Новый Завет

Апостол Павел указывает, что Закон Моисеев существовал для того, чтобы можно было определить, что есть грех (Рим. 3:27-28), но Закон не может дать человеку благодать и спасение, спасение возможно только через Иисуса Христа в послушании воле Бога. По отдельности моральные принципы христианства в том или ином виде можно найти в различных мировых религиях, но особенными их делает именно участие Бога в спасении человека. В христианстве происходит переоценка ценностей — главным является достижение Царствия Небесного через исполнение воли Бога, жизненные блага никак не способствуют достижению этой цели, а жизненные невзгоды, напротив, ждут тех, кто последует за Христом. «Взять свой крест» и следовать за Христом призван каждый христианин.

Первоначальное христианство

Христианская этика первых веков вполне совпадает с евангельской. Не монастырское уединение и не забота о личном спасении были задачей первоначального христианства, а самое деятельное взаимодействие с миром. Это взаимодействие было в то же время непрестанной и трагической борьбой. Служить закваской духовного возрождения всего человечества можно было лишь жертвуя собой до конца. Характерной чертой этого периода является также полная отчуждённость христианства от интересов политической и общественной жизни. Служить Иисусу Христу и сильным мира сего — представлялось несовместимым для первых христиан. С особенной силой проявился протест против сближения церкви и государства у Тертуллиана, признававшего государство дьявольским порождением.

Эпоха Отцов Церкви

Чтобы сделаться участником Царствия Божьего, человеку необходимо научиться творить волю Бога. В аскетике описывается изменение человека от состояния «не могу не грешить» через состояние «могу не грешить» в состояние «не могу грешить», то есть человек выполняет замысел Бога о себе и выполняет заповедь о любви к Богу и ближнему.

Схоластика

Схоластическая школа разработала систему из семи добродетелей и семи смертных грехов, противостоящим им. В аскетике, как правило, каждому греху противопоставлена какая-либо добродетель (гордость и смирение, блуд и целомудрие и т. д.) Фома Аквинский принимал античные добродетели по Платону — справедливость, храбрость, терпение и скромность, и добавлял к ним христианские добродетели — веру, надежду, милосердие (1 Кор 13).

Схоластическая этика не содержит в себе каких-либо новых принципов, а представляет систематизацию и сложное переплетение предыдущих учений. Применяясь к жизни и стремясь разрешить с точки зрения христианства множество частных вопросов общественной жизни, схоластика порождает обширную литературу особой казуистической этики, разрабатываемой в так называемых «summæ» (наиболее известные: Astesana, Rosella, Angelica).

В схоластической этике мы встречаемся с несколькими противоположными направлениями, то резко сталкивающимися, то соединяющимися в примирительные концепции. Такими направлениями являются этический интеллектуализм и универсализм Фомы Аквинского, приспособляющего Аристотелеву и стоическую этику к христианству, и противоположный ему волюнтаризм ииндивидуализм Дунса Скота. По мнению последнего, Бог хочет блага не потому, что он признает его таковым, а совершенно обратно: то, чего хочет Бог, должно быть признаваемо благом.

Не менее основным является противоположение этического супранатурализма, связанного с клерикализмом, и натурализма, приводящего к принципу свободной от церковного авторитета совести. Примирение этих направлений порождает специфическое понятие схоластики — Synderesis, имеющее значение присущего падшему человеку остатка добра. Совесть, как отдельное проявление Synderesis, сохраняя свою субъективность, подпадает в то же время под власть объективного религиозного закона. У немецкого мистика Мейстера Экхарта Synderesis обозначает ту имеющуюся в человеке искру божества, которая делает возможным приближение к Богу. Этот философ, возродивший на немецкой почве неоплатонизм, также является одним из провозвестников реформации. По его мнению, «не дела делают нас святыми, но святость освящает наши дела». Несмотря на свой мистицизм, Экгарт настаивает на необходимости активного проявления святости. То высшее, чего достигает человек в мистическом созерцании, должно быть проведено в жизнь через любовь и действия.

Мистицизм Экгарта принимает поэтический и эстетический характер у его ученика, религиозного мечтателя Генриха Сузо. Таулер и автор «Немецкой теологии» переносят центр тяжести мистицизма на отречение от своей индивидуальности. Сущность греха заключается в утверждении своего «я», в своеволии; поэтому нравственное очищение основывается на сознании своей духовной нищеты и скромности. То же перенесение религиозности в глубину человеческого духа проводится автором знаменитого «Подражания Христу», призывающего главным образом подражать любви и страданиям Христа: «in cruce salus et vita, in cruce summa virtutis, in cruce perfectio sanctitatis»