Статья 1

Грамота не имеет инвокации, что отличает ее от двух других Волынских грамот, также включенных в княжескую Владимиро-Волынскую летопись XIII в. и принадлежащих князю Владимиру Васильковичу³²⁷ [ПСРЛ, т. II, стб. 903-904]. По мнению А. И. Генсерского, инвокация могла быть в виде креста, который летописец не воспроизвел³²⁸ [Генсьорьский А. I. З коментарiв до Галицько-Волинського лiтопису. В кн.: Iсторичнi джерела та iх використания. Вип. 4. Киiв, 1969, с. 174]. Не исключено, что на соблюдение дипломатической формы акта оказало влияние его содержание. Обе грамоты Владимира Васильковича являются духовными, связанными с завещательными распоряжениями на случай смерти, и снабжены однотипной пространной инвокацией, а содержание уставной грамоты Мстислава иное и не требовало такого благословения. Вместе с тем ст. 1 содержит другие основные элементы дипломатического формуляра, в том числе указания на обстоятельства издания грамоты (за их коромолу).

Она содержит перечень поступлений в натуральной форме того же типа, что и содержащиеся в Русской Правде установления об обеспечении вирника и городника.

Мстислав, сын королев, внук Романов – князь Мстислав был сыном Даниила Романовича Галицкого, принявшего в 1254 году королевский титул, что отражало политическое усиление Галицко-Волынской Руси и вместе с тем способствовало этому процессу.

Ловчее – феодальная повинность.

Статья 2

Статья устанавливает денежную подать е горожан Берестья в размере 4 гривен кун, т.е. 1 гривны серебра. Это уже не традиционное ловчее, а своеобразная контрибуция, возложенная на каждого горожанина – владельца городской усадьбы. Если эти деньги не входят в состав ловчего, то к ним может не иметь отношения указание на уплату их в векы, т.е. постоянно. Возможно, что это единовременный экстраординарный штраф.

Берестяны – жители г. Берестья (ныне г. Брест);

Сто – административная единица в городе, обладавшая определенными обязанностями (см. также Устав кн. Ярослава о мостех);

Лукно, цебр – меры объема.

Статья 3

Статья содержит духовную санкцию, которая отсутствует в других владимиро-волынских грамотах, упомянутых выше.

Заключительная фраза указывает на внесение грамоты в летопись как документа, иллюстрирующего измену берестян и милостивое отношение к ним князя. На то, что эта фраза написана от имени князя и принадлежит грамоте, а не вписана от своего имени княжеским писцом, указывает первое лицо глагола (вопсал есмь – я вписал). Княжеский писец – составитель летописного текста – в этой части свода нигде от своего имени не пишет, и первое лицо употребляется только в княжеских грамотах, включенных в летопись. А. И. Генсёрский считает эту фразу своеобразной короборацией документа – указанием на его подтверждение³²⁹ [Генсьорсьский А. I. Указ. работа, с. 174]. Но соотношение грамоты и летописного текста здесь скорее противоположное: невключение в летопись должно подтвердить действенность установления, а само оно документально подтверждало правильность освещения политики князя в историческом труде, посвященном его княжению.

СМОЛЕНСКИЕ УСТАВНЫЕ ГРАМОТЫ