тимофеев м.ю.Naciosfera

Вслучае с «русскостью» и «российскостью» гражданский

иэтнический дискурсы следует выстраивать иерархически. На практике же многие национальные символы имеют устойчивые этнические коннотации, освободиться от которых можно лишь радикальным способом. «Возможно ли вообще сконструировать символ “российскости”, свободный от “русскости”? — ставит вопрос А. И. Миллер. — Когда мы говорим о нации как “воображенном сообществе”, о сознательном конструировании объединяющих символов и националистического дискурса вообще, то это, с одной стороны, означает определенную свободу маневра. С другой же — эта свобода ограничена доступным материалом, с которым можно поступать по-разному. Ошибка в изначальном

формулировании проекта может оказаться не менее фатальной для его судьбы, чем ошибки и трудности при реализации»232.

(→ Что такое нация? (4): пространство и граница)

Национализация этничности /этнизация нации

Попытка связать национализм с этноцентризмом приводит к представлению о «нации» как о происходящей из «древнего социального образования этнической общности», где термин «этнический» означает те элементы культуры группы, которые связаны с ее происхождением и историей.

Э. Смит. Национализм и модернизм

(1998)

Отождествление понятий «этнос» и «нация», так же как их дифференциация, — проблема, неоднократно поднимаемая в литературе233. Проблема эта имеет множество аспектов, которые можно условно свести к двум сферам — научной и политической теории и практике. В научных дискуссиях терминологическая путаница связана с безуспешными попытками поиска объектив-

232Миллер А. И. О дискурсивной природе национализмов.

233Стефаненко Т. Г. Социально-психологические аспекты изучения

этнической идентичности. http://flogiston.ru/projects/articles/ethnic. shtml; Тадевосян Э. В. Этнонация: миф или социальная реальность? // Социс. 1998. № 6.

61

ных оснований для разграничения этносов и наций в синхронной и диахронной перспективе.

Эссенциалистское понимание этноса и нации транслируется в отечественной литературе до настоящего времени. Типичным образцом такой дефиниции может служить следующая: «Этнос — это исторически сложившаяся на определенной территории устойчивая совокупность людей, обладающая единым языком, общими чертами и стабильными особенностями культуры, психологии. Этносы становятся реальностью тогда, когда появляется ощущение внутригруппового единства в противопоставлении с другими, окружающими их общностями, т. е. формируется этническое самосознание… <…> В современной науке этническая общность выступает как национальная общность, т. е. как более высокий и развитый тип этноса. Ибо этносы, возникнув еще в первобытном обществе, консолидируясь и развиваясь, представлены в мировой истории такими типами, как племя, народность, нация»234.

Данная трактовка восходит в отечественной традиции к определению нации, данному И. В. Сталиным в 1913 году в статье «Марксизм и национальный вопрос». В его формулировке «нация есть исторически сложившаяся общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры»235. В более позднем варианте определение уточнялось: «Нация есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности четырех основных признаков, а именно: на базе общности языка, общности территории, общности экономической жизни и общности психического склада, проявляющегося в общности специфических особенностей национальной культуры»236.

234Кравченко С.А., МнацаканянМ.О., ПокровскийН.Е. Социология:

Парадигмы и темы. М., 1997. С. 251—253.

235Сталин И.В. Марксизм и национальный вопрос // Соч.: В 13 т.

М., 1946. Т. 2. С. 296.

236Сталин И.В. Национальный вопрос и ленинизм: Ответ товарищам Мешкову, Ковальчуку и другим // Там же. М., 1951. Т. 11.

С. 333.

62

Энтони Смит, в свою очередь, называл следующие шесть критериев для определения этнической принадлежности: 1) имя, 2) разделяемые мифы происхождения, 3) общая история и культура, 4) разделяемая система культурных норм и ценностей,

5) ассоциативная связь с определенной территорией и 6) чувство солидарности237.

Что же касается наличия объективных оснований этничности, то процессы ассимиляции и миграции в современном мире ограничивают возможности их обнаружения традиционными обществами. Современные этносы в такой же мере конвенциональные сообщества, как и нации238. Можно выделить три стороны этничности.

1.Этничность как дескриптивная категория обозначает совокупность характеристик, свойств и особенностей, имеющихся

упредставителей сообщества, выделяемого по «этническим» основаниям.

2.Этничность как аскриптивная (от англ. ascription — приписывание) категория обозначает совокупность социальных представлений, установок и предписаний о том, к какой этнической группе должен принадлежать человек, имеющий определенные объективные характеристики.

3.Этничность как прескриптивная категория — это система предписаний, устанавливающая, каким нормам должен соответствовать человек, приписываемый (и тем самым принадлежащий) к определенной этнической группе.

В политической теории и практике дифференциация на этносы и нации неизбежно становится процессом конструирования иерархий. Одной из причин необходимости различения этих понятий следует назвать их операциабельность при анализе феномена гражданских и этнических наций, выявлении места этнических меньшинств в моноэтнических и полиэтнических сообществах. Принципиальным различием между этносами и нациями в

237Smith A.D. The Ethnic Origins of Nations. Oxford, 1986. P. 49.

238См., напр.: Ильин В. И. Этнос как результат социального конструирования // Человек и этнос: философия, социология, этнология: Учеб. пособие. Сыктывкар, 1998.

63

принятии терминологических конвенций следует признать политический характер нации, на который указывали многие исследователи239. Прежде всего это нации, «имеющие свое государст-

во», — нации-государства (Nation-State).

Еще один важный аспект, связывающий этносы и нации, это проблема их исторической преемственности, ставшая, в частности, предметом полемики между Геллнером и Смитом о этнических истоках наций. Эрнст Геллнер сравнивал наличие этнических корней у наций с наличием пупка, утверждая, что некоторые нации их имеют, некоторые не имеют, но в любом случае это совершенно не важно для существования данных сообществ240.

*** *** * *** ***

Достаточно давно отмечено, что дескриптивные определения этноса и нации не в состоянии учесть всего многообразия социально-антропологических явлений, маркируемых как этнические или национальные. Так, С. В. Чешко, указывая на то, что универсального определения этноса не существует, обращается к авторитету видных отечественных этнологов, которых трудно заподозрить в симпатиях к конструктивизму: «Ю. В. Бромлей писал, что ни один этнический признак не может выступать в качестве основного определителя этноса, а этническая классификация — это своего рода уравнение со многими переменными. По мнению С.А. Арутюнова, невозможно построить не только универсальную, для всех эпох, этническую таксономию, но даже такую, которая была бы пригодна для какого-то отдельного исторического периода, поскольку в качестве этнообразующих признаков могут выступать различные элементы. К таким выводам отечественная наука пришла, кстати говоря, спустя 60 лет после того, как С. М. Широкогоров констатировал, что единой и общепризнанной схемы этнической классификации нет и, видимо, ее вообще нельзя создать. Но если нет четких критериев для

239См., напр.: Eriksen Th. H. Op. cit.; Mach Z. Op. cit.

240Gellner E. Ernest Gellner’s Reply: «Do Nations Have Navels?» // Nations and Nationalism. 1996. Vol. 2 (3). Р. 367.

64

классификации, то, может быть, нет и способов выразить поня-

тие «этнос» через систему каких-либо видимых, опредмеченных параметров?»241.

Далее он пишет: «“Теория этноса” вроде бы отличается четкостью своих положений, концептуальной стройностью и систематизированностью. Но она оставляет без ответа главный вопрос: что же такое само “этническое”? Этносы понимаются как разновидности человеческих общностей, складывающиеся из целого ряда атрибутов (язык, культура, психический склад, самосознание, самоназвание; некоторые исследователи добавляют сюда еще эндогамию). Здесь нет только одного — самой этнической субстанции. В отечественной этнологической литературе уделяется большое внимание процессам происхождения и развития конкретных этносов, однако, по сути, даже не ставится вопрос, откуда вообще взялось “этническое”, из каких потребностей и сторон жизнедеятельности людей оно возникло, какова присущая только ему природная функция? Между тем все перечисленные атрибуты этноса вполне поддаются такому функциональному анализу, все они представляют собой самостоятельные социальные явления. “Сложить” же их и получить в результате самостоятельное “этническое” явление не получается»242.

Эти размышления указывают на ограниченность методологических возможностей примордиализма. Конструктивистская методология позволяет найти выход из этого тупика. В середине 1980-х годов Энтони Смит, избегающий в своих работах 1990-х крайностей как примордиализма, так и конструктивизма, определял этнос, как «имеющую имя общность людей, разделяющих мифы о предках, имеющих совместную историю и культуру, ассоциированных со специфической территорией, и обладающих чувством солидарности»243. В дальнейшем он скорректировал примордиальную составляющую своей теории, отмечая, что «этнические общности образуются не путем физического наследования, а ощущением преемственности, общей памятью и кол-

241Чешко С. В. Человек и этничность // Этногр. обозрение. 1994.

№6. С. 38.

242Там же.

243Smith A. D. The Ethnic Origin of Nations. Р. 86.

65

лективной судьбой, то есть культурной близостью, воплощенной

вмифах, воспоминаниях, символах и ценностях, сохраняемых

впамяти данной культурной единицы»244. Следующим шагом (не сделанным Смитом) было бы признание условности, конвенциональности самой «культурной единицы». Этот шаг сделали

вначале 1980-х Бенедикт Андерсон, Эрнст Геллнер и Эрик Хобсбаум.

Наиболее последовательный конструктивист Эрнст Геллнер выделяет два условия существования нации:

«1. Два человека принадлежат к одной нации лишь только

втом случае, если их объединяет одна культура, которая, в свою очередь, понимается как система идей, условных знаков, связей, способов поведения и общения.

2.Два человека принадлежат к одной нации лишь только в

том случае, если они признают принадлежность друг друга к этой нации. Иными словами, нации делает человек; нации — это продукт человеческих убеждений, пристрастий и наклонностей. Обычная группа людей становится нацией, если и когда члены этой группы признают общие права и обязанности по отношению друг к другу в силу объединяющего их членства. Именно взаимное признание такого объединения и превращает их в нацию, а не другие общие качества какими бы они ни были, ко-

торые отделяют эту группу от всех, стоящих вне ее» (курсив мой. — М. Т.)245.

Первое положение предполагает существование некоего общего информационного, семиотически однородного пространства (культуры), второе — наличие конвенций об основаниях и условиях принадлежности к сообществу. Социальное пространство объективируется в рамках соответствующего семиотического пространства. Оно, «отражаясь в сознании населяющих его людей, приобретает вторую реальность — знаковую разметку. Она существует как духовная, надындивидуальная реальность, формирующая поведение попавших в нее индивидов. Непосредственными причинами их действий в большинстве случаев

244Смит Э. Национализм и модернизм. С. 350.

245Геллнер Э. Нации и национализм. М., 1991. С. 35.

66

являются не сами объективные феномены физического или со-

циального пространства, а приписываемые им смыслы» (курсив мой. — М. Т.)246.

Определяя нации как «воображаемые сообщества», Андерсон постулировал, что данный феномен представляет собой социальный конструкт. Члены этого воображаемого коллектива лично не знают друг друга и не взаимодействуют, тем не менее «в умах каждого из них живет образ их общности» (курсив мой. — М. Т.)247. Содержательный аспект образа нации в сознании множества индивидов представляет собой многоликий образ единого, единое в многообразии его проявлений. При этом не следует забывать о том, что «воображение объединяет лишь тех, кто обладает сходным жизненным опытом и подтверждает существующие деления»248. Данное замечание В. В. Коротеевой предполагает, что в пределах соответствующего семиотического пространства можно выделить индивидов и группы, в большей или меньшей степени различающиеся по присущим им способам воображения этнического или национального сообщества, к которому они себя относят. Эти различия зависят от возраста, образования, профессии, социального статуса, политических взглядов и партийной принадлежности, от связи с определенным регионом. Это приводит к существованию в пределах относительно гомогенного национального пространства участков не только с разной интенсивностью переживания общности, но и с разными вариантами трактовки идеи данной общности, содержания и смысла объектов и явлений нациосферы. Однако то, что они в той или иной степени подтверждают в рамках индивидуальных и групповых практик существующие параметры национальной дифференциации (и тем самым поддерживают их), означает, что

246 Ильин В. И. Социальная стратификация. http://socnet.narod.ru/ library/authors/Ilyin/uchebnik/1.htm

247Андерсон Б. Указ. соч. С. 31.

248Коротеева В. В. Воображенные, изобретенные и сконструированные нации: метафора и проблема объяснения // Этногр. обозрение. 1993. № 3.

67

они включены в поле нации и воспроизводят семиотическое пространство данного сообщества — нациосферу.

*** *** * *** ***

Нетрудно найти примеры, демонстрирующие условность маркеров, используемых для этнической и национальной идентификации. Как отмечал Эрнест Геллнер, «существует масса различий: в языках, кулинарии, костюмах, ритуалах и религиозных представлениях. Через эти особенности социального бытия люди осознают свою идентичность и с их же помощью ее выражают. Человек — это не просто существо, которое что-то “ест” (как утверждается в одном немецком каламбуре). Важно, что он говорит, какую одежду носит, как танцует, с кем делит застолье и беседует, на ком женится и т. д. “Этнос” или “нация” — это всего лишь наименование такого общества, границы которого полностью или частично совпадают с границами распространения всех перечисленных культурных феноменов в их особом, своеобразном виде. Человеческая общность, живущая в этих границах, обладает своим этнонимом и характеризуется ярко выраженными национальными чувствами»249.

Главным фактором, позволяющим разграничивать этнические общности и нации, является наличие политического концепта — национальной идеи, формирующей общность как по этническому, так и по гражданскому основанию. «“Этничность” становится “политической” и порождает “национализм” в тот момент, когда “этническая” общность, существующая в определенных культурных границах, не только осознает свою идентичность, но и считает, что этнические границы должны совпадать с политическими, а национальность правящей элиты — с национальностью подданных. Иностранцы, во всяком случае в большом количестве, — нежелательный элемент в такой политической общности, тем более в роли правителей»250.

249 Геллнер Э. От родства к этничности // Цивилизации. М., 1997.

Вып. 4. С. 95.

250 Там же.

68

Что такое нация? (3): конкурирующие дискурсы

Символические составные части отдельной национальной идентичности часто собраны в конкурентных условиях.

Дж. Кубитт. Воображаемые нации (1998)

Как отметил Кубитт, «националистическое воображение включено в социальное и политическое поле, которое уже охвачено другими формами воображения — другими видами воображаемых сообществ, другими символическими системами, другими пространственными концепциями или историческими нарративами»251. Сказанное относится как к процессу «нациестроительства», формирования наций, так и к «зрелым» стадиям их существования. Когда же речь идет о «воспроизводстве» нацией самое себя, т. е. поддержании и обновлении акторами в повседневных практиках социокультурного (а следовательно, и семиотического) пространства нации, то уместно говорить о постоянном взаимодействии нациосферы на структурном уровне с семиотическим пространством сообществ, выделяемых по иным основаниям (этническим, конфессиональным, расовым, региональным, сословным, политическим и т. д.).

*** *** * *** ***

Развертывание концепта нации в рамках национального метадискурса, формирующего структурные элементы, осуществляется в рамках определенной парадигмы, описанной нами выше

(→ Что такое нация? (2): дискурс). Модели дискурса наций-

государств составляют такие синтагматические сочетания, как,

например, государственный гражданский либеральный мультикультурный национализм (Франция, США), государственный этнический консервативный религиозный национализм (Иран),

251 Cubitt G. Introduction // Imagining Nations / Ed. G. Cubitt. Manchester; N. Y., 1998. Р. 1.

69

государственный этнический либеральный религиозный национализм (Италия, Польша), государственный этнический либеральный поликонфессиональный национализм (Германия), государственный гражданский авторитарный мультикультурный национализм (Россия), региональный этнический либеральный лингвокультурный религиозный национализм (Квебек) и т. д. Ста-

бильность этих идеальных моделей, так же как и их равномерная распространенность в социальном и физическом пространстве, условна. Она постоянно находится под воздействием альтернативных конкурирующих дискурсов, создающих поля напряжений в отношениях между собой.

Официальный дискурс нации противостоит множеству неофициальных дискурсов. Он институционализирован и объективирован в нациосфере в виде различных практик и артефактов, охватывающих, без преувеличения, все сферы жизни сообщества. Он вездесущ, т. к. маркирует время и физическое пространство, различные сферы культуры и т. д. (см. ч. II «Формирование нациосферы»). Официальный дискурс не распространяется (либо его влияние существенно ослабевает) на оппозиционное ему социальное пространство, институционально оформленное в виде общественных, религиозных, политических и других организаций. В физическом пространстве — это сепаратистские области, где в разной форме заявляют о себе этнические, религиозные и другие сообщества, не имеющие своих государств (Страна басков, Курдистан, Тибет, Чечня и др.)252. Эти социальные и физические пространства представляют собой поля, в которых реализуются собственные национальные дискурсы. Они не просто создают сильное поле напряжения между дискурсами, а нарушают гомогенность социального пространства той или иной нации-государства и, как следствие, гомогенность нациосферы.

252 См.: Guibernau M. Nations Without States: Political Communities in a Global Age. Cambridge, 1999; Heiberg M. The Making of the Basque Nation. Cambridge, 1989; Handler R. Nationalism and the Politics of Culture in Quebec. Madison, 1988; Keating M. Nations Against the State: the New Politics of Nationalism in Quebec, Catalonia, and Scotland. N. Y., 1996; McCrone D. Understanding Scotland: The Sociology of a Stateless Nation. L.; N. Y., 1992.

70