни»).

Эгоизму, бессердечию привилегированных сословий баснописец противопоставляет крестьянина-труженика, доброго, гуманного, работающего на общее благо.

Баснописец неутомимо преследует невежество ( «Мартышка и Очки», «Петух и Жемчужное Зерно», «Осел и Соловей»). Ратуя за культуру, за просвещение, он был непримирим к весьма распространенному в его время «чужебесию» — преклонению перед всем иностранным ( «Два Голубя»). Для Крылова священно чувство любви к родине ( «Два Голубя», «Пчела и Мухи»). Направленные против самодержавного деспотизма и крепостничества, в защиту трудового народа, его басни глубоко раскрывают основные противоречия своего времени.

Басни Крылова отличаются многообразием своего видового выражения. Они предстают то в форме новелл ( «Три Мужика»), то как сатирические памфлеты ( «Рыбья пляска»), то как бытовые сценки ( «Два Мужика»), то как злые эпиграммы ( «Свинья под. Дубом»), комедии ( «Мартышка и Очки», «Лебедь, Щука и Рак», «Демьянова уха»), драмы ( «Волк и Ягненок», «Раздел»; «Два Мужика»). Подавляющее большинство басен Крылова — миниатюрные драмы и комедии. Но в любом жанровом выражении басни Крылова, проникнутые иронией, — образец совершенной слитности содержания и формы. Крылов — поистине великий мудрец и художник слова. Но там, где он изменял правде, нарушал объективные закономерности реальной действительности и защищал ошибочные, реакционные идеи, ему не помогало и исключительное дарование. Убедительное тому свидетельство — басни «Безбожники», «Водолазы», «Конь и Всадник», «Сочинитель и Разбойник».

Езоп не годится для нашего времени. Выдумать сюжет для басни теперь ничего не стоит, да и выдумывать не нужно: берите готовое, только умейте рассказать и применить. Рассказ и цель - вот в чем сущность басни; сатира и ирония - вот ее главные качества. Крылов, как гениальный человек, инстинктивно угадал эстетические законы басни. Можно сказать, что он создал русскую басню. И его инстинктивное стремление потом перешло в сознательное убеждение. Крылова басни можно разделить на три разряда: 1) басни, в которых он хотел быть просто моралистом и которые слабы по рассказу; 2) басни, в которых моральное направление борется с поэтическим; и 3) басни чисто сатирические и поэтические (потому что сатира есть поэзия басни). К первому разряду принадлежат басни: "Ворона и Курица", "Лягушка и Вол", "Парнас", "Василек", "Роща и Огонь", "Чиж и Еж", "Обезьяны", "Мартышка и Очки", "Волк на псарне",и др. Во всех этих баснях Крылов является истинным баснописцем в духе прошлого века, когда в басне видели моральную аллегорию. В них он может состязаться с Хемницером и Дмитриевым, то побеждая их, то уступая им. Так, знаменитая в свое время, но довольно пошлая басня Лафонтена - "Два Голубя" в переводе Дмитриева лучше, нежели в переводе Крылова: Крылову никогда не удавалось быть сентиментальным! Во всех поименованных нами баснях преобладает реторика: рассказ в них растянут, вял, прозаичен, язык беден русизмами, мысль отзывается общим местом, а нравственные выводы недорогого стоят. Тут Крылов еще не мастер, а только ученик и подражатель, - человек прошлого века.

Ко второму разряду мы причисляем басни: "Ворона и Лисица", "Ларчик", "Разборчивая Невеста", "Оракул", "Волк и. Ягненок", "Синица", "Троеженец", "Орел и Куры", "Лев и Барс", "Вельможа и Философ", "Мор Зверей", "Собачья дружба", "Прохожие и Собаки", "Лев" и др. Из этих басен не все равного достоинства; некоторые из них совершенно в моральном духе, но замечательны или умною мыслию, или оригинальным рассказом, или тем, что их мораль видна из Дела или высказана стихом, который так и смотрит пословицей.

К третьему разряду мы относим все лучшие басни, каковы: "Музыканты", "Лисица и Сурок", "Слон на воеводстве", "Крестьянин в беде", "Гуси", "Тришкин кафтан", "Крестьяне и Река", "Мирская сходка", "Медведь у Пчел", "Зеркало и Обезьяна", "Мельник", "Свинья под Дубом", "Голик", "Крестьянин и Овца", "Волк и Мышонок", "Два Мужика", "Рыбья пляска", "Прихожанин", "Ворона", "Белка", "Щука", "Бритвы", "Булат", "Купец", "Три Мужика". Девятая (и последняя) книга заключает в себе одиннадцать басен: из них видно, что Крылов уже вполне понял, чем должна быть современная басня, потому что между ними нет ни одной, которая была бы написана для детей, тогда как в седьмой и восьмой книгах, самых богатых превосходными баснями, еще попадаются детские побасенки, как, например, "Плотичка". Хотя все одиннадцать басен девятой книги принадлежат к числу лучших басен Крылова, однако нельзя не заметить, что их выполнение не совсем соответствует зрелости их мысли и направления: тут виден еще великий талант, но уже на закате.

Басня оказалась тем жанром, в котором впервые смогли слиться в единой языковой системе слова разных стилей и жанров. Основой мастерства Крылова-баснописца стали простота и ясность языка и стиля его басен. Басенный язык Крылова включает все богатство и разнообразие народной речи различных языковых слоев. «Характер басни, принципы её композиционного построения и ведения повествования у Крылова весьма разнообразны, не терпят шаблона. То это рассказ от лица самого автора, умудренного житейским опытом, то это краткая драматическая сценка, в которой её герои сами раскрывают содержание и сатирический смысл басни, то это краткая и острая эпиграмма», - писал Степанов.

В языке Крылова можно выделить многочисленное обращение к пословицам и поговоркам. Крылов первый обратился к живому разговорному языку, к говору народа. Крылов насыщает свои басни образными, яркими выражениями устной - народной речи, меткими и запоминающимися:

Пора тебе за ум хватиться… («Мельник»).

Из кожи лезут вон, а возу все нет ходу... («Лебедь, Щука и Рак»).

Образные выражения, пословицы, специфические устные обороты обогащают язык басен Крылова, придают ему ту многокрасочность, которая и позволила ему передать свои мысли в столь совершенных, на века сохраняющихся словесных формулах.

Особенно любимой жанровой формой повествования у баснописца стал рассказ от своего лица. Рассказ мог прерываться репликами персонажей, которые иногда отодвигают самого рассказчика на второй план, тем не менее, присутствие рассказчика ощутимо, по его отношению к повествуемому.

«Вопрос об образе рассказчика, - констатирует В.В. Виноградов, - иначе говоря, вопрос об экспрессивных красках и тональностях басенного сказа является центральным в стилистике басни. В басне Крылова образ рассказчика органически слился с образом всего русского народа». Образ рассказчика басни у Крылова «погружен в сферу народного русского мышления, национального русского психологического уклада, народных экспрессивных оценок»

В своих баснях Крылов подчас подчеркивает роль рассказчика, наделенного большим жизненным опытом. Чаще всего это сказывается в его обращениях к читателю, в начальных или заключительных нравоучениях, в которых он выступает как умудренный опытом, знающий жизнь человек:

Я столько раз видал, приметьте это сами...

(«Мышь и Крыса»).

Читатель, не дивись!

Кто добр поистине, не распложая слова,

В молчанье тот добро творит...

(«Добрая лисица»).

Крылову в своих баснях удалось передать непосредственность авторского отношения, создать запомнившийся облик умудренного жизненным опытом рассказчика.

С обликом народного мудреца тесно связана мораль, нравственно- воспитательный смысл басни. Именно в моральных, поучительных зачинах и концовках своих басен Крылов выступает со своим мнением, откровенно и впрямую выражает свое осуждение и порицание, свой нравственный идеал.

Мораль в басне «Крестьянин и Лиса» восходит к пословице «Дай вору хоть золотую гору - воровать не перестанет, а честного хоть засыпь золотом, не украдет». Этот смысл вкладывает Крылов в свою басню, формулируя его в заключительных стихах:

В ком есть и совесть и закон,

Тот не украдет, не обманет,

В какой бы нужде ни был он;

А вору дай хоть миллион-

Он воровать не перестанет.(1,т.3,с.29)

Мораль басни «Слон и Моська» ясна сама по себе из всей логики образов, из заключительного признания тщеславной Моськи:

«Эх, эх! — ей Моська отвечает,-

Вот то-то мне и духу придает,

Что я, совсем без драки,

Могу попасть в большие забияки.

Пускай же говорят собаки:

«Ай, Моська! Знать, она сильна,

Что лает на Слона!»(1,т.3,с.120).

Крылов предоставляет читателю самому сделать вывод, самому применить его к людским отношениям и характерам. Типичная сила и угаданность его образов таковы, что не только заключительные стихи, но и само название басни «Слон и Моська» стали пословицей.

Новаторство Крылова в жанре басни раздвинуло широкие дали перед русской литературой, обозначив и облегчив путь к реализму, как альтернативный романтизму путь.

Новаторство Крылова в жанре басни означало, что русская литература неуклонно развивается в сторону реализма, что она близка к созданию многосторонних народных характеров.

Жанр басни также изменился. В него вошло такое глубокое философское, эстетическое, социальное содержание, которое было под стать роману или драме, в нем нашла выражение вековая мудрость народа, его житейская философия, лукавство ума.

При этом Крылов, не выходя за пределы жанра и не превращая басню в лирическое стихотворение или в бытовую новеллу, раздвигал ее содержательные границы. Крылов использовал внутренние возможности жанра, не нарушая его строения и строго соблюдая законы, согласно которым басня состоит из рассказа и морального поучения.

Басня Крылова – это и способ народного мышления, сохраняющий признаки притчеобразного, лукавого, не прямого проникновения в суть вещей, и сгусток народной мудрости, и живой рассказ, в котором персонажи действуют самостоятельно, в соответствии с их характерами. Через их непосредственные отношения проступают зримые черты того несправедливого мира, где они обитают. В свою очередь, этот мир их поведением и их устами выносит себе приговор.

Не изменяя классических басенных правил, Крылов перестраивает соотношение между рассказом и моралью, наполняет рассказ живописными подробностями, создает характеры персонажей и образ рассказчика.

Рассказчик как бы притворно доверяется персонажам и серьезно изъясняет мотивы их поведения. Он дает выговориться зверям и людям, совершить те или иные поступки, он беспристрастно передает их точки зрения. Но его мнимое простодушие подрывается полным посрамлением отрицательных персонажей. И тут обнаруживается, что простота рассказчика лукава – на самом деле он знал заранее, к чему приведет его рассказ. Результат сюжетного хода неожидан только для персонажей. Рассказчик же всегда «себе на уме». Он отлично знает достоинства и слабости своих героев, их ухищрения и уловки, которые от него не могут укрыться и не могут его обмануть. Персонажи всегда обманывают только себя.

В басне «Муравей» Крылов описывает «богатырство» и «геройство» Муравья:

Какой-то Муравей был силы непомерной,

Какой не слыхано ни в древни времена;

Он даже (говорит его историк верной)

Мог поднимать больших ячменных два зерна!

Притом и в храбрости за чудо почитался:

Где б ни завидел червяка,

Тотчас в него впивался,

И даже хаживал один на паука.

Ирония басни очевидна. Она создается при невидимом сопоставлении двух взглядов на Муравья: один из них (обычный, человеческий) скрыт, но подразумевается, другой («муравьиный») открыто выражен на утаенном фоне первого. Крылов передоверяет речь рассказчику, который сначала добросовестно излагает «молву» о Муравье, то есть смотрит на Муравья глазами его обыкновенных собратьев, а затем прилагает иную – человеческую – меру оценки. У богатыря Муравья, совсем как у какого-нибудь человека, великого силача и отважного воина, есть и свой «историк». О Муравье гремит слава, а один из его подвигов – «и даже хаживал один на паука» – превышает всякую доступную разуму степень доблести. Пока Муравей находится в своем царстве, он богатырь. Связующим звеном между «муравьиной» и «человеческой» правдами становится нрав Муравья: он чванлив и верит «лишним хвалам». В этом месте рассказчик переходит на иную, человеческую, правду и включает в речь свои оценки:

А ими наконец так голову набил,

Что вздумал в город показаться…

На самый крупный с сеном воз

Он к мужику спесиво всполз

И въехал в город очень пышно…

Муравей въезжает в город как триумфатор. Рассказчик уже не скрывает своей насмешки. Как только Муравей оказался не в своей родной среде, его, как он ни старается, просто перестают замечать:

Никто не видит Муравья.

Так, через рассказ, Крылов показывает истинное место Муравья «в подсолнечной», во вселенной.

Крылов всегда находится не только рядом с персонажами – он проникается их мыслями, чувствами. В басне «Пестрые Овцы» перед Львом стоит сложная задача: он хотел бы избавиться от Пестрых Овец, но не знает, как извести их, так чтобы «сберечь свою на свете славу». Ему, конечно, не трудно передушить Пестрых Овец, однако как царь он должен соблюдать законность и не хочет, чтобы его венец в глазах подданных померк. Тогда он собирает совет. На помощь ему приходит Лиса:

Дай повеленье ты луга им отвести,

Где б был обильный корм для маток

И где бы поскакать, побегать для ягняток…

Под видом сентиментальной заботы скрывается угодный Льву замысел, потому что в пастухи Пестрым Овцам Лиса предлагает волков:

Не знаю, как-то мне сдается,

Что род их сам собой переведется.

А между тем пускай блаженствуют оне;

И что б ни сделалось, ты будешь в стороне.

Мнение Лисы взяло верх в совете, и теперь не только Пестрых – и гладких Овец не стало, но и на Льва не пало подозренье:

Какие ж у зверей пошли на это толки? —

Что Лев бы и хорош, да все злодеи волки.

Басня направлена против деспотизма. Баснописец убежден в том, что уклад деспотического государства исключает справедливость и человечность. Народная мудрость сохранила не только положительные черты нации, но и отрицательные стороны ее житейского опыта. Баснописец не удовлетворен глубиной проникновения народного сознания в смысл социальных условий, рабской моралью, наивностью, ложной чувствительностью, скороспелыми и поверхностными суждениями. Крылов поэтому далеко не всегда стоит на стороне житейской мудрости. Он, например, в басне «Пестрые Овцы» смеется над ней, проводя свою мораль в рассказе. Но столь же многочисленны басни, в которых фабулист (так в старину называли баснописцев) присоединяется к народному мнению. В целом народ, по мысли Крылова, живет по своим нравственным законам и не принимает несправедливой морали, торжествующей в действительности, смотрит на нее как на зло, хотя и закрепляет ее образчики в пословицах и поговорках.

Персонажи крыловских басен живут в жестоком мире, где царят угнетение, взятка, кумовство, темные страсти, ложные интересы, преувеличенное, хвастливое мнение о себе, чванство, спесь, лицемерие, глупость. Здесь погибают слабые, добрые, искренние и простые. Здесь нет места откровенности, дружбе; здесь даже гостеприимство превращается в мучительство («Демьянова уха»), здесь идут глупые споры о первенстве и сильные, терзающие слабых, всегда уходят от возмездия. В одной из самых социально острых басен «Мор зверей» рассказывается о том, как «лютейший бич небес» – страшная болезнь поразила звериное царство. Лев созвал совет, чтобы, принеся жертву, откупиться от разгневанных богов. Он призывает зверей покаяться в совершенных грехах и по доброй воле во имя спасения всех остальных отдать себя на заклание. Хищники восприняли слова Льва как уловку и обратили себе же на пользу, доказывая, сколь мала их вина. Их искренность – средство собственного спасения и одновременно морального побуждения других зверей к откровенности и жертвенности. Лиса, например, сказала Льву:

Поверь, что это честь большая для овец,

Когда ты их изволишь кушать.

Все сильные вышли правыми и чуть ли не святыми. Когда дошла очередь до Вола, то простак Вол тоже рассказал о своем грехе:

Из стога у попа я клок сенца стянул.

Конечно, его сразу обвинили в злодействе и приговорили сжечь на костре.

Крылов восстанавливает истину: дело не только в смирении, не только в том, что смирный неизбежно оказывается виноватым, но и в высоком духе простого, честного и мужественного человека. Там, где процветает лицемерие, себялюбивый расчет, там всегда поруганы и обречены на гибель простые, героические люди. При всем этом Крылов испытывал доверие к жизни и надеялся, что в конце концов ложные взгляды и низкие страсти сменятся мудрыми, простыми и естественными.

Жанр басни под пером Крылова оказался способным нести передовые идеи века и вместил большое философско-социальное содержание. Крылов придал басне совершенную и отточенную форму.