Глава 12. Разбор утверждения, что система фатализма опасна.

Рассматривая поступки людей как необходимые, мы все же не можем не отличать у них того образа жизни и действий, который подходит нам и который мы вынуждены одобрять, от образа жизни и действий, который огорчает и раздражает нас и который мы вынуждены в силу своей природы порицать и избегать. Отсюда ясно, что система фатализма ничего не изменяет в положении вещей и не приводит к смешению понятий добродетели и порока. Наша природа всегда возмущается тем, что ей противоречит. […]

Глава 13. О бессмертии души, о вере в загробную жизнь, о страхе смерти.

Изложенные в этом сочинении соображения ясно показывают нам, что мы должны думать о человеческой душе и ее функциях или способностях. Все убедительнейшим образом доказывает нам, что она действует и движется по тем же законам, как и другие тела и существа природы, что ее нельзя отличить от тела, что она рождается, растет и видоизменяется, развиваясь в той же последовательности, как и тело. Наконец, все должно убедить нас в том, что она погибает вместе с телом.[…]

Нет ничего более общепринятого, чем догмат о бессмертии души, и ничего более распространенного, чем ожидание загробной жизни. Так как природа вдохнула во всех людей страстную любовь к жизни, то необходимым следствием этого явилось желание, чтобы жизнь длилась вечно. […]

Элементарнейшее размышление о природе нашей души должно было бы убедить нас, что мысль о ее бессмертии является простой иллюзией.

Пусть же перестанут говорить нам, будто догматы о бессмертии души или о загробном существовании вовсе не противоречат разуму. Эти понятия, предназначенные только для того, чтобы смущать воображение не умеющих мыслить невежд или льстить им, не могут казаться просвещенным умам ни убедительными, ни даже правдоподобными. […]

Глава 14. Чтобы сдержать людей, достаточно воспитания, нравственности и законов; о желании бессмертия, о самоубийстве.

Таким образом, мотивы, определяющие поведение людей на земле, следует искать не в каком-то идеальном, существующем лишь в воображении мире. Истинные побудительные причины, отвращающие людей от преступлений и наставляющие их на путь добродетели, мы найдем в чувственном, земном мире. В природе, опыте, истине следует искать средства против терзающих человечество бедствий и побуждения, способные внушить человеческому сердцу склонности, полезные для блага общества.

Если отнестись со вниманием к сказанному в этом сочинении, то легко убедиться, что настоящие средства для борьбы с нашими заблуждениями может дать главным образом воспитание. […]

Будем же думать о своей будущей судьбе лишь для того, чтобы стать полезными тем, с кем мы живем.

Преисполнившись такого настроения, станем взирать на нашу смерть с тем же равнодушием, с каким посмотрят на нее большинство людей. Станем мужественно ожидать ее, избавившись от пустых страхов, которыми желают запугать нас. […]

Несмотря на всю привязанность к жизни и страх смерти, мы постоянно наблюдаем, что сила привычки, общественного мнения, предрассудков способна уничтожить в нас эти страсти и заставить нас бесстрашно рисковать жизнью.

Глава 15. Об интересах людей, или об их идеях счастья; человек не может быть счастливым без добродетели.

Польза, как мы уже сказали, должна быть единственным мерилом людских суждений. Быть полезным - значит содействовать счастью своих ближних; быть вредным - значит содействовать их несчастью. Исходя из этого, рассмотрим, выгодны или вредны, полезны или бесполезны человечеству установленные нами до сих пор принципы. Если человек всю свою жизнь ищет счастья, то он должен одобрять лишь то, что доставляет ему счастье или дает средства добиться его. […]

Все вышеизложенное уже должно было помочь нам разобраться в вопросе о том, что такое счастье: мы показали, что счастье представляет собой лишь длительное удовольствие. Но, чтобы какой-нибудь предмет нравился нам, необходимо, чтобы впечатление, которое он на нас производит, восприятия и идеи, которые мы от него получаем,одним словом, движения, которые он в нас вызывает, соответствовали нашей организации, нашему темпераменту, нашей индивидуальной природе, модифицированной привычкой и множеством обстоятельств, которые определяют наш более или менее постоянный или временный образ жизни. Для этого необходимо, чтобы воздействие на нас предмета или наши идеи о нем не ослабевали и не уничтожались, а, наоборот, всегда усиливались; чтобы этот предмет, не утомляя, не истощая и не расстраивая наших органов, сообщал нашему организму ту степень активности, в которой он постоянно нуждается. […]

Поскольку одни и те же предметы не в состоянии постоянно удовлетворять одного и того же человека то ясно, что они еще менее могут удовлетворять всех людей, и значит, у всех людей не может быть одинакового счастья.

Интересом называют объект с которым каждый человек связывает - в зависимости от своего темперамента и своих идей - представление о своем счастье; иначе говоря, интерес - это попросту то, что каждый из нас считает необходимым для своего счастья. Отсюда следует, что ни один: смертный не бывает полностью лишен интересов. […]

Таким образом, говоря, что интерес есть единственный мотив человеческих действий, мы хотим этим сказать, что каждый человек по-своему трудится для своего счастья, которое он находит в каком-нибудь видимом или невидимом, реальном или воображаемом предмете - цели всего его поведения.

Добродетель - это просто искусство сделаться счастливым посредством счастья других людей. Добродетельный человек - это такой человек, который делает счастливыми других людей, способных отплатить ему тем же, необходимых для его сохранения и способных доставить ему счастливое существование. Такова подлинная основа всякой нравственности. […]

Cчастье каждого человека зависит от чувств, вызываемых им у окружающих его людей. […]