Т.Н. Сафронова

кандидат юридических наук, доцент Воронежского государственного университета

Актуальные проблемы защиты владельца, не являющегося собственником

Пристального внимания требует единственный пока в отечественном праве вещный иск, служащий средством защиты «чистого» владельца, т.е. владельца, чье право непроизводно от права собственности. Управомоченность давностного владельца на такое требование закреплена п. 2 ст. 234 ГК РФ. Подобный иск, известный римскому праву, носил название Публицианова, по имени создателя право­вой конструкции. Интересна модель этого иска в том виде, в каком он существовал у римлян. Формула иска, приводимая Гаем в Институциях (4, 36)¹, позволяет сделать вывод, что перед нами иск с фикцией. Причины фикции кроются в глу­боком консерватизме римского цивильного права, не терпя­щего кардинальных изменений. Фикция как прием претора позволяет внедрять в устаревающее цивильное право новые прогрессивные начала.

Римская фикция, используемая в Публициановом иске, обусловлена особенностями национальной правовой систе­мы Рима и ничего общего не имеет с теми функциями, кото­рые фикции выполняют в современном праве. В.К. Бабаев справедливо отмечает тенденцию отмирания многих фик­ций, вызываемых особенностями эпохи². Бывшая фикция ныне превратилась в правовую норму, предоставляющую иск давностному владельцу без каких-либо домыслов.

Необходимо затронуть вопрос о сторонах в процессе, инициированном предъявлением современного аналога Публицианова иска. В роли истца выступает давностный владелец. К числу возможных истцов следует отнести и правопреемников давностного владельца, поскольку п. 3 ст. 234 ГК РФ допускает правопреемство в usucapio по при­чине того, что сам правопреемник становится давностным владельцем вещи.

В роли ответчика по иску может выступать любой обла­датель вещи, удерживающий ее без воли истца, независимо от того, является такой владелец нарушителем добросовест­ным или нет. Однако п. 2 ст. 234 ГК РФ исключает удовлет­ворение требования давностного владельца к собственнику или зависимому владельцу, чье право производно от права собственности. Доказав свою лучшую управомоченность на владение вещью, эти лица получат безусловную победу в споре. Причем не имеет значения, что при предъявлении, в свою очередь, внндикационного иска названные субъекты могли бы не истребовать вещь по причине пропуска срока исковой давности или вследствие ограничения виндикации.

Актуален вопрос о правовой природе современного Публицианова иска: поссесорным или петиторным средством защиты он является? Думается, что названное средство защиты не следует считать посессорным. Главный аргумент в пользу такого вывода - допущение в процессе ссылок на правовые основания владения вещами. Хотя современный вариант владельческой защиты в зарубежных правовых сис­темах допускает возражения ответчика со ссылкой на нали­чие у него прав на вещь лучших, чем у истца, во внимание все же принимаются бесспорные доказательства, не требу­ющие дополнительной проверки. В процессе о защите доб­росовестного владения использоваться могут любые доказа­тельства прав собственника или зависимого владельца. С.А. Муромцев считал, что «не допускать эксцепцию со стороны ответчика значило бы заставить его поднимать новый иск и все сложные разбирательства по actio Publiciana обратить в ничто»³. В силу сложности доказательственной стороны процесс существенно отличается от посессорной защиты, поэтому не должен носить чисто провизорный характер. Именно поэтому С.А. Муромцев сделал вывод о том, что Публицианов иск «по юридическому значению выше ин­тердикта, но ниже виндикационного иска»⁴. Таким образом, изучаемое средство защиты, предназначенное для квалифи­цированного владельца, близко по характеру к петиторному иску, отличаясь вместе с тем от виндикационного иска по положению активно управомоченного на притязанис лица и предмету доказывания.

Интерес вызывает распределение обязанностей по доказы­ванию в процессе, инициированном Публициановым иском. Неоднозначные мнения складываются в юридической лите­ратуре по поводу объема юридических фактов, включаемых в предмет доказывания по делу. К.И. Скловский, выступая против резкого противопоставления Публицианова иска по­сессорной защите, пытается придать требованию давностного владельца упрощенный характер. По его мнению, вопрос о давностном владении не должен связываться с правом собс­твенности, поэтому в процессе не следует доказывать наличие у владения истца всех реквизитов давности'.

Позволим себе не согласиться с мнением столь серьезного специалиста в области владения. Во-первых, версия ученого противоречит историческому развитию Публицианова иска и той роли, которую он играл в римском праве. Во-вторых, не отрицая автономного положения давностного владельца по отношению к собственнику, нельзя забывать конечную цель института приобретательной давности - превращение

40

давностного владельца в собственника. Норма, предостав­ляющая иск давностному владельцу, размещена в ст. 234 ГК РФ, посвященной приобретательной давности, и логически вписывается в общую смысловую канву этой статьи.

Вызывает возражения и довод К.И. Скловского о том, что в отсутствие в отечественном праве посессорной защиты и при ограниченной сфере действия виндикации иск, предус­мотренный ст. 234 ГК РФ, должен стать средством защиты тех видов владения, которые не защищаются виндикацией⁶. Отказ от владельческой защиты несет многие отрицатель­ные последствия, и возрождение этого средства является необходимым. Но это не означает, что создавшийся вакуум должен восполняться средством, которое по своей модели призвано служить другим целям.

Следовательно, в предмет доказывания по делу входят все реквизиты приобретательной давности, кроме истече­ния срока.

Особого внимания заслуживает добросовестность как параметр давностного владения применительно к процес­су о его защите путем предъявления Публицианова иска. Статья 10 ГК РФ закрепляет презумпцию добросовестности действий субъекта в случаях, когда законом от него добро­совестность требуется. Возникает вопрос о применимости названной презумпции в частных случаях, а именно при защите владельца по нормам ст. 234 ГК РФ.

Нуждается в осмыслении п. 24 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 25 февраля 1998 г. «О некоторых вопросах практики разрешения споров, связан­ных с защитой права собственности и других вещных прав»⁷.

Пленум разъясняет, что приобретатель-ответчик по виндикационному иску должен доказать свою добросовестность (то, что он знал или мог знать о приобретении имущества от неуправомоченного отчуждателя). Видимо, в основу рязъяснения положено следующее рассуждение. Статья 10 ГК РФ относит презумпцию добросовестности к защите граж­данских прав. Отрицание за владением, не связанным с пра­вом собственности, качеств субъективного права привело Высший Арбитражный Суд к выводу о неприменении ст. 10 ГК РФ к положению владельца-ответчика по виндикации. А.А. Грось высказывает несогласие с позицией Пленума, не обосновывая вместе с тем свою позицию⁸.

Постановление Пленума обошло вопрос, действует ли презумпция добросовестности при предъявлении иска давностным владельцем по правилам ст. 234 ГК РФ? По крайней мере, обратного утверждения руководящее разъ­яснение не содержит. Нам видится необходимость унифи­цировать применение презумпции добросовестности ко всем случаям, в которых нормы вещного права связывают определенные правовые последствия с добросовестностью обладателя. Нелогично положение, при котором в ситуации предъявления иска владельцем презумпция действует, а выступление его же в роли ответчика действие этого пред­положения исключает.

В свете изложенного видится необходимость исключения из абз. 3 п. 24 названного Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ правила о возложении бремени до­казывания добросовестности на владельца - ответчика по виндикационному иску.

¹ См.: Гай. Институции. 4,"36 / Под ред. В.А. Савельева, Л Л. Кофанова. М., 1997. С. 271.

² См.: Бабаев В.К. Презумпции в соеетском праве. Горький, 1974. С. 31.

³ Муромцев СЛ. Римское гражданское право. Казань, 1877-1878. С. 280.

⁴ См.: Муромцев СЛ. Указ. соч. С. 251.

⁵ См.: Скловский К.И. Собственность в гражданском праве. М., 1999. С 256.

⁶ См.: Скловский К.И Указ. соч. С. 300.

⁷ См.: Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 1998. №10.

⁸ См.: Грось А.А., Защита гражданских прав: сравнительный анализ институтов римского частного права «действующего гражданского и граж­данского процессуального права //Правоведение. 1999. №4. С. 111.

О.А. Поротикова

кандидат юридических наук, преподаватель Воронежского государствен нош университета

ПРОБЛЕМЫ ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВОГО

РЕГУЛИРОВАНИЯ СОСЕДСКИХ ОТНОШЕНИЙ

В СФЕРЕ ВЕЩНЫХ ПРАВ

Термин «соседское право» не знаком нашей правовой до­ктрине и законодательству, а редкое упоминание в текстах гражданско-правовых норм слова «соседи» ориентировано на бытовое, обиходное понимание его смысла.

Два из возможных критериев определения существа соседства уходят корнями в суждения римских юрис­тов - пограничность имущества и вещный характер прав субъектов. Такое классическое представление о соседстве, к сожалению, не охватывает в современной жизни и поло­вины случаев, которые нужно рассматривать и регулировать как соседские конфликты.

Начнем с того, что разделение права на вещное и обяза­тельственное крайне условно. Круг интересующих нас от­ношений может быть максимально широким. Участниками подобных жизненных ситуаций чаще всего, конечно, стано­вятся собственники недвижимого имущества, члены семей собственников, лица, обладающие правом пользования зем­лей, правом проживания в жилых помещениях. Однако если внимательно присмотреться, то выясняется, что значитель­ная часть соседских отношений основана на обязательствах Использовать прилежащее друг к другу имущество могут арендаторы, доверительные управляющие, соарендаторы и др. Таким образом, даже в классических случаях совладения граничащим имуществом можно обнаружить конфликты не только вещных правообладателей, но и обязательственных.

Второй критерий - наличие общей границы у ве­щей - также не универсален, как и вещный характер прав соседствующих лиц. Дело в том, что нередко соседями являются лица, имущество которых не соприкасается. К примеру, собственники квартир в многоквартирном доме, арендаторы нежилых помещений в зданиях, разделенных тротуаром. Более того, соседями, по сути, следует назвать и лиц, обладающих правом общей собственности на вещь, хотя при этом вещь одна и нельзя говорить о граничащем имуществе.

Итак, есть смысл исходить из интуитивного понимания соседства. Соседство есть взаимоотношения двух и более лиц, обладающих вещными или обязательственными права­ми на одно и то же либо граничащее друг с другом и рас­положенное в непосредственной близости имущество, что создает почву для возможных длящихся нарушений прав любой стороны.

Теперь необходимо ответить на вопрос: а в чем, собс­твенно, проблема состоит? В отсутствии правовых механиз­мов регулирования указанных отношений либо в неумении пользоваться имеющимися правовыми средствами?

Нормы, прямо или косвенно регулирующие соседские конфликты в гражданском законодательстве, есть, хотя их и немного. Дело, разумеется, не в количестве и даже не в уровне их юридической техники. Данные нормы крайне разрозненны, пунктирны. Вот они: п. 2 ст. 209 ГК РФ, ст. 10 ГК РФ, п. 3 ст. 292 ГК РФ, ст. 293 ГК РФ и ст. 98 Жилищного кодекса. Уже из перечня видно, что две из указанных норм носят общий характер и требуют сложного толкования для применения к конкретному делу, а две последние ста­тьи, напротив, очень узки по содержанию и их буквальное применение не может обеспечивать необходимое правовое воздействие на весь крут соседских конфликтов.

Любой соседский кризис с точки зрения гражданского законодательства потребует обязательного обращения в суд, что не обеспечивает оперативного регулирования, но даже после этого трудно надеяться на какое-либо эффективное разрешение сложившейся ситуации. Это означает, что сосе­ди редко прибегают к исконным цивилистическим методам регулирования, а стремятся использовать публично-право-

41

вые, административные рычаги: вызвать милицию, предста­вителей домоуправлений и т.п.

Само по себе административное воздействие на сосед­ские конфликты не является чем-то нехорошим, здесь не­уместны рассуждения о том, какая отрасль нужнее и важнее. Проблема в том, что при всей безусловной оперативности административных мер они хороши только для настоящего момента, способны сегодня заставить соседа выключить музыку, а все дальнейшие взаимоотношения соседей так и остаются неурегулированными.

И все-таки в определенных случаях соседских споров, когда речь идет о соседях-собственниках пограничного имущества, гражданско-правовые средства могут быть эффективны. Основным таким средством является негаторный иск. К.И. Скловский в одной из своих статей так и определил негаторный иск как способ защиты гражданских прав, изобретенный римским гением в интересах владею­щего собственника, которому докучает нетактичный сосед¹. Однако и негаторный иск не панацея. Ситуации, при кото­рых действия соседа не имеют какого-то овеществленного результата, т.е. не могут быть проконтролированы приста­вом-исполните­лем, останутся конфликтными даже после удовлетворения негаторных требований. Допустим, сосед угрожает убить или избить вас, поджечь дом, и из страха вы не можете свободно пользоваться своим жильем.

Необходимо подчеркнуть, что область соседского пра­ва — одна из тех сфер человеческой жизнедеятельности, где правовые средства почти бессильны, а вернее, где для их эффективности требуется еше сложившаяся культура и обы­чаи общежития. В этой связи показателен опыт зарубежного регулирования этих отношений².

Один из принципов, которые используются цивилис­тами других государств для разрешения соседских спо­ров, — принцип "старшинства собственности"³. Речь идет О том. что, приобретая дом в жилом престижном квартале города, вы должны понимать: здесь уже заведен определен­ный порядок осуществления права собственности, здесь нельзя устраивать свиноферму или разводить змей. Эти простые правила в нашем государстве игнорируются не только участниками гражданских отношений, но и законо­дателем, я следовательно правоприменителями. А ведь, по сути, эти обычаи выступают ограничителями негаторных требований, что крайне важно для справедливого разреше­ния споров соседей.

Следует учитывать при регулировании конфликтов между соседями, особенно в связи с рассмотрением суда­ми требований об устранении препятствий в пользовании имуществом, то, что существуют негативные эффекты жизнедеятельности соседа, которые связаны с нормальным функционированием собственности⁴. В новейшей зарубеж­ной гражданско-правовой кодификации — Гражданском кодексе Квебека - содержится норма (п. 976), направлен­ная на регулирование прав соседей именно с этих позиций: "Соседи должны терпеть обычные причиняемые соседями неудобства, которые не превышают должных пределов тер­пения, исходя из природы и местоположения их земельных участков или из местных обычаев»⁵.

Теперь попробуем разобраться в том, почему «не работа­ют» наиболее жесткие санкции за нарушение правил сосед­ского взаимодействия — прекращение прав собственности или найма (ст. 98 ЖК РСФСР и 293 ГК РФ).

При применении норм о выселении перед судом стоит сложная дилемма: что лучше обеспечить потерпевшему соседу - нормальную жизнь в его квартире и оставить правонарушителя без крыши над головой или все-таки со­хранить жилье для нарушителя, но вынудить его соседа тер­петь неудобства? При такой постановке вопроса в качестве государственного интереса может пониматься желание не пополнять армию лиц без определенного места жительства.

Это не значит, что такая санкция за нарушение прав сосе­дей, как прекращение прав нарушителя, не нужна. Видимо, требуется продуманный механизм, позволяющий гибко под­ходить к каждому случаю.

¹ См.: Скловский К.И. Негаторный иск: отрицание не должно быть огульным // СПС «КонсупьтантПгюс». Судебная практика.

² См.: Закон о праве собственности на жилое помещение и о праве длительного пользования жилой площадью от 15 марта 1951 г. (сиэм. на 5 октября 1994 г.) // Германское право Пер. с нем.; Науч. ред. Р.И. Кариулин. М., 1999. Ч. Ill, С. 65.

³ Маттеи У., Суханов В.А. Основные положения права собственности. М, 1999. С. 209, 219 и др.

⁴ См.: Дождев Д.В. Римское частное право. М„ 1996. С. 347.

⁵ Гражданский кодекс Квебека. М., 1999. С. 164.