Общинный сектор экономики

В социально-хозяйственной системе инкского госу­дарства выделяется несколько подразделений, секторов. Их можно обозначить как общинный, государственный, корпоративный и храмовый. Начнем с общинного сек­тора, который в доинкский период занимал господству­ющее положение, но затем все более отступал, тесни­мый другими.

Традиционное крестьянское хозяйство принято счи­тать натуральным, но в отношении древнего Перу это, по-видимому, верно лишь с существенными оговорками. Мы уже писали о специализированных поселениях ры­баков, ремесленников или людей, занимавшихся выра­щиванием определенных сельскохозяйственных культур. Сложный и менявшийся от века к веку характер имели хозяйственные взаимоотношения земледельцев и пасту­хов. Исследование подобных вопросов лежит за предела­ми нашей темы. Достаточно сказать, что отдельное до­мохозяйство в Центральных Андах редко являлось впол­не самодостаточным. Тем не менее община в целом и уж во всяком случае сельское население отдельного рай­она вполне могли сами обеспечить себя всем необходи­мым, в том числе и наладить доставку изделий, сырья и продуктов, которые в данной зоне не производились. Неправомерность связанной с именем К. Виттфогеля те­ории, согласно которой деспотическая власть в древних обществах укрепилась благодаря своей способности орга­низовать крупномасштабное освоение новых земель, оп­ровергается буквально на каждом шагу. Недавно, напри­мер, удалось выяснить, что грядковые поля в бассейне оз. Титикака продолжали обрабатываться и после гибели тиауанакской цивилизации, а освоены были, скорее все­го, до ее возникновения.¹³ Иначе говоря, для проведения сложных мелиоративных работ вовсе не требовалось го­сударственное вмешательство — все это было под силу отдельным общинам. Если крестьянство и нуждалось в надобщинных институтах, то главным образом для орга­низации обороны и удовлетворения религиозных потреб­ностей. Напротив, все стоявшие над общиной уровни иерархии от местных вождей до империи экономически зависели от нее и эксплуатировали труд крестьян.

При инках существовали две главные формы подоб­ной эксплуатации. Первая — регулярные отработки на полях, принадлежавших «Инке», «солнцу» и курака: Под полями «Инки» в хрониках, по-видимому, подразу­меваются государственные земли, а поля «солнца» — это земли как старых местных, так и основанных инками новых храмов. Хроники единодушны в том, что поля «Инки» и «солнца» охватывали две трети обрабатывав­шихся крестьянами земель и лишь оставшуюся треть общинники использовали для собственных нужд. В то же время об обработке земель курака хронисты пишут ма­ло. На практике положение не всегда совпадало с этой нормой и наверняка различалось по отдельным провин­циям. Так, в долине Чинча на южном побережье Перу земли местной знати в полтора-два раза превышали по площади земли «Инки», а большая часть земли вообще оставалась в непосредственном владении общин (послед­ний вывод, впрочем, зависит от ряда допущений при истолковании архивных документов).¹⁴ Можно думать, что наиболее тяжелой государственной эксплуатации подвергалось население горных районов, жившее побли­зости от основных административных центров, тогда как на окраинах соответствующие нагрузки были не столь значительными.

Исследование архивных документов показывает, что на провинциальном уровне повинности распре­делялись достаточно равномерно, так что все селения и домохозяйства оказывались в примерно одинаковом положении. При этом обязанность трудиться часть времени в пользу государства касалась не только по­левых работ, но и домашнего ремесла, занятий охо­той и собирательством. Так, судя по неоднократно упоминавшимся докладным запискам испанских чи­новников, посетивших в середине XVI века деревни индейцев чупачу, из Куско и из провинциальной столицы Уануко Пампа сюда приходили дотошные, детальные разнарядки на все изделия и продукты труда местных крестьян. Через глав уаранга (тысяцких) задания доводились до сведения сотских, а те уже занимались непосредственным распределением трудовых «уроков» по семьям.

Вторая форма эксплуатации крестьян-общинников — это так называемая мита — периодическая мобилизация части населения с отрывом от постоянного места жи­тельства и обычно от сельскохозяйственного производ­ства. К подобным методам обращались, если надо было осуществить проекты, которые требовали единовремен­ных усилий массы людей. Речь идет в первую очередь о строительных работах. Именно с помощью миты соз­давались в древнем Перу дороги, магистральные каналы, крепости и прочие трудоемкие сооружения. Археологи­ческие и исторические материалы показывают, что инки крайне расточительно расходовали поступавшие в их распоряжение трудовые ресурсы, и их практика ничем не отличалась в этом смысле от практики всех прочих древних и новых режимов, основанных на администра­тивно-командной системе.

Характерная особенность инкской архитектуры — использование многотонных и подогнанных один к другому каменных блоков. Камни такого размера и веса обнару­жены в Тиауанако и на некоторых «чавиноидных» па­мятниках севера горного Перу, но в целом для строительной техники доинкской эпохи они представляют исключение, тогда как теперь становятся типичны. Если учесть, что инки осуществляли свои строительные про­екты в течение месяцев и лет, а не десятилетий, то станет ясно, насколько большим должно было быть чи­сло работников. Господствующую над Куско крепость Саксауаман, например, возводили, Согласно принятым традиционным данным, 30 тысяч человек.¹⁵ Случалось, что построенный ценой колоссальных усилий грандиоз­ный объект вскоре после его завершения разрушали или забрасывали по прихоти повелителя. Так, после упоми­навшегося восстания индейцев куйо Пачакути не только предал огню их собственные поселения, но и велел раз­рушить им же самим построенный на земле куйо огром­ный дворец и церемониальный комплекс Писак.¹⁶ Суще­ствует предположение, что именно после этого и был отдан приказ о сооружении новой резиденции в Мачу-Пикчу. Тупак Юпанки, воюя с вождями Уарко в долине Каньете, потребовал возвести для себя Новый Куско (Инка Уаси). На площади почти в квадратный километр здесь располагались склады, дворец, дома знати и челя­ди, укрепления, множество ритуальных построек. Все это было брошено, как только осада Уарко закончи­лась.¹⁷ Конечно, Инка Уаси обеспечил армии Куско на­дежный тыл, однако усилия, затраченные на его возве­дение, совершенно несоразмерны с достигнутыми преи­муществами.

Надо сказать, что хотя циклопические постройки ин­ков и упоминаются эпизодически в характерных для нашего времени «новых» мифах (неизвестная высокораз­витая техника, космические пришельцы и т. п.), особого распространения эти сюжеты в данном случае не полу­чили. Слишком хорошо известны карьеры, где инки вы­рубали блоки, и пути, по которым камни транспортиро­вали на строительные, площадки. Устойчива лишь леген­да о том, будто между плитами нельзя просунуть и иглу — так плотно они подогнаны. Хотя зазоров между блоками сейчас действительно нет, причина здесь кроет­ся не в тщательной подгонке, а всего лишь в естествен­ной деформации камня, заполнившего со временем все щели. Инкская кладка как таковая довольно примитив­на: блоки нижнего ряда подгоняли под верхние, дей­ствуя методом проб и ошибок.

Как ни тяжела была инкская мита, она явно не переходила границы, за которой могла подорвать способ­ность общин прокормить себя. При наборе в строительные бригады мобилизовывалось не все подряд мужское население отдельных районов, а лишь определенный процент людей в каждой тысяче и сотне. Достоверных данных о восстаниях, вызванных призывом на государ­ственные работы, нет. По архивным документам изве­стно, что в провинции Лупака, например, члены 6 из 20 тысяч домохозяйств призывались на государственную барщину. Эта цифра была бы велика для единовремен­ной мобилизации, но поскольку речь идет о всем пери­оде инкского господства, она представляется весьма уме­ренной.

Испанцы, унаследовав систему миты, ужесточили эту форму эксплуатации. Они стали обеспечивать таким путем рабочую силу для серебряных рудников, где мно­гие, индейцы просто гибли. При инках же обслуживание рудников не отражалось существенно на распределении рабочей силы. Так, в списке из Чупачу отправляемые за пределы области рудокопы составляют менее ¹/₂о ча­сти мобилизованных.

Империя вела непрерывные войны, то расширяя свою территорию, то подавляя восстания уже подчи­ненных народов, и поэтому нуждалась в многочислен­ной армии. Срочная военная служба являлась еще од­ной повинностью, ложившейся на плечи крестьян. Со­гласно хронике М. де Муруа, в армию забирали физически наиболее развитых мужчин в возрасте 25— 50 лет, а в качестве оруженосцев — 18—25-летних юношей.¹⁸ О том, сколько лет длилась служба, и о размере армии точных данных нет. В архивных до­кументах постоянно упоминаются как люди, мобили­зованные для несения военной службы разных видов, так и работники, занятые изготовлением оружия и об­мундирования. Ясно, что инкская армия не была про­стым ополчением и снабжалась централизованно.