Глава 1 миф о всемирном терроризме

Катастрофический образ мира стал в последние 10 или 15 лет повсеместным в западных странах. Изо дня в день наши средства массовой информации создавали образ планеты, структурируемой ненавистью, опустошенной насилием, где одна за другой следуют с нарастающей скоростью расправы над отдельными лицами и народами: геноцид в Руанде, религиозные столкновения в Нигерии и Кот д'Ивуаре, война между сомалийскими кланами, не поддающаяся описанию гражданская война в Сьерра-Леоне, уголовщина и насилие в Южной Африке уже после свержения апартеида, убийства белых фермеров в Зимбаб­ве, массовый терроризм в Алжире. На другом континенте: исламская революция в Иране, вошедшая в последние годы в спокойное русло, конфликт в Чечне, анархия в Гру­зии, война между Арменией и Азербайджаном за овладение Нагорным Карабахом, курдские требования автономии в Турции и Ираке, гражданская война в Таджикистане, покушения кашмирцев в Индии, повстанческие действия тамилов в Шри-Ланке, столкновения между индуистами и мусульманами в Гуджарате, партизанская война мусуль­ман на юге Филиппин, радикальный исламизм в провинции Асех на севере Суматры, убийства христиан специальны­ми подразделениями индонезийских войск в Восточном Тиморе, опереточный режим Талибан в Афганистане. Латинская Америка, где отмечаются только захват заложников левацкими организациями в Колумбии и бунт суб-команданте Маркоса, выглядит на этом фоне почти мир­ным континентом. А здесь, рядом с Европой, распад Югославии, расправы над хорватами и боснийскими сер­бами, убийства сербов и косоваров могли создать впечат­ление, что насилие как поднимающаяся морская волна) накроет и наш собственный старый, богатый и мирный континент. Было бы несправедливо не сказать и о подав­лении китайским режимом студенческих манифестаций на площади Тяньаньмин в 1989 году. Не забудем упомя­нуть и вершину человеческого безрассудства, каковым является израильско-палестинский конфликт, И завершившим этот список разрушением башен Всемирного торго­вого центра - преступлением, совершенным во имя Аллаха самоубийцами, прибывшими из так (еще недав­но) называемого «третьего мира».

Как и материалы средств массовой информации за тот или иной день, я не претендую на исчерпывающий харак­тер приводимого списка. Тем не менее трудно не почув­ствовать на основании этого списка кровавых событий, что мир охвачен безумием, а мы пока живем на более или менее спокойном острове, если, конечно, не считать поджоги машин в наших пригородах, нападения на синагоги во Франции весной 2002 года и участие Жана-Мари Ле Пена во втором туре президентских выборов предвестни­ками варваризации Запада.

Господствующее представление о мире, опустошен­ном в результате насилия, укрепляет специфический взгляд на нашу историю как на историю упадка. Все эти убийства свидетельствуют лишь об одном: планета по­гружается во мрак, развитие терпит крах, прогресс в свете оживших концепций представляется старой европейской иллюзией XVIII века.

Некоторые элементы действительно регрессивного характера в настоящее время могут быть описаны с не­обходимой трезвостью и объективностью. Не обращая внимания на мозолящие глаза картинки телевидения, мы можем констатировать сокращение темпов роста в мире, усугубление неравенства как в бедных, так и в богатых странах, что связано с экономической и финан­совой глобализацией. Эти явления логически вытекают из| свободы обмена (Более подробный анализ см.: Todd E. L’illusion économique. – Chap. 6)), которая, включив в конкурентную борьбу активное население всех стран мира, влечет за собой снижение уровня заработной платы и стагнацию глобального спроса. Более того, свобода обмена вносит в каждое общество уровень неравенства, который соот­ветствует разрыву в доходах, существующему между богатыми богатых стран и бедными бедных стран. Но если отказаться от узколобого экономизма правого или лево­го, марксистского или неолиберального толка, то следует подчеркнуть, опираясь на наличие огромного статисти­ческого материала, замечательный культурный прогресс современного мира, который выражается двумя основными параметрами: повсеместным распространением мас­совой грамотности и расширением практики контроля за рождаемостью.

Культурная революция

За период с 1980 по 2000 год уровень грамотности граждан в возрасте 15 и более лет, то есть пропорциональная численность умеющих читать и писать среди взрослого населения, возрос с 40 до 67% в Руанде, с 33 до 64% — в Нигерии, с 27 до 47% - в Кот д'Ивуаре, с 40 до 63% - в Алжире, с 77 до 85% - в Южной Африке, с 80 до 93% - в Зимбабве, с 85 до 92% - в Колумбии. В Индии он уве­личился с 41 до 56%, в Пакистане - с 28 до 43%, в Индо­незии - с 69 до 87%, на Филиппинах - с 89 до 95%, в Шри Ланке - с 85 до 92%, в Таджикистане - с 94 до 99%. В Иране доля населения, умеющего читать и писать, уве­личилась с 54% в 1980 году, то есть в год начала хомейнистской революции, до 77% в 2000 году. В Китае уро­вень грамотности, составлявший в 1988 году 66%, сегодня достигает 85%. Подобные цифры могут быть приведены по всем бедным странам, вступившим в общий процесс культурного развития, включая и самые отсталые, такие, например, как Мали, где уровень грамотности все же возрос с 14% в 1980 году до 40% в 2000 году, или Нигер, где отмечен более скромный рост — с 8 до 16%. Это все еще низкий процент, но если взять молодых людей в возрасте от 15 до 24 лет, то в Нигере уровень грамотности среди них составляет уже 22%, а в Мали — 65%.

Процесс еще не завершен; уровни культурного разви­тия остаются различными. Но уже можно предсказать, что в не столь уж отдаленном будущем грамотность ста­нет всеобщей по всей планете. Если принять во внимание фактор ускорения, то можно считать, что всеобщая гра­мотность среди молодых поколений планеты будет до­стигнута в 2030 году. Учитывая, что письменность была изобретена примерно в 3000 году до нашей эры, челове­честву потребовалось пять тысяч лет, чтобы совершить в полной мере революцию, связанную с письменной гра­мотностью.