XVIII века, например, «Взятие Хотина», описывающей события 1769

года или «Суворов едет по полкам». Сравним:

Вохонская песня:

«Егор Стулов господин

В селе Павлове один

Он по Павлову гулял

Всем приказы отдавал

Вы молодчики не бойтесь

Поскорее во фрунт стройтесь

Я велю вас подкреплять

Велю из ружей стрелять...»

«Взятие Хотина» [14,стр.419]:

«Прозоровский-генерал

По корпусу разъезжал,

По корпусу разъезжал,

Всё приказы отдавал:

«Ах вы, егари-стрельцы,

Гранадёры-молодцы,

Бонбардиры-удальцы,

Вы стреляйте, не робейте,

Пуль-пороху не жалейте».

Только начали стрелять-

Турки прочь от нас бежать...»

Последние две строки перекликаются с вохонской песней №1 - «Оне

зачали работать, не поспеет он бежать».

Можно и далее множить примеры словесных и размерных совпадений

вохонских текстов с известными песнями XVIII-начала XIX вв.

Наконец, интересно замечание А.И.Михайловского-Данилевского о

том, что подвиги ополчившихся на врага крестьян «прославлялись в

песнях, тогда нарочно сочиняемых» [99,стр.117].

Выводы же сделаем следующие:

Все три песни написаны одним человеком, как представляется, по

заказу. Автор их был хорошо знаком с такими образцами песенного

творчества, как солдатские «маршевые» песни времён Семилетней и

русско-турецких войн (вохонские песни перекликаются с песнями

«Гибель Лопухина», «Взятие Хотина», «Взятие Очакова») и казачьи

песни (перекличка с песнями «Казаки снимают турецкие караулы»,

«Взятие Измаила», цикл об атамане Платове, имеющий первоосновой

более ранние народные песни). Отметим, что, например, в Москве в

1800 Г. Вышел из печати «Всеобщий песенник», содержавший песни

«любовные, нежные, пастушеские, театральные, издёвочные,

выговорные, военные или солдатские, простонародные, весёлые и

печальные, плясовые, цыганские...» [84], так что образец для

подражания был доступен.

Вохонские тексты носят явный апологетический характер. Они

посвящены прославлению либо Стулова, либо Курина и, разумеется,

необъективны. Нельзя утверждать, что они попали в архив

Михайловского-Данилевского одновременно, в виде приложения к

письму Курина.

Нам неизвестен пример свободного бытования хотя бы одной из этих

вохонских «песен» в народной среде в XIX-XX веках.

«Песни» имеют литературное, искусственное происхождение. Все они,

а также, возможно, и «Описание», написаны одним человеком по

заказу вохонского начальства. Возможно, они вышли из-под бойкого

пера местного или московского (что более вероятно)

третьестепенного сочинителя.

2.5.Краткая памятная запись священника Воскресенской, села

Павлова, церкви, о. Якова Петрова.

Этот источник малоизвестен. Впервые текст записи о. Якова был

опубликован в издании павлово-посадского общества хоругвеносцев

при той же Воскресенской церкви - брошюре, изданной в 1911 г. в

целях рекламы проекта сооружения часовни-памятника в честь

событий 1812 года в Павловском Посаде [11] (репринтно

воспроизведена в [15]; запись процитирована также в [45; 91,

стр.35]).

Автор брошюры (а им был, вероятно, местный любитель-краевед

псаломщик Воскресенской церкви Т.М.Троицкий, автор изданного

ранее «Историко-археологического описания Павловского посада...»)

сообщает, что среди жителей Павловского Посада сохранилось

предание о казаках и их начальнике, обучавшем вохонскую дружину

азам военных приёмов. О. Яков же определённо сообщает, что с

неприятелем воевали крестьяне вместе с 42 казаками, причём в бою

под казачьим начальником был ранен конь. Для мирного священника,

конечно, было мудрено различить гусара и казака.

Таким образом, современник свидетельствует факт, о котором

умолчал отчёт Курина Михайловскому-Данилевскому: в Вохне воевал

немалый отряд русских кавалеристов. Ими были донские казаки и

гусары-павлоградцы из состава авангарда Владимирского ополчения.

Командовал отрядом Павлоградского гусарского полка штаб-ротмистр

Богданский. Именно он храбрым ударом своих кавалеристов обратил в

бегство неприятеля и под ним был ранен конь в бою 1 октября, о

чём сохранилось свидетельство в официальной переписке

командующего Владимирским ополчением кн. Б.А.Голицына

[8,л.74-74об.].

Следы штаб-ротмистра можно обнаружить в бумагах Павлоградского

гусарского полка.

В частности, по документам с 22 августа 1812 года он значился в

командировке по сопровождению обученного пополнения в армию [38,

вып. 11, стр.169]. Теперь мы знаем, чем обернулась для офицера

эта командировка.

Заметим также, что как «вохонские песни», так и запись о. Якова

свидетельствуют, насколько большое впечатление на обитателей

Вохонской волости произвели казаки.

Любопытно, что такое отношение к донцам (а воевали под общей

командой кн. Голицына казаки Седьмого Денисова полка Войска

Донского [8; 9; 16; 27]) - людям славянского типа и православным

христианам - иллюстрирует тот факт, что крестьяне-великороссы и

казаки не считали себя единым народом [51, стр.137].

Безусловно, само появление казаков, столь отличающихся своим

образом жизни и прикосновенностью к «воле», в великорусской

деревне было незабываемым событием для её обитателей.