14 Бехтерев в* м* Психика и жизнь. СПб.Т 1902.

Далее впечатление от вкусовых веществ вызывает отведывающие и вкушающие движения языка, губ, челюстей и пр.

Впечатление от прикосновения вызывает соответствующее движение раздражаемой области тела, направленное к ощупыванию прикасающегося предмета. Более же резкие раздражения, например колющие, режущие и дрм как и все вообще резкие внешние влияния, действующие на различ­ные воспринимающие органы, возбуждают общие оборонительные движе­ния, клонящиеся к удалению части тела или всего организма от раздражаю­щего орудия.

Кроме этих двигательных реакций в периферических воспринимающих органах, должно иметь в виду еще сосудодвигательные к иные реакции, о которых здесь нет надобности распространяться подробнее.

Исследования, производившиеся у нас но методу сочетательных двига­тельных рефлексов, воспитываемых на составные раздражения (например, свет и звук), показывают, что и части составного раздражения — отдельно свет или отдельно звук — вызывают тот же рефликс, как и само составное раздражение (Бронн).

Если двигательные реакции во всех приведенных случаях представля­ются различными по месту своего развития и по характеру, то и самые впечатления, вызывающие эти реакции, должны быть неодинаковыми как по локализации, так и но своим физиологическим особенностям, Отсюда и является необходимость различать световое, звуковое, летучее |5*т пище­вое 16* и механическое впечатления |7*,

Независимо оттого, наблюдая реакцию при различных внешних раздра­жениях, действующих на данный орган, мы находим ее также не вполне одинаковою. Так, если мы действуем на глаз различными лучами спектра или отраженными лучами от различных предметов, мы получим: неодина­ковую реакцию со стороны зрачка и других мышц, обслуживающих

глаз.

Отсюда очевидно, что впечатления, вызванные при посредстве сетчатки

различными световыми раздражениями, представляются неодинаковыми. Тем же путем можно доказать, что и различного рода раздражения, дей­ствующие на улитку, кожные органы, сосочки языка и Шнейдерову оболоч­ку t возбуждают неодинаковые двигательные реакции, а следовательно, и здесь процессы впечатления должны представлять известные различия между собою.

Основная причина, в силу которой качествешт различные раздражения производят неодинаковые впечатления, требует, конечно, своего выясне­ния. Должно при этом заметить, что то же явления в области субъективной психологии приводили к созданию разнообразных гипотез. Так, первона­чально предполагали, что эти явления объясняются особым свойством каждого нерва, или erg специфической энергией, отчего и самый факт полу­чил название закона специфических энергий 1е*,

Но априорность такого взгляда сделалась очевидной с тех порт как выяснилось* с одной стороны, что в строении отдельных нервных волокон не существует никаких специальных различий и что сшивание различных по функции нервов дает в результате в известных случаях более или менее полное восстановление функций проведения- В силу этого стало склады­ваться убеждение, что собственно нервы везде и всюду представляют собою индифферентные проводники, специфичность же конечного эффекта может обусловливаться различием периферических и центральных окончаний.

По этому объяснению, выставленному HelmholU'eM, нервный ток по­всюду должен быть один и тот же, но этот ток может производить самые различные эффекты, в зависимости от различного устройства перифериче­ских и центральных окончаний, к которым примыкает нервный проводник.

57

Это воззрение также не может быть признано безупречным, так как, хотя для различных воспринимающих органов мы имеем действительно неодинаковые по устройству периферические приборы, но в центральных областях мы уже не находим принципиального или, точнее выражаясь, качественного различия между теми областями, в которых оканчиваются приводы от периферических воспринимающих органов, если, конечно, не признавать за таковое различие неодинаковость распределения и неоди­наковость размеров и формы клеточных элементов мозговой коры.

С другой стороны, и индифферентность нервов как проводников не мо­жет быть признана абсолютною, так как опыт показал, что лишь родствен­ные друг другу нервы могут быть сшиваемыт тогда как нервы различного качества не срастаются друг с другом.

Далее известно» что механическое или электрическое раздражение та­ких специальных нервов, как зрительный или слуховой, возбуждает всегда специфические же впечатления.

Отсюда очевидно, что и проводники, передающие раздражение от воспринимающих органов к центрам, не могут быть признаны вполне индифферентными проводниками, как утверждали Helmholtz и W, Wundt Они, очевидно, приспособляются к проведению тех самых раздражений, которые являются обычными для данного органа и в конце концов при­способляются к определенным колебаниям нервного тока в такой мере, что уподобляются в этом отношений струне, дающей всегда при известном натяжении одно и то же число колебаний.

Из всего вышеизложенного ясно, что собственно причиной специфичен ского характера впечатлений являются не центральные окончания, а пери­ферические приборы, которые, оказываясь неодинаковыми по устройству в различных воспринимающих органах, являются в роли трансформаторов различных внешних энергий в нервную энергию или нервный ток, восхо­дящий по нерву 16, Эти периферические приборы как трансформаторы внешних энергий и определяют известный характер впечатлений в центрах, причем при различных внешних воздействиях они возбуждают нервный ток неодинакового в известных пределах ритма, благодаря чему и впечатления от воздействия на определенный воспринимающий орган в зависимости от различного рода раздражений оказываются не вполне одинаковыми.

Таким образом, в периферических приборах мы имеем такого рода трансформаторы, которые в известных границах действие внешних энергий приводят в один ритм нервного колебания, в других границах — в другой ритм нервного колебания. При этом и самые нервы приспособляются к колебаниям нервного тока определенного рода, благодаря чему даже и по удалении воспринимающего органа раздражение самого нерва дает спе­цифические впечатления, возбуждающие реакцию определенного , ка­чества.

Возникает теперь вопрос* в каких частях нервной системы мы должны локализировать впечатление. В этом отношении, обращаясь прежде всего к анатомическим данным, мьг убеждаемся, что центростремительные проводники на пути к коре больших полушарий прерываются в тех или других подкорковых ядрах, от которых отходят центробежные проводники к периферии, благодаря чему эти ядра являются центрами рефлекторных движений. Но происходит ли в них процесс впечатления, который завер­шается обязательным образом отложением следов, способных к ожив­лению?

Ответом служат соответствующие эксперименты на животных. Если мы

16 Подробнее по этому вопросу см.: Бехтерев В. М. Психика и жизнь. 1-е изд, СПб.,. 1902. Прим,, ред.

58

произведем у животных перерезку под продолговатым мозгом, как это легко сделать относительно лягушек, то оказывается, что, раздражая кож­ную поверхность, мы можем получить весьма оживленные рефлексы с реакцией, приспособленной к внешним кожным раздражениям, но это еще не может служить доказательством в пользу того, что дело идет здесь о таком процессе, который приводил бы к образованию следов, способных при известных условиях к оживлению.

Далее, опыт покапывает, что если мы положим каплю кислоты на боковую часть спины лягушки и затем отрежем соответствующую лапкут которой она стремится стереть кислоту, после чего помажем кислотой боковую часть спины другой стороны, то лягушка прежде всего стирает свежую кислоту имеющейся задней лапкой, а затем той же лапкой стирает и прежде помазанную область другой стороны спины. Здесь, очевидно, еще не исчезло влияние прошлого раздражения на двигательную сферу лягуш­ки, чем и объясняется этот известный опыт,

У более высших животных мы можем удалить мозговые полушария целиком, оставляя сохраненными не только центры спинного мозга, но и все подкорковые образования головного мозга. Благодаря этому мы имеем у оперируемых таким образом животных чрезвычайно разнообразные и сложные рефлекторные движения, которые могут быть вызваны при внешних воздействиях на различные воспринимающие органы, но в этих движениях мы еще не имеем фактов, которые бы говорили с несомнен­ностью в пользу того, что при этом возможен процесс впечатления, при­водящий к образованию следа, способного к оживлению.

Однако недавние исследования О. КаНэсЬег'а не оставляют сомнения в том, что для некоторых раздражений, например звуковых, процессы впе­чатления происходят в подкорковых образованиях. Для своих опытов автор дрессировал собак, приучая их бросаться на куски мяса только при опре­деленном тоне (так называемый Fresston) и, напротив того, воздерживаться при другом тоне (Gegenton), Оказалось, что животные с разрушенными обеими улитками, как и следовало ожидать, не обнаруживали никакой реакции на упомянутые тоны. Но, если у животного удалялся так назы­ваемый слуховой центр коры в области височной доли и в то же время под­вергалась разрушению соответствующая улитка, то животное реагировало как на Fresstoa, так и на Gegenton* To же происходило и при удалении обоих височных центров и даже при разрушена к заднего четверохолмия, несмотря на то что животное обнаруживало глухоту для обыкновенных звуков.

Отсюда следовало бы заключить, что у собак следы от тоновых раздра­жений сохраняются еще при удалении мозговых полушарий. Таким обра­зом, если подтвердятся исследования Kalischer'a, то по крайней мере для столь простых звуковых раздражений, как тоны, процесс впечатления, оставляющий следы, происходит в подкорковых мозговых областях. Надо, однако, заметить, что эти исследования не избегли возражений, а потому естественно нуждаются в новой проверке.

Другие физиологические исследования не оставляют сомнения в суще­ствовании особых корковых центров, о которых речь была выше и удаление которых приводит к прекращению процессов сложного впечатления.

Если мы удалим, например, у обезьяны область fis. calcarma, то харак­терных для предметных впечатлений реакций, кроме сокращения зрачка, мы уже не имеем и животное перестает руководиться своим органом зре­ния, хотя простые световые впечатления еще не остаются для него без влияния. То же самое, mutata mutandum, наблюдается и при удалении остальных из упомянутых ранее областей мозговой коры.

Равным образом и патологические наблюдения у людей не оставляют

59

сомнения в том, что процессы зрительного, слухового, кожного, вкусового и обонятельного впечатлений развиваются в соответствующих областях мозговой коры.

Таким образом, не подлежит сомнению, что все более сложные процессы впечатления происходят в мозговой коре и именно в тех воспринимающих­ся корковых центрах, о которых речь была выше.

О внутренних или органических впечатлениях

Кроме вышеуказанных впечатлепий, следует различать еще внутренние или так называемые органические впечатления.

Уже ранее была указана особо важная роль в отношении невропсихики раздражений, исходящих из внутренних органов.

Эти раздражения обязаны своим происхождением состоянию внутрен­них органов, которое, в свою очередь, находится в зависимости, с одной стороны, от центральной иннервации и от большего или меньшего притока к ним крови, вследствие игры сосудодвигателей, с другой — от химического состава самой крови и вообще от обмена веществ в тканях.

В полых органах, кроме того, должно играть известную роль в смысле раздражения и содержимое этих органов.

Подобно всем внешним раздражениям внутренние или органические раздражения, достигая мозговых центров, определяют развитие соответ­ственных реакций, которые прежде всего характеризуются внутренними движениями.

Так, органические раздражения, обусловленные голодом и жаждой, при­водят к усиленному сокоотделению желудочного сока и движению желу­дочно-кишечного канала, спазм сосудов сердца выражается изменением сердечной деятельности, удушье приводит к усиленным вдыхательным движениям, половые раздражения сопровождаются значительным кро-воиаполнением и напряжением половых органов и усилением их секре­торной деятельности. Наконец, и другие общие оргаЕШческие раздражения также сопровождаются определенными изменениями сердечно-сосудистой системы и дыхания.

Благодаря расположенным в органах или в ближайшем соседстве с последними симпатическим узлам упомянутые раздражения приводят к развитию рефлекторного тонуса внутренних органов и вызывают местные рефлекторные движения, обусловленные сокращением гладкой мускулату­ры, содержащейся в органах.

Впрочем, здесь возможны в известных случаях и более отдаленные рефлекторные движения, примером которых могут служить рвотные дви­жения желудка, обусловленные раздражениями матки.

Только что указанные движения органов сами по себе должны быть источником органических впечатлений, передающихся от органов по цен-тростремительным волокнам к центрам.

Но все же главная сумма органических впечатлений для нормального состояния организма дана в большем или меньшем притоке крови к орга­нам, в сосудистом давлении и в составе самой крови.

Благодаря этому органические впечатления в большинстве случаев не представляются строго локализированными и обособленными. Напротив того, здесь должна быть принимаема во внимание вся общность условий, в которых в данный период времени находится организм. Причем для иор-мальных состояний наиболее верным показателем этих условий является деятельность сердца и сосудистое давление крови.

В силу вышеуказанных условий органические впечатления не могут

определять направление внешних реакций, как это мы наблюдаем в отно­шении впечатлений, действующих на внешние воспринимающие органы. Но зато органические впечатления в общей своей совокупности влияют самым непосредственным образом на характер внешней реакции.

Доказательство этому можно видеть из опытов над птицами, у которых удалены мозговые полушария.

Известно, что такие птицы относятся совершенно безразлично к питью и корму и, как бы они ни жаждали и ни голодали* они не прикоснутся к питью и корму, поставленному перед ними.

Но если голову такой птицы погрузить клювом в воду, то она начинает пить так же, как и совершенно здоровая птица, поднимая свою голову и клюв кверху. Таким путем, постоянно погружая клюв в воду, можно вполне напоить оперированную птицу.

Но после того, как птица достаточно напилась, дальнейший опыт с погружением клюва в воду и питьем уже не удается, так как птица уже отвергает воду и даже отряхивает воду с своего клюва.

Что же является раадражителем в этом опыте с питьем птицы, лишен­ной мозговых полушарий. Очевидно, что внешнее раздражение, получаемое клювом птицы от погружения его в воду, возбуждает питьевой рефлекс лишь до тех пор, пока птица испытывает общие органические впечатления от недостатка в желудке и тканях жидкости, С того же време­ни, когда птица пресытилась водой, питьевого рефлекса уже получить не удается и даже, напротив того, при тех же самых раздражениях можно наблюдать отвергающие движения по отношению к воде,

С другой стороны, у птиц с удаленными полушариями, если их оставить долгое время без корма, можно наблюдать бесцельное блуждание и клева­ние по воздуху или в поле.

Очевидно, что эти движения возбуждаются здесь в виде рефлекса со слизистой оболочки желудка и кишечника в период голодания подобно тому, как такого же рода движения возбуждаются при аналогичных усло­виях и у здоровых птиц, но в отличие от последних зги движения у них не руководятся соответствующими внешними впечатлениями.

Таким образом, и здесь дело идет о сложном наступательном рефле­ксе в виде клевания, который возбуждается голоданием оперированной птицы.

Наоборот, когда последняя сыта, она остается спокойною, сидит на одном месте и у нес не удается наблюдать упомянутых движений.

Из вышеизложенного очевидно, что слизистая оболочка желудочно-кишечного ка1Еала является одной из важных областей, служащих источ­ником органических впечатлений. Другой важной областью, служащей местом органических впечатлений, служит половая система, развивающая­ся в определенном возрасте организма.

Далее, должно иметь в виду также систему кровообращения, иначе говоря, область сердца и выходящих из него сосудов. Доказательством тому служат те обширные рефлекторные влияния, отражающиеся на всей сосудистой системе, которые могут быть вызваны с области сердца и выхо­дящих из него больших сосудистых стволов.

Между прочим, сердечно-сосудистая область в указанном отношении получает особое значение ввиду того обстоятельства, что на деятельности сердца и сосудистой системы более или менее непосредственно отражаются почти все внешние впечатления, а равно и работа мышечной и секреторной системы, составляющая обычную форму внешних реакций организма.

Далее, особо важной областью органических впечатлений являются легкие, служащие местом обмена тазов крови. Недостаток этого обмена — диспное или повышение его — апное служат источником резких органи-

ческих впечатлений, которые приводят к соответствующим рефлекторным явлениям и в сфере дыхания, и в сфере движения вообще.

Что касается других внутренних органов, то их особая роль в отношении органических впечатлений выступает* по-видимому, главным образом при необычных, точнее говоря, при ненормальных или даже патологических условиях (например, при поражениях печени и т. п.).

Основанные на органических процессах внутренние или органические впечатления, без сомнения, заявляют о себе с того времени, как начинает биться сердце плода. Они являются первыми руководителями внешних движений плода, которые могут быть обнаружены во второй половине беременности матери. Они же являются основными руководителями внеш­них движений и в позднейшие периоды индивидуальной жизни,

С рождением младенца на свет выступают с особенною силою органи­ческие впечатления в первый момент со стороны легких, а затем со стороны пищеварительного канала, которые являются главными возбудителями внешних реакций в первоначальный период жизни новорожденного су­щества. Лишь со временем выступают потребности, основанные на раздра­жениях иного характера; раздражения же со стороны половой сферы начи­нают заявлять о себе только с дальнейшим возрастом, с периода так назы­ваемой epocha pubertatis.

Что касается воздействия внутренних впечатлений на внешние движе­ния, то они влияют, как мы уже говорили, главным образом на характер внешней реакции, тогда как ее цель и направление определяются внешними впечатлениями под руководством первых.

Тем не менее внутренние впечатления, возникающие на почве обеспе­чения жизненных условий организма, должны быть признаны важнейшими из всех по их реальной важности для организма и потому естественно, что они всегда должны играть особую роль в жизни организма, существенным образом влияя на характер его движений.

Возьмем для примера состояние голода и состояние пресыщения. Хищ­ное животное под влиянием голода обнаруживает склонность к нападению на других животных и человека, тогда как то же животное, находясь в состоянии пресыщения, относится к ним совершенно безразлично и даже удаляется от человека. Здесь до очевидности ясно, что цель той или иной днигателынш реакции определяется внешними впечатлениями со стороны воспринимающих органов (зрения, слуха, обоняния), тогда как самый ха­рактер реакции, т, е, представляется ли она наступательною или оборони­тельною, обусловливается органическими впечатлениями, связанными с состоянием голода или пресыщения.

Вряд ли нужно пояснять, что органические впечатления получаются беспрерывно от всех вообще внутренних частей организма, не исключая даже и внешних воспринимающих органов, которые ведь тоже являются частями организма и в которых в зависимости от тех или иных причин условия питания могут быть благоприятными или неблагоприятными.

Отсюда очевидна та громадная роль в отношении влияния на характер двигательных реакций, которую должны обнаруживать органические впе­чатления, приводящие к развитию потребностей организма в каждый данный момент.

Воспринимающими аппаратами для органических впечатлений явля­ются разнообразные периферические окончания центростремительных волокон блуждающего нерва и симпатических нервных волокон, рассеян­ные во внутренних органах тела- В центральном направлении симпати­ческие волокна, которым принадлежат вышеуказанные окончания, дости­гают симпатических узлов, по другую сторону которых продолжения упо­мянутых центростремительных волокон направляются к спинному мозгу,

г>2

вступая при посредстве соединительных ветвей (гаmi comraunicantes) в задние и частью передние корешки.

В спинном мозгу продолжения этих волокон, как показали произве­денные у нас исследования (Г, Михайлов), частью поднимаются в перед-не-боковых столбахt частью в задних столбах и затем, присоединяясь выше продолговатого мозга к сетевидной формации и к петле, поднимаются вместе с ней, no всей вероятности, к наружному ядру зрительного бугра, а отсюда вместе с бугрокорковыми волокнами они должны подниматься к области центральных извилин мозговой коры, где, как можно заключить из опытов над животными, мы имеем не только воспринимающий корко­вый центр для кожно-мышечных раздражений, но и корковый центр для органических раздражений.

Что касается органических впечатлений в животном царстве, то оче­видно, что они, являясь наиболее общими впечатлениями, должны суще­ствовать на всех ступенях животной жизни, причем их присутствие у самых простейших видов должно обусловливаться питательными процес­сами протоплазмы.

О мышечно-суставных впечатлениях

Особо важную группу внутренних впечатлений, стоящую в полной зависи­мости от внешних реакций, составляют мыщечно-суставные впечатления, о которых необходимо сказать особо.

При всяком вообще сокращении и напряжении мышц, а равно и при пассивной сгибании членов в мышцах и суставах возникают особые раздра­жения, которые могут быть названы мыщечно-с уставным и раздражениями.

Значение мышечных импульсов было впервые выдвинуто еще ВеН'ем и затем Weber'osi 17. С другой стороны, Ducheune указал на важное значение сочленовых поверхностен на оценку движений. Тот же факт был подтвержден затем Lewinskf м на больных с атаксией ]&.

Позднее Bichat, Spiess и даже Sehiff высказывались отрицательно в отношении влияния мышечных впечатлений на движения, основываясьт между прочимf на отсутствии центростремительных нервов в мышцах. Но Sacks впервые открыл такие нервы в сухожилиях, а затем нервные окончания центростремительных волокон были открыты и в самих мышцах.

Таким образом, воспринимающими органами для раздражений, получа­ющихся от сокращения мышц, являются особые нервные аппараты, которые рассеяны в мышцах, в сухожилиях, и, очевидно, также в связках и в оболочках суставов. Отсюда ясно, что мы не должны придавать ограни­чительное толкование названию мышечно-суставных раздражений, а, напротив тот, должны иметь в виду, что в этом случае дело идет о раздра­жениях, которые преимущественно локализуются в мышцах и суставах, но ничуть не в них только одних.

Вряд ли нужно много распространяться о том, что значение мышечно-суставных впечатлений представляется особо важным в отношении внеш­них реакций организма, так как не только самый характер двигательной реакции (наступательный или оборонительный) находится в прямой

17 Bell С, Physiologische und pathologisehe Unter&uchungen des Nervensystems / Aus detn Engl. ОеЬетэ, Von Romberg. В., 1S36, S, 185; Weber E. <?♦ Ta&tsinn und Gemeingefohl: Hand-wdrterbuth der Physiologic* Leipzig, 1905. Bd. i. S. 5&3.

16 Duchertrte G. B. A. Physiologic der Bewegungen hach electrischen versucher und klinischen Reobachtuagen nait AnwenduAgen auf das Stadium der Lahmungen und Entstellungen / Uebers aus fr. vod Werrucke< BM 1S85, S. б2; Lewinski L. Oeber den Krafteinn. (См.: Шнейдер Ф. О памяти активных движений: Дис, ... д-ра медицины. Юрьев, 1394.— Прим, рсг'К).

63

зависимости от свежести или усталости мышц, но и самая точность движе­ний существенным образом зависит от влияния происходящих при движе­ниях мышечно-суставных впечатлений.

Все вообще активные движения представляют строго гармоничное и целесообразное сокращение мышц благодаря тому1 что они находятся под контролем соответствующих центростремительных импульсов, возбу­ждаемых данным положением органа относительно других частей* тяже-стью его и встречаемыми на пути к движению препятствиями. При откры­тых глазах участвуют в этом контроле до известной степени и зрительные импульсы, но и с устранением зрения, как известно, движения 4предетав-ляются еще сравнительно точными, тогда как достаточно уже некоторого нарушения мышечно-суставных впечатлений, чтобы тотчас же обнаружи­лась дисгармония внешних движений. Это мы видим в случае tabes dorsal is, когда мышечно-суставные впечатления оказываются недостаточными вследствие повреждения задних корешков и задних столбов сии иного мозга. Равным образом и при искусственной перерезке у животных задних корешков их внешние реакции в виде мышечных сокращений теряют свою плавность и точность, обнаруживая явления так называемой атаксии.

Следует также отметить особо важное значение мышечно-суставных впечатлений по отношению к образованию и развитию внешних впечатле­ний. Дело в том, что полные внешние впечатления являются почти всегда совокупностью внешних влияний, в которых мышечно-суставные впеча­тления, возникающие при ощупывании, осматривании, обнюхивании, об-слушивании и отведывании предметов, имеют большое значение. Допу­стим, что человек смотрит на какой-либо новый для него предмет. Хотя при этом, кроме зрительных импульсов, он получает еще импульсы от мышечных сокращений при смещении глаз и головы, но и этого еще недо­статочно для получения полного и правильного зрительного впечатления от нового предмета* Только с того момента, когда предмет будет взят в руки и осмотрен со всех сторон, следовательно когда от предмета будут получены мышечно-суставные, кожные и сетчаточные впечатления, только тогда создастся впечатление мышечно-кожно-сетчаточного характера, более или менее полно соответствующее внешним особенностям данного предмета.

Само собою разумеется, что мышечно-суставные впечатления начинают возникать вместе с первыми движениями младенца и лишь постепенно устанавливают мышечную координацию движений, которые первоначально у младенца представляются крайне неуклюжими и беспорядочными. Даже первоначальные движения губ у младенца не могут быть признаны вполне координированн ым и t

Лишь долговременный опыт приводит к постепенному совершенство­ванию мышечных движений во всех частях организма, делая их правиль­ными и целесообразными движениями благодаря, между прочим, постоян­ному контролю тех мышечно-суставных впечатлений, о которых упомянуто выше.

При обычных условиях мышечно-суставные впечатлений возникают нередко в тесном соотношении с механическими впечатлениями кожной поверхности от окружающих предметов, что играет большую роль при ориентировании в пространстве.

Это совместное влияние мыщечно-суставных и кожных впечатлений обусловливает развитие уже в младенческом возрасте того приема иссле­дования окружающих предметов, который известен под названием ощупы­вания (activ touch — английских авторов).

Этот прием достигает особенного развития, однако, лишь с тех пор,

64

когда рука приобретает способность захватывания предметов, которая, как известно, развивается приблизительно к третьему месяцу жизни.

Много позднее, путем опять-таки долговременного упражнения, дости­гается передвижение ребенка на ногах, что дает ему новый метод для определения расстояний и размеров больших предметов.

Наконец, и в развитии речи, несмотря на огромное значение в этом отношении слуховых впечатлений, мышечные впечатления играют особо важную роль, что доказывает возможность научать устной речи глухо­немых 19*.

Вряд ли можно сомневаться в том, что мышечные и мышечно-суставные впечатления должны существовать везде в животном мере, где имеется только мышечная сократительная ткань и где возможно при посредстве ее смещение органов.

У высших животных и человека проводники от упомянутых перифе­рических окончаний вступают в спинной мозг вместе с задними корешками и затем поднимаются в последнем в задних столбах, до уровня продолгова­того мозга, примыкая здесь своими окончаниями к клеткам ядер задних столбов.

Центральные продолжения их, образованные волокнами, выходящими из клеток ядер задних столбов, поднимаются в петле и затем вместе с волок­нами, идущими от кожных периферических приборов, достигают клеток наружного ядра бугров. Из последнего в свою очередь поднимаются к коре мозга бугрокорковые волокна» которые приносят мышечно-суставные импульсы к области теменных извилин у собак и кошек и к области задней центральной извилины у приматов и человека.

О влиянии внутренних впечатлений на нервно-психические процессы

Должно иметь в виду, что, помимо непосредственного возбуждения тех или иных реакций, внутренние впечатления, обусловленные теми или другими условиями, отражаются резким образом как на течении, так и на харак­тере всех вообще нервно-психических процессов.

В этом отношении мы имеем уже ряд определенных указаний в лите­ратуре. Так, Aschaffenburg t9, исследуя сочетания у лиц, истощенных голодомt убедилсяt что при этом часто возбуждаются привычные сочета­ния и вообще преобладают словесные сочетания; также и сочетания по созвучию и рифме встречаются чаще у голодающих, чем у здоровых; время же сочетаний при этому увеличивается* К этому же предмету-относится и работа W. Weygandt'a й<\ давшая в некоторых частях сходственные результаты с предыдущим исследованием.

Также крайне резкое влияние на течение нервно-психических процес­сов оказывает то состояние организма, которое известно под названием утомления.

В этом отношении существенное влияние оказывает как мышечное утомление, вызванное, например, продолжительной ходьбой или усиленной гимнастикой, так и утомительная умственная работа*

Прежде всего нужно заметить, что всякая умственная работа, если она продолжается в течение достаточного времени, сначала ускоряется

13 Aschaffenburg С Die Association en in der Erschopfung // Psych ologische Arbeiten. Leipzig,

1897. U<3L 2. S. 1—83. w Weygandt W. Oeber die Beeiuflus$ung geistiger Letatungei] durch Hungem // P&ycbologi-

sche Arbeiten. Leipzig, 1904. Bd, 4. S+ 45-474,

3 В. М. Бехтерев 65

и даже улучшается, вследствие приспособления, или привычки, или упраж­нения, а также известного возбуждения, наблюдающего в начале всякой деятельности; с течением же времени под влиянием усталости умствен­ная работа замедляется. Собственно, взаимодействием этих факторов и оаределяется скорость умственной работы 2\ если не принимать в сообра­жение индивидуальных различий в отношении умственной работоспособ­ности между отдельными лицами.

По отношению к влиянию усталости на умственную работу и скорость нервно-психических процессов ныне имеется огромный ряд исследований, из которых здесь мы остановимся на некоторых и приведем лишь общие результаты этих исследований; всех же интересующихся частностями вопроса мы отсылаем к известной книге Binet и Henri «Умственное утомле­ние* (Москва, 1899), в которой собран материал по этому вопросу.

Впрочем, и по выходе в свет упомянутого сочинения литература этого предмета с каждым днем все более и более пополняется,

Bettmann изучал влияние, с одной стороны, двухчасовой ходьбы, с другой — умственной работы, состоявшей в сложении чисел и продолжав­шейся в течение одного часа. При этом исследовались простая и сложная реакция (при выборе), словесная реакция, а также способность к воспро­изведению цифр,

В общем проделано три серии опытов, из которых каждая длилась три дня.

При атом оказалось, что продолжительность реакции удлиняется после умственной работы, тогда как после двухчасовой ходьбы продолжитель­ность реакции для выбора оказалась даже Kopo4et но при этом исследуемое лицо делало ошибки в отметке рукой, что указывает на существенное на­рушение координации движений рукой. Что касается словесных реакций, то продолжительность их после умственной работы также увеличивалась, тогда как после ходьбы она увеличивалась же, но в меньшей степени.

Для воспроизведения были взяты ряды из 12 цифр. Испытуемый должен был прочитывать первый ряд до тех пор, пока его не заучивал, затем он переходил ко второму ряду и т. д. в продолжении получаса. Такие иссле­дования велись в дни отдыха, после одночасовой умственной работы и после ходьбы.

Оказалось, что воспроизведение после умственной работы идет медлен-нее, чем после отдыха, а после двухчасовой ходьбы еще медленнее.

При исследованиях, производимых над сложением и чтением легких отрывков, при котором считались слоги прочитанного отрывка, оказалось, что после умственного труда быстрота сложения уменьшается и еще более она уменьшается после ходьбы. При чтении же вслух после умственной работы уменьшается количество прочитанного, тогда как двухчасовая ходь­ба на скорость чтения влияет гораздо меньше.

Интерес этого исследования заключается в том, что мышечная работа иногда отражалась на ходе умственных процессов даже относительно простых в большей мере, нежели умственный труд, вопреки ходячему мнению, что мышечный труд облегчает умственную работоспособность,

В нашей лаборатории производились специальные исследования над влиянием гимнастики на умственную работу (д-р Телятник), причем ре­зультаты показали, что и гимнастика, производимая учениками в тече­ние 1/2 часа во время перемены между уроками, уменьшает скорость и продуктивность умственной работы.

Другие исследования, производимые у нас же, равным образом пока-

11 Oehnt A. ExperimenteUen Studien гаг Id dividual psycho logie //Psychologische Arbeiten. Leipzig, 1896, Bd+ 1.S.92—151*См+: также; Cron L>, КтаереНпЕ. Ocber die Messung der Auf-faseutigafahigkeit // Ibid, 1899. Bd, 2. S. 203-325.

it уменьшение умственной трудоспособности после усиленной физи-рдботы (Лазурский и Акопенко).

С другой стороны, влияние отдыха после бывшей умственной работы смазывается не менее резко на умственной работе,

В жш отношении заслуживает внимания работа Am berg* ай2. Для «сследомнмя автор взял сложение и воспроизведение цифр. Испытуемый каждый день должен был делать сложения и заучивать таблицы в 12 цифр • ощш. ш тот же час. В одни дни он должен был работать безостановочно в теч«мме часа, в другие дни он работал некоторое время, затем отдыхал, штем снова работал и т. д. Сравнение тех и других результатов и обнару­живало влияние отдыха на умственную работу.

При этих опытах оказалось, что скорость работы постоянно уведичи-вается с каждым днем под влиянием упражнения. Этот приобретенный навык исчезает лишь после отдыха в 47 и 72 ч. Короткие отдыхи на умственную работу оказывают сравнительно слабое влияние, тем не менее 5-тнминутный отдых после получасовой работы представляется полезным. Равным образом отдых в 15 мин оказывает известную пользу после получа­совой работы, тогда как отдых в 5 мин после каждых 5 мин работы при продолжительности всей работы в 2 ч оказывается неблагоприятным. В последнем случае на результат исследования, очевидно» оказывает влия­ние недостаток приспособления.

Автор, впрочем, указывает еще на возбуждение или увлечение (Апге-gung), которое вообще наступает при всяком энергичном занятии. Тем, что увлечение в течение 5 мин не успевает еще развиться, автор и объясняет неблагоприятное действие пятиминутных отдыхов после пятиминутной работы. Равным образом при пятнадцатиминутном отдыхе после работы в течение получаса увлечение успевает исчезнуть за время отдыха, чем, между прочим, объясняется менее благоприятное действие этих отдыхов при данной работе, нежели отдыха в 5 мин.

При исследованиях Rivers'a и Kraepelin'a изучалось влияние более продолжительного отдыха, например в полчаса или в час после получасовой умственной работы, которая состояла в сложении чисел. Оказалось, что отдых в 30 мин действует благоприятно на скорость работы, но с течением времени влияние утомления сказывается тем, что благоприятное влияние отдыха убывает. При паузах в 1 ч после получасовой работы оказалось, что работа после отдыха идет быстрее не в первую четверть, а в после­дующую гз.

Аналогичные исследования производились также над учениками школ в довольно значительном числе. В этом отношении можно указать на исследования С и коре кого и Hoffner'a, Burgers tein'a 5\ Laser'a 25, Holmesf a, Fritdrich'a, Richter'a, Griesbach'a, Ebbighaus'a, VannotTa, L. Wagner'a, у нас Белицкого, Владимирского, Ильина гб и др. с применением разно-

" Amberg £. Oeber den EinfluB der Arbeitspausen auf die geistige Leistungsfahigheit // Ibid, 1895. Bd+ 1. S. 300-377.

M Rivers W* И. R.j Kraepelin E. Ceber Ennudung und Erholung // Psychologiche Arbeit. Leipzig, 1896. S. 627-678,

24 Stkor$tti I. А. Адпа1е5> d'hygiene publique- 1879; Hoffner L. Ueber die geistige Ermudung van Schulkindern //Zeilschrift fiir Psychologic und PhiysioLogie der Sinn ей organ. Leipzig, 1894. B<L VI. S, 191—256; Burgerstein L. Die Arbeitskurve einer Schnegesundheitspflege. Hamburg und Leipzig, 1801. Bd. IV, N 1/12. S. 543-564.

36 Видимо, речь идет о статье: BurgersUin L. Ueber geistige Ermudung bei Schulgeflundheitsp-flege: Bemerkungen zu dem gleiinamigen AufsaUe des Herm Dr. Laaser // Zeitschrift fur Schulgwaundheitspflege. Hamburg; Leipzig, 1894. Bd. 7. S, 207-210.

** Hitimek M* E. Studies from the psychological laboratory of leland Stanford, junior university: The F*tigue of a school hour // The Pedagogical Seminary and Journal of Genetic Psycho­logy. 1895/96. Vol. Ш, N 2/3. P. 213—234; Friedrieh I. Untereucbungen цЬег die Einfliisae der Arheitdauer und der Arbeitspausen auf die geistige Leistungsfahigkeit der Schulkin-

3* 67

образных методов, достоинство которых оказывается, впрочем, далеко не одинаковым.

Это отчасти отражалось и на результатах опытов. Так, например, исследования Сикорского и Hoffner'a, сделанные по методу счета ошибок, не получили подтверждения со стороны работавшего у нас д-ра Белицкого,

Нет надобности входить здесь в подробности вышеуказанных работ. Достаточно сказать, что общий результат всех этих исследований сводится к тому, что классная работа учеников сказывается втом, что умственные процессы в последнем уроке протекают медленнее, причем страдает более или менее очевидным образом и качество или точность работы.

Наряду с усталостью оказывают существенное влияние на нервно-психическую деятельность и такие влияния, как без сна проведенная ночь и т. п. 27

Другой пример влияния органических раздражений на нервно-психиче­скую деятельность представляет период полового развития. В этом отноше­нии имеется также значительный ряд исследований, особенно часто произ­водимых на школьниках того и другого пола.

Все эти исследования согласно говорят, что как у мальчиков, так н у девочек в период полового созревания воспроизведения и другие умствен­ные процессы более или менее значительно замедляются.

Даже менструальный период у женщин, как показали произведенные в нашей лаборатории исследования д-ра Войцеховского 28, резко влияет на ход всех вообще нервно-психических процессов в смысле их торможения, исключая такие наиболее элементарные, как простая реакция и оживле­ние слуховых следов, в которых колебания оказались недостаточно опреде­ленными. Так, во время менструального процесса среднее время реакции выбора удлиняется, средняя же вариация увеличивается, скорость течения свободно возникающих ассоциаций, по-видимому, несколько замедляется, сосредоточение и умственная работоспособность ослабляются, особенно же их качественная сторона. В большинстве случаев эти процессы надают уже в самом начале или даже перед началом менструального периода и затем ослабевают к его концу.

Из исследованных соматических изменений оказал ось, что во время менструального периода кровяное давление понижается, а пульс замед­ляется.

Заслуживает внимания, что вышеуказанные изменения нервно-психи­ческой сферы в данном случае не объясняются «болевыми» раздражения­ми, так как строгого параллелизма между теми и другими явлениями не имелось, скорее всего эти изменения должны быть поставлены в связь

der // Zeitschrift fur Psychologie nod Physiologic der Sinneaorgane. 189& N 13. S. 1—53; Richter. UatersHctiungeiigeLaiiger Ermudung. Halle, 1895; Grieshack. Energetik iind Hygiene die Nervensystem. Leipzig, 1395; Ebbinghaus H. Oeber eine пене Methods zur Prufung geia-tiger FahigkeileD und ihre Anwenduag bei Schuikinder // Zeitschrift № Psychologie und Phy&iologie der Siunesorgane. Leipzig, 1897, S, 401 —459; Vannod 7\ La fatique intellectuals el son influence sur In s ens i hit He cntanee. Dissertation medic- Bernet 1896; Wagner L. Unterrfcht und Ermuduag. B4+ 1898; Белицкий Ю. К. Опыты для определения прогрессив­ной усталости учеников при школьных вдпятннх // Юбил* сб. тр* ио психиатрии н невропатологии, иосвящ. В. М. Бехтереву. СПб., 1903. Т\ 1+ С. 115—127; Влади­мирский Л. В, If Русская школа. 18ЭЙ *; Ильин, Л. В, О процессах сосредоточения (внимания) у слабоумных душевнобольных: Экспериментально-психологическое и ее ледо­ва пне душевнобольных: Дне .<■ д-ра медицины. СПб., 1909,