Различие в речах
Общество – это общение. Социальное взаимодействие было бы невозможно без коммуникации, которая в современном мире осуществляется в основном посредством языка. Разные языки для элиты и народа означают возведение преград на пути построения единого общества, в котором возможен диалог между политической элитой и народом. «Различие в речах», о котором писал много веков назад Аристотель, особенно ярко проявляется в тоталитарных государствах.
Английский писатель и журналист Джордж Оруэлл в своём романе «1984» представил модель тоталитарного режима, контролирующего всю жизнь общества, при этом особое внимание уделял описанию «новояза» - изуродованного партийно-бюрократическими лексическими оборотами и идеологией «ангсоца» («английский социализм» на новоязе) языка, который специально разрабатывается лингвистами под руководством партии. При этом «пролы», основная масса населения страны, не использовали новояз в своей речи, в отличие от членов внутренней и внешней партии.
В своём эссе «Политика и английский язык» Оруэлл писал: «политический язык создан, чтобы заставить ложь выглядеть правдоподобно, и вынуждает нас, позабыв обо всех приличиях, признать непоколебимой истиной то, что является чистейшим вздором»12
В Советском Союзе сфера свободной от контроля государства публичной коммуникации была уничтожена, поэтому единственным языком публичного общения стал тот самый «политический». Его отличительными особенностями было использование марксистской фразеологии и цитат классиков марксизма-ленинизма, обязательных даже для научных работ по физике.
Конечно, в дореволюционной России коммуникация элиты и народа была затруднена. С появлением Российской Империи больше столетия элита говорила в основном на иностранном языке – это был немецкий в петровские годы и в начале эпохи дворцовых переворотов. Интеграция в общеевропейскую элиту привела к тому, что российский высший свет начал использовать язык межнационального общения элиты – французский. Любой читатель романа «Война и мир» Льва Толстого сталкивался с огромными количеством диалогов на французском в книге, описывающей дворянскую жизнь в начале 19 века. Позже, с появлением идеи национализма, русский язык вернулся в канцелярии и салоны, что тоже отражено в последних томах «Войны и мира», посвященных Отечественной войне 1812 года, которая во многом послужила причиной этого процесса. Тем не менее, язык бюрократии все равно был особенным, полным канцеляризмов, и порой недоступным человеку с улицы.
Но канцеляризмы имперских чиновников, высмеянные Гоголем и Чеховым, не идут ни в какое сравнение с проникновением бюрократического языка в жизнь номенклатуры после прихода большевиков к власти. В пьесе драматурга Валентина Катаева «Квадратура круга», множество раз поставленной в театрах по всему миру, две главные героини Людмила и Тоня – представлены полными противоположностями. Тоня – комсомольский активист, которая описывает условия идеальных семейных отношений понятиями «рабочий контакт» и «общая политическая установка». Далекую же от политики Людмилу, погруженную в хозяйство и заботу о муже, она обвиняет в «мещанстве».
Великий писатель Корней Иванович Чуковский в книге «Живой как жизнь: О русском языке» даже ввёл специальный термин — «канцелярит», канцелярско-бюрократический стиль речи, отличающийся обилием сложных конструкций, сложностью и запутанностью предложений.
Существование особого номенклатурного жаргона отмечает Восленский , когда говорит о «косноязычном, но всегда точно выражающем понятия волапюке».13
Для наследников номенклатуры, представителей современной российской политической элиты, большинство которых имеет опыт работы в советском бюрократическом аппарате, использование «канцелярита» до сих пор остаётся повседневной практикой. Не являются исключением даже самые либеральные из них. Алексей Кудрин на посту вице-премьера и министра финансов произносил такие фразы, как: «остаётся задача увольнения избыточной численности рабочей силы».14
Примечательно, что возникающие в последние годы организации гражданского общества стремятся к использованию повседневного языка в своей деятельности. Примечательным является манифест уже упоминавшегося «Общества синих ведёрок», где в двух предложениях подряд встречаются просторечные выражения.
«Поскольку у нас парламентарии сами очень любят ездить «через край по-матерному», понятно, что они не будут против этого протестовать. Далее, мы точно так же не можем рассчитывать на прокуратуру и суд, поскольку это опять-таки, что называется, «пчелы против меда»15