Глава XI. Партии и власть: проблемы их взаимодействия в

СОВРЕМЕННОМ ПОЛИТИЧЕСКОМ ПРОЦЕССЕ.

Система отношений современных российских партий и вла­стных структур отличается богатством форм, постоянно меня­ющейся расстановкой политических сил и определенной дина­мичностью развития. Участие во власти, или возможность посредством широкого арсенала средств оказывать влияние на принимаемые в ее верхних эшелонах решения, стали серь­езной проверкой на жизнеспособность для крупнейших партий­ных образований.

Многие российские политические партии за прошедшее пя­тилетие приобрели достаточно богатый опыт как активной оп­позиционной деятельности, так и конструктивной работы в ис­полнительной и законодательной ветвях власти. За это время завершилось заполнение основных политических ниш в форми­рующейся партийно-политической системе. Условно в отече­ственной историографии их обозначают как «партия власти» и «оппозиция». Последняя, в свою очередь, делится на «объеди­ненную оппозицию», «демократическую оппозицию» и «эмоци­ональное протестантство» [1]. Партийно-политические силы, представляющие эти ниши, неоднократно меняли свое место­нахождение, что было связано, с одной стороны, — с процес­сами продолжавшегося партогенеза в стране, а с другой, — с постоянно меняющейся политической конъюнктурой.

Нишу «партия власти» со второй половины 1991 г. занима­ли партии и движения радикально-либерального толка, объе­диненные в широкое политическое движение «Демократичес­кая Россия» (ДР), возникшее еще в октябре 1990 г. на базе предвыборного блока «Выборы-90» и объединившего клубы избирателей Москвы, Ленинграда и других крупнейших городов страны. По спискам ДР в свое время баллотировались Б. Ельцин и Т. Корягина, Г. Попов и Н. Травкин, А. Собчак и др. Движение сформировалось в ходе борьбы с монополией КПСС на власть. Эта цель объединила достаточно разные по своей идейно-политической направленности организации (ДПР, СДПР, «Демократическая платформа в КПСС», РХДД, «Ме­мориал», «Апрель» и др.), что сказалось на положении дел внутри движения и на его взаимоотношениях с властью после августовских событий 1991 г. После развала СССР и ухода с политической арены КПСС ДР оказалась в весьма своеобраз­ном положении: с одной стороны, через свой депутатский кор­пус (на съездах народных депутатов России ее представляли 73 депутата, из которых 16 были членами Верховного Сове­та) и региональные организации, объединявшие все радикал-либеральные силы страны, она являлась партийно-политичес­кой поддержкой российского президента и принимала актив­ное участие в реформировании страны. Так, на местах демо­россы создавали общественные комитеты российских реформ, выступали инициаторами референдума о частной собственно­сти на землю и созыва Учредительного Собрания для приня­тия новой Конституции, пытались оказывать влияние на пре­зидента и региональные власти в их осуществлении кадровой политики и т.д. С другой стороны, сама «Демократическая Россия» пережила несколько серьезных расколов, связанных с уточнением движением своей идейно-политической платфор­мы, а значит, степени поддержки политики Б. Ельцина. Пер­вое размежевание внутри «Демократической России» произошло в ноябре 1991 г., когда со II Съезда ДР ушли представители блока «Народное согласие». Партии этого блока (ДПР, РХДД, КДП, ПНС) являлись сторонниками «государственнической» модели модернизации России, которые не смогли согласовать свои идейно-политические позиции с ориентирами большин­ства демороссов, придерживающихся западной, антиэтатист­ской модели реформирования страны. Затем, в январе 1992 пять «идеологов» движения (Ю. Афанасьев, Л. Баткин, Ю. Бур-тин, И. Денисенко, М. Салье) заявили о том, что власть в движении захватили «аппаратчики», во всем послушные пра­вительству. В марте того же года произошел новый раскол. Из движения вышел правоцентристский блок «Новая Россия» (социал-демократы, Крестьянская партия, Народная партия, Социально-либеральное объединение и союз «Молодая Рос­сия»). Одновременно зрело еще одно размежевание по линии: радикальные демократы (во главе с Ю. Афанасьевым) и уме­ренные прагматики (Л. Пономарев, Г. Якунин). Это проти­востояние способствовало консолидации пропрезидентских партийно-политических сил в новую политическую коалицию «Демократический выбор» (июнь 1992 г.). Участников новой коалиции, в их числе: Республиканскую партию РФ, Консти­туционно-демократическую партию России, Крестьянскую партию России, Российскую христианско-демократическую партию, Парламентскую Коалицию Реформ и Парламент­скую группу «Реформа», «Демократическую Россию (крыло, возглавляемое Л. Пономаревым и Г. Якуниным), Ассоциацию свободных профсоюзов — сближал радикальный подход в осу­ществлении рыночных реформ, поддержка официального пра­вительственного курса. Блок возглавили известные в стране политические фигуры — И. Заславский, Г. Старовойтова, Л. Пономарев, Г. Якунин. Его представители были практи­чески во всех структурах власти. Характеризуя особенности формирования данной политической ниши («партии власти»), следует учитывать, что в условиях отсутствия официальной проправительственной партии, идею создания которой много­кратно тиражировали как сам президент, так и многочислен­ные его сторонники, и «Демократическая Россия», и «Демок­ратический выбор» строили свои взаимоотношения с прези­дентом, используя тактику «критической поддержки», «конст­руктивного оппонирования», «эскалации обещаний» и т.д. Данные тактические установки, рассчитанные на оказание оп­понирующей поддержки административно-управленческим структурам, не могли не способствовать усилению конфрон­тационности в обществе. В разгар борьбы президента с зако­нодательной ветвью власти в марте 1993 г. был создан «Коми­тет демократических организаций». В данный блок, главным предназначением которого была поддержка действий Б. Ель­цина, вошли «Демократическая Россия», «Народная партия России», «Российская социал-либеральная партия», «Союз «Молодая Россия», ХДС, Крестьянская партия и некоторые профсоюзы. Представленные в них политические силы, под­державшие президента в обострившемся противостоянии ис­полнительной и законодательной ветвей власти, сделали став­ку на политическую целесообразность в ущерб правозаконно­сти — одной из основных ценностей свободного демократи­ческого общества.

После октябрьской трагедии 1993 г., принятия Российской конституции и выборов в новый российский парламент «партия власти» представляла собой альянс прежних политических сил, солидарных с курсом, проводимым администрацией президен­та, и новых партий и движений, созданных в конце 1993 — начале 1994 гг. (Демократический выбор России, Партия рос­сийского единства и согласия (ПРЕС), Союз 12 декабря, Партия экономической свободы). Именно эти движения и партии, участвующие в различных парламентских фракциях и группах, голосовали за все решения, принимаемые Прези­дентом, относящиеся, в основном, к военной и национальной политике, бюджету и экономическим реформам [2].

Наиболее представительной силой в данном альянсе было объединение «Выбор России» (ВР), которое возникло еще в апреле 1993 г. В него вошли: политическое движение с одно­именным названием, «Демократическая Россия», «Демокра­тическая инициатива» и Крестьянская партия России. Обще­федеральный список кандидатов в Государственную Думу от «Выбора России» возглавил первый заместитель Председателя Совета Министров Е. Гайдар, помимо него в этот список вхо­дили члены правительства: А. Чубайс (зам. председателя пра­вительства), А. Козырев (министр иностранных дел), Б. Фе­доров (министр финансов), И.Полторанин (руководитель Федерального информационного центра), Э. Панфилова (ми­нистр социальной защиты населения), С.Филатов (руково­дитель Администрации президента) и др. [3]. На прошедших в 1993 году выборах «выбороссы» получили 40 депутатских мандатов по партийным спискам и 28 — в одномандатных округах. Еще одна, по существу, «правительственная партия» ПРЕС (учрежденная в октябре 1993 г. как предвыборный блок) получила 19 депутатских мандатов. В общефедеральный спи­сок от ПРЕС, состоящий из 193 человек, вошло немало пред­ставителей исполнительной власти федерального и региональ­ного уровней. Во главе списка находились лидер партии, за­меститель Председателя Совета Министров РФ С. Шахрай, заместитель председателя Совета Министров А.Шохин, ми­нистр юстиции РФ Ю.К. Калмыков и другие. Такой персо­нальный состав двух крупнейших партийных объединений не мог не обеспечить, в свою очередь, существенную поддержку этим организациям как со стороны Администрации Президен­та, так и глав администраций регионов. С целью дальнейшей координации их взаимоотношений с партийно-политической нишей «партии власти» в рамках аппарата президента было создано новое подразделение — «Отдел по связям с обще­ственными организациями», который возглавил Валерий Ще­горцов [4]. Однако этими мерами избежать появления новых межпартийных противоречий и снижения популярности про­правительственных блоков не удалось. Это было связано, во-первых, со сложностями формирования российской многопар­тийности, переход к цивилизованным формам которой не яв­ляется событием одномоментным и не может форсироваться искусственно; во-вторых, с провалом большинства обязательств правительства в области социально-экономической политики; в-третьих, с нереализованными ожиданиями от прошедших в 1993 г. выборов в Государственную Думу. Хотя «Выбору Рос­сии» и удалось создать крупнейший в Думе блок, этот резуль­тат был все же значительно ниже прогнозируемого. Невоз­можность обеспечить твердое большинство в нижней палате, а значит, полноценно сформировать правительство была рас­ценена пропрезидентскими кругами как поражение радикал-либералов. Выборы достаточно красноречиво указали на ис­черпаемость курса радикального реформизма в стране. Этой политикой делалась ставка на три основных фактора, при­званных воздействовать на общественное сознание: разрыв с советским прошлым, бесспорный личный престиж Ельцина и расчет на быстрый успех радикально-экономической реформы [5]. До декабря 1993 г. эти факторы «работали», однако вы­боры показали, что прежние рычаги управления обществен­ным мнением стали давать сбой. Для многих россиян о соци­ально-экономические трудности разбилась вера в демократию и быстрое пришествие рыночного благополучия. После ок­тябрьских (1993 г.) событий произошла смена условного про­тивника реформ — Верховного Совета — на реальный оппо­зиционный парламент с новым уровнем легитимности, нацио­нализм из бытовых настроений оформился в политическое те­чение и т. д. Эти новые факторы, а также уход Е. Гайдара из правительства и внутрипартийные противоречия способствова­ли появлению явной трещины между бывшими соратниками в «партии власти»: между Е. Гайдаром и Б. Федоровым, а также Андреем Макаровым, с одной стороны, и Е. Гайдаром и Г. Бур­булисом — с другой; между М. Полтораниным, С. Юшенко­вым, А. Мурашовым и Сергеем Филатовым и т. д. [6]. Разно­гласия вызвали раскол в парламентской фракции выбороссов. Ее покинули Б. Федоров (бывший министр финансов) и ад­вокат А. Макаров, позже из фракции вышел Г. Бурбулис. Еще позже в июне 1994 г. на базе предвыборного блока «Выбор России» Е. Гайдаром была создана партия «Демократический выбор России» (ДВР). Ее политическое кредо основатели оп­ределили следующим образом: не «партия власти», а «демок­ратическая партия либерально-консервативного направления» и одновременно «партия реформ», деятельность которой дол­жна быть основана на триаде принципов: конкурентная ры­ночная экономика, демократическое правовое государство, гражданское общество. Таким образом, уже после апрельско­го заявления Б. Ельцина о том, что он будет опираться на «Выбор России», который ему идейно близок, а президентская партия, как таковая, не нужна [7], демороссы сделали ставку на самостоятельную позицию. Эта новая установка во взаимо­отношениях с властью определялась как стратегическое парт­нерство с президентом взамен прежней тактики безоговороч­ной его поддержки.

Так было положено начало выхода партии Е. Гайдара из политической ниши «партии власти», который имел ряд пос­ледующих этапов. Первый был связан с переходом ДВР в оппозицию кабинету B.C. Черномырдина. Правительство Чер­номырдина в 1994 г., хотя и включало в себя представителей отдельных партий («Выбор России», ПРЕС, Аграрной), фак­тически не стало коалиционным, ибо было сформировано пре­зидентом и премьер-министром на персональной основе. Сте­пень зависимости министров—представителей партий от их центральных органов была минимальной, более того, посто­янное выдавливание из правительства старых радикал-либе­ральных реформаторов (вслед за Гайдаром и Федоровым — Дубинина и Шохина) окончательно привело к утрате прави­тельством имиджа «радикал-реформаторского». Все это позво­лило ДВР дистанцироваться от якобы изменившего прежний курс правительства Черномырдина. Следующим шагом в от­казе ДВР от имиджа «партии власти» следует считать, по мне­нию Е. Гайдара, начало «военной авантюры в Чечне» [8]. Именно события в Чечне в конце 1994 г. заставили выборос­сов радикально разойтись не только с правительством Черно­мырдина, в оппозицию к которому к тому времени перешли многие из прежних союзников ДВР (ДР, ПЭС, СвДПР, Де­мократический Союз России), но и с Ельциным. Радикализм политического курса привел радикал-либералов в стан оппо­зиции. В проигрыше остался сам реформаторский курс, по­скольку и демократия, и рынок в очередной раз оказались скомпрометированы из-за того, что были предложены россий­скому обществу в малопривлекательном и малоприемлемом виде. Курс реформ осуществлялся в интересах сравнительно узкого круга людей и, будучи недостаточно скорректирован­ным, отличался во многом непредсказуемой, рассчитанной на «блицкриг» экономической стратегией, несоблюдением суще­ствующих и вновь принимаемых законов, а главное, — отсут­ствием реальной социальной защиты россиян.

Все это не могло не заставить пропрезидентские и пропра­вительственные круги искать новую политическую опору. Первоначально исполнительная власть для поддержания по­литического равновесия использовала так называемую такти­ку экономической «нормализации», которая означала макси­мально возможную государственническую и социальную ри­торику при неизменном «антиинфляционном» экономическом курсе. Эти исключительно внешние подвижки в осуществле­нии официального курса означали определенный идейно-по­литический дрейф власти в сторону парламентской оппози­ции. Однако такое «идеологическое разоружение» оппозиции, о чем свидетельствовали факты смены руководства Роскомпе­чатыо в начале 1994 года и встреча президента с представите­лями интеллигенции, было сорвано обострением борьбы в «вер­хах» и стремительным развитием чеченского кризиса.

Узость политического пространства обусловливала лишь одно реальное направление для маневра власти — союз с регио­нальными элитами и представителями регионов в федераль­ном парламенте, не обладающими сильными партийными свя­зями. Решение этой задачи было облечено в форму создания нового проправительственного избирательного объединения «Наш Дом — Россия (НДР). Организационный план по осу­ществлению этой идеи был предложен президенту С. Шахра­ем. Члены НДР рекрутировались в значительной степени чи­сто бюрократическим способом: по признаку личной лояльно­сти местной (федерального или регионального уровня) адми­нистрации. Отсюда — слабый персональный состав нового блока. По экспертным оценкам примерно половина региональ­ных организаций НДР нежизнеспособны [9]. Однако данный «конгломерат прорежимных элит» достаточно удачно предста­вил интересы «партии власти» на прошедших в 1995—1996 гг. выборах. Это объясняется, в первую очередь, эффективным применением в организации предвыборных кампаний навы­ков и возможностей аппарата властных структур. Причем, на практике произошло нечто обратное задуманному: вместо по­литизации структур власти и подготовки их к участию в предвы­борной борьбе с применением принципиально новых (для са­мих этих структур) методов, «партия власти» поставила поли­тику под бесконтрольное управление аппарата [10]. Отсюда сосредоточение в руках аппарата исполнительной власти всего идеологического обеспечения избирательной кампании, фи­нансов, а также основных аппаратных постов НДР, т. е. пол­ный перевод действующей профессиональной бюрократии в сферу политики. Двумя другими важнейшими составляющи­ми удачного дебюта «партии власти» на выборах стали нали­чие единого лидера (на парламентских — Черномырдина, на президентских — Ельцина) и единой консолидирующей идеи «противостояния угрозе коммунистического реванша».

Партии и движения оппозиционного толка находятся на противоположной стороне от «партии власти» в партийно-по­литическом спектре. В данной партийно-политической нише, начиная с момента ее оформления, неоднократно происходили сложные процессы переструктурирования, связанные с различными этапами современного политического процесса. Так, в начальный период постсоциалистического развития, когда центр тяжести переместился с политического противо­стояния ранее правившей КПСС и ее официальному курсу к вопросу выбора конкретной модели модернизации российско­го общества, политическая оппозиция была представлена, по существу, двумя направлениями. Первое, оформившееся в демократическую оппозицию, представляли партии и движе­ния, которые, как и «партия власти», делали ставку на запад­ную модель модернизации России, подразумевая под нею со­здание рыночных структур и отношений, способных заменить прежнюю бюрократическую модель экономического развития трансформации с нормированным распределением и потреб­лением. Однако в отличие от «партии власти», либерально-демократические оппозиционные силы являли собой сторон­ников социально-ориентированных рыночных реформ. Отсю­да и тактика «конструктивного оппонирования» этой части оппозиции по отношению к власти. Однако, были в демок­ратической оппозиции и более радикально настроенные к новой власти либеральные партии и движения. Их «боль­шая» радикальность проявлялась в критике основных пози­ций курса правительства Гайдара, который, по мнению кри­тикующих, был не только лишен социальной компоненты, но и недопустимо игнорировал национально-государственные интересы всего российского общества. К августу 1991 г. обе эти части демократической оппозиции сосуществовали в еди­ном блоке «Народное согласие», созданном в апреле 1991 г. В этот блок входили, с одной стороны, — ДПР, НПСР, а с другой, — РХДД и КДП (ПНС). В ноябре 1991 г. эти партии организационно расстались с «партией власти» («Демократи­ческой Россией»), а через три месяца на конгрессе «Граж­данских сил» — и друг с другом. Первые, т.е. ДПР Н.Трав­кина и НПСР А. Руцкого, присоединив к себе Всероссийс­кий союз «Обновление» А. Вольского, а позже и парламент­ские фракции: «Смена — новая политика» и «Российский союз молодежи», создают в июне 1992 г. центристский блок «Гражданский Союз». Программные установки этого блока были основаны на приоритетах прав человека, идеях соци­ального партнерства и создания ориентированной на челове­ка рыночной экономики. В целом, данная межпартийная коалиция была мало идеологизирована и широко представ­лена во многих властных структурах.

Другая труппа партий бывшего блока «Народное согласие» — РХДД и КДП (ПНС) — тогда же (в феврале 1992 г.) создали объединение «Российское народное собрание». Этот блок, пред­ставляя государственническое крыло либеральных партий, стремился найти компромисс между необходимой, по их мне­нию, жесткой централизованной властью и защитой прав и свобод граждан.

Среди партий, оппонирующих официальному монетарист­скому курсу правительства, были еще две партийные группы центристского толка. Первая объединяла политические силы, ориентированные на «критическую поддержку правительства». Речь идет о партиях и движениях, объединенных в блок «Но­вая Россия» в январе 1992г.: Крестьянская партия России (Ю. Черниченко), Народная партия России (Т. Гдлян), Со­циал-демократическая партия России (О.Г. Румянцев), Рос­сийская социал-либеральная партия (В. Филин), Социально-либеральное объединение Российской Федерации (СЛОРФ), Союз «Молодая Россия». Эти политические силы также при­держивались курса на социальную ориентацию либерально-рыночных реформ. В составе блока имелось левое крыло СДПР, достаточно близкое к социалистам. Однако большинство партий были верны либеральным взглядам. Связующим звеном для блока являлась концепция социального либерализма и идея широкого консенсуса демократических сил. Именно на базе платформы «Новой России» были сформулированы главные направления совместных действий российских демократов но выводу страны из кризиса и возрождению Российской Феде­рации: проведение скорейшей конституционной реформы и демократической приватизации, налаживание партнерских отношений труда, предпринимательства и государства, обес­печение необходимого прожиточного минимума, ускоренная земельная реформа и поддержка фермерства, укрепление правопорядка и социальная защита военнослужащих [11]. Дру­гая группа партий и организаций объединилась в левоцентрис­тский блок «Содружество левых демократических сил». При­держиваясь социалистических ценностей, блок разработал собственную антикризисную экономическую программу, ос­нованную на признании необходимости развивать рыночную экономику, оставляя приоритетной коллективную форму соб­ственности и стимулируя развитие мелкого и среднего пред­принимательства. Этот блок был организован руководством Социалистической партии трудящихся (СПТ — Л. Вартазаро­ва), Народной партией свободной России (НПСР —-.А. Руц­кой), Партией труда (А. Бузгалин), Российской партией ком­мунистов (А. Крючков), левым крылом СДПР (А. Оболен­ский), Федерацией независимых профсоюзов России (Шма­ков). В ноябре 1992 и в октябре 1993 гг. данные партии и движения провели два Конгресса левых демократических сил с целью уточнения позиций всех левоцентристских организа­ций России в процессе выработки единых идеологических ос­нов своего движения и поиска эффективных путей вывода страны из кризиса.

Таким образом, после августа 1991 г. и развала СССР рос­сийские власти в наследство от союзного правительства полу­чили не только груз нерешенных социально-экономических и политических проблем, но и значительную часть демократи­ческой политической оппозиции. Это были партии и движе­ния умеренного толка, предлагающие корректировку избран­ной правительством тактики реформ, дополняя ее мерами по стабилизации отечественной экономики, восстановлению от­дельных элементов директивного административного управле­ния, социальной защиты населения. Некоторые из них делали ставку на укрепление национально-ориентированного демок­ратического государства.

Вместе с тем, менее чем за год, в процессе проведения радикально-либерального курса реформ российские власти обзавелись и радикально настроенной оппозицией. Она была представлена, во-первых, так называемой объединенной «лево-правой» оппозицией «Фронт национального спасения» (ФНС). Этот феномен в общественно-политической жизни России был создан на базе двух оппозиционных движений: правого меж­партийного блока государственников «Российское народное собрание» (РНС) и левого национально-патриотического дви­жения «Русский собор» (PC). Всего в октябре 1992 г. было объединено на почве этатизма и национализма около 40 партий, движений, общественных организаций и парламентских фрак­ций. Наиболее крупными из них были: объединение блока парламентских фракций «Российское единство», РХДД, КДП (ПНС), РНС, РОНС, Союз офицеров, движение «Трудовая Москва» и ряд других. В целом, в объединенной оппозиции доминировало не левое крыло, представленное прокоммунис­тическими силами «Русского собора» (Г. Зюганов, Р. Косола­пов, А. Макашов) и частью парламентской фракции «Комму­нисты России», а национально-державное, которое было весь­ма пестрым по своему составу. В него входили такие различ­ные по своим идеологическим пристрастиям лидеры, как монархист И. Шафаревич, кадет М. Астафьев, христианский демократ И. Константинов, национал-республиканец Н. Лы­сенко и другие. Общая программа объединения право-левых радикалов ориентировала своих сторонников на проведение акций гражданского неповиновения с целью достижения от­ставки правительства и президента и прихода к власти «многопартийного коалиционного правительства Национального спа­сения». Данные установки ФНС попытался реализовать, при­няв активное участие в развернувшемся в России противосто­янии двух ветвей власти. После VI Съезда народных депута­тов России, с переходом его большинства в оппозицию прези­денту эпицентр политической борьбы переместился в стены Российского парламента. Как и умеренная часть оппозиции, радикалы, сплотившиеся вокруг законодательной ветви влас­ти, требовали от правительства отказаться от монетаристско­го курса реформ, избрав иную — социально-ориентирован­ную модель реформирования страны [12]. Таким образом, объединенная оппозиция в 1992—1993 гг. не преследовала ре­ставраторских целей в своем требовании изменить проводи­мый правительством курс. За возврат к прежним социалисти­ческим ценностям, к плановой централизованной экономике, советской политической системе выступали так называемые «левые ортодоксы» («Союз коммунистических сил», «Российс­кая коммунистическая рабочая партия», Всероссийская ком­мунистическая партия большевиков и др.). Однако, не создав четкой концепции вывода страны из кризиса, находясь в пле­ну политических традиций и коммунистической парадигмы, эти партии и движения не смогли создать собственной объеди­ненной политической оппозиции.

Определенного успеха в деле единения, после октябрьских событий 1993 г., достигли иные политические силы, придер­живающиеся левых позиций. Так, начиная с выборов в Госу­дарственную Думу в 1993г., поиском как можно большего числа союзников была настойчиво занята Коммунистическая партия РФ. Эта наиболее массовая в стране партия, реши­тельно отмежевываясь как от сталинских догматических, так и от право-либеральных подходов при решении задач совре­менного общественного развития, была на выборах в Государ­ственную Думу 1993 г. третьей, а на выборах в 1995 г. — первой по числу поданных за нее голосов. Это позволило ей не только значительно увеличить свою фракцию в нижней палате парламента с 47 человек до 158, но и ввести в прави­тельство В.Черномырдина своего представителя А.Тулеева. Эти факты, свидетельствующие о возросшем влиянии крупнейшей политической партии России, стали возможны во многом бла­годаря весьма своеобразной тактике данной системной оппо­зиции. КПРФ свое участие в работе сначала только предста­вительных, а затем и исполнительных органов власти рас­сматривала не как процесс интеграции с существующим ре­жимом, а как оппозиционную деятельность ради реализации определенных самой партией политических целей. Лидеры КПРФ объясняют свою тактику, во-первых, стремлением ле­гальными методами ослабить «партию власти», не допустив при этом разгрома оппозиции в стране; во-вторых, желанием материально и организационно укрепить саму партию; в-тре­тьих, возможностью накопления государственного опыта и получения более широкого доступа к официальной информа­ции; в-четвертых, обеспечением для партии более широкой общественной трибуны и, наконец, главное, — возможностью участвовать в собственно законотворческой деятельности [13]. Решая эти задачи, и, по существу, начиная с декабря 1993 г. активно сотрудничать с правящим режимом, но официально заявляя о себе как о единственной общенациональной оппо­зиционной силе по отношению к «господствующему президен­тскому самовластию», КПРФ неуклонно вела поиски возмож­ных союзников. Первым этапом по пути оформления широ­кой, так называемой «объединенной оппозиции» было созда­ние новой левой коалиции «Согласие во имя России» в начале 1994 г. Ее инициаторами стали такие известные в России оп­позиционные лидеры, как А. Руцкой, В. Зорькин, Г. Зюганов, П. Романов, А. Тулеев, С. Бабурин, М. Лапшин, А. Проханов, Г. Селезнев, С. Говорухин, Н. Михалков, А. Ципко и ряд дру­гих. В рамках этой организации, представлявшей собой не столько центр объединенной оппозиции, сколько «быстро ис­таявший клуб известных политиков» [14], в самых общих чертах были определены главные направления будущей со­вместной деятельности. Свои основные задачи «народно-пат­риотическая коалиция» определила, исходя из единых, для всех столь различных по политическим пристрастиям сил, дер­жавно-государственнических интересов и идей социальной справедливости. Провозглашенные «Согласием во имя России» лозунги предотвращения распада России и восстановления силы российской государственности, сохранения научно-техничес­кого потенциала страны и прекращения проведения в стране реформ во имя реформ, позже, уже во время президентской предвыборной кампании, легли в основу идейной платформы созданного коммунистами Народно-патриотического Союза России (НПСР). Данный оппозиционный блок, поддержан­ный во время президентских выборов 30-ю миллионами изби­рателей, проголосовавших за кандидатуру Г.А. Зюганова, про­вел свой учредительный съезд уже после выборов — в августе 1996 г. Председателем Координационного совета на съезде был избран Г.Зюганов, сопредседателями — С. Говорухин, М. Лап­шин, А. Подберезкин, А. Руцкой, А. Тулеев. Так после полу­годичного становления НПСР завершился второй этап скла­дывания объединенной оппозиции. Формально движение было объявлено левоцентристским и, как явствует из названия, народно-патриотическим. Основным предназначением нового оппозиционного блока учредители считают «изменение анти­народного курса нынешнего режима конституционным путем» [15], при этом полагают возможным «отказаться от огульной критики и заняться конструктивным воздействием на власть» [16] (А. Подберезкин), выполняя предвыборные обещания, а также программу Союза «всеми доступными способами» (А. Ту­леев) [17]. Таким образом, после президентских выборов (с се­редины 1996 г.) объединенная оппозиция строила свои взаи­моотношения с властью, значительно обновив свой идеологи­ческий багаж: разработана так называемая «новая теория го­сударственного патриотизма», а также существенным образом откорректирована политическая тактика, в сторону большего прагматизма и лояльности по отношению к власти (приме­ры — беспрепятственное утверждение левым большинством Государственной Думы В. Черномырдина, а также принятие бюджета) [18].

Вообще, выборы президента России в 1996 г. для боль­шинства политических партий сыграли роль своеобразного индикатора на политическую зрелость и последовательность в реализации программных установок. Весьма предсказуемо в связи с этим действовали политические силы как «партии вла­сти», так и объединенной оппозиции. И в совершенно иной, достаточно двусмысленной ситуации оказались партии и дви­жения демократической оппозиции. К июню 1996 г. ее пред­ставляли либеральные и либерально-консервативные силы: от ушедшего в 1994 г. в демоппозицию ДВР до целого ряда но­вых социал-либеральных политических партий и движений. Прежние крупнейшие политические блоки 1992—1993 гг. де­мократической оппозиции в период с 1994 по 1996 гг. либо распались на свои составляющие, как это произошло в начале 1994 года с «Гражданским Союзом», либо, признав провал «западнической концепции реформ», вынуждены были заняться поисками новой «третьей модели развития России» [19], транс­формировавшись в социал-либералов или даже социал-демок­ратов, как, например, движение Г.Попова «Социал-демокра­ты» [20]. Были также предприняты попытки сформировать новые центристские коалиции. Так, общественно-политичес­кий блок «Новая Россия», потерпев фиаско в первой же пред­выборной кампании 1993 г., пытался реанимировать свое объе­динение. Серьезными конкурентами этому и другим центрис­тским блокам в борьбе за электорат стали новые социал-либе­ральные и Неоконсервативные организации. Созданные в преддверии избирательных кампаний 1993 и 1995 гг., эти, сначала предвыборные блоки, а затем зарегистрированные в Ми­нюсте общественно-политические движения и партии («Ябло­ко», «Конгресс русских общин», Партия самоуправления тру­дящихся, ПРЕС, «Вперед, Россия!»), стали претендовать на новый политический центр. Как и в прежней демократичес­кой оппозиции, среди них были «государственники» — КРО (Ю. Скоков, С. Глазьев, К. Затулин, С. Бурков, Д. Рогозин), ПРЕС (С. Шахрай), делавшие ставку на проведение протек­ционистской экономической политики, укрепление россий­ской государственности, развитие федеративных начал в госу­дарственном строительстве. Ряд представителей либерального направления в ходе избирательных кампаний, особенно 1995 г., предпринимал попытки к расширению своего электората за счет апелляции либо к «демоппозиционным» («Яблоко»), либо к «смешанным», популистским формам либерализма (С.Фе­доров — к коллективистской, а Б.Федоров — к «патриотичес­кой»). В целом же, все партии и движения, объединенные стремлением осуществить социальную корректировку офици­ального курса реформ, предлагали различные способы для реализации этой установки: от развития коллективных форм собственности (ПСТ) до ужесточения государственного конт­роля над экономикой (КРО).

Новые центристы, несмотря на отдельные попытки, в ос­новном в местных организациях, консолидировать свои уси­лия, к выборам нового президента подошли каждый со своей кандидатурой. В первом туре выборов в июне 1996 г. демок­ратический лагерь представляли: Г. Явлинский («Яблоко»), С. Федоров (ПСТ), М. Горбачев (его команда была сформи­рована на базе «Горбачев-Фонда»), М.Шаккум (от Шата­линского фонда экономических реформ). На часть демокра­тического электората претендовали еще два кандидата: А. Ле­бедь (один из прежних лидеров КРО) и Ю. Власов. Наиболь­шее число голосов из них получили А. Лебедь — 14,38% и Г. Явлинский— 7,42% [21]. Остальные набрали менее 1% от числа голосовавших. Однако воспользоваться открывшейся возможностью объединения усилий всех претендентов от де­мократической оппозиции во втором туре президентских вы­боров данные группы не смогли. Единения политических сил демократической оппозиции не произошло, и тому было мно­жество причин. Во-первых, победил миф, усиленно насажда­емый в обществе, о том, что избиратель, проголосовавший не за Б. Ельцина, а за какого-либо другого демократа, будет объек­тивно способствовать приходу к власти Г. Зюганова. Интерес­но, что распространению этого мифа [22] способствовала и часть демократической оппозиции. Так, перешедший с 1994 г. в демократическо-либеральную оппозицию Е.Гайдар пытался убедить делегатов IV съезда ДВР в том, что «... в июне — июле 1996 года... выбор был исключительно между Б.Ельци­ным и Г. Зюгановым» [23], а значит перед демократами Рос­сии стояла задача поддержать Б.Ельцина. Съезд одобрил по­зицию Е. Гайдара, хотя с нею не согласился один из его со­ратников по партии, бывший правозащитник С. Ковалев. Еще 24 января 1996 г. он опубликовал в «Известиях» открытое письмо Б.Ельцину, в котором обвинил президента в отказе от демократических ценностей и принципов и уведомил после­днего о своем уходе из Президентского Совета и с поста пред­седателя комиссии по правам человека при президенте РФ, открыто отказавшись голосовать за него [24]. Лидеры «ДВР» данную позицию не поддержали. Вторая причина несостояв­шегося единения демократической оппозиции заключалась в монополизации российского демократического движения сто­ронниками «ортодоксального монетаризма», которые в поли­тической сфере выступали за последовательную концентра­цию власти в руках Б. Ельцина. Вот как это оценивал в июле 1995 г. Г. Явлинский: «Если же ты критикуешь Бориса Николаевича и кроме борьбы с дефицитом государственного бюджета видишь в экономике и другие задачи, то ты уже не демократ, и хорошо еще, если тебя при этом не называют коммуно-фашистом» [25]. То есть речь идет о стремлении части демоппозиции преодолеть навязывание российскому обществу единственной монетаристской модели модерниза­ции страны без учета иных направлений экономической ли­беральной мысли, что, в конечном счете, не могло не при­вести к сужению социальной и политической базы демокра­тии в России. Именно этим и объясняется нежелание Яв­линского в период предвыборных кампаний 1995, 1996 гг. заключать союз с Гайдаровским «ДВР». По мнению лидера «Яблока», еще в 1992 г. следовало освободить общество от государственной экономической монополии посредством де­монополизации экономики и раскрепощения мелкого това­ропроизводителя, а не освобождая вновь созданные сверхги­гантские монополии из-под контроля общества [26.]. И тот факт, что правительство Ельцина за прошедшие годы рефор­мирования России не признало целесообразным и жизненно важным для страны избрание иного, альтернативного «гай­дарономике», социально-экономического курса, заставило «яблочную» часть демоппозиции оценить действия власти как «дискредитирующие идеи демократии и рыночной экономи­ки в России» [27]. Третьей причиной, из-за которой не сло­жилась коалиция российской демократии, явился неизжитый у демократов синдром «политической наивности», выра­зившийся в их «хождении во власть». Еще в апреле 1996 г. Г. Явлинский ставит диагноз политике Б. Ельцина, как не­демократической, превращающей «страну в олигархическое (мафиозное), криминальное, монопольное государство» [28]. Однако чуть позже (в мае) это не мешает лидеру «Яблока» вести торг с президентом по поводу условий его работы в одной команде с Ельциным. Не сошлись договаривающиеся стороны лишь в определении объема своих полномочий [29]. Более сговорчивым оказался другой представитель от демоп­позиции — А. Лебедь. Правда, его «хождение во власть» было весьма кратковременным. На посту секретаря Совета Безо­пасности А. Лебедь пробыл 3,5 месяца, однако задачу, воз­ложенную на него президентом, выполнил. В весьма слож­ный для Б.Ельцина период, когда, по свидетельству А. Чу­байса, «все буквально висело на волоске» [30], А. Лебедь способствовал расширению политической базы президентс­кой команды.

Как расценить это стремление лидеров демоппозиции слить­ся с «партией власти»? Почему стали возможны накануне пер­вого тура президентских выборов торг Явлинского с прези­дентом, «время которого, — по мнению самого же Григория Александровича, — давно кончилось» [31], или переговоры с Черномырдиным за несколько дней до второго тура выборов по поводу все той же коалиции с «партией власти»? Такая политическая «наивность» относительно возможной независи­мой деятельности премьер-министра или, тем более, вице-пре­мьера в современной политической системе может быть отне­сена, исключительно, на счет политической «неискушенности» и отсутствия должного опыта у лидеров демоппозиции, а так­же на счет отсутствия у них того, что принято называть «по­литической волей» или харизмой.

Последнее качество в достатке наблюдается у лидеров оп­позиции, занимающих нишу «эмоционального протестантиз­ма». Эта ниша, по мнению политологов, долгое время остава­лась вотчиной Либерально-демократической партии В. Жири­новского [32]. Именно В. Жириновский, чьи намерения были всегда направлены на завоевание поста главы государства, весьма преуспел в борьбе за привлечение голосов избирателей на первом этапе своей деятельности за счет популистских ло­зунгов и политической всеядности. Приобретя определенную известность, с сильным оттенком скандальности, он в июне 1991 г. оказался на третьем месте после Б. Ельцина и Н. Рыж­кова, набрав 6 млн голосов россиян. Далее — пик популярно­сти ЛДПР и ее лидера — парламентские выборы 1993 г., благодаря которым партия получила 13% всех депутатских мест. Став партией парламентской оппозиции, ЛДПР активно уча­ствовала в законотворческой деятельности Государственной Думы, (44% всех принятых законопроектов было подготовле­но фракцией ЛДПР) [33], а также не менее активно поддер­живала политику президента в парламенте. Вообще, взаимо­отношения В. Жириновского с властью отличались прогрес­сирующим конформизмом. Правительство, как заявил лидер ЛДПР, например, в июне 1995 г., преступно, ибо оно якобы «сознательно уничтожало отечественную промышленность, сельское хозяйство, науку, наши Вооруженные Силы, прово­дило антинациональный внешнеполитический курс и более того — уничтожало собственный народ» [34]. В соответствии с этой оценкой, фракция ЛДПР дважды практически в пол­ном составе голосовала в конце июня 1995 г. за недоверие правительству. В то же время партия постоянно использовала так называемую тактику «маневра», которая преследовала цель продемонстрировать власти вес и влияние своей фракции [35]. На практике же это представляло собой весьма конъюнктур­ную позицию, что привело ЛДПР в период между парламен­тскими выборами 1993 и 1995 гг. к потере почти половины своих избирателей [36]. Однако, это не помешало Жиринов­скому принять самое активное участие в очередной избира­тельной кампании на пост президента России. Великолепно владея техникой воздействия на массовое сознание, этот, бе­зусловно, харизматический политический лидер пошел на «рес­пектабилизацию» своего имиджа, что позволило ему сохра­нить ядро своего электората (5,97% голосов). Таким обра­зом, тактика «эмоционального протеста», когда оппозиционно настроенная масса избирателей поддерживает ту или иную политическую силу исключительно в качестве «пощечины» власти, практически исчерпана ЛДПР. Более того, у В. Жи­риновского появился серьезный конкурент в борьбе за при­влечение голосов — А. Лебедь. Это, а также попытки отстаи­вания якобы «национальных интересов" и «российской госу­дарственности» требуют от ЛДПР большего внимания борьбе за электорат на основе конструктивной созидательной дея­тельности.

Итак, взаимодействие политических партий и обществен­но политических движений с властью, пройдя через горнило парламентско-президентских выборов 1992—1993 гг., приоб­рело в период с 1994 по 1996 гг. достаточно стабильный ха­рактер и демократические формы. Более того, возможность соблюдения демократических процедур во взаимоотношениях власти и российской многопартийности (выборы 93, 95, 96 гг.) доказывают, что демократизация российской общественно-политической жизни является необходимым условием, на ос­нове которого россияне предполагают изменить свою жизнь и определить свое будущее.

Деление современного политического спектра на два лаге­ря: «партия власти» и оппозиция, а последней — на объеди­ненную, демократическую и так называемую оппозицию «эмо­ционального протестантства» связано, во-первых, с наличием в российском обществе различных представлений о путях мо­дернизации страны; во-вторых, с происходящим процессом консолидации различных групп российской политической эли­ты, которые взяли на себя функции мобилизации и синтеза интересов неэлитных общественных образований, а также внесистемной части политического спектра. По мере своего развития политический процесс в российском обществе, все более утрачивая идеологическую окраску, в значительной сте­пени приобретает характер столкновения личных и узкогруп­повых интересов, хотя партии по-прежнему остаются одним из его субъектов. При этом постоянный состав лиц, участвую­щих то во властных структурах, то в оппозиционных, нередко перемещающихся в бизнес и обратно, свидетельствует о за­вершении процесса формирования новой российской полити­ческой элиты и о возможностях ее дальнейшей консолидации и структурирования. Конкурентная борьба между отдельными группами данной элиты, в ходе которой определяется офици­альный правительственный курс, происходит в условиях кон­вертации статуса власти в право собственности. Это делает привлекательным для оппозиционных политических сил их со­участие во власти. Вместе с тем, усиливающиеся негативные последствия социально-экономического реформирования Рос­сии заставляют оппозицию дистанцироваться от официально­го правительственного курса, а властные структуры — брать на вооружение многое из программ и лозунгов своих полити­ческих оппонентов.

Сегодня очевидно главное: партии по-прежнему остаются одним из субъектов политического процесса в России, хотя заметно избавление политической системы и в центре, и в регионах от значительного количества маловлиятельных обра­зований. Ключевую роль в политической жизни все более на­чинают играть определившиеся системные силы — «партия власти» и оппозиция, на основе взаимодействия которых и происходит в последнее время формирование некоего подо­бия «двухпартийной системы», в орбиту которой оказываются вовлеченными не только партийные, но и корпоративные (от­раслевые, региональные и прочие) интересы.

ПРИМЕЧАНИЯ:

1. Бунин И., Зудин А., Макаренко Б., Рославлёв К. Большая четверка // Новое время. 1996. № 33. С. 12.

2. Выборы в России — варианты и проблемы // Президент. Газета

Московского регионального фонда поддержки 1-го президента России. 1995. № 13.

3. Избирательные блоки: кто есть кто? // Российские вести. 1993.

11 декабря.

4. Березовский В. Два политических лагеря федеральной элиты России // Свободная мысль. 1994. № 9.

5. Грачев А. Кто поддержит президента // Московские новости. 1994. № 5.

6. Бычкова О. Разбор полетов в «Выборе России» // Московские новости. 1994. 30 января—6 февраля.

7. Холмская М.Р. Российская многопартийность: новый этап развития (янв. — май 1994) // Кентавр. 1994. № 5.

8. Гайдар Е. Сделай разумный выбор. Беседы с избирателями. М., Изд-во Евразия, 1995.

9. Бунин И., Зудин А., Колосов В., Макаренко Б., Рославлёв К. Большая четверка // Новое время. 1996. № 33. С. 12.

10. Силиванова В. Партия власти: деполитизация политики // Се­годня. 1995. 31 мая. С.З.

11. Зотова 3. Противостояние и взаимодействие политических партий и фракций // Социальные конфликты: Экспертиза. Прогнозиро­вание. Технология разрешения. М. 1993. С.43.

12. Гайдар Е. Дни поражений и побед. М., Вагриус, 1996. С.219.

13. Зюганов Г. А. Современная общественно-политическая ситуация и задачи партии в свете предстоящих выборов в Федеральном Собрании // Правда России. 1995. 29 июня.

14. Проханов А. Оппозиция — многоглавый собор // Советская Россия. 1995. 15 июня.

15. Ленский И. Полигон Подберезкина // Новое время. 1996. № 50. С. 14.

16. Там же.

17. Почему мы здесь? // Завтра. 1996. № 33. С.З.

18. Павленко В. Особенности современной расстановки партийно-политических сил // Обозреватель. Информационно-аналитичес­кий журнал. 1997. № 3-4. С.15-16.

19. Холмская М. Р. Российская многопартийность: новый этап раз­вития (январь—май 1994) // Кентавр. 1994. № 5.

20. Обозреватель. 1997. № 3-4. С.15.

21. Данные на 17 июня 1996. — Известия. 1996. 18 июня. С.2.

22. Грачев А. Ложка мимо рта? // Новое время. 1996. № 33. С.15.

23. Гайдар Е. Доклад на IV съезде ДВР // Демократический выбор. 1996. С.4.

24. Ковалев С. Открытое письмо Б.Ельцину // Известия. 1996. 24 января.

25. Явлинский Г. Экономика России: наследство и возможности. М., Эпицентр. 1995. С.124.

26. Смогут ли договориться Гайдар и Явлинский? // Вечерний Че­лябинск. 1995. 23 февраля.

27. Явлинский Г. В расколе демократов трагедии нет // Известия. 1995. 13 июля.

• 28. Явлинский Г. Я выбираю свободу. Президентская программа 1996. М., 1996. С.51.

29. Коррупция победила и коммунистов и демократов. Беседа Г.Яв­линского с сотрудниками пресс-службы региональных организа­ций объединения «Яблоко» // «Яблоко». 1996. № 4. С.6.

30. Там же.

31. Явлинский Г. Чистить дерьмо согласны, жить в нем — нет // Новое время. 1996. № 33. С.14.

32. Бунин И., Зудин А., Колосов В., Макаренко Б., Рославцев К. Большая четверка // Новое время. 1996. № 47. С.11.

33. Жириновский В. Политическая классика. М.,1996. С.300.

34. Там же.

35. Жириновский В. Политическая классика. М.,1996. С.310.

36. Лацис О. Россия не хочет резких движений // Известия. 1996. 18 июня. С. 1.