Из доклада армейской разведки сша о намерениях ссср (23.08.1946 г.)

«Несмотря на огромный авторитет, крупнейшую в мире армию, значительные приобретения в населении и территории, СССР присущи следующие слабости, которые ограничивают его глобальные возможности: военные потери в людской силе и промышленности; недостаток экономической самодостаточности, в частности на Дальнем Востоке; слаба железнодорожная и дорожная система; уязвимость нефтяных центров для бомбардировщиков дальнего действия; отсутствие флота, стратегической авиации и атомных бомб; сопротивление в оккупированных районах.

Эти слабости должны быть преодолены полностью или почти полностью, прежде чем СССР сможет предпринять удачное нападение на Соединенные Штаты (в период) 1946-1951 гг. ...

СССР не располагает возможностями осуществления значительных бомбардировочных операций против США в течение следующих пяти лет (1946-1952), не в состоянии осуществить воздушно-десантные операции даже в таких отдаленных районах, как Гренландия и северная Канада.

...Создание в СССР атомной бомбы к 1949 году возможно, но не слишком похоже, что такие бомбы будут произведены в большом количестве в течение следующих пяти лет.

Советские намерения следующие: ...избегать войны в течение следующих пяти лет с тем, чтобы создать свою промышленность, одновременно расширяя свой политический и экономический контроль где бы то ни было всевозможными средствами, за исключением военных» (69, 276-277).

Информация разведки вмф сша о намерениях ссср (16.09.1948 г.)

«СССР никогда в прошлом и не похоже, чтобы и сейчас, не дает оснований говорить о том, что его программа (ликвидация капитализма) планируется быть воплощенной путем военной агрессии с риском катастрофы для России. Это вполне разумное предположение в свете имеющейся исторической и текущей информации, что лидеры Советского Союза ограничиваются «всеми действиями, кроме войны», по крайней мере до тех пор, пока они не будут уверены в своем абсолютном превосходстве над США или пока они не решат, что США намереваются нанести внезапный удар по их владениям.

Мы считаем, что советские лидеры в настоящий момент в качестве немедленной цели видят защиту Советского Союза от окружения и вторжения. Именно по этой причине они тщательно спланировали ликвидацию суверенных буферных государств между Россией и Центральной или Западной Европой... СССР сейчас предпринимает попытки привязать эти страны к себе, чтобы сформировать защитный пояс или амортизатор» (69, 291-292).

Бывший вице-президент сша г. Уоллес в письме президенту г. Трумэну о плане Баруха (23.07.1946 г.)

«Другими словами, мы говорим русским, что если они будут «хоро­шими парнями», мы, возможно, когда-нибудь поделимся с ними нашими знаниями об атомной энергии, с ними и с другими народами. Но нет никакого четкого определения, что мы подразумеваем под словом «хорошие», ни ясной констатации, когда мы с ними начнем делиться знаниями.

Удивительно ли, что русские не проявили ни малейшего энтузиазма по поводу нашего плана? Были бы мы более оптимистичны, если бы русские имели монополию на атомную энергию и предложили бы поделиться с нами информацией о ней в весьма неопределенном будущем по своему усмотрению, если мы согласимся уже сейчас не пытаться создать бомбу и дать им информацию о наших секретных запасах урана и тория? Я думаю, что мы бы реагировали так же, как, похоже, делают русские. Мы бы выдвинули для протокола наши контрпредложения, но наши реальные усилия были бы направлены на попытки создания бомбы, чтобы уравновесить шансы на переговорах...

Настоятельные требования с нашей стороны, что игра должна вестись только по нашим правилам, могут завести только в тупик. Русские удвоят свои усилия по созданию бомбы, и они могут также пойти на серьезное расширение своей «зоны безопасности». До сих пор, несмотря на все наши громкие возражения по этому поводу, их усилия создать зону безопасности в Восточной Европе и на Среднем Востоке мало чем отличаются, с военной точки зрения, от создания нами военно-воздушных баз в Гренландии, Окинаве и многих других местах в тысячах миль от наших берегов. Мы можем чувствовать себя очень даже правыми, если мы откажемся отозвать наши предложения, а русские откажутся их принять, но все это означает одно – атомная гонка вооружений уже на старте...» (16, 239-240).