2012-1blischenko

участниками межгосударственных отношений и, следовательно, обладать международной правосубъектностью»1.

Другие авторы исключают их из круга институций, обладающих международной правосубъектностью, без четкого объяснения причин: «Сотрудничество же в рамках международных сообществ, например, Международного Совета научных союзов или Международного астрономического союза, вообще не может рассматриваться в качестве международно-правовой формы, поскольку эти научные союзы и общества входят в число неправительственных организаций»2.

Третьи относят МНПО к субъектам международного частного права в силу причисления их к невластным субъектам международных отношений: «МНПО не являются субъектами международного публичного права, но они — субъекты международного частного права, понимаемого в качестве права, регулирующего международные отношения с участием невластных субъектов»3, то есть obscurum per obscurius — объясняют неясное посредством неясного.

На наш взгляд, данный подход — отрицание под различными предлогами международной правосубъектности МНПО — не совсем адекватно отражает состояние дел с положением МНПО в системе современных международных отношений с их междуна- родно-правовым статусом.

Вне столь отдаленные времена — середина минувшего века

—шла оживленная дискуссия по поводу того, являются ли межправительственные организации (ММПО) субъектами международного публичного права. В тот период отдельными авторами отрицалась международная правосубъектность даже такой международной универсальной организации как Организация Объеди-

1Международное право: Словарь-справочник / Под общ. ред. В.Н. Тро-

фимова. — М.: ИНФРА-М, 1997. — С. 250.

2Хватов В.Я. К вопросу о субъекте и объекте международного договора в научном сотрудничестве // СЕМП, 1969. — М.: Наука, 1970. — С. 222.

3Галенская Л.Н. Вступительная статья // Энциклопедия международных организаций. — СПб., 2006. — Т. 2. — С. IV.

151

ненных Наций1. Не признавалось почти до конца минувшего века это качество и за НАТО, с которой ныне мы связаны серьезными договорными отношениями, не говоря уже о других военнополитических союзах несоциалистических государств, таких как СЕНТО, СЕАТО, АЗПАК и АНЗЮС, чьи притязания на обладание рассматриваемым качеством отечественными авторами всегда «отметались с порога»2.

Обратимся теперь к эволюции теоретических подходов к проблеме правосубъектности как правовой категории. В общей теории государства и права данная категория уже не рассматривается как «вечная истина».

Категория «субъект права» характеризуется общеюридическими признаками, сформированными в теории государства и пра-

1Прорывными, требовавшими немалого гражданского мужества на этом пути, были работы отечественных авторов, признававших в тот период международную правосубъектность международных межправительственных организаций. Подробнее см.: Богданов О.В. Штаб-квартира ООН в Нью-Йорке: международно-правовые аспекты. — М., Изд-во «М/О», 1976; Бобров Р.Л., Малинин С.А. Организация Объединенных Наций (ме- ждународно-правовой очерк). — Л., Изд-во ЛГУ, 1960; Арцибасов И.Н. Лекция, прочитанная в Военно-Политической Академии. — М., 1971; Левин Д.Б. Основные проблемы современного международного права / Под ред. Гайдукова. — М.: Госюриздат, 1958; Тункин Г.И. Основы современного международного права: Учеб. пособие. — М., Изд-во ВПШ при ЦК КПСС, 1956; Малинин С.А. О международной правосубъектности международных организаций // Вестник ЛГУ: Серия «Экономика, философия и право». — 1965. — № 17. — Вып. 3; Ушаков Н.А. Субъекты современного международного права // СЕМП, 1964–1965. — М.: Наука, 1967. Усенко Е.Т. СЭВ — субъект международного права // СЕМП, 1979.

— М.: Наука, 1980. Другие авторы так до конца и не признали рассматриваемые качества за ММПО. Подробнее см.: Лисовский В.И. Международное право: Учебник. — Киев, Изд-во КГУ им. Т.Г. Шевченко, 1956; Моджорян М.А. Основные права и обязанности государства. — М., Изд-

во «Ю/Л», 1965.

2О НАТО и других военно-политических организациях говорилось, что они не являются субъектами международного права, поскольку они — «империалистические», незаконно созданные и незаконно функционирующие организации.

152

ва, и вместе с тем обусловлена спецификой правоотношений, присущих определенным правовым комплексам, и, соответственно, правовым системам, в том числе международному праву.

Общетеоретические определение субъекта права сопряжено с констатацией юридической возможности участия в отношениях, регламентируемых правовыми нормами. Соответственно, носители прав и обязанностей, установленных правовыми нормами, могут претендовать на статус субъектов права (субъектов правоотношений).

В теории международного права такому общему пониманию сопутствуют два неодинаковых подхода.

Один из них предполагает характеристику международного права как регулятора исключительно межгосударственных отношений.

Другой подход, который на стыке XX–XXI вв. все более настойчиво отстаивает право на существование, ориентирован на совмещение общетеоретического понимания правосубъектности и её специфически международных качеств1.

Современная ситуация, ознаменовавшаяся существенными переменами в структуре межгосударственных и иных международных отношений и, соответственно, в предмете международноправового регулирования, побуждает к большему разнообразию взглядов при оценке понятия и видов субъектов международного права.

Концепция «привязки» категории международной правосубъектности исключительно к межгосударственным отношениям и неприятия ее за пределами этих отношений имеет свои основания. Однако она, по мнению других авторов, не должна препятствовать разработке и продвижению иных подходов как в самой практике международных отношений, так и в доктринальных оценках2.

Концепция, отвечающая современным нормативным и реализационным факторам предмета регулирования международного

1См.: Международное право: Учебник / Отв. ред. В.И. Кузнецов, Б.Р. Тузмухамедов. — 2-е изд., перераб. идоп. — М.: Норма, 2007. — С. 68–69.

2См.: Международное право: Учебник / Отв. ред. В.И. Кузнецов, Б.Р. Тузмухамедов. — С. 69.

153

права, его комплексному назначению, рассматривается как проявление общетеоретического понимания субъекта права. При таком подходе предлагается идентифицировать понятие субъекта международного права с юридической возможностью участия в правоотношениях, регулируемых международно-правовыми нормами, и обладания для этого правами и обязанностями; иначе говоря, освободить понимание субъекта международного права от чрезмерных условий, выраженных в требовании особого, полностью самостоятельного международно-правового статуса и способности к равноправному участию в создании норм и к независимому, свободному от чьей-либо юрисдикции, их осуществлению.

Если же мы в соответствии с современной трактовкой предмета международно-правового регулирования примем характеристику субъекта международного права как действующего или возможного участника отношений, регулируемых международноправовыми нормами, как носителя установленных этими нормами прав и обязанностей, то примем и связанную с этим подходом реальность вхождения в сферу такого рода отношений новых участников — юридических и физических лиц (индивидов), неправительственных организаций, а также — в пределах, допускаемых внутригосударственным конституционным и иным законодательством — составных частей отдельных, прежде всего федеративных, государств1.

В рамках рассматриваемой проблемы оба подхода рассматриваются как теоретически и методически значимые, поскольку в основе каждого из них лежит намерение связать международную правосубъектность с критериями, имеющими вполне определенное, наполненное реальным содержанием обоснование. В такой ситуации вряд ли разумно отдавать предпочтение лишь одному из них в качестве императива для специалистов, имеющих отношение к рассматриваемой проблеме. Обе концепции имеют право на существование, а у исследователя сохраняется возможность выбора собственной позиции.

1 См.: Международное право: Учебник / Отв. ред. В.И. Кузнецов, Б.Р. Тузмухамедов. — С. 150.

154

Завершая общую характеристику понятия субъектов международного права, необходимо дополнить ее оценками, свидетельствующими об исторической обусловленности трактовки данной проблемы1, ее значимых теоретических критериях и о современных тенденциях, имеющих объективные основания.

Суждения отдельных отечественных специалистов в области международного права о международной правосубъектности МНПО в рассматриваемый период в подавляющем большинстве случаев были более чем категоричны: «Самостоятельный междуна- родно-правовой статус, юридическая способность к осуществлению международных прав и обязанностей могут иметь только межгосударственные (межправительственные) организации, … именно к ним будет относиться термин“международная организация”»2.

Не менее категоричны они и в наши дни: «Физические и юридические лица, общественные организации и иные субъекты внутреннего права не являются и не могут являться субъектами международного права, поскольку подчиняются юрисдикции (власти) того или иного государства, субъектов международного права характеризует взаимная независимость, неподчиненность какой-либо власти, способной предписывать им юридически обязательные правила поведения. При этом методом международно-правового регулирования является соглашение между юридически независимыми субъектами международных отношений по поводу содержания устанавливаемой ими нормы ипридания ей юридической силы»3.

1В первом послевоенным учебнике международного права его субъектами значились только государства, но с интересной оговоркой — «в современной международной действительности», а в отношении утверждения о правосубъектности отдельных физических лиц говорилось, что оно «расходится с международной действительностью». Такая связка с развивающейся международной действительностью безусловно исключала превращение тогдашней оценки правосубъектности в «вечную истину». См.: Международное право / Общ. ред. В.Н. Дурденевского и С.Б. Кры-

лова. — М., 1947. — С. 109.

2Международное право: Учебник / Под ред. Г.В. Игнатенко и Д.Д. Остапенко. — М.: Высшая школа, 1978. — С. 133.

3Ушаков Н.А. Международное право: Учебник. — М., 2003. — С. 21.

155

Однако трудно согласиться с тем, что такая, например, МНПО как Международный Олимпийский Комитет (МОК) «подчиняется юрисдикции (власти) того или иного государства». Скорее наоборот. К примеру, все предписания МОК и правила Олимпийской хартии неукоснительно и скрупулезно выполняются всеми без исключения правительствами и главами государств. Более того, само участие в мероприятиях, проводимых под эгидой МОК и в соответствии с его регламентами, всегда воспринимались руководителями государств (будь то канцлер фашистской Германии в 1936 г., император Японии — в 1964 г., Генеральный секретарь Коммунистической партии Советского Союза — в 1980 г. или премьер Госсовета КНР — в 2008 г.) как высочайшая честь для них самих и для представляемых ими стран. Заметим при этом, что достигается подобное беспрекословное подчинение нормам Олимпийской хартии без какого бы то ни было давления со стороны МОК, — исключительно силой его непререкаемого авторитета.

На этом фоне особенно четко проявляются мотивы авторов исследований правового статуса МНПО в недалеком прошлом. Поневоле укрепляется уверенность в том, что в основе голого отрицания искомых качеств у рассматриваемых субъектов лежат извечные предубеждения тоталитарных режимов против гражданского общества и его институтов.

Говоря обо всей массе МНПО применительно к их международной правосубъектности, одним из отечественных авторов удачно сформулирована наметившаяся тенденция перехода от традиционно догматического взгляда на рассматриваемую проблему к современному — прагматическому: «МНПО создаются с целью непосредственного участия в международных правоотношениях, решения международно-правовых проблем. Основное отличие МНПО от традиционных субъектов международного права в том,

что МНПО являются нетрадиционными универсальными (курсив мой — Х.Д.) субъектами, то есть субъектами практически всех отраслей международного публичного права. Признание международной правосубъектности нетрадиционных субъектов исходит из презумпции многообразия субъектов в современном международном праве. В международном праве отсутствует запрет наделять

156

международной правосубъектностью любые образования, правомочные вступать в международные публичные правоотношения»1.

Таким образом, можно констатировать, что перспектива потенциального расширения круга субъектов международного публичного права всегда «витала в воздухе», и исследователи ясно осознавали это, оставляя для них место в будущем (в своих, подчас даже категоричных, высказываниях).

С другой стороны мы наблюдаем внедрение в концепцию международной правосубъектности общетеоретических идей, типичных для трактовки понятия и статуса субъектов права. В концентрированном виде такой подход проявился в первом томе «Курса международного права», изданном в 1989 г.: «Субъекты международного права — это стороны, лица, наделенные юридическими правами и юридическими обязанностями в общественных отношениях, урегулированных международным правом»2. И, хотя такое понимание не всегда сопровождалось комплексной характеристикой международной правосубъектности, можно констатировать методологическое основание для совмещенного — в контексте общей теории права и теории международного права — подхода.

1Гетьман-Павлова И.В. Международное право: Конспект лекций. — М., 2009. — С. 31.

Примерно то же самое, но тремя десятилетиями ранее, сказал профессор Э.Х. де Аречага (Уругвай): «Международное право на определенном этапе своего развития вынуждено добавить к первоначальным своим естественным субъектам некоторое количество других юридических лиц». См.: Аречага Э.Х. де. Современное международное право / Под ред. Г.И. Тункина. — М.: Прогресс, 1983. — С. 256.

Международный Суд ООН в 1949 г. высказался следующим образом: «…субъекты права, в той или иной юридической системе, не являются обязательно идентичными, поскольку идет речь об их природе или объеме их прав». И, хотя это суждение в конкретной ситуации относилось к правосубъектности ООН, оно, по существу, имеет общее значение. См.: Крылов С.Б. Международный Суд Организации Объединенных Наций. —

М., 1958. —С. 61.

2Курс международного права. — М., 1989. — Т. I. — С. 159–161 (автор главы о субъектах — Н.А. Ушаков).

157

И последнее. На излете XX в. в научной учебной литературе получают распространение концептуальные положения, содержащие аргументы в интересах современной трактовки понятия и категорий (видов) субъектов международного права.

При этом имеется в виду не простая эволюция взглядов, а воплощение в теоретических воззрениях реальных тенденций международного и внутригосударственного нормотворчества, правосознания, правоприменительной, в том числе судебной, деятельности. На это обращают внимание авторы главы, посвященной нетрадиционным субъектам международного права в цитированном выше учебнике: С.Ю. Марочкин и Б.Р. Тузмухамедов.

Что же касается главного аргумента противников международной правосубъектности МНПО — о неучастии государств в создании МНПО (что они-де создаются частными лицами, оттого и их отношения регулируются международным частным правом)

— то можно сослаться не на один десяток неправительственных организаций, которые успешно функционируют в своей правовой нише, имея в своих учредителях государственные органы различных уровней: от государственных учреждений, министерствведомств, до правительств разных стран. Международная организация морской спутниковой связи (ИНМАРСАТ) — наглядный и далеко не единственный тому пример1.

Одни отечественные авторы (А.Л. Колодкин и Ю.М. Колосов) называют подобные организации «смешанными субъектами международного права»2, другие, например, Е.А. Шибаева, — «международными организациями нового типа»3.

Необходимо отметить, что некоторые МНПО создаются самими государствами (и без участия частных лиц и их объединений). В качестве примера региональной организации такого рода

1См.: Международное морское право: Учебник / Отв. ред. И.П. Блищен-

ко. — М.: РУДН, 1988. — С. 271.

2См.: Колодкин А.Л., Колосов Ю.М. СССР и международная организация морской спутниковой связи (ИНМАРСАТ) // Советское государство и право. — 1977. — № 8. — С. 102.

3См.: Шибаева Е.А. Право международных организаций. — М., 1986. —

С. 98.

158

может служить Ассоциация Латиноамериканских судовладельцев (АЛАМАР), созданная по решению Латиноамериканской ассоциации свободной торговли (ЛАСТ) сроком на 99 лет1.

В 1980 г. по инициативе Всемирного Исламского конгресса и правительства Малайзии была создана смешанная Региональная Исламская организация стран Юго-Восточной Азии и Тихого океана (РИОСЮТ). В ее состав вошли 40 исламских НПО и 16 государств, в том числе: Бирма, Филиппины, Япония, Южная Корея и Тайвань2.

Во многих МНПО государства изначально были представлены в качестве соучредителей наряду с национальными НПО, однако их представительство при этом обеспечивалось на уровне государственных органов, нижестоящих по иерархии, чем министерстваведомства, например: в Международной ассоциации маячных служб (МАМС) эту функцию осуществляло Главное управление навигации и океанографии Министерства обороны СССР; в Международном союзе морского страхования (МСОМС) — Главное управление иностранного страхования Министерства финансов

СССР.

В других случаях наше государство представляли государственные учреждения, например: в Международной ассоциации портов и гаваней (МАСПОГ) — Ленинградский морской порт и Институт «СоюзморНИИпроект»; в Международном научном комитете по океаническим исследованиям (СКОР) и в Международном комитете по арктическим исследованиям (СКАР) — Академия наук СССР. В международной ассоциации судовладельцев (ИНСА)

— Балтийское и Черноморское пароходства.

Однако сегодня, чтобы быть признанной в качестве субъекта международного публичного права, неправительственной органи-

1См.: Международное морское право: Учебник. — С. 206.

2См.: Жданов Н.В. Система Организации Исламская конференция в современных международных отношениях // Актуальные проблемы современного международного права: Материалы ежегодной межвузовской научно-практической конференции кафедры международного права. Москва, 20–21 апреля 2007 г. / Под ред. А.Я. Капустина, Ф.Р. Ананидзе. —

М.: РУДН, 2008. — С. 295.

159

зации вовсе не обязательно быть созданной государствами или иметь смешанный (с государствами) членский состав. Ныне все зависит от степени объективной востребованности в мире деятельности той или иной организации, признанной решать задачи общемировой значимости, поставленные наповестку дняновым веком.

Именно поэтому в последние десятилетия коренным образом изменилось отношение к неправительственным организациям в ООН, в ее специализированных учреждениях, в региональных ММПО, в целом — в мире. И эти изменения в сторону повышения международно-правового статуса МНПО нашли свое закрепление в различных международно-правовых документах, включая конвенционные нормы, в частности, в Европейской конвенции «О правосубъектности неправительственных организаций» 1986 г.1

Неслучайно, поэтому, неправительственной организации — Международному Комитету Красного Креста, учитывая ее политический вес, заслуженный авторитет и бесспорное влияние на события, происходящие в разных регионах мира и формирование международного гуманитарного права, 16 октября 1990 г. Генеральная Ассамблея предоставила статус постоянного наблюдателя при ООН, что в практике ООН допускается только в отношении самых влиятельных в мире межправительственных организаций. Ясно, что несубъект международного публичного права ни при каких обстоятельствах не может обладать подобным статусом официально уравнивающим МНПО с государствами, межправительственными организациями, специализированными учреждениями ООН и нациями, борющимися за свою независимость.

Возьмем другой пример. Согласно резолюции ГА ООН 54/195 от 17 декабря 1999 г. упомянутый статус наблюдателя при ООН получила другая неправительственная организация — Международный Союз по сохранению природы и природных ресурсов (МСОП).

Есть немало оснований полагать, что этими МНПО список наблюдателей в ООН от неправительственных организаций не ограничится. Как говорится, «процесс пошел…»

1 European Convention on the Recognition of the Legal Personality of International Non-Governmental Organizations. Strasbourg, 24.04.1986.

160