- •6 Заказ № 363
- •Глава I
- •§ 1.|Два элемента образуют производство: труд и надлежащие природные объекты его приложения.
- •8 Заказ № 363
- •Глава II о труде как агенте производства
- •Глава III о непроизводительном труде
- •§ 2. Полезности, производимые трудом, бывают трех
- •Глава IV о капитале
- •Глава V основные положения о капитале
- •11 Заказ № 363
- •§ 7. Это непрерывное потребление и воспроизводство капитала служит объяснением того, что столь часто вызы-:
- •Глава VI об оборотном и основном капитале
- •Глава VII
- •§ 4. Третий элемент, определяющий производительность труда общества, заключается в имеющихся в его
- •Глава VIII о кооперации или комбинировании труда
- •§ 3. Из выше изложенных соображений следует, что страна едва ли будет иметь производительное сельское хозяйство, если она не располагает значительным город-
- •Глава IX о крупном и мелком производстве
- •Глава X о законе возрастания труда
- •Глава XI о законе возрастания капитала
- •Глава XII
- •21 Заказ № 363
- •Глава XIII выводы из предыдущих законов
- •Глава I о собственности
- •Глава II продолжение той же темы
- •§ 1. Далее необходимо рассмотреть, каково содержание идеи частной собственности и какими соображениями следовало бы ограничить применение этого принципа.
- •25 Заказ № 363
- •Глава III
- •Глава IV о конкуренции и обычае
- •§ 3. Цены, если только нет монополии, гораздо раньше подпадают под влияние конкуренции и в гораздо большей
- •Глава V о рабовладении
- •Глава VI о крестьянах-собственниках
- •Глава VII продолжение той же темы
- •29 Заказ ,№ 363
- •Глава VIII об испольщиках
§ 4. Третий элемент, определяющий производительность труда общества, заключается в имеющихся в его
от указанной причины, совокупную производительность их труда. Однако вовсе не обязательно, чтобы это привело к ослаблению усердия и прилежания в труде, которые составляют одну из самых драгоценных черт их характера».
В 3-м издании (1852 г.) это место было изменено так, чтобы оно относилось только к Англии и к «лучшим английским рабочим»; в 4-м издании (1857 г.) слова «пылкое стремление к накоплению богатства» были заменены словами «их всевозрастающую преданность производству».
Затем в первоначальном тексте следовали цитаты и комментарии, опущенные в 3-м издании:
«Кто ознакомился бы (пишет Лэйнг в своих «Notes of a Traveller», p. 290) с общественной экономикой английского или шотландского промышленного района, населением которого целиком овладел дух производительности, тот обнаружил бы, что громадный объем производства в каждый данный отрезок времени обеспечивают не только мастерство, расторопность и искусство квалифицированного рабочего, но также чернорабочий, подбрасывающий уголь в топку, девушка, которая готовит ему завтрак, короче говоря, все население — от мальчика в кабаке, подносящего ему пиво, до банкира, у которого хранятся деньги его хозяина, — проникнуто одинаковым духом предприимчивости, все фактически работают в качестве его подручных и с такой же быстротой и точностью, как работает он сам. Английские рабочие, попадающие на континент, всегда жалуются па то, что они там не могут так справляться со своей работой, как у себя дома, из-за медлительности, небрежности, привычки работать спустя рукава со стороны тех, кого им выделяют в подручные и от кого главным образом зависят их собственная работа и производительность.
Иностранцам обычно невдомек, что богатством и мощью, которые они стремятся превзойти, Англия обязана именно этим качествам трудовой активности, а не «кораблям, колониям и торговле», возникшим благодаря указанным качествам, причем, даже если бы «корабли, колонии и торговля» были уничтожены, Англия все равно оставалась бы богатейшей страной мира. Англичанин, практически независимо от своей классовой принадлежности, является самым квалифицированным из всех работников, так как, Употребляя распространенное выражение, «он вкладывает в работу всю душу». Но наверняка можно вкладывать всю душу в работу, не лишаясь при этом способности вкладывать ее во что-нибудь еще».]
213
распоряжении мастерстве и знаниях, будь то квалификация и знания самих работников или тех, кто управляет их трудом. Нет необходимости доказывать, насколько эффективность производства повышается от физической ловкости одних работников, выполняющих самые обыкновенные виды работ; от смышлености других, занятых па операциях, требующих значительного участия умственного труда; от всей суммы знаний о силах природы и свойствах предметов, которые используются в производстве. Совершенно очевидно, что производительность труда у народа ограничена объемом его технических знаний и что всякое расширение таких знаний, всякое более совершенное применение предметов или сил природы для производственных целей позволяет при одинаковом количестве и интенсивности труда производить больший объем продукта.
Одна из главных областей таких усовершенствований производства — изобретение и эксплуатация инструментов и машин. В такой работе, как наша, нет необходимости подробно объяснять, каким образом инструменты и машины способствуют увеличению производства и экономии труда. Тдаое объяснение, одновременно научное и популярное, причем хорошо проиллюстрированное примерами, можно найти в известной книге Бэббейджа «Об экономической природе машин и фабричного производства». Целая глава в работе Бэббейджа посвящена примерам способности машин «выполнять работы, превышающие силы человека, и производить операции слишком тонкие для человеческих рук». Но незачем ходить так далеко за примерами работ, которые человек нь в состоянии выполнить собственными руками. Без насосов, приводимых в движение силой пара или иными средствами, нельзя было бы во многих случаях удалить из рудников накапливающуюся там воду и приходилось бы по достижении небольшой глубины прекращать работу. Без кораблей и лодок нельзя было бы пересекать моря. Без тех или иных орудий нельзя было бы рубить деревья или разрабатывать каменные карьеры. Даже для простейшей обработки почвы нужен плут или хотя бы мотыга. Однако самые простые и грубые инструменты позволяют выполнять буквально почти все работы, которые до сих пор производились руками людей. Последующие изобретения приводили преимущественно к более совершенному выполнению тех же работ, и прежде всего
214
огромному сокращению затрат труда. Сэкономленный таким образом труд, высвобождался для других работ.
Применение накопленных знаний для содействия производству вовсе не ограничивается использованием машин. g земледелии и садоводстве техника только теперь [1852 г.] начинает показывать, что она способна дать нечто более важное, чем изобретение и постепенное совершенствование плуга и нескольких других простейших орудий. До сих пор важнейшие сельскохозяйственные изобретения заключались в непосредственном применении более целесообразных приемов обработки самой земли и выращиваемых на ней культур. Сюда относятся севооборот, позволяющий избежать необходимости через каждые два-три года на один сезон оставлять землю необработанной; более эффективные удобрения, обеспечивающие восстановление плодородия истощенных постоянной эксплуатацией земель; вспашка и осушение не только поверхности почвы, но и подпочвенного слоя; превращение болот и топей в пахотные земли; установленные опытом более совершенные способы подрезки, подпорки растений и деревьев и придания им форм; в отношении самых ценных культур — более редкая посадка саженцев или семян и более тщательное рыхление почвы ддя них и т. д. В промышленности и торговле некоторые важнейшие усовершенствования заключаются в экономии времени и в более быстром поступлении доходов вслед за затратами труда и другими издержками. Другие усовершенствования обеспечивают экономию материалов.
§ 5. Однако зависимость между расширением знаний общества и увеличением его богатства не требует особых разъяснений, поскольку она стала понятной даже ддя самых необразованных людей, благодаря таким очевидным примерам, как железные дороги и пароходы. Между тем далеко не достаточно осознано и признано экономическое значение развития умственных способностей всего населения. Людей, способных осуществлять руководство и Управление каким-либо промышленным предприятием или хотя бы исполнять работу, для которой недостаточно простого запоминания и навыка, всегда намного меньше, чем требуется. Свидетельство тому — громадная разница между жалованьем, которое платят таким лицам, и заработной платой обыкновенных рабочих. Недостаток прак-
215
тического здравого смысла у большинства трудящихся, отсутствие у них способности считать находят в свою очередь выражение, например, в том, как расточительно, небрежно и беспорядочно ведется их домашнее хозяйство. Это обрекает их лишь на весьма слабое участие в умственном труде и обусловливает меньшую производительность их трудовых усилий по сравнению с усилиями людей, обладающих более высоким умственным развитием. Даже с этой ограниченной точйш зрения народное образование заслуживает пристального .внимания политических деятелей, особенно в Англии, так как опытные наблюдатели, привыкшие иметь дело с рабочими разных национальностей, утверждают, что у иностранных рабочих они чаще встречали большую понятливость, совершенно не 'зависящую от их образования, тогда как английский рабочий, если только он поднимается выше уровня дровосека или водовоза, обязан этим образованию, причем почти всегда самообразованию. Цюрихский инженер Эшер (имеющий хлопчатобумажную фабрику с почти 2 тыс. рабочих самых разных национальностей) в приложенном к опубликованному в 1840 г. отчету комиссии по закону о бедных относительно воспитания детей нищих приводит сравнительную характеристику английских рабочих и рабочих континентальной Европы, характеристику, которую, я полагаю, подтвердят все обладающие таким же опытом.
Эятер пишет: «Сметливость итальянцев обнаруживается в быстром усвоении любого поручаемого им нового вида работы, в большем, чем у других, умении быстро понять задачу, которую перед ними ставит хозяин, приспособиться к новым обстоятельствам. Французские рабочие отличаются такими же природными качествами, но лишь в несколько меньшей степени. Английские, швейцарские, немецкие и голландские рабочие, как нам представляется, обладают гораздо меньшей природной сообразительностью; однако, как рабочим, предпочтение, несомненно, следует отдать англичанам, потому что, и мы в этом убедились, все они обучены определенным специальностям, в которых достигли высокой (Квалификации и на которых сосредоточены все их помыслы. Но ка(к людей деловых или вообще полезных — людей, которыми бы хотел быть оиружен предприниматель, я решительно предпочел бы саксонцев или швейцарцев, особенно сак-
216
сонцев, так как они обладают очень высоким общим образованием, которое позволяет им не оставаться привязанными к какому-нибудь одному занятию, а овладевать после краткой подготовки любым делом, какое им могут поручать. Если у меня английский рабочий занят установкой паровой машины, он понимает только эту работу и ничто другое. Во всех других обстоятельствах или в других областях механики, как бы близко они ни соприкасались с его занятием, он оказывается практически не в состоянии сориентироваться в новой обстановке, справиться с возникающими проблемами, дать дельный совет или написать ясный отчет и вразумительное письмо о своей работе в различных смежных областях механики».
О связи между умственным развитием и нравственной порядочностью тот же Эшер пишет: «Кад? мы замечали, более образованные рабочие отличаются также и более высокими моральными достоинствами во всех отношениях. Прежде всего они всегда трезвы; они умеренны в своих развлечениях, которые более осмысленны и утонченны; они тянутся к лучшему обществу, к которому проявляют уважение и которое поэтому с большей готовностью принимает их; они занимаются музыкой, читают, любят театр, устраивают загородные прогулки; они экономны, и их бережливость распространяется не только на собственный карман, но и на имущество хозяина; в целом, они честны и заслуживают Доверия».
На вопрос о свойствах английских рабочих Эшер отвечает: «В работе, к которой они специально подготовлены, они искуснее всех, но что касается их поведения, то они самые распущенные, развратные, необузданные из всех рабочих различных наций, каких мне приходилось нанимать, и меньше всех заслуживают уважения и доверия. Утверждая это, я выражаю убеждение всех предпринимателей континентальной Европы, с кем мне приходилось беседовать, и особенно английских предпринимателей, которые жалуются громче всех. Такого рода испорченность не свойственна тем английским рабочим, которые получили образование, она характеризует лишь остальных в меру его отсутствия у них. Когда необразованные английские рабочие вырываются из тисков железной дисциплины, в которых их держат предприниматели в англии, и попадают в атмосферу вежливости и дружеского обращения, какого ожидают и получают от своих хозяев
217
более образованные (рабочие континентальной Европы, они, английские рабочие, совершенно теряют равновесие, перестают сознавать свое 'положение и вскоре окончательно становятся неуправляемыми и 'бесполезными» *. Такой вывод из наблюдения подтверждается также опытом и в самой Англии. Как только необразованный английский рабочий приобщается к идее равенства, у него начинает кружиться голова3. Как только он отрешается от раболепия, он становится дерзким.
Нравственные черты работничков столь же влияют на эффективность и качество труда, как и их умственное развитие. Если оставить в стороне вопрос о влиянии невоздержанности работников на их физические и умственные способности или о воздействии легкомысленного, неустойчивого поведения на интенсивность и длительность их труда (все это настолько очевидно, что не требует доказательства) , стоит поразмыслить над тем, в какой степени совокупные результаты их труда зависят от заслуживаемого ими доверия. Весь труд, затрачиваемый теперь на надзор за выполнением рабочими обоих обязанностей или на проверку выполненной работы, отвлекается от участия в производстве как таковом и направляется на осуществление вспомогательной функции, необходимость которой вызвана не силою вещей, а нечестностью людей. Да и самый строгий надзор приносит мало успеха в тех случаях, когда, как это теперь почти постоянно происходит с наемными работниками, малейшее ослабление бдительности со стороны надзирателей немедленно используется рабочими для того, чтобы уклониться от исполнения своих обязанностей4. Выгода от способности людей доверять Друг другу проявляется во всех самых тонких сферах человеческого бытия, и хотя экономическая ее доля, быть может, наименьшая, но и она неисчислима. Возьмем лишь самый явный пример ущерба богатству общества, наносимого нечестностью. Во всех богатых странах существуют хищнические слои населения, живущие грабежом или 06-
* Все эти свидетельства умного и опытного предпринимателя заслуживают внимания, равно как и многочисленные аналогичные свидетельства других очевидцев, содержащиеся в той же книге.
3 [Это замечание добавлено в 3-м издании (1852 г.).]
4 [Эта фраза заменила в 3-м издании (1852 г.) следующую; «Да и самый строгий надзор извне не может сравниться по своей эффективности с самоконтролем самих работников».]
218
маном. Их точную численность невозможно установить, но по самым низким оценкам, в такой стране, как Англия, она очень велика. Содержание таких людей ложится настоящим бременем на национальное производство. Это бремя в свою очередь неизбежно порождает другое, а именно необходимость содержания полиции, огромного пенитенциарного аппарата, уголовного, а частично и гражданского суда. Непомерно высоко оплачиваемая профессия юристов, в той мере, в какой их деятельность не обусловлена нетовершенством законодательства, созданного ими же самими, оказалась необходимой и вознаграждается лишь вследствие существующей среди людей нечестности. Пропорционально повышению уровня честности в обществе все эти издержки сокращаются. Но намного значительнее этой экономии было бы громадное увеличение продукта всех видов труда, экономия времени и расходов, которые могли бы быть достигнуты, если бы работники честно выполняли свои обязанности. Столь же велика была бы выгода от укрепления духа, от сознания силы и уверенности, с которой планировались бы всякого рода работы теми, кто был бы убежден, что все участники производства честно выполнят принятые на себя обязательства. Совместная деятельность возможна лишь постольку, поскольку люди могут полагаться друг на друга. В Европе существуют страны, обладающие первостепенным производственным потенциалом, где самым серьезным препятствием на пути осуществления крупномасштабных хозяйственных работ служит нехватка людей, которым можно было бы доверить получение и расходование больших денежных сумм. Имеются страны, к товарам которых купцы относятся с недоверием, так как их качество не соответствует качеству представленных образцов. Такие быстро обнаруживающиеся подлоги далеко не редки в практике английского экспорта. Все слышали о «чертовом порошке». В одном из многих примеров, приводимых Бэб-бейджем, рассказывается, как одна отрасль экспортной торговли оказалась надолго фактически парализована вследствие практиковавшихся в ней подлогов и подделок. С другой стороны, в той же работе приводятся столь же примечательные примеры значительных преимуществ коммерческих сделок, основывающихся на испытанном временем доверии. «В одном из наших крупнейших городов,—пишет Бэббейдж,—ежедневно совершаются громад-
219
ные торговые сделки, в которых стороны обходятся без обмена какими бы то ни было письменными документами». Если учесть количество сделок, совершаемых в течение года, какую же огромную выгоду приносит такая экономия времени, хлопот и издержек производителям и торговцам этого города их собственная честность. Бэббейдж продолжает: «Значение высокой репутации, основанной на доверии, получило убедительное подтверждение вовремя последней войны, когда английским фабричным изделиям был запрещен доступ на континент. Одна из наших крупнейших фирм систематически совершала большие операции с торговым домом в центре Термании. Но в связи с закрытием континентальных торговых портов для наших товаров нарушители Берлинских и Миланских декретов подлежали тяжким наказаниям. Тем не менее английский промышленник продолжал получать заказы с указанием, куда направлять товары, и с обозначением срока и способа платежей в письмах, написанных знакомым ему почерком, но либо с подписью в виде собственного имени одного из владельцев торговой фирмы, либо вовсе без подписи. Заказы неизменно выполнялись, и не было ни единого случая малейшего нарушения сроков платежа» *.
* Можно привести еще несколько менее важных примеров! содержащихся в книге Бэббейджа, для доказательства того, какоЛ ущерб наносит обществу неспособность его членов доверять друг'
другу.
«Стоимость товара для покупателя слагается из цены, которую он за него платит, и из расходов, связанных с проверкой соответствия качества товара предусмотренному в контракте. Иногда доброкачественность товара устанавливается уже при поверхностном осмотре; в этих случаях не возникает большой разницы в цене на него в различных магазинах. Например, качество сахара-рафинада можно определить практически с первого взгляда, в результате чего цена на него столь одинакова и прибыль от него столь мала, что ни один бакалейщик не заинтересован им торговать. Между тем, чай, качество которого очень трудно про^ верить и из которого можно сделать такие смеси^ что даже самый опытный глаз не заметит подделки, имеет множество разных цен и представляет собой такой товар, какой любой бакалейщик стремится продавать своим клиентам в первую очередь. Трудность я стоимость проверки в ряде случаев столь велики, что оправдывают отступление от твердо установленных принципов. Так, ни у кого уже не вызывает сомнений, что правительству дешевле приобрести любой товар, чем самому его производить. Но оно тем не менее сочло более выгодным строить крупные мельницы (как, например, в Дэпфорде) и молоть на них собственное зерно, чем
220
S 6. Среди втррйчнъ1х_гтрдчин, обусловливающих про-
водительность факторов производства, самая главная—
f, зоиасность. Под безопасностью я подразумеваю всесто-
'"поверять каждый мешок купленной муки и нанимать людей для зобретения средств обнаружения все новых способов подмеши-и ния ее чем-либо посторонним». Аналогичное отсутствие доверия способно лишить, например, Соединенные Штаты, такой крупной статьи экспорта, какую составляет мука.
Далее. «Несколько лет назад метод обработки старых семян клевера и люцерны посредством процесса, названного «лечением» (doctoring), получил такое широкое распространение, что привлек внимание палаты общин. Комиссия палаты установила, что старые семена белого клевера сначала слегка смачивали, а затем сушили в парах горящей серы; цвет семян красного клевера освежался встряхиванием их в мешке с небольшим количеством индиго. Когда это со временем вскрылось, «доктора» стали пользоваться препаратом из сандалового дерева, очищенного небольшой дозой купороса, а иногда ярь-медянкой, улучшая таким образом вид старых семян, но одновременно уменьшая, если ие уничтожая вовсе, их вегетативную способность, уже ослабленную временем. Допустим, что этот процесс не причинял вреда доброкачественным семенам, но было доказано, что улучшение их внешнего вида повышало рыночную цену на них с 5 до 25 шилл. за центнер (английский). Но самое большое зло, порожденное этим «лечением», заключалось в том, что старым и погодным семенам придавали такой же вид, какой был и у лучших семян. Один из свидетелей испытал подвергшиеся «лечению» семена и установил, что прорастает не больше одного из ста, а те, которые прорастают, вскоре погибают, тогда как из доброкачественных семян всходы дают примерно 80—90%. Подвергшиеся «лечению» семена продавались сельским розничным торговцам, которые, конечно, стремились покупать их по дешевке, а от них уже попадали к фермерам, причем ни те, ни другие не в состоянии были отличить поддельные семена от настоящих. В результате многие земледельцы сократили закупки этих семян, а другие вынуждены были платить более высокие цены тем, кто обладал умением распознавать поддельные семена, а также честностью и репутацией, не позволявшими им торговать плохими семенами».
Тот же автор сообщает, что ирландский лен, по своим природным свойствам не уступающий никакому другому, продается или недавно продавался на рынке на 1—2 пенса дешевле за фунт, чем иностранный или английский лен. Частично это объясняется небрежностью его обработки, но отчасти и по причине, приведенной в показаниях Корри, много лет занимавшего пост секретаря ирландской комиссии по льну: «Производители льна, почти все принадлежащие к низшим классам, полагают, что им выгоднее всего обманывать покупателей. Поскольку лен продается по весу, °ни прибегают к всевозможным уловкам, чтобы этот вес повы-сить, а всякая такая уловка ухудшает качество льна, особенно ЧаЩе всего практикуемое смачивание, которое впоследствии приводит к его перегреву. Внутри каждой связки льна (они разной ве-Ичины) часто оказывается много камней или всякого мусора для
221
роннюю защиту, обеспечиваемую обществом его членам Она включает защиту со стороны правительства и защиту от правительства. Последняя наиболее важна. Там, где человек, о котором известно, что он владеет чем-нибудь достаточно ценным, что имело бы смысл отобрать у него находится в постоянном страхе перед чиновниками алчного правительства, способными лишить его собственности с применением всех средств тиранического насилия, там едва ли найдется много охотников тратить свои силы, чтобы производить больше, чем требуется для удовлетворения повседневных нужд. В этом и заключается общепризнанное объяснение нищенского состояния многих плодородных районов Азии, которые были некогда богаты и густо населены. Между положением в этих районах и уровнем безопасности, существующим в наилучшим образом управляемых частях Европы, имеется множество промежуточных ступеней. При господствовавшей до революции во многих провинциях Франции порочной системе налогообложения земли, а еще более при отсутствии там защиты от произвольных поборов под видом налогов каждому земледельцу было выгодно казаться бедным, а следовательно, и плохо обрабатывать свою землю. Единственное ощущение опасности, которое полностью парализует энергию производителей, исходит от правительства или от лиц, облеченных им властью; от всех других грабителей есть надежда защититься. Греция и греческие колонии в древние века, Фландрия и Италия ib средние века отнюдь не пользовались тем, что человек с современными представлениями назвал бы безопасностью. Общество там было в крайне непрочном и бурном состоянии, личность и собственность подвергались тысяче опасностей. Но это были свободные страны, которые, как
увеличения веса. В таком состоянии леи покупается и экспортируется в Англию».
В комиссию палаты общин представлены материалы, свидетельствующие, что кружевное производство в Ноттингеме сильно сократилось вследствие того, что выпускались поддельные или низкокачественные изделия. «Сорт кружева (продолжаю цитировать Бэббейджа), называемый«однорядным», хотя на вид и хорош, в первой же стирке расползается. Однако ни один человек из тысячи не сумел бы отличить «однорядное» кружево от «двухрядного». Даже самим рабочим и фабрикантам приходилось для этого прибегать к увеличительному стеклу. В случае с таким же изделием, называемым крученым кружевом, также нужно было обращаться к помощи увеличительного стекла».
222
правило, не являлись объектом деспотического притеснения или систематического грабежа со стороны своих правительств. Против внешних врагов их личная энергия, возбуждаемая призывами существовавших в этих странах институтов, позволяла им успешно бороться. Их труд поэтому был чрезвычайно производителен, а их богатство, пока они оставались (свободными, неуклонно возрастало. Римская деспотия, положившая конец войнам и междоусобным раздорам во всей империи, в значительной мере избавила покоренное население от прежнего ощущения постоянной опасности. Однако в силу того, что римляне сами возложили на это население тяжкое бремя своих собственных алчных устремлений, оно стало слабеть и беднеть, .пока не превратилось в легкую добычу диких, но свободных завоевателей. Покоренные римлянами народы не захотели ни сражаться, ни трудиться, так как их лишили возможности пользоваться тем, во имя чего они прежде сражались и трудились.
Безопасность личности и собственности у современных наций в значительной мере представляет собой следствие нравов и воззрений, а не законов. В Европе существуют или недавно еще существовали государства, где монарху номинально принадлежала неограниченная власть, но где в результате ее фактического ограничения укоренившимися обычаями ни один подданный практически не видит ни малейшей угрозы произвольного захвата правительством его собственности или обложения ее данью. При таких правительствах, однако, сохраняется мелкий грабеж и другие виды насилия со стороны правительственных агентов, от которых нет защиты из-за отсутствия гласности, составляющей характерную черту абсолютистского строя. В Англии население достаточно защищено институтами и обычаями от произвола правительственных чиновников, но что касается безопасности от других нарушителей, то ею Англия [в 1848 г.] очень мало обязана своим институтам. Нельзя утверждать, что законы обеспечивают защиту собственности, если эта защита обходится так дорого, что подчиниться несправедливости оказывается выгоднее. Защита собственности в Англии в гораздо большей мере обеспечивается (за исключением случаев явного насилия) укоренившимися взглядами и страхом изобличения, чем непосредственным действием закона и судебных Учреждений.
223
Независимо от несовершенства всех опор, которые общество сознательно подводит под то, что оно считает собственностью, существуют различные иные способы, коими штхие институты препятствуют наиболее выгодному использованию производительных ресурсов страны. Но мере изложения нашего предмета нам представится возможность обратить внимание на многие из них. Здесь достаточно отметить, что эффективность производства оказывается (в прямой зависимости от того, насколько плоды производства достаются лицам, его осуществляющим, а также от того, в какой мере все общественные институты содействуют полезному приложению сил и надлежащему вознаграждению каждого за его труд пропорционально выгоде, какую он приносит. Все законы и обычаи, которые благоприятствуют одному классу или группе лиц в ущерб другим, которые сковывают усилия любой части общества в достижении ее собственного блага или уста^ навливают преграды между указанными усилиями и их естественными результатами, — все это (независимо от других отрицательных сторон) нарушение фундаментальных принципов экономической политики, ведущее к тому, что производительность совокупных производительных сил общества оказывается меньше, чем она была бы без такого нарушения.