11 Заказ № 363

361

ков, которых капитал мог бы содержать и использовать в производстве. Как известно, так происходило в новых ко­лониях, где капитал погибал без пользы из-за нехватки рабочей силы, примером чего может служить колония Суон-ривер (теперь—Западная Австралия) в первые годы после своего основания. Есть много людей, существующих на имеющийся /капитал, но либо ничего не производящих, либо способных производить намного больше, чем они это делают. Если рабочим платить меньшую заработную пла­ту или побудить их за ту же заработную плату работать больше часов в день или если бы члены их семей, которые уже содержатся за счет капитала, в большей мере, чем теперь, привлекались к труду по увеличению произ­водства, то данный объем капитала обеспечивал бы более широкие масштабы производственной деятельности. Мож­но было бы прекратить непроизводительное потребление производительных работников, которое целиком осуще­ствляется из капитала, или отложить его до создания про­дукта и за счет образовавшейся экономии нанять дополни­тельных работников. Такими мерами общество в состоя­нии извлечь из наличных ресурсов больший объем про­дукта; оно вынуждено действительно прибегать к ним, когда внезапное уничтожение значительной части его ка­питала вызывает в данный момент острую необходимость использовать с максимальной эффективностью оставшую­ся часть.

Когда производство не достигает объема, допускаемо­го имеющимся капиталом, правительство может различ­ными способами содействовать приближению его к этому пределу, например ввозам новых работников, скажем кули и свободных негров, в Вест-Индию. Существует еще один способ, которым правительства могут расширять производство. Они могут создавать капитал. Они, напри­мер, могут ввести налоги и собранные суммы использо­вать производительно. Они могут также предпринять нечто почти равнозначное, а именно: обложить налогом доходы или расходы и обратить поступления от него на погашение государственных долгов. Владелец государст­венных облигаций, у которого правительство их выкупило, несомненно, захочет продолжать получать доход от своей собственности и большую ее часть вложит в производство. Между тем значительная доля выплаченной правитель­ством суммы взята из фонда непроизводительных расхо-

162

поскольку люди платят налоги не целиком из своих бетэежений, а частично, если не преимущественно, из тех ^с д_СТВ) какие они намеревались израсходовать. Следует бавит'ь, что всякое увеличение производительной силы капитала (или, выражаясь точнее, труда), путем повыше­ния мастерства ^работников или иным способом, ведет к увеличению занятости рабочей силы; когда создается больший продукт, всегда существует вероятность, что ка­кая-то часть прироста будет сбережена и обращена в ка­питал, особенно в том случае, когда повышение доходов от производственной деятельности служит дополнитель­ным стимулом к переключению средств с непроизводи­тельных на производительные цели.

§ 3. В то время как, с одной стороны, объем производ­ства ограничен размерами капитала, с другой — каждое увеличение капитала приводит или может привести к новому расширению производства, причем без определен­ного предела. Я отнюдь не хочу отрицать, что капитал (или какая-либо его часть) может быть употреблен не на содержание работников, а воплощен в машины, здания, повышение плодородия земли и т. п. При любом крупном увеличении капитала значительная его доля обычно ис­пользуется именно таким образом и лишь содействует ^ТРУЛУ работников, а не содержит их. Но я решительно утверждаю, что часть капитала, выделяемая на содержа­ние работников, может (при црочих равных условиях) возрастать беспредельно, не создавая ситуации, при кото­рой невозможно найти для них работу. Иными словами, если существуют способные к труду люди и пища для их пропитания, их всегда возможно использовать в каком-либо производстве. На этом положении стоит остановить­ся несколько подробнее, так как оно относится к тем, с которыми люди чрезвычайно легко соглашаются, когда эти положения выдвинуты в самой общей форме, но которые иногда представляются сомнительными в свете многосложных и запутанных обстоятельств реаль­ной жизни общества. Это положение к тому же вступает в явное противоречие с устоявшимися взглядами. Нет в мире более распространенного мнения, чем то, что непро­изводительные расходы богатых необходимы для обеспе­чения занятости бедным. До Адама Смита это представле­ние едва ли оспаривалось, и даже после него весьма

11*

163

именитые и достойные авторы * утверждали, что если бы потребители сберегали и обращали в капитал чрезмерно большую долю своих доходов и не выделяли на непроиз­водительное потребление сумму средств, находящуюся в определенной пропорции к капиталу страны, то не оказа­лось бы рынка сбыта для товаров, -которые бы произвел созданный таким образом капитал. Я считаю это одной нз многих ошибок, возникающих в политической эконо­мии вследствие того, что исследования начинают не с про­стейших случаев, а сразу окунаются в гущу конкретных явлений.

Каждому ясно, что, если какое-либо благоразумное правительство владеет всем продовольствием, орудиями и материалами общества, оно 'может заставить заниматься производительным трудом всех тех трудоспособных, кому оно предоставляет пищу; ему не угрожает ограниченность сферы применения этого производительного труда, так как при возникновении малейшей неудовлетворенной потреб­ности любого человека (которая удовлетворяется с по­мощью материальных благ) труд общества можно обра­тить на производство продукта, способного удовлетворить эту потребность. Когда индивидуальные владельцы капи­тала увеличивают его новыми накоплениями, они делают точно то же самое, что мы ожидаем от благонамеренного правительства. Поскольку любой случай можно предста­вить в виде гипотезы, вообразим себе самый крайний слу­чай. Допустим, что каждый капиталист пришел к заклю­чению, что он не заслуживает большего вознаграждения, чем всякий добросовестный работник, и должен вести столь же скромный образ жизни; предположим, что он, следовательно, движимый благими побуждениями, сбере­гает излишки своих прибылей или же что такое воздержа­ние не добровольно, а навязано всем капиталистам, равно как и землевладельцам законом или общественным мне­нием. В результате непроизводительное потребление сводится к минимуму и возникает вопрос: какое примене­ние может получить возросший таким образом капитал? Кто купит товары, которые он произведет? Не осталось даже покупателей на те товары, которые произведены раньше. Поэтому, как утверждают, товары окажутся не­распроданными и сгниют на складах, причем это будет

* Например, Мальтус, д-р Чалмерс, де Сисмонди.

164

происходить до тех пор, пока капитал не сократится до своего первоначального размера или даже еще на столько, на сколько сократился спрос потребителей.

Но так рассуждать — значит видеть только одну сторо­ну вопроса. В допущенном нами случае исчезнет спрос на предметы роскоши, предъявляемый капиталистами и землевладельцами. Но когда эти классы превраща­ют свой доход в капитал, они этим не уничтожают свою потребительную способность, они лишь переносят ее на работников, которым предоставляют работу. Что касается работников, то здесь имеются две (возможности: либо их число возрастает пропорционально капиталу, либо остает­ся прежним. Первый случай не представляет никаких трудностей. Производство предметов первой необходимо­сти для нового населения занимает место производства предметов роскоши для части прежнего и обеспечивает точно та!кой же объем занятости, какой был вытеснен. Но допустим, что прироста населения не произошло. Все, что прежде расходовалось на предметы роскоши капиталиста­ми и землевладельцам^:, теперь распределяется между наличными работниками в виде дополнительной заработ­ной платы. Мы предположим, что они уже до этого были достаточно обеспечены предметами первой необходимости. Что в этом случае произойдет? Работники становятся по­требителями предметов роскоши, а капитал, раньше при­менявшийся в производстве предметов роскоши, все еще может использоваться прежним образом. Разница заклю­чается лишь в том, что предметы роскоши распределяются теперь не среди немногих, а среди всего населения. Рост накопления и увеличение производства могут, строго гово­ря, продолжаться до тех пор, пока каждый работник не окажется обладателем всех привилегий богатства в преде­лах, сохраняющих готовность трудиться, при условии, разумеется, что их совокупный труд физически в состоя­нии произвести все эти блага для всего общества. Таким образом, пределом богатства всегда служит нехватка не потребителей, а производителей и производственной мощ­ности. Всякое приращение капитала приносит труду либо Дополнительную занятость, либо дополнительное возна­граждение, оно обогащает либо страну в целом, либо тру­дящийся класс. Если этот прирост капитала находит и ис­пользует новую рабочую силу, он увеличивает совокупный продукт, если же он ограничивается использованием

J65

прежнего числа работников, он выделяет им большую долю продукта; в последнем случае, поощряя рвение работников, он даже, возможно, увеличивает также объем продукта.

, / \, § 4. Вторая основная теорема капитала касается источников его происхождения. Капитал есть резуль­тат сбережения. Это со всей очевидностью следует из того, что уже было оказано по данному вопросу. Но сама теорема нуждается в некоторых дополнительных пояснениях.

Если бы каждый расходовал на удовлетворение своих личных потребностей все, что сам производит, а также весь доход, получаемый им от того, что произведено дру­гими, то капитал не мог бы возрастать. Весь капитал, за ничтожным исключением, первоначально возник как результат сбережения. Я говорю — за ничтожным исклю­чением, потому что человек, работающий на свой собст­венный счет, может и расходовать на себя все, что произ­водит, не становясь при этом нищим; запас предметов первой необходимости, на которые он существует, пока не соберет урожай или не продаст свое изделие, хотя и пред­ставляет собой настоящий капитал, однако нельзя ска­зать, что является сбережением, так как весь он исполь­зуется для удовлетворения личных потребностей владель­ца, причем, быть может, столь же быстро, как если бы последний использовал его, не выполняя никакой работы. Можно представить себе какое-то число лиц или семей, живущих на своих обособленных участках земли, сущест­вующих лишь плодами собственного труда и потребляю­щих весь производимый ими продукт. Но даже и эти люди должны откладывать (т. е. изымать из личного потребле­ния) ту часть урожая, которая требуется для следующего посева. Следовательно, известный размер сбережения необ»одим_даже^_при этой^простейшей из всех форм эконо­мических отношений;, людям приходится ^йроиэводитъ 6o^>ni^j5£M_jm^_rrj^06jimoT\_ii5ii потреблять меньше, чем они производят. Объём сбережений должен возрасти, если они намереваются нанять других работников и увеличить свое производство сверх того, что они могут сделать соб­ственными руками. Все, что необходимо для содержания и применения труда других людей, помимо собствен­ного, должно сначала быть накоплено путем сбережения, кто-то должен это произвести и воздержаться от его

потребления. Следовательно, мы можем, без большой по­грешности, утверждать, что всякий капитал, и Особенно всякое -приращение капитала, есть результат сбережения.

В примитивном обществе, в котором господствует наси­лие, постоянно случается, что капиталом владеет не тот, кто его накопил, а тот, кто, будучи сильнее или принад­лежа к более могущественной общине, присвоил его себе посредством грабежа. Но даже и при общественном строе, обеспечивавшем защиту собственности, увеличение капи­тала долгое время обычно происходило за счет ^лишений, которые, в сущности, равнозначны 1сбёрежениям,~хотя их не принято так называть, поскольку они не являются доб­ровольными. Подлинными производителями были рабы, вынужденные производить столько, сколько можно было заставить их сделать это силой, и .потреблять не больше того, сколько допускали корыстолюбие или обычно очень слабое чувство сострадания их надсмотрщиков. Однако этот вид принудительного сбережения не привел бы к уве­личению капитала, если бы часть его не была вторично добровольно сбережена рабовладельцем. Если бы он упо­треблял на удовлетворение своих личных потребностей все, что он принудил рабов произвести сверх выделенного для их потребления, он не увеличил бы свой капитал и не был бы в состоянии содержать большее число рабов. Вооб­ще содержание какого бы то ни было числа рабов пред­полагает уже предварительно сделанное сбережение, заблаговременное создание запаса, по крайней мере пищи. Однако такого рода сбережение, очевидно, не являлось результатом лишений, добровольно принятых на себя хо­зяином; вероятнее всего, это были сбережения самих рабов, произведенные, пока они еще были свободными, и доставшиеся в виде добычи завоевателям, обратившим побежденных в рабство.

Имеются и другие случаи, когда термин «сбережение» и связанные с ним представления не совпадают в точно­сти с процессом возрастания капитала. Например, утвер­ждение, что единственный способ ускорить увеличение капитала заключается в увеличении сбережений, веро­ятно, породило бы представление о большем воздержании и возросших лишениях. Между тем совершенно очевидно, что всякое повышение производительной силы труда соз­дает дополнительный источник сбережений и позволяет Увеличивать капитал не только без новых лишений, но-

166

167

даже одновременно с расширением личного потребления. Тем не менее в научном смысле здесь происходит увели­чение сбережений. Несмотря на рост потребления, имеет место и расширение объема сбережений. Превышение производства над потреблением оказывается большим. Вполне правомерно назвать это возросшим сбережением. Хотя сам термин «сбережение» не бесспорен, нет другого термина, против которого не было бы столько же возраже­ний. Потреблять меньше, чем произведено, — значит сбе­регать, в чем и состоит процесс возрастания капитала, хотя при этом абсолютный объем потребления необяза­тельно сокращается. Вовсе не следует до такой степени рабски придерживаться узкого значения слова, чтобы ли­шить себя возможности употреблять термин «сбережение» в указанном смысле; надо лишь помнить, что, кроме сокра­щения потребления, есть и другой способ увеличения капитала, а именно увеличение производства.

§ 5. Третья основная теорема капитала, тесно связан­ная с только что изложенной, заключается в том, что капитал хотя и сберегается, и представляет собой результат сбережения, но тем не менее он потребляется. Слово «сбережение» отнюдь не означает, что сбереженное не потребляется, не означает оно даже и того, что его потребление непременно откладывается на более поздний срок. Оно подразумевает лишь то, что если сбереженное потребляется немедленно, то потребителем является не тот, кто осуществил сбережение. Если сбережение отложе­но для будущего использования, оно считается припрятан­ным, и, пока остается таковым, оно не потребляется вовсе. Но когда сбережение используется в качестве капитала, оно потребляется целиком, хотя и не самим капиталистом. Одна часть его обменивается на инструменты или маши­ны, подвергшиеся износу в процессе производства; дру­гая — обменивается на семена или материалы, которые уничтожаются, как таковые, будучи посеянными или об­работанными, и вовсе уничтожаются в результате потреб­ления конечного продукта. Остаток выплачивается в виде заработной платы производительным работникам, которые используют ее для удовлетворения своих текущих по­требностей; если же работники в свою очередь какую-то долю сберегают, то она, вообще говоря, также не образу­ет запас, а снова обращается (через посредство сб,ерега-

168

иных

ых касс, страховых обществ или некоторых ^TeJ"' _в\ _в капитал и, следовательно, потребляется.

Принцип, только что установленный, служит ярким

имером того, как необходимо глубоко вникать в самые "лементарные истины нашей науки. Этот пример пред-

"вляет одну из самых элементарных истин, и тем не менее всякий, кто не дал себе труда вдуматься в нее, обыкновенно доверяет ей, большинство же людей, которые впервые слышат о ней, отказывается даже ее признать. Для не посвященных в науку 'совершенно не ясно, что все сбереженное потребляется. Им кажется, что тот, кто сбе­регает, именно прячет, причем они могут считать такой поступок допустимым или даже похвальным, если его целью служит обеспечение семьи или что-нибудь подоб­ное. Но они не усматривают в сбережении никакого блага для других людей, для них 'сбережение — это синоним со­хранения вещи для себя, тогда (как расходование кажется им распределением вещей среди других. Человек, растра­чивающий ciBoe состояние на непроизводительное потреб­ление, считается одаривающим благодеяниями всех вокруг себя. Он пользуется столь большим расположением, что часть этой популярности распространяется даже на тех, кто тратит чужое, кто не только уничтожает собственный капитал, если вообще им обладает, но под видом займа и под обещание его погашения завладевает капиталом, принадлежащим другим, и также его уничтожает.

Это распространенное заблуждение вызвано тем, что люди видят лишь небольшую часть следствий, происте­кающих из сбережения или расходования; люди не задумы­ваются над теми последствиями того и другого, которые не бросаются им в глаза. Глаз прослеживает путь сбере­жения, пока оно не попадает в воображаемый железный сундук, и затем теряет его из виду; ту же часть сбереже­ния, которая расходуется, он прослеживает, пока она не попадает в руки торговцев и слуг; но в обоих случаях конечная судьба этих средств от него скрыта. Сбережение (для производительного помещения) и расходование очень близки между собой на первой стадии своего осуще­ствления. То и другое начинается с потребления, с раз­рушения некоторой части богатства. Разница состоит лишь в том, что потребляются разные вещи и потребляют раз­ные люди. В одном случае имеет место износ орудий про­изводства, уничтожение материалов и известного количе-

169

ства продовольствия и одежды, которыми обеспечиваются работники и которые последние уничтожают, потребляя их. В другом случае имеет место потребление, т. е. унич­тожение вин, экипажей, мебели. До сих пор последствия для национального богатства были практически одинако­выми: в обоих случаях уничтожалось эквивалентное коли­чество богатства. Одна!ко для процесса расходования пер­вая его стадия является также и последней, определенное количество продукта труда исчезает бесследно. Напротив, человек, осуществляющий сбережение, ib течение всего времени, -пока происходит уничтожение, содержит рабо­чих, восстанавливающих разрушенное и в конечном счете с лихвой возмещающих все то, что было потреблено. По­скольку этот процесс может повторяться многократно без нового акта сбережения, то однажды произведенное сбере­жение становится фондом, позволяющим в течение неогра­ниченного времени содержать соответствующее число работников, ежегодно воспроизводящих средства их соб­ственного содержания и создающих, кроме того, прибыль. Для неискушенного ума подлинный характер этих явлений затемняется участием в них денег. Поскольку почти все расходы осуществляются через посредство денег, в глазах людей деньги становятся главным дейст­вующим лицом в сделке. Поскольку деньги сами по себе не исчезают, а только переходят из рук в руки, то люди не замечают процесса уничтожения, совершающегося в ходе непроизводительного потребления. Так как деньги лишь перемещаются, считается, что богатство просто передается расточителем другому лицу. Но это значит фактически смешивать деньги с богатством. Уничтоженное богатство заключалось не в деньгах, а в винах, экипажах и мебели, купленных на деньги; эти вещи оказались окончательно уничтоженными, а общество в целом стало беднее на всю эту сумму. Могут, вероятно, сказать, что вина, экипажи и мебель не являются предметами первой необходимости, qpyflHHMH и материалами и ни в каком случае не употреб­ляются на содержание рабочей силы, что они пригодны лишь для непроизводительного потребления и что ущерб богатству общества наносится не когда их потребляют, а еще тогда, когда их производят. Я готов принять это за­мечание в меру его полезности для логического развития мысли, причем оно было бы вполне справедливо, если бы указанные предметы роскоши черпались из наличного

170

_са ц последний не восполнялся бы. В действителъно-^ЭаП однако, их продолжают производить, шока существу-^сти'„_отребители, предъявляющие на них спрос, и произво-¹⁰¹ их во все большем количестве, чтобы удовлетворить взрастающий спрос. В результате намерение оотребите-^В я истратить 5 тыс. ф. ст. в год на предметы роскоши обусловливает использование труда соответствующего числа работников, занятых из года в год созданием вещей, которые совершенно бесполезны для производства. Труд этих работников с точки зрения увеличения национально­го богатства представляет собою потерю, а ежегодно потребляемые ими пища, орудия и материалы изымаются из совокупного фонда страны, пригодного для производи­тельного применения. В меру расточительности и бес­печности, свойственных образу жизни какого-либо клас­са, производство страны ориентируется на создание пред­метов роскоши для него. При этом сокращается не только использование труда производительных работников, но и количество орудий труда и предметов первой необходимо­сти, без которых этот труд не может быть использован.

Короче говоря, сбережение обогащает, а расточитель­ность обедняет как общество, так и отдельных лиц, иными словами, общество в целом становится богаче в результа­те издержек на содержание производительного труда и со­действие ему, но становится беднее, расходуя ресурсы на потребление ради удовольствия *.

* Здесь стоит обратить внимание на некоторые обстоятельст­ва, которые до известной степени уменьшают ущерб, причиняемый совокупному богатству расточительностью отдельных лиц, или по­рождают более или менее полное возмещение его как следствие, проистекающее из самого ущерба. Одно из таких обстоятельств состоит в том, что транжирам чаще всего не удается потребить все, на что они потратились. Их обычная беспечность в расходах приводит к тому, что их обворовывают и грабят все, кому не лень, причем нередко это делают люди сами по себе бережливые. По­веренные, управляющие и даже домашние слуги расточительных богачей постоянно накапливают большие состояния. Кроме того, такие богачи платят намного более высокие цены за свои покупки, чем люди бережливого склада, и это делает их весьма привлека­тельными клиентами. Они поэтому фактически не в состоянии по­лучить в свое распоряжение и уничтожить такое количество бо­гатства, которое было бы сколько-нибудь эквивалентно размеру Растраченных ими средств. Значительная часть указанных средств просто переходит к другим людям, которые могут известную их • Долю обратить в сбережение. Другое встречающееся явление за­ключается в том, что расточительность одних может заставить

171

§ В. Вернемся, однако, к нашей главной теореме. Все, что производится, потребляется^потребляётся и то, что сберегается, и то, что предназначено израсходовать, причем первое столь же быстро, как и второе. Все общепринятые формы житейской речи способствуют сокрытию этого фак­та. Когда люди говорят о- древнем богатстве страны, о состояниях, унаследованных от предков, и тому подобном, создается впечатление, будто богатства, переданные нам предка:ми, созданы очень давно, во времена, когда, мол, их впервые приобрели, и будто в нынешнем году капитал страны увеличился лишь на ту сумму, какая дополнитель-

других еще больше экономить. Допустим, что в результате вне­запно возникшего спроса на какой-либо предмет роскоши, вы­званного не предусмотренным заранее капризом транжиры, коли­чество предметов первой необходимости не возросло. Цены при этом повысятся, причем, возможно, настолько, что окажутся не­доступными или нежелательными для части рядовых покупателей, которые в таком случае могут воздержаться от удовлетворения своих потребностей и сберечь предназначенную для этой цели сумму. Если же покупатели не воздерживаются от покупок и про­должают расходовать на известный товар прежнюю сумму, тор­говцы получают за равное количество товара доход, возросший на всю истраченную расточителем сумму. В результате все, что по­следний потерял, фактически переходит в руки торговцев п мо­жет быть присоединено к их капиталу, а возросшее потребление расточителя уравновешивается лишениями других покупателей, получивших за ту же сумму меньше обычных потребительских благ. Вместе с тем где-то должен происходить противопо­ложный процесс, поскольку расточителю приходится сократить свои покупки в какой-либо другой области, чтобы компенсировать их увеличение в этой; не исключено, что он изымает средства, вло­женные в содержание производительного труда, а торговцы пред­метами первой необходимости и орудиями производства оказы­ваются с непроданными товарами на руках или получают за равное их количество меньший, чем обычно, доход. Однако по­добные потери дохода или капитала, если они не становятся чрез­мерными, как правило, возмещаются за счет более строгого воз­держания и ограничения своих потребностей трудящимися. По­этому капитал страны в целом может сохраниться в прежнем объеме, а расточитель в данном случае удовлетворяет свои при­хоти не за счет постоянных ресурсов общества, а за счет времен­ных благ и удобств других людей. В любом случае общество становится беднее на всю ту сумму, которую расходует расточи­тель, если при этом других не принуждают сократить свои рас­ходы. Существуют и иные, более скрытые пути, которыми расто­чительность одних может компенсироваться увеличением сбере­жений других, но рассмотреть их целесообразно лишь в той части кн. IV, где речь идет о принципе, ограничивающем накопление капитала.

172

поизведена в этом году. Однако дело обстоит совсем ^Н° к Большая часть ценностей, составляющих сейчас и*^{3 Т}_тство Англии, произведена человеческими руками в

ние последних 12 месяцев. Фактически лишь очень ^ТеЧ ая доля этого громадного совокупного богатства суще-^Ма_вовала Ю лет назад, а из нынешнего производительного ^питала едва ли какая-нибудь часть сохранилась с того ^Кременй^ за исключением фермерских домов и фабричных яаний, небольшого числа кораблей и машин, но даже и они в большинстве случаев не просуществовали бы долго, если бы за указанный период не .привлекалась новая рабо­чая сила для их ремонта. Во все времена существует зем­ля н это почти единственное, что не уничтожается. Все, что производится, погибает, а большинство вещей — очень быстро. Большая часть видов капитала по самой своей природе не способна долго сохраняться. Имеется немного, лишь очень немного продуктов производства, которые спо­собны существовать весьм.а длительное время. Вестмин­стерское аббатство простояло много столетий, лишь изред­ка подвергаясь ремонту; некоторые греческие скульптуры существуют уже свыше двух тысяч лет, а египетские пи­рамиды, быть может, вдвое или втрое дольше. Но все это предметы, предназначенные для непроизводительного при­менения. Если исключить мосты и водопроводные систе­мы (в ряде стран сюда можно добавить водохранилища и дамбы), то мы найдем мало сооружений для промышлен­ных целей, которые выдержали бы длительное существо­вание. Такие здания подвержены сравнительно быстрому износу, а строить их с прочностью, рассчитанной на долго­вечность, невыгодно. Капитал существует из века в век не путем его сохранения, а путем его постоянного вос­производства; каждая его часть употребляется и уничто­жается обычно очень скоро после того, как она произве­дена, однако те, кто его потребляет, в этом процессе вос­производят его в большем размере. Возрастание капитала подобно росту населения. Каждый родившийся умирает, но в каждом году число родившихся (превышает число умерших. Население поэтому всегда увеличивается, хотя каждого из людей, ныне его составляющих, до совсем не­давних пор еще не было на свете.