Приложение

Пусть Y означает национальный доход (или выпуск), а Р, R, Т и X означают население, ресурсы, технологию и социальные ин­ституты соответственно. Тогда

Y = f(P, R, Т, X),

а темпы изменения выпуска во времени —

dy₌dfL Ж dt.

По причинам, изложенным в тексте, уравнение не может быть записано в операциональной форме.

Е.Т.Гайдар «Долгое время»

Тысячелетия статичного состояния общества

Всего за два прошедших века, время жизни восьми-девяти поколений, в мире произошли беспрецедентные перемены. На их фоне трудно поверить, насколько устойчивыми, ста­тичными были основные контуры общественной жизни на протяже­нии тысячелетий, последовавших за формированием первых аграрных цивилизаций в Междуречье и долине Нила и их постепенным рас­пространением на Земле.

Уровень душевого валового внутреннего продукта в Риме начала новой эры, в Китае эпохи Хань, в Индии при Чандрагупте принци­пиально не отличался от среднемировых показателей конца XVIII в.¹ (табл. 1.1).

Таблица 1.1

ВВП на душу населения в Китае на начало новой эры и в мире на 1820 год, международные доллары 1990 года²

	Год	ВВП
Китай	Онэ.	450
Весь мир	1820	667

Источник: Maddison A. The World Economy: A Millennial Perspective. P.: OECD, 2001. P. 264.

Среднедушевой ВВП характеризует не только уровень производ­ства и потребления, но и уклад жизни, занятость, соотношение го­родского и сельского населения³. Все это, как будет показано в гл. 4, практически не менялось на протяжении тысячелетий.

Кажется, что мир статичен, почти неподвижен, исторический процесс идет медленно, неторопливо⁴. Однако в этих неподвижных декорациях возникают и рушатся империи, зарождаются и распро­страняются мировые религии.

При этом мир отнюдь не единообразен. Особенности цивилизаций определяют разную организацию жизни аграрных обществ. Очевид­ные примеры: относительно малодетная семья, характерная для За­падной Европы начала — середины 2-го тысячелетия, или необычно широкое распространение грамотности в Японии эпохи сегуната Токугава⁵.

Истории известны случаи, когда экономическое развитие внезап­но ускорялось, чуть ли не достигая темпов форсированного эконо­мического роста, характерных для Европы XIX в. Наиболее часто упоминаемый пример: ускоренное развитие Китая эпохи Сунь в XI— XII вв., результаты которого произвели столь ошеломляющее впечатление на Марко Поло, выходца из самой развитой части Европы XIII в. Но этот «китайский рывок» носил временный характер. За подобными историческими эпизодами не следовали систематические перемены. Важнейшие черты экономической и социальной жизни на протяжении тысячелетий оставались стабильными, претерпевая лишь медленные, эволюционные изменения.

Время аграрных цивилизаций не было эпохой полного технологи­ческого застоя. Человечество обрело водяные и ветряные мельницы, хомут, тяжелый плуг, удобрения, трехпольную систему земледелия. Все эти новшества постепенно распространялись в мире. Шло нако­пление технологических знаний и навыков, которые становятся базой будущего экономического подъема. Однако по сравнению с двумя по­следними столетиями темпы инноваций были медленными. Приме­нение новых технологий и инструментов растягивалось на многие поколения.

По мере углубления экономико-исторических изысканий специа­листы постепенно сдвигают в глубь веков время, начиная с которого развитие Западной Европы, оставаясь неспешным по масштабам по­следних двух столетий, ускоряется по отношению к остальному миру. Еще 10—15 лет назад считалось, что ускорение началось на рубеже XV—XVI вв. В своей последней работе один из самых авторитетных экономических историков, А. Мэддисон, предлагает отодвинуть эту историческую веху до X—XI вв.⁶.

Идет дискуссия о том, насколько Западная Европа конца XVIII в. опережала по своему развитию другие крупные аграрные цивилизации⁷. Низкая степень достоверности существующей исторической статисти­ки не позволяет делать однозначные выводы. Однако несомненно, что к этому времени в самых развитых западноевропейских странах — Англии и Голландии — такие показатели, как душевой ВВП, грамот­ность, доля населения, занятого вне сельского хозяйства, доля город­ского населения, существенно превышали средний мировой уровень. Как бы мы ни оценивали динамику западноевропейского разви­тия в эту эпоху, люди, жившие тогда даже в самой динамичной стране, Англии, в своей повседневной жизни вряд ли замечали про­исходившие в ней перемены. Характерно, что в середине XVIII в. в экономических спорах мелькали оценки важнейших показателей английской экономики, сделанные В. Петти и Г. Кингом за полвека до этого, словно они были способны отразить новые реалии⁸. По­давляющая часть мирового населения жила в условиях стабильного, медленно меняющегося аграрного общества, там же производилась большая часть мирового ВВП. В начале XIX в. валовой внутренний продукт Индии и Китая — крупнейших аграрных цивилизаций двух предшествующих тысячелетий — более чем втрое превосходил ВВП Западной Европы.