Часть II

КАК ОЛТИМИЗИРОВАТЬ РИСК

Проблему оптимизации риска следует рассматривать в контексте понятий социальных механизмов и направлений (путей) этой оптимизации. Под механизмами оптимизации рисков мы будем понимать исторически сложившиеся со­циальные институты, имеющие соответствующие функции, и поведенческие стратегии субъектов в ситуациях риска. Под направлениями или путями оптимизации рисков — социаль­но-экономические, организационно-распорядительные, пра­вовые, социально-инженерные, социально-психологические и технико-технологические мероприятия, направленные на улучшение работы вышеуказанных механизмов.

При описании механизмов и путей достижения прием­лемых уровней риска разными авторами употребляются различные термины. Так, в литературе можно встретить термин «преодоление риска». Однако этот термин с точки зрения смысла несколько неверно отражает сущность обо­значаемого им процесса. Очень часто используется термин «снижение риска», который представляется точным только в отдельных случаях. Поскольку иногда рисковать необходи­мо (например, предпринимателю), то речь, видимо, должна идти о механизмах снижения неопределенности и об оптими­зации риска. Возможно и употребление термина «управле­ние риском», принятого в риск-менеджменте. Однако управ­лять риском могут только субъекты, вследствие чего термин «управление» не может употребляться для описания инсти­туциональных рискологических проблем. Поэтому в общем случае при обозначении механизмов, способов и приемов «работы» с рисками представляется наиболее целесообраз­ным употребление понятия «оптимизация».

Изучение социальных механизмов оптимизации риска сПОВЕДЕНЧЕСКИЙ И ИНСТИТУЦИОНАЛЬНЫЙ АСПЕКТЫ

■ 1.1. Социальные механизмы оптимизации риска

вязано с проблемой соотношения и взаимодетерминации человеческих действий и тех институтов, которые их регла­ментируют, нормируют и регулируют. Любые социальные действия всегда институционально обусловлены, а любые со­циальные институты, в том числе и по оптимизации риска, становятся социальной реальностью только через действия людей. Причем сами эти действия, как правило, реализуют­ся с использованием определенных стратегий.

Основными поведенческими стратегиями субъектов риска являются: избежание риска, принятие риска и управ­ление риском. Избежание риска предполагает отказ от дей­ствий, связанных с риском, если он слишком велик. Приня­тие риска используется в условиях, когда риск минимален. По мере реализации принятого решения его корректировка осуществляется в зависимости от складывающейся обста­новки.

Управление риском осуществляется, когда риск допу­стим, и представляет собой преднамеренные и целеустрем­ленные действия (мероприятия) по оптимизации риска на всех этапах принятия и реализации решения. Эти действия могут осуществляться как на уровне здравого смысла и жиз­ненного опыта, так и представлять собой научно обосно­ванные мероприятия по выявлению рисков, их анализу, выбору и применению методов оптимизации, оценке полу­ченных результатов. Управление риском во втором случае часто называют риск-менеджментом. В более узком смыс­ле под риск-менеджментом понимают профессиональную Ш деятельность по оптимизации рисков в организациях. В стро­гом же смысле риск-менеджментом следует считать деятельность риск-менеджеров в рыночных организациях. При этом в понятие риск-менеджмент может включаться не только собственно управление риском, но также и избежание рис­ка, и принятие риска, если эти стратегии будут признаны целесообразными после всестороннего анализа ситуации.

Проведение мероприятий риск-менеджмента предпола­гает проведение большой организационной работы — со­ставления планов, подготовки специалистов, контроля эта­пов осуществления действий и т. п., а также использование целого ряд приемов и методов — от вероятностных и каче­ственных до чисто интуитивных догадок (поскольку, как мы уже выяснили, все просчитать невозможно). Поэтому в по­вседневной практике, пожалуй, лишь достаточно крупные организации могут последовательно проводить в жизнь стра­тегию риск-менеджмента. Однако в современных российских условиях и в таких организациях, к сожалению, чаще всего используются стратегии избежания и принятия риска. Одна из причин этому — недостаточно развитая управленческая культура: еще формирующиеся демократические и рыноч­ные ценности и нормы, отсутствие компетентности и опыта у лиц, принимающих решения, и риск-менеджеров в дости­жении положительных результатов деятельности на науч­ной основе, неразвитая информационная инфраструктура. Немаловажным является и тот факт, что в России существу­ет много криминализированных источников сверхприбылей, функционирование которых, в общем, не зависит от ры­ночной конъюнктуры.

Практически все стратегии оптимизации риска предпо­лагают использование интуиции при принятии решений, а также решительности и оптимизма при претворении их в жизнь. Поэтому не существует общепринятой системы ин­дикаторов для управления рисками, и каждый риск-менеджер считает наиболее адекватным свой собственный уникальный набор показателей, представляющий собой коммерческую тайну конкретной организации.

Тем не менее научно обоснованные методы оптимиза­ции риска в организациях все же существуют. Например, для определения приемлемости стратегических изменений в организациях X. Шварц и СМ. Дэвис предлагают использо­вать «концепцию культурного риска»¹. Центральным в кон­цепции является понятие организационной культуры, под которой следует понимать основополагающие ценности и социальные установки, определяющие организационное поведение. Авторы концепции утверждают, что риск при введении организационных изменений зависит от того, на­сколько они совместимы с организационной культурой, ибо консервативность культуры, проявляющаяся в сопротивле­нии со стороны персонала, может поставить под угрозу реализацию культурно чуждого нововведения. В связи с этим в процессе управления организацией всякий раз не­обходимо решать вопрос, следует ли проигнорировать со­противление организационной культуры, попытаться обой­ти ее или управлять ею, попытаться изменить некоторые ее элементы или же перестроить план проводимых мероп­риятий, чтобы снизить остроту конфликта между нововве­дениями и культурой.

Таблица 10 Методика оценки «культурного риска»

\. Степень совмести- ^ч- мости изменения \с культурой Важность измене-^х ния для стратегии ^ч организации ч^	Высокая	Средняя	Низкая
Не очень важное	УР	НР	НР
Средней важности	ПР	УР	НР
Очень важное	ПР	ПР	УР

Сокращения в таблице означают: НР — неприемлемый риск; ПР — приемлемый риск; УР — управляемый риск.

В соответствии с принятой нами терминологией выше­указанные виды риска соответственно означают стратегии избегания риска, принятия риска и управления риском.

Наиболее изучены стратегии оптимизации риска (по крайней мере, для стандартных, наиболее часто встречаю­щихся ситуаций) в экономических организациях. Эти стра­тегии и методы довольно интенсивно публикуются, в том числе и отечественными авторами¹. Повседневные поведен­ческие стратегии социальных субъектов изучены гораздо меньше. Пожалуй, одно из наиболее фундаментальных ис­следований на эту тему было предпринято в начале 1990-х гг. немецкими социологами К. Майером и Дж. Хьюником, кото­рыми на базе концепции «ограниченной рациональности» была разработана общая событийная модель жизненного пути как массового случайностного процесса, пригодная к компь­ютерному тестированию².

Согласно модели Майера-Хьюника, определенным об­разом социализированный индивид, обладающий набором правил поведения, на своем жизненном пути неоднократно оказывается перед конкретными наборами возможностей и ограничений и всякий раз должен делать удовлетворяющий его выбор. Главной характеристикой процесса принятия решений для поколения в целом является степень риска при переходе индивидов из одного дискретного состояния в другое, зависящая: от продолжительности их пребывания в начальном состоянии до момента перехода (например, до вступления в брак, до поступления на работу и т. п.); усло­вий взросления; структуры, социально-экономического по­ложения и образовательного статуса родительской семьи; числа родственников и их социального статуса; принадлеж­ности индивида к группам риска в период взросления и др.

Результаты исследований К. Майера и Дж. Хьюника и исследования поведения членов 15 прочных московских се­мей, проведенного автором в рамках международного про­екта «Прочные семьи во всем мире»³, позволяют говорить не только об обоснованном риске или отдельных решениях по его оптимизации, но и о широком спектре действий, оптимизирующих риск, или в случае нашего исследования — нейтрализующих вызовы современности и снижающих риск распада семьи. Рекомендации по укреплению семейных от­ношений, данные респондентами, демонстрируют, что боль­шинство из оптимизирующих действий могут осуществлять­ся с использованием различных стратегий. Но все же большинство из этих действий представляет собой комби­нацию поведенческих стратегий. Кроме того, в зависимо­сти от конкретных ситуаций одни и те же действия могут быть отнесены к различным стратегиям. Все это еще раз показывает сложность, полимотивированность, многоплано­вость человеческих действий и невозможность втиснуть их в какие-либо строгие классификации.

Если же рассматривать социальную жизнь в целом, то выясняется, что программа оптимизации риска в чем-то спе­цифична не только для носителей различных социальных ролей, но фактически и для каждого социального субъекта.

В заключение краткого рассмотрения поведенческих стратегий субъектов риска покажем эти стратегии, а также соответствующие им методы воздействия на риск через ал­горитм принятия и реализации рискованных решений (рис. 6).

Поясним, что представляют собой методы управления риском:

• снижение — повышение рискозащищенности деятель­ности;

• локализация — создание специальных подразделений для выполнения рискованной деятельности;

• диссипация — диверсификация ответственности, зон и видов деятельности;

• передача — передача вовне элементов риска, страхо­вание риска;

• компенсация — создание дополнительных резервов (самострахование).

Все эти методы могут применяться в комплексе, а также по-разному сочетаться на отдельных этапах реализации ре­шения.

Принятие и реализация решений в рамках стратегии управления риском должны сопровождаться экспертной поддержкой. Действия и взаимодействия лиц, принимающих решения, технических и социальных экспертов будут рас­смотрены в ходе дальнейшего изложения. Большинство социальных действий осуществляется в определенной институциональной среде. Одним из основ­ных элементов социального института являются ценности. Для реализации своих функций он (институт) конкретизи­рует ценности посредством выработки социальных норм и статусно-ролевых предписаний и осуществляет социальный

Осознание проблемы и выявление риска

Оценка риска

Выработка и оценка альтернатив

I

		Принятие решения, его
		организация и реализация

Принятие риска

Риск недопустим				Риск допустим
				I

Управление риском

Избежание риска

Снижение

X

Передача

Компенсация

Локализация Диссипация

			Текущий контроль
		реализации решения
		1
	I			1
	Результаты вполне удовлетворительны			Результаты не вполне удовлетворительны
	I			1
	Продолжение реализации решения			Корректировка решения
	1				1

X

Анализ результатов

Рис. 6. Принципиальная схема принятия и реализации рискованных решений

контроль над их исполнением. Нормативное поведение не только делает социальную жизнь предсказуемой, но, что самое главное, позволяет удовлетворять общественные по­требности с той эффективностью, которой социальный институт достиг к определенному историческому моменту. Поэтому любой социальный институт является механизмом оптимизации риска¹. И даже если какие-либо институцио­нальные нормы являются рискованными, то это означает, что общество именно таким образом научилось обращаться с этими ситуациями. Тем не менее различные исследователи выделяют отдельные социальные институты, которые в наи­большей степени выполняют функцию оптимизации риска.

По мнению Н. Лумана, основными социальными инсти­тутами оптимизации риска являются норма, собственность и контракт.

Согласно Луману, норма — основной способ стабилиза­ции социальных ожиданий. Риск же должен состоять исклю­чительно в отклонении от нормы, и поэтому норма «оснаща­ется» внутренними (моральными) и внешними (правовыми) санкциями. При этом рисковая проекция, сопровождающая норму, вменяется тому, кто действует отклоняющимся обра­зом, а последний в той степени, в какой он наблюдает свое поведение, переживает себя как действующего рискованно. Сама же норма — безрисковая структура. Норма существу­ет, пока она существует, и пока она существует, ориентация на нее не является риском¹.

Несколько уточним позицию Н. Лумана. Как отмечалось выше, нормы в различных видах деятельности, особенно в опасных ее видах, сами по себе могут включать элементы риска, но такой институционально оформленный риск сле­дует считать оправданным. Кроме того, многие институцио­нальные нормы могут включать в себя требования проявлять инициативу и творчество, а значит рисковать. Следователь­но, социальная норма может предполагать оправданный или, по крайней мере, социально одобряемый риск, девиация же является неоправданным или труднооценимым риском с точ­ки зрения актуального состояния того или Иного социально­го института и общественного мнения.

Далее Н. Луман рассматривает институт собственности, который регламентирует социальные отношения по поводу общественного распределения ограниченных ресурсов. Из-за этой ограниченности, как пишет Луман, удовлетворение потребностей одного идет подчас за счет другого. Насколько больше каждый пытается освободиться от ограниченности, настолько большей она становится для других. Для решения этой социальной проблемы уже с позднего средневековья в центр понятия собственности были поставлены возможность распоряжаться и право исключать других из пользования предметом. Создается институт денег и возникает специфи­ческая экономическая рациональность, которая ссылается на форму иметь/не иметь собственность на деньги и блага².

Контракт как средство контроля и упорядочения риска, по Луману, является регулятором любых отношений соци­ального обмена и позволяет субъектам достигать разумного компромисса при заключении соглашений о контроле неко­торых оговоренных аспектов будущего. Институт свободно­го контракта, предусматривающий механизмы компенсации, расширяет сферу деятельности, в которой индивид может использовать свой потенциал, не причиняя вреда другим и оставаясь безупречным в моральном отношении'.

Таким образом, норма, собственность и контракт при­дают необозримому будущему некоторую определенность, тем самым снижая риск. Для регуляции этих социальных механизмов (институтов) используются правовые и финан­совые средства. Право нацелено на управление риском и предотвращение рискованного поведения, а денежные сред­ства используются для приобретения менее рискованных, но, возможно, более дорогостоящих технологий.

Американский исследователь Теодор Лоуви в работе «Риск и право в истории американского государства», ис­следуя современный капитализм, также рассматривает ме­ханизмы социальной регуляции риска, подчеркивая особую роль в этом процессе политических институтов, в частно­сти — государства. Он пишет, что «те, кто разделяет миф о свободном рынке, движущей силой которого является деятельность, сопряженная с риском, основываются на об­щем представлении о том, что если бы государство прово­дило политику невмешательства, люди сознательно риско­вали бы тем, что они имеют, чтобы добиться большего. В результате выиграло бы все общество, но политики своим вмешательством ограничивают этот процесс. Однако если мы начнем анализировать поведение собственно тех, кто занимается сопряженной с риском деятельностью, то доволь­но скоро увидим, что лишь немногие привыкли идти на риск при отсутствии определенных условий для этого»². Далее Т. Лоуви отмечает, что рыночные механизмы, безусловно, способствуют укреплению социального поряд­ка, но сами они не могут существовать без последнего. Так, еще М. Вебер в своей «Истории хозяйства» указывал на «надежное законодательство» как на важную предпосылку современного капитализма. Поэтому рынок появляется в частности тогда, когда резко снижается риск владения соб­ственностью. Государство определяет условия приватизации.

собственности, лицензирование, охраняет права на богат­ство недр, пути сообщения, воздушное пространство и дру­гие общественные блага¹.

По Лоуви, «лицензирование и уменьшение риска на­столько связаны между собой, что являются почти синони­мами. Государство использует лицензирование, чтобы огра­ничить доступ на определенные рынки и уменьшить число участников ради стабилизации цен на более высоком уров­не, чем это может быть на свободном рынке. Лицензирова­ние применяется также для изменения правил доступа на определенный рынок, чтобы оградить его от нечестной конкуренции и неквалифицированных людей и тем самым уберечь от риска всех потребителей соответствующих ус­луг. Самоучреждение акционерной фирмы является формой лицензирования, и ее добиваются как привилегии. „Ограни­ченная ответственность" акционерной фирмы означает контролируемое государством ограничение риска для ее акционеров»².

Точно также государство делает все необходимое, что­бы нарушение условий контракта обходилось дороже, чем их неукоснительное соблюдение. Дела о нарушении прав собственности и контрактов рассматривает суд, а это — государственное учреждение. Условия обмена обеспечива­ются также благодаря использованию формализованного юридического языка, технических терминов, описывающих характеристики товаров и услуг, а также общепринятых стандартов мер и весов, которые должно устанавливать правительство³.

Разумеется, что роль государства в деле оптимизации риска не ограничивается созданием законодательных усло­вий развития и оптимизации различных видов деятельности и поведения, но и созданием для них организационных усло­вий (например, создание банков различной информации, в частности экономической, как это имеет место в Австралии) и финансовых условий (что особенно характерно для Япо­нии), формированием различных элементов культуры риска (например, закреплением в сознании населения желательных видов социального поведения, обучением целесообразному поведению посредством реализации государственных обра­зовательных программ и т. п.). Все эти и некоторые другие направления деятельности могут осуществляться и различны­ми организациями, о чем речь пойдет в дальнейшем.

Выводы

1. Проблему оптимизации риска следует рассматривать в контексте понятий социальных механизмов и социально-управленческих направлений (путей) этой оптимизации. Механизмы оптимизации рисков — это исторически сложив­шиеся социальные институты, имеющие соответствующие функции, а также поведенческие стратегии субъектов в си­туациях риска. Направления или пути оптимизации рисков — социально-экономические, организационно-распорядитель­ные, правовые, социально-инженерные, социально-психоло­гические и технико-технологические мероприятия, направ­ленные на улучшение работы вышеуказанных механизмов.

2. В качестве поведенческих стратегий субъектов риска выделены стратегии избежания риска, принятия риска и управления риском. Избежание риска предполагает отказ от действий, связанных с риском, если он слишком велик. При­нятие риска используется в условиях, когда риск минимален. Управление риском представляет собой преднамеренные и целеустремленные действия (мероприятия) по оптимизации риска на всех этапах принятия и реализации решения.

3. Научно обоснованные мероприятия по выявлению рисков, их анализу, выбору и применению методов оптими­зации, оценке полученных результатов часто называют риск-менеджментом. В более узком смысле под риск-менеджментом понимают профессиональную деятельность по оптимизации рисков в организациях. В строгом же смысле риск-менеджмен­том следует считать деятельность риск-менеджеров в рыноч­ных организациях.

4. Любой социальный институт является механизмом оптимизации риска. И даже если какие-либо институциональ­ные нормы являются рискованными, то это означает, что общество именно таким образом научилось обращаться с этими ситуациями. Тем не менее, различные исследователи выделяют отдельные социальные институты, которые в наи­большей степени выполняют функцию оптимизации риска. В качестве таковых называются норма, собственность, кон­тракт, государство.

■ 1.2. Страхование как наиболее специфичный оптимизационный институт

Важность вышеуказанных исторически сформирован­ных и актуально (политически) вырабатываемых нормативных регуляторов социального поведения и человеческой деятельности несомненна, однако представляется совершен­но очевидным, что наиболее специфичным институтом оп­тимизации риска является институт страхования. Не­смотря на актуальность проблематики страхования, ее социологическое осмысление нельзя назвать сколь-нибудь удовлетворительным. Даже на Западе, где социологическое изучение риска имеет более богатую историю, работ по анализу страхования немного¹; отечественная же социоло­гия эту тему практически игнорирует.

Ф. Эвальд выделяет четыре элемента страхования: уч­реждения, формы, технологии и видения (шзюпн)². Учреж­дения страхования — это государственные и частные орга­низации, которые обеспечивают страхование. Формы страхования — это страховые услуги, обеспечиваемые уч­реждениями страхования. Например, личное страхование и страхование собственности — две различных формы страхования, в рамках которых в свою очередь существу­ют их многочисленные разновидности. Технологии стра­хования — это совокупности процедур, применяемых при различных формах страхования: порядок оказания стра­ховых услуг, в частности отражающийся в страховых контрактах; мероприятия контроля объектов страхования; системы обработки и анализа данных и т. п. Учреждения, формы и технологии страхования могут рассматриваться, как в случае собственно страхования, так и в случае само­страхования юридическими и физическими лицами.

Наконец, видения страхования — это идеи и образы, формируемые общественным мнением, которые раскрыва­ют важнейшие аспекты страхования и которые, следова­тельно, определяют особенности функционирования и развития института страхования в данное время в данном месте социального пространства. Следует полагать, что именно рассмотрение основных видений страхования мо­жет являться удобной отправной точкой для социологичес­кого анализа этого сложнейшего феномена.