Право собственности как элемент гражданской правоспособности российских граждан

Изменения, происшедшие в России за годы правовых и экономических преобразований, нашли свое яркое отраже­ние в законодательной регламентации гражданско-правового статуса российских граждан. Определение их гражданской правоспособности в Гражданском кодексе РФ (далее - ГК РФ) не изменилось по сравнению с соответствующим поло­жением Гражданского кодекса РСФСР 1964 г. (далее - ГК РСФСР) и по-прежнему формулируется как способность иметь гражданские права и нести гражданские обязанности (п. 1 ст. 17 ГК РФ), однако ее содержание было существенно расширено за счет включения в него права граждан зани­маться предпринимательской и любой иной не запрещенной законом деятельностью, а также права создавать самостоя­тельно или совместно с другими субъектами юридические лица различных организационно-правовых форм.

Реализация названных субъективных гражданских прав, не признаваемых советским гражданским законодатель­ством как противоречащих основам социалистического строя и впервые предоставленных российским гражданам в ходе экономических и правовых реформ, стала возможной в результате признания за гражданами России права иметь в частной собственности неограниченный круг движимого и недвижимого имущества и осуществлять в отношении этого имущества любые действия, кроме запрещенных законом и противоречащих правам и интересам других лип. Такие возможности впервые были предоставлены действующим гражданским законодательством В советский период в лич­ной собственности граждан могли находиться только пред­меты обихода, личного потребления, удобства и подсобного домашнего хозяйства, жилой дом и трудовые сбережения. Этот ограниченный перечень, однако, вполне соответство­вал представлениям о быте н имущественным возможнос­тям подавляющего большинства советских трудящихся, которые, как справедливо отмечалось в литературе, все же сознавали себя хозяевами и, главное, чувствовали уверен­ность в завтрашнем дне¹.

Признание за гражданами России права частной собс­твенности обусловило необходимость закрепления при­нципиально нового положения о том, что в собственности граждан может находиться любое движимое и недвижимое имущество, за исключением отдельных видов имущества, предусмотренных законом. Последовательная реализация этого законодательного положения привела к появлению в собственности российских граждан объектов, которые ра­нее могли принадлежать только государству: банков, произ­водственных комплексов, предприятий энергодобывающей промышленности, земельных участков, средств массовой информации и др. Количество россиян, имеющих в собс­твенности различные виды движимых и недвижимых вещей (жилые помещения, дачные строения, земельные участки, автомобили, средства производства и т.д.), увеличивается с каждым годом, хотя для многих малоимущих граждан круг принадлежащего им имущества по-прежнему ограничивает­ся предметами потребления и быта и скромными трудовыми сбережениями.

Расширение круга объектов, которые могут находиться в собственности физических лиц, в свою очередь, предо­пределило необходимость отказа от законодательной рег­ламентации их количества и стоимости. В п. 2 ст. 213 ГК РФ закреплено, что количество и стоимость имущества, находящегося в собственности граждан, не ограничивается, за исключением случаев, прямо установленных законом. Это положение принципиально отличается от тщательной регламентации советским гражданским законодательством количества отдельных видов движимых и недвижимых ве­щей, которые могли находиться в собственности граждан и членов их семей, в т.ч., например, автомобилей или крупно­го и мелкого рогатого скота². Так, в личной собственности гражданина, а также совместно проживающих супругов и их несовершеннолетних детей могли находиться только один жилой дом или одна квартира жилой площадью на свыше 60 кв.м. Эти ограничения были обусловлены ост­рым жилищным кризисом и необходимостью соблюдения принципа социальной справедливости в обеспечении права граждан на жилище, но на практике нередко приводили к необоснованным ограничениям возможностей обладания жилым помещением, площадь которого соответствовала бы составу и имущественному положению конкретной советс­кой семьи.

В настоящее время возросшие масштабы жилищного строительства позволили сформировать новые потреби­тельские стандарты в отношении этого вида недвижимого имущества, и российские граждане получили реальную возможность приобретения и индивидуального строитель­ства жилых помещений, соответствующих составу семьи, ее имущественному статусу и представлениям о комфорте. В данном положении находит свое яркое отражение роль права собственности как элемента гражданской правоспо­собности в удовлетворении имущественных потребностей российских граждан, в первую очередь их потребности в качественном, удобном и просторном жилом помещении как естественной, необходимой и насущной потребности, занимающей видное место в системе имущественных пот­ребностей'.

Изменения в законодательной регламентации права собственности проявились и в определении его содержания. Советское гражданское законодательство признавало за гражданами возможность использования принадлежащего им имущества только для удовлетворения личных, домаш­них, семейных потребностей. Использование имущества с целью извлечения дохода прямо запрещалось под страхом его конфискации (ст. 111 ГК РСФСР), а получаемые от та­кого использования доходы объявлялись «нетрудовыми». Принципиально иное положение закреплено в ст. 209 ГК РФ, установившей неограниченные возможности собствен­ника по своему усмотрению совершать в отношении прина­длежащего ему имущества любые действия, не противоре­чащие закону и другим правовым актам и не нарушающие права и охраняемые законом интересы других лиц, в т.ч. использовать имущество для осуществления предпринима­тельской деятельности или для извлечения из него различ­ных видов доходов: арендной и квартирной платы, доходов от передачи имущества в доверительное управление или в качестве вклада в имущество коммерческих юридических лиц и др.

Закрепление в законе столь широкого круга правомочий собственника способствует расширению возможностей российских граждан по повышению их имущественного статуса и тем самым создает условия для осуществления ими различных гражданских прав, в т.ч. права на создание юридических лиц, права на осуществление предпринима­тельской деятельности, права на совершение любых сделок, не запрещенных законом, права на выбор места жительства и др.

Таким образом, в настоящее время право частной собс­твенности российских граждан создает неограниченные возможности осуществления ими предусмотренных зако­ном субъективных гражданских прав, составляющих содер­жание их гражданской правоспособности, но, к сожалению, «не для всех, так как при ней объективно невозможно равное благосостояние граждан»4. Реальное осуществление этих прав подавляющим большинством российских граждан

21

станет возможным в результате повышения уровня жизни и уровня благосостояния всех слоев российского общества.

¹ См.: Tapxoв B.A., Рыбаков В.А. Собственность и право собственности. 2-е изд. М., 2002. С. 27.

² См.: Баранов Н.А. Роль права собственности в удовлетворении иму­щественных потребностей граждан // Цивилистические записки: Вып. 1.: Право собственности: вопросы теории и практики / Под ред. ВА Рыбакова. М., 2001. С. 19.

³ См.: Указ Президиума Верховного Совета РСФСР от 13 ноября 1964 г. •О нормах содержания скота в личной собственности граждан - нечленов колхоза»//Ведомости ВС РСФСР. 1964. № 51. Ст. 887.

⁴ Tapxoв В.А., Рыбаков ВА. Указ. соч. С. 66.

В.А. Манин

кандидат юридических наук, доцент Сургутского государственного университета

ПРОБЛЕМА СОБСТВЕННОСТИ В

ГОРНОЗАВОДСКОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ

РОССИИ XVII ВЕКА

Проблема законодательного оформления прав на земли под горнозаводское производство - одна из наиболее важ­ных и давних, регулирующихся горным правом. Она встала перед царизмом с появлением крупного горнозаводского производства в России.

Вплоть до начала XVII в. эта проблема не требовала законодательного оформления, т.к. в отсутствие крупного производства железо производилось и обрабатывалось в небольших плавильнях или кузницах, а для таких «пред­приятий» не требовалось огромных земельных владений, и располагались они чаще всею вблизи города, или даже в его пределах, или на общинных землях. Правовое регулиро­вание таким землепользованием производилось на основе норм обычного права или по аналогии с решением земель­ных споров, указанным в Соборном Уложении, исходя из категории используемых земель.

Положение начинает меняться в XVII в. с началом постройки крупных металлургических мануфактур, требующих значительных материальных затрат на постройку и поэтому нуждающихся в законодательной защите прав собственности как от произвола собственников земли, так и государственных чиновников.

Невзирая на важность развития указанной отрасли и не­обходимость защиты прав собственности как важнейшего фактора дальнейшего развития отрасли до бергколлегии единого горнозаводского земельного законодательства в России не было. Дела решались с помощью или частных договоров с владельцами земли, или «милостивых» указов правительства, регулировавших только данный конкретный случай и не распространявших права собственности даже на наследников.

Неопределенность прав собственности на предприятия в России XVII в. дополнялась неопределенностью прав землевладельцев на их угодья. Казна не считалась с катего­риями собственников земель, и в случае необходимости ее для государственных нужд земли заменялись на другие или вообще конфисковывались, «отписывались на государя».

Еще менее были защищены от самовольных конфиска­ций со стороны казны частные предприниматели. Наиболее известный в этом отношении пример — деятельность пер­вых частных заводовладельцев А. Виниуса, Ф. Акемы и П. Марселиуса. 29 февраля 1632 г. правительство выдает пер­вую жалованную грамоту голландскому купцу А. Виниусу с компаньонами. Грамота разрешала построить водо-действующий завод и для этого предоставляла промышленникам ряд существенных льгот, в т.ч. освобождение от налогов на десять лет, и на этот же срок за ними закреплялось монополь­ное право владеть подобными заводами по всей России.

Что же касается частновладельческих земель, то прави­тельство не вмешивалось в отношения между промышленниками и владельцами земли. Эти отношения регулирова­лись на основании взаимной договоренности сторон.

Разрешая строительство и поощряя его, предоставляя льготы заводовладельцам и рудоискателям, государство всякий раз предъявляло и свои требования, несоблюдение которых влекло целую систему санкций. Причем правитель­ство зачастую даже не ждало представившейся возможно­сти отобрать заводы у законных владельцев и использовало любой предлог, если видело выгоду от таких действий.

Зачастую предлоги, создававшиеся правительством, не выдерживали никакой юридической критики. Так, вос­пользовавшись жалобой Виниуса на своих товарищей (Марселиуса и Акему), правительство под предлогом окон­чания 10-летней льготы в 1644 г. изъяло заводы. Они были «взяты на государя», т.е. конфискованы. Только вмешательс­тво датского короля Христиана привело к тому, что в 1648 г. заводы были возвращены компании владельцев, но уже без Виниуса. Предприниматели, пользуясь полученной приви­легией 1644 г., построили новые железоделательные пред­приятия на р. Скниге, известные под именем Каширских за­водов. Однако правительство не выполнило своих обещаний и в 1662 г., еще до окончания льготного срока, за какую-то провинность Марселиуса конфисковало половину его заво­дов. В 1664 г., хотя заводы эффективно работали, правитель­ство конфисковало Тульские и Каширские заводы.

Повод для конфискации предприятий был стереотипен: окончание 20-летнего льготного срока владения. После кон­фискации предприятий заводы вошли в состав вотчинного хозяйства царя Алексея Михайловича.

Отметим, что позднее, в 1667 г., часть предприятий П. Марселиусу была возвращена как награда за помощь рус­ской дипломатии, а также потому, что правительство не смогло наладить успешной работы металлургических пред­приятий.

По этому поводу беглый подьячий Посольского приказа Г. Катошихин, перешедший на сторону врага, писал, что иностранные специалисты не торопятся вкладывать средс­тва в российское производство и поиск руд. После того как они построят завод на свои средства и наладят производс­тво, у них, несмотря на предыдущие обещания, власть все отберет¹.

Важной особенностью положения первых горноза­водчиков, без различия их гражданской (русские или иностранцы) или сословной принадлежности, за исключе­нием представителей высших сословий, таких как бояре Мирославский и Морозов, было отсутствие у них права собственности не только на земли, но и на построенные ими предприятия. Государство считало, что они только по царской милости пользуются данными им заводами и зем­лями. Горнопромышленники надолго заняли в начатом ими деле положение своеобразных приказчиков, руководивших производством нужных для казны изделий. Это подтверж­дает и сравнение положения заводовладельцев, таких, как российский подданный Д. (умащен, построивший пред­приятие на пустом месте на Урале, или иностранцы Акема и Марселиус, строившие предприятия в центре России и в Поморье, с положением гостя С. Гаврилова, поставленного только управлять царскими предприятиями, или торгового человека Онофриева, в 1644 г. назначенного приказчиком в Соликамск к медному делу.

Анализируя их права, приходим к выводу, что нельзя провести четкую грань между положением владельца заво­да и управляющего государственным предприятием. Можно лишь сделать вывод, что деятельность первых горнозавод­чиков носила во многом еще традиционный служебный характер. По справедливому замечанию В. Удинцева, по­добное состояние сложилось во времена первых жалован­ных грамот Строгановым, начиная с XVI в., когда в основе получения земли, необходимой для добычи соли, лежала «служба и обязанности перед государством». Но если тогда права получения и эксплуатации земли обусловливались защитой и колонизацией края, то теперь сама "эксплуатация

22

отведенных земель стала обязанностью, а горный промысел рассматривался государством как обязательная служба².

Таким обратом, в основе землевладения первых заво­дчиков лежали те правовые традиции, которые были вы­работаны русской действительностью в ходе оформления Строгановского землевладения с элементами поместного права, присущими России в исследуемый период.

При конфискации подобных предприятий такие владения обычно также «отписывали на государя». В случае возврата предприятий владельцам им возвращались и принадлежа­щие ранее иноземцам земли на таких же условиях, как до конфискации.

Исследуя складывавшуюся систему, можно представить, как эволюционировал подход к пониманию прав собствен­ности в сфере горнозаводского производства. Но, хотя пра­вовые нормы и развивались, воля монарха преобладала над законом.

¹ См.; Катюшинин Г.К О России в царствование Алексея Михайловича. М., 2000. С. 122.

² См.: Удинцев В.А. Посессионное право. Киев. 1896. С. 23-24.