Раздел 1. Философия в системе культуры

Тема 1. Философия как социокультурный феномен

Вопросы для обсуждения

1. Какие общие черты характерны для мифологии, религии, философии, что их отличает друг от друга?

2. Как связаны между собой философия и обыденное познание?

3. Почему философию в древности называли “любовью к мудрости”?

4. В чем специфика модельного описания реальности в философии?

5. Можно ли говорить о научности философии?

6. Как соотносятся между собой “профессиональная” и “непрофессиональная” философия?

7. Каковы особенности философской картины мира?

8. Почему М.Хайдеггер, характеризуя философию, утверждал, что она ближе к религии и искусству, чем к науке?

9. Что собой представляет историческая динамика предмета философии?

10. С чем связано историческое многообразие форм философствования в культуре человеческого общества?

11. Материализм и идеализм: за и против.

12. Какой тип мировоззрения в большей степени отвечает духовным запросам современного человека?

13. В чем различие между метафизическим и диалектическим методами?

14. В чем состоит ограниченность натурфилософского и позитивистского подхода к пониманию роли философии?

15. В чем состоит предназначение философии: по отношению к науке, к искусству, нравственности человека?

Материалы к семинарскому занятию

Становление философии и многообразие форм

философствования

Б. РАССЕЛ О РАЗНЫХ ФОРМАХ ЗНАНИЯ В ЛЕКЦИИ

«ИСКУССТВО РАЦИОНАЛЬНОГО ПРЕДПОЛОЖЕНИЯ»

• На каком основании Б. Рассел определяет философию как искусство рационального предположения?

• В чем, по Б. Расселу, состоит специфичность философии?

• Какие формы знания Рассел считает полезными для философа и почему? Какое значение для философии имеет наука?

• В чем состоит до-философская и философская тренировка мышления и чувств?

См.: Рассел Б. Искусство мыслить. М., 1999. С. 13-34.

ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА

Налимов В.В. Размышление о путях развития философии//Вопросы философии. 1993. № 9.

Швырев В.С. Рациональность как ценность культуры//Вопросы философии. 1992. № 6.

Б. Рассел «Искусство рационального предположения» // Рассел Б. «Искусство мыслить». М., 1999. С. 26-27, 31-33.

Тренировка чувств также важна в формировании философа, как и тренировка мышления. Важно научиться рассматривать людей как продукты обстоятельств. Установив, что одни конкретные типы людей предпочтительнее других конкретных типов людей, можно задать вопрос, как сделать более предпочтительные типы людей более распространенными. Ортодоксальная точка зрения состоит в том, что это можно сделать с помощью проповедей, но она с трудом выдерживает проверку практикой. Самые разнообразные причины могут заставить человека вести себя плохо: недостаточное образование, неправильное питание, экономические трудности и т.п. Возмущаться тем, что человек ведет себя плохо, значит попусту тратить свою энергию, это все равно, что возмущаться машиной, которая не едет. Разница состоит лишь в том, что вы можете заставить свою машину въехать в гараж, но вы не сможете заставить Гитлера пойти к психиатру. И тем не менее, вы можете каким-то образом повлиять на молодых потенциальных Гитлеров, существующих в любой стране и являющихся одновременно потенциальными добропорядочными гражданами. Но нет ничего мудрого в том, если вы просто назовете их «грешниками».

Очень важно научиться не возмущаться мнениями, отличными от ваших собственных, и научиться анализировать и стараться понять, каким образом они могли сформироваться. Если поняв их, вы по-прежнему считаете их ложными, вы можете бороться с ними гораздо более эффективно, чем если бы вы просто продолжали возмущаться.

Я не говорю о том, что философ должен обходиться без чувств и эмоций; человек без эмоций, если таковой и существует, ничего не делает и, следовательно, ничего не может достичь. Но никто не может надеяться стать хорошим философом, пока у него не появятся некоторые не столь распространенные чувства. Он должен обладать сильным желанием понять, насколько это возможно, мир; и во имя понимания он должен хотеть преодолеть все те предрассудки и узость мировоззрения, мешающую правильному восприятию. Он должен учиться думать и чувствовать не как представитель той или иной группы, а просто как человек. Если бы он смог, он освободился бы и от тех ограничений, которые накладывает на него человеческая природа. Если бы он смог воспринимать мир как марсианин или житель Сириуса, если бы он смог видеть мир, как видит его мотылек, живущий только одни день, или же как существо, живущее миллионы лет, он был бы лучшим философом. Но это невозможно, так как мы неотъемлемы от нашего тела и человеческих органов восприятия. В какой же мере можно преодолеть эту человеческую субъективность? Можем ли мы вообще что-либо знать о том, что такое мир на самом деле, в противовес тому, как он предстает перед нами? Именно это и хочет знать философ, и именно к этой цели он стремится в течение столь долгого периода тренировки беспристрастности…

…Возможно, вы скажете: я хотел бы стать философом, потому что я думаю, что философы знают смысл жизни и могут научить меня тому, как я должен жить; а до сих пор вы не могли мне в этом помочь. Есть ли философии что сказать в ответ на это соображение?

Ответ на этот вопрос довольно сложен. Исторически философия была промежуточной ступенью между наукой и религией; для греков она была «способом жизни», но этот способ жизни был связан, в основном, с развитием знания. Некоторые философы уделяли больше внимания религиозным аспектам философии, другие – научным; но в той или иной мере и те, и другие всегда имели место. В целом, философ имеет представление относительно целей, которым можно было бы посвятить жизнь, и в этом смысле он религиозен; но он также и ученый, потому что рассматривает развитие знания как существенную часть лучшей жизни, потому что он считает знание необходимым для получения большинства ценимых им вещей. Таким образом, его моральная и интеллектуальная жизнь тесно взаимосвязаны.

Философ должен мыслить посредством общих понятий, потому что интересующие его проблемы имеют общий характер. Кроме того, он должен мыслить беспристрастно, потому что он знает, что только таким способом можно достичь истины. Общность и беспристрастность в мышлении служат совершенно противоположным целям: основные цели настоящего философа касаются человечества в целом. Он не ограничен ни во времени, ни в пространстве; он принимает в расчет любого человека других эпох и других стран. Справедливость в практических делах тесно связана с общим подходом к интеллектуальным вопросам. Если вы выработаете привычку думать о человечестве, то поймете, насколько трудно отдавать предпочтение какой-то части человечества. Стоки развили этот принцип вплоть до осуждения всех конкретных эмоций, но в этом они ошиблись. Если вы не любите конкретного человека, то ваша любовь к человечеству будет абстрактна и холодна. Лишь с помощью конкретных эмоций становится живой и настоящей любовь к человечеству. Если читая о преступлениях, вы представляете, что это может случиться с вашей женой, ребенком или другом, вы почувствуете страх за них, что невозможно испытать человеку, который любит всех людей одинаково. Философ не должен чувствовать меньше, чем любой другой человек, или любить меньше своих друзей или свою страну, но он должен научиться обобщать свои чувства в мышлении и приписывать другим людям и другим странам такую же ценность, как и своим родным.

Размышление в масштабе огромных расстояний и больших промежутков времени, к чему философ должен привыкнуть, способно сыграть определенную очищающую роль в отношении эмоций. Некоторые вещи, которым мы склонны приписывать огромную важность, покажутся незначительными, если на них взглянуть с точки зрения Универсума, а другие вещи, кажущиеся сейчас менее важными, предстанут весьма существенными. Дела людей не обладают космической значимостью, которую им могли приписывать во времена Птолемеевой астрономии, однако только по ним мы можем судить о добре и зле. Возвеличивать собственную личность, как это делали цари царей, смешно, поскольку могущество или слава человека – ничтожная вещь в масштабах Вселенной. Общечеловеческие же цели: попытка познать, насколько это возможно, мир, создать красоту или человеческое счастье – совсем не кажутся смешными, поскольку это лучшее, что мы можем сделать. Именно исходя из осознания собственной незначительности, можно достичь определенного душевного состояния, которое делает нас более счастливыми и в котором мы не будем стремиться к тщетной славе и сможем успешно бороться со злом.

• Каким, по мнению Б. Рассела, должен быть философ?

В. ВИНДЕЛЬБАНД О ФИЛОСОФИИ В СТАТЬЕ

«ЧТО ТАКОЕ ФИЛОСОФИЯ? (О ПОНЯТИИ И ИСТОРИИ ФИЛОСОФИИ)»

• В чем, согласно мнению В. Виндельбанда, состоит сложность в определении философии и ее статуса?

• Какой тип отношений между философией и наукой отображен в словах В. Виндельбанда: «Философия подобна королю Лиру, который роздал своим детям все свое имущество и затем должен был примириться с тем, что его, как нищего, выбросили на улицу»?

• Как меняется предмет философии и ее роль по отношению к другим типам знания в ходе ее исторического развития?

• Каково аксиологическое значение философии?

См.: Виндельбанд В. Что такое философия? (О понятии и истории философии). – Виндельбанд В. Избранное. Дух и история. – М., 1995. С. 22 – 58.

ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА

Майнбергер Г.К. Единый разум и многообразие рациональностей. // Вопросы философии. 1997. № 9.

Торосян В.Г. Ценность философии. // Вопросы философии. 1993. № 9.

В. Виндельбанд «Что такое философия? (О понятии и истории философии)» // Виндельбанд В. Избранное. Дух и история. М., 1995. С. 51 – 54.

…Повсюду, где эмпирическое сознание открывает в себе эту идеальную необходимость общезначимого, оно наталкивается на нормативное сознание, сущность которого для нас состоит в том, что мы убеждены, что оно должно быть в действительности, совершенно независимо от его реального существования в естественно необходимом развитии эмпирического сознания. Сколь ни малы размер и степень, в которых это нормативное сознание проникает в эмпирическое и приобретает в нем значение, все же логически, этически и эстетически оценки построены на убеждении, что есть такое нормативное сознание, до которого мы должны возвыситься, чтобы наши оценки могли притязать на необходимую общезначимость; нормативное сознание, которое значимо не в качестве фактически признанного, а в качестве такого, которое должно стать значимым; оно не эмпирическая действительность, а идеал, которым должна определяться ценность всякой эмпирической действительности. Законы этого «сознания вообще» - так это понятие определяет Кант – уже не законы природы, действующие при всех обстоятельствах и властвующие над всеми отдельными фактами, а нормы, которые должны быть значимыми и осуществление которых определяет ценность эмпирического мира.

Философия есть не что иное, как проникновение в это нормативное сознание и научное исследование того, какие элементы содержания и формы эмпирического сознания обладают ценностью нормативного сознания. В эмпирическом сознании личности, народов, человечества эти элементы и формы осуществляются с такой же необходимостью, как и всякая нелепость, всякая извращенность и безвкусие: и задача философии состоит в том, чтобы в этом хаосе индивидуальных и фактически общепризнанных ценностей найти те, которым присуща необходимость нормативного сознания. Эту необходимость ни в коем случае нельзя вывести откуда-либо, ее можно только указать; она не создается, а лишь доводится до сознания. Единственное , что может сделать философия, - это дать возможность нормативному сознанию проявиться в процессе эмпирического сознания и затем довериться той непосредственной очевидности, с которой его нормативность, поскольку она ясно осознана, обнаруживается в каждой личности стой силой и с тем влиянием, какими она должна обладать. Логический закон противоречия или моральный принцип долга нельзя доказать: их можно довести до сознания, до ясной формулировки в реальном процессе интеллектуальной и волевой жизни людей и затем надеяться на то, что при серьезном размышлении необходимость нормативного сознания предстанет каждому во всей ее непосредственной очевидности. Невозможно обсуждать логические и научные законы с тем, кто отрицает значимость законов мысли; невозможно достигнуть нравственного понимания с тем, кто вообще отрицает долг. Признание нормативного сознания – предпосылка философии in abstracto, та предпосылка, которая in concreto лежит в основе каждой научной, каждой нравственной и эстетической жизни. Всякое согласие относительно чего-либо, что люди должны признавать как властвующую над ними норму, предполагает это нормативное сознание.

Итак, философия – это наука о нормативном сознании. Она исследует эмпирическое сознание, чтобы установить, в каких его пунктах обнаруживается эта непосредственная очевидность нормативной общезначимости. Философия сама есть продукт эмпирического сознания и не противостоит ему как нечто ему чуждое; но философия опирается на единственное условие ценности человеческой жизни – на убеждение, что в естественно необходимом процессе эмпирического сознания присутствует некая высшая необходимость, и следит за точками, в которых эта необходимость проявляется.

Это «сознание вообще» представляет собой, следовательно, систему норм, которые, будучи значимы объективно, должны быть значимы и субъективно, хотя в эмпирической действительности духовной жизни людей они применяются лишь частично. В соответствии с этими нормами определяется ценность реального. Только они делают вообще возможными общезначимые оценки совокупности тех объектов, которые познаются, описываются и объясняются в суждениях остальных наук. Философия – наука о принципах абсолютной оценки.

Вряд ли встретило бы противоречие утверждение, что это нормативное сознание есть именно то, что в повседневном языке подразумевается под словом «разум» и обозначается им, то, что должно быть значимым, возвышающимся над личностью, и что поэтому философию можно называть наукой о разуме. Однако я отказываюсь от этого определения, так как слово «разум» употреблялось в немецкой философии в столь различных значениях, что применение его может вызвать неясность и повести к множеству недоразумений.

Философия как наука о нормативном сознании есть идеальное понятие, которое не реализовано и реализация которого… вообще возможна лишь в известных пределах: фундамент для нее заложен философией Канта. Но если исходить из данного понятия, сразу же приобретает совершенно новый и точно определенный смысл та дисциплина, которую называют историей философии и в качестве таковой должны изучать.

Значимость нормативного сознания как абсолютного мерила логической, этической и эстетической оценки является, конечно, основой и необходимым условием всех высших функций человечества и прежде всего тех, сущность которых как продуктов общественной культуры сводится к созиданию и сохранению всего, что стоит выше произвола личностей; но эта значимость проявляется сначала в виде непосредственного и безыскусственного подчинения общему сознанию, созданному естественно-необходимым развитием народного духа. И лишь когда это общее сознание расшатано, возникает мысль об идеальном мериле, перед которым все должны преклониться, и из этой мысли вырастает стремление возвыситься до этого нормативного сознания и осуществить его в эмпирическом сознании. Но человеческий дух не тождествен с этим идеальным сознанием, он подлежит законам своего естественно-необходимого развития, и лишь по временам это последнее приводит к результату, в котором осуществляется нормативная значимость во всей ее непосредственной очевидности.

Поэтому исторический процесс развития человеческого духа можно рассматривать с той точки зрения, согласно которой в нем при разработке отдельных проблем, при изменении его интересов и перемещении составляющих его элементов постепенно пробивается сознание норм и он в своем прогрессивном развитии все глубже и разностороннее овладевает нормативным сознанием. Если исходить из этого определения понятия философии, ничто не препятствует тому, чтобы видеть истинный смысл истории философии в таком постепенном уяснении сознанием этих норм. Это будет одним из направлений, которое можно, исходя из определенного понятия философии, мысленно встроить в историю, не охватывая, конечно, этим всего ее разветвленного содержания. Такое направление продвигалось бы по вершинам, поднимающимся из пространных оснований остальных представлений в эфир нормативного сознания, и обозначало бы высшие точки культурного развития; ибо уяснение абсолютных норм есть конечный результат культурной деятельности, а задача философии – доводить до нашего сознания посредством научного исследования эти нормы в их взаимной связи и необходимом расчленении…

• Что такое нормативное сознание и какую роль в его формировании и развитии играет философия и ее история?

А.Л. НИКИФОРОВ О СООТНОШЕНИИ НАУКИ И ФИЛОСОФИИ В СТАТЬЕ «ФИЛОСОФИЯ КАК ЛИЧНЫЙ ОПЫТ»

• В чем А.Л. Никифоров усматривает вред отождествления философии с наукой?

• О каких критериях демаркации философского и научного знания говорит автор?

• С какими проблемами можно столкнуться, определяя истинность философских утверждений?

• В чем состоят особенности философского творчества? Чем оно принципиально отличается от научного творчества?

См.: Никифоров А.Л. Философия как личный опыт. – Заблуждающийся разум? Многообразие вненаучного знания. – М., 1990. С. 296 – 326.

ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА

Каган М.С. Философия как мировоззрение. // Вопросы философии. 1997. № 9.

Сенокосов Ю.П. О философе и его работе. // Вопросы философии. 1991. № 5.

А.Л. Никифоров «Философия как личный опыт. О специфике философии» // Заблуждающийся разум? М., 1990. С. 322 – 326.

Ну хорошо… пусть философия не наука, что из этого? Не лучше ли нам, философам, быть ближе к науке, подражать ей в решениях проблем, набираться у нее ума-разума, а не бежать от нее в безвоздушную сферу ненаучных спекуляций?

Может быть, и лучше. Но сейчас, когда нам нужно вывести марксистскую философию из летаргического сна, поднять ее на уровень современных требований, важно осознать специфику этой особой сферы духовной деятельности. Слишком долго нам под видом единственно верного и подлинно научного учения преподносили определенную концепцию марксистской философии, восходящую к Г.В. Плеханову и канонизированную в «Кратком курсе истории ВКП(б)». объявив марксистскую философию наукой, ее вырвали из живого, изменяющегося потока мировой философской мысли, оборвали ее связи с иными философскими течениями и с самой жизнью. Вместе с культом Сталина складывался и культ определенной, весьма упрощенной и прямолинейной системы марксистской философии…

Философия – не наука, это – как все мы опять-таки признаем – мировоззрение, т.е. система взглядов на мир, на общество, на свое место в этом мире и обществе. Характерной же чертой мировоззрения является то, что наряду с некоторым представлением о мире оно включает в себя еще и отношение к этому миру, его оценку с позиции некоторых идеалов. Причем это оценочное отношение пронизывает все мировоззренческие представления и даже в значительной мере детерминирует их. Именно поэтому утверждения философии, даже если они имеют вид описаний, носят двойственный – дескриптивно-оценочный – характер. В научном знании нет оценочного элемента, оно представляет собой чистое описание…

Мировоззренческие отношения и оценки всегда субъективны – они определяются особенностями носителя мировоззрения, его местом в обществе, его интересами и т.п. Следовательно, философия всегда носит личностный характер. Научное знание безлично и интерсубъективно, философия – субъективна и личностна. Если два человека различаются чертами характера, местом в обществе, воспитанием, интересами, отношением к миру и обществу – они будут иметь разные мировоззрения, следовательно, окажутся сторонниками разных философских направлений, если попытаются выразить свое мировоззрение в систематической и явной форме.

В науке результат носит, в общем, безличный характер. В нем, как правило, не остается никаких следов личности того, кто получил результат. И хотя законы науки часто носят имена открывших их ученых, это – лишь дань уважения и признательности потомков. Но никто сейчас не будет изучать, скажем, оптику по трудам Гюйгенса, ньютона, Френеля или Юнга, она гораздо лучше, полнее, точнее изложена в современном учебнике.

На философском же труде всегда лежит отпечаток личности философа, устраните этот отпечаток – и вы уничтожите сам труд, поэтому никакое переложение не заменит чтение оригинала. В этом отношении философия близка к искусству…

Отсюда следует, что каждый философ основную свою задачу должен видеть в том, чтобы ясно выразить свое личное мировоззрение, и организация философских исследований должна быть подчинена реализации именно этой цели. Не повторение известных тривиальностей, не поиск общезначимых истин, а формирование и выражение своего личного взгляда на мир, своего личного отношения к миру – вот высший долг философа. И отпечаток неповторимой личности автора на философском труде – тот отпечаток, который так легко и уже привычно стирают наши обсуждения и редакционные поправки, с тем чтобы сделать философское произведение наукообразным и, следовательно, безликим, именно он-то и представляет собой главную ценность философского труда.

Миллионы людей живут и работают, порабощенные суетой повседневности, и у них нет ни возможности, ни сил для того, чтобы осознать принципы своего мировоззрения и сформулировать их в ясном виде. Это иногда делают писатели, ученые, но это – профессиональное дело философа. Философ должен сознательно выработать и выразить свое видение мира, свое отношение к миру, свою оценку мира и общества.

Поскольку он живет в определенную эпоху и в определенном обществе, в своих философских воззрениях он неизбежно выразит мировоззрение определенных социальных слоев и групп – тех людей, которые близки ему по своему видению мира. И история нам показывает, что практически каждая значительная философская система отобразила в себе отдельные характерные особенности мировоззрения своей эпохи. Если же философ некритически принимает навязываемую ему философскую систему, то его деятельность не только бесполезна, но даже социальна вредна. Уж лучше бы ему выращивать турнепс!

Множественность философских систем, идей, взглядов – не признак кризиса или разложения, как мы привыкли считать, а, напротив, свидетельство того, что философы хорошо делают свое профессиональное дело – создают системы мировоззрения, выражающие умонастроение и мировосприятие все большего числа различных социальных групп. Для нас же разнообразие идей и мнений особенно важно сейчас, когда общество нуждается в широком спектре разнообразных моделей и целей последующего развития, чтобы иметь возможность выбрать наилучшую и наиболее подходящую для нашей страны.

Вместе с тем отсюда следует, что нельзя ставить человеку в вину его философское мировоззрение. Оно определяется многими факторами, главными их которых являются индивидуальные особенности человека, его воспитание, место в обществе и т.п. Все это часто не зависит от человека, как не зависит от него его рост или цвет волос.

И как бессмысленно преследовать человека за то, что он брюнет, скажем, а не блондин, точно так же бессмысленно обвинять его в том, что ин идеалист, а не материалист, позитивист, а не экзистенциалист, христианин, а не мусульманин. Это кажется вполне тривиальным, но как часто свое отвращение к каким-то идеям и взглядам мы переносим на сторонников этих взглядов! Понимание того, что философские системы дают не разные описания действительности, из которых лишь одно может быть истинным, а все остальные – ложны, но выражают разные отношения к миру разных людей, служит основой терпимости – той терпимости, которую мы так привыкли презирать и поносить.

И в заключение – вопрос, который давно уже просится на язык. Хорошо, могут мне сказать, пусть утверждения философии не истинны и не ложны, пусть они лежат вне науки. Но ведь это справедливо и для ваших собственных утверждений! Как же к ним тогда относиться, если они не освящены авторитетом научной истины? А как хотите. Как философ я не претендую на выражение научной истины. Нравятся вам те рассуждения, которые вы только что прочитали? Соответствуют ли они вашим представлениям о философии, о науке, об истине?

Если – да, если они убеждают вас, то вы можете верить в то, что они истинны. Если же прочитанные рассуждения вызывают в вас чувство протеста или даже отвращения, отбросьте их, не задумываясь о том, истинны они или ложны. Женщины на полотнах Модильяни – кирпично-красные и с перекошенными глазами. Но если человеку нравится живопись Модильяни, бессмысленно доказывать ему, что таких женщин в природе нет, что такого рода живопись искажает реальность. «При чем тут реальность?» - спросит он.

В самом деле, при чем?

• В чем, согласно А.Л. Никифорову, состоит основная задача философа?

Темы рефератов

1. Миф, религия и философия в истории культуры.

2. Специфика архаического мышления и его проявление в мифе.

3. Проблема начала философии.

4. Культурное пространство греческого полиса как необходимое условие возникновения западноевропейского типа философствования.

5. Феномен репрессивного сознания и социальный миф ХХ века.

6. Универсалии культуры -- основа мироосвоения и миросозидания.

7. Основные способы философствования в европейской культурной традиции: сравнительная характеристика.

8. Природа и особенности мистического философствования (от Пифагора до Кастанеды).

9. Проблема метода в классической европейской философии.

10. Позититивистская традиция в философии и современное естествознание: проблема взаимоотношений.

11. Философия и другие формообразования культуры: сравнительный анализ.

12. Диалог в философском мышлении.

13. Философия как особое знание и ценностная форма сознания.

14. Философия как личная судьба.

15. Философия и идеология.

Дополнительная литература

Ахутин А.В. Дело философии // Архэ. М., 1992. Вып. 2.

Бибихин А. Язык философии. М., 1990.

Библер В.С. Быть философом // Архэ. М., 1996. Вып. 2.

Виндельбанд В. Что такое философия? // Виндельбанд В. Дух и история. М., 1995.

Гарин И. Что такое философия? М., 2001.

Гильдебрандт Д. Что такое философия? Спб., 1997.

Глядков В.А. Философское сознание. М., 1996.

Грот Н.Я. Философия как ветвь искусства // Хрестоматия по философии. М.,1997.

Келигов М.Ю. Философы о философии. Ростов н/Д. 1995.

Кессиди Ф.Х. От мифа к логосу. М., 1972.

Лосев А.Ф. Философия, мифология. культура. М., 1991.

Мотрошилова Н.В. Рождение и развитие философских идей. М., 1991

Никифоров А.Л. Философия как личный опыт //Заблуждающийся разум? М., 1990.

Платон. Пир. // Сочинения. Т.2. М., 1970.

Философия и мировоззрение. М., 1990.

Коллоквиум по теме: “Философия в современном мире”

Вопросы для обсуждения

1. Социокультурный статус и основные функции философии.

2. Философия и наука как формы духовного освоения действительности.

3. Философия в эпоху информационно-компьютерной революции.

4. Суррогаты Философии.

Дополнительная литература

Ильенков Э.В. Философия и культура. М., 1991.

Ильин И.А. Философия и жизнь // На переломе. Философия и мировоззрение. М., 1990.

Культурные универсалии, наука и вненаучное знание // Заблуждающийся разум? М., 1990.

Мерло-Понти М. В защиту философии М., 1996.

Ортега- и-Гассет Х. Что такое философия? М., 1991.

Степин В.С. Философия и образы будущего // Вопросы философии.

1994. № 6.

Степин В.С. Философская антропология и философия науки М., 1992.

Философия и ее место в культуре. Новосибирск. 1990.

Философия. Наука. Человек: конфликт или гармония. СПб., 1993.

Философское сознание: драматургия обновления. М., 1991. Хайдеггер М. Что такое философия? // Вопросы философии. 1993. № 8.