Первоначальный анализ

Итак, вернемся к проблеме психиатрии, которую можно сформулировать следующим образом: при классическом применении нейролептиков мы имеем два варианта развития событий – либо первый, либо второй из описанных выше. Сказать какой лучше я не берусь и оставляю это на совесть и видение мира заинтересованного читателя.

Здесь важно другое – упаси Боже говорить о каких-то проблемах и пробелах в психиатрической науке, которая, безусловно, по мере сил и средств решает поставленные задачи, ибо главная задача – купировать приступ – решается весьма эффективно.

Также нет смысла обсуждать характеристики применяемых средств. Во всех развитых странах мира такой препарат как Азалептин полностью исключен из психиатрической практики – как «средство негуманной терапии». Однако ж, применение подобных препаратов в российской практике говорит совсем не о злобности нашей психиатрии, а о плохой финансовой обеспеченности, поскольку более современные препараты, обладающие меньшими побочными эффектами, весьма дороги и практически не доступны обычной психиатрии. А при наличии средств все перешли бы на наиболее эффективные гуманные препараты, потому что в задачу психиатрии входит совсем не издевательство над больными, а их лечение.

Да и проблема как таковая состоит, по большей части, в сопровождении или в том, какие возможны перспективы после проведения курса лечения в стационаре. И главная задача здесь –предотвратить обострения с максимальным сохранением социального статуса, что и решается максимально корректно, разумеется, в соответствии с клиническими возможностями и материально–техническим обеспечением.

Проблема, по большей части, состоит в том, что современная аллопатическая медицина не склонна наблюдать дальнейшие перспективы, поскольку решает задачи снятия обострения, а лечение, по большей части, и не предполагается. И именно этот момент полностью противоречит медицине гомеопатической, постулатом которой является возможность полного исцеления при правильно подобранных препаратах, что, кстати, абсолютно подтверждается практикой.

Итак. Обратимся к доктору Адольфу фон Герхардту: «В Инстенбурге (Восточная Пруссия) ко мне привели молодую девушку, дочь каменщика К., которую после трехлетнего лечения выпустили из больницы для умалишенных как неизлечимую. Девушке было 25 лет, она была довольно спокойна, но робка и дика и говорила, что «зачала от Святаго Духа». При тщательном исследовании оказалось, что у нее уже несколько месяцев не было менструаций и что раньше она страдала лишаем. Я назначил Пульсатиллу и Сульфур попеременно в высоких делениях. Через 6 недель заметно было значительное улучшение, а через несколько месяцев снова открылись регулы, и больная была совершенно здорова.

Молодой человек, господин Фридрих М. Из Веймара уже несколько лет обнаруживал нелюдимость и полное безучастие ко всему окружающему, жаловался на жгучий жар в одном месте черепа, по временам видел разные фигуры, например, маленьких черных животных, собак и тому подобное. Иногда приходил в бешенство и при этом корчил ужасные гримасы. При исследовании я нашел родничок открытым, заметил маленькое ограниченное место на черепе, которое было горячо на ощупь. Больной говорил, что у него в этом месте засел горячий уголь. Пациент страдал приливами крови к голове с биениями височных артерий. Приливы бывали особенно сильны во время припадков бешенства, которые повторялись каждые четыре недели. Я назначил Калькарею Карбоника и Белладонну в тридцатом разведении. И болезнь приобрела весьма благоприятный оборот. Родничок мало – помалу закрылся, припадок бешенства повторился только раз и через 6 месяцев, в течение которых действие принятых средств ни разу не было нарушено, больной выздоровел окончательно».

Наблюдения одного американского автора (автор не указывается): «20 сентября 1904 года ко мне пришла женщина в сопровождении мужа и отца. Она сразу же произвела впечатление умственного расстройства. Она жестикулировала руками, проделывала пальцами такие знаки, точно отдает какие-то приказания, и говорила почти беспрерывно на самые разные темы, точно вела разговор с несколькими лицами. В марте того же года у нее родился первый ребенок. Целый месяц она благополучно кормила младенца, когда вдруг начали появляться симптомы душевного расстройства, проявлявшиеся в бессоннице с периодами возбуждения, за которыми следовали периоды отупелой бесчувственности, длившиеся неделями. По совету домашнего врача ее отвели в приют для умалишенных, но когда за несколько месяцев лечения никакого улучшения не наступило, муж забрал ее домой под свою ответственность и обратился к гомеопату.

В дополнение к вышеперечисленным симптомам наступили болезненно преувеличенные приступы половых эксцессов, сопровождаемые неоправданной ревностью. И это все еще продолжалось, хотя и не в очень бросающейся в глаза манере. Я назначил Гиосциамус, давший замечательно благоприятный результат. За несколько дней наступили признаки улучшения и уже 1 октября муж больной мог сказать, что больная стала более спокойной и рассудительной. Перестала говорить спутанным образом и стала спать совсем хорошо. А второго ноября она возобновила свои занятия по домашнему хозяйству, и с тех пор у нее не бывало более расстройств до конца 1908 года, когда у нее наступил в результате вторых родов. По поводу этого рецидива она лечится и теперь».

Итак, нам следует с вами «найти 10 отличий» между замечательными удачами классических гомеопатов, по большей части XIX века, и явно дурными результатами попыток применения гомеопатии в тех двух случаях, которые были описаны мной выше. Пусть вас не смущают бросающиеся в глаза «половые различия», поскольку ко мне обращались «по поводу мальчиков», а в других источниках – «по поводу девочек». Любой психиатр вам скажет, что случаи с девушками, как правило, гораздо сложнее. И это вызывает еще большее уважение к гомеопатии XIX века.