Заключение

Завершая рассмотрение вопросов правовой оценки действий сотрудников полиции, осуществляющих должностные полномочия в условиях необходимой обороны, крайней необходимости и при задержании преступника, следует привести наиболее важные положения и выводы настоящей работы.

Наличие в неуголовных законах норм, предусматривающих частные случаи необходимой обороны, крайней необходимости и т.д., позволяет сделать вывод о "неявной" (скрытой) бланкетности уголовно-правовых норм, регламентирующих обстоятельства, исключающие преступность деяния. Такого рода бланкетность имеет место, когда в тексте уголовного закона нет прямой отсылки к нормативным актам другой отрасли права, но эта отсылка подразумевается.

Особо следует подчеркнуть, что нормативные положения иной отраслевой принадлежности, включаясь в содержание уголовно-правовой нормы, регламентирующей конкретные обстоятельства, исключающие преступность деяния, конкретизируют признаки правомерности таковых деяний, но не устанавливают самостоятельных признаков.

Представляется, что на уровне судебного толкования необходимо разъяснить, что в состоянии необходимой обороны защита может предполагать активное вторжение в сферу интересов посягающего либо контрнападение на него. Особое значение это требование приобретает при нападении вооруженных банд. Как показывает практика, правоохранительные органы в случаях нападения со стороны банд-формирований либо оказания вооруженного сопротивления при захвате вынуждены для избежания потерь со своей стороны фактически предпринимать контрнападения.

Следует отметить, что если имеет место конкретизация условий правомерности необходимой обороны в нормативных актах неуголовных отраслей права, в том числе Федеральном законе "О полиции", то в правоприменительном акте следует делать ссылки на эти акты в описательной его части, а в резолютивной - на уголовно-правовую норму, предусматривающую необходимую оборону.

Как представляется, установление того обстоятельства, что сотрудник полиции, применивший огнестрельное оружие, заведомо осознавал, что ему или другим лицам угрожают негодным или незаряженным оружием либо имитацией оружия, позволит признать такие действия неправомерными. Использование лицом "предметов, конструктивно схожих с настоящим оружием и внешне неотличимых от него", выступает не как самостоятельное основание применения сотрудниками полиции огнестрельного оружия, а имеет значение в разрешении вопроса о формировании у сотрудника полиции добросовестного заблуждения в наличии реального нападения, совершаемого с использованием оружия, то есть посягательства, опасного для жизни.

В целом можно выделить следующие правила квалификации мнимой обороны:

1) причинение вреда при мнимой обороне не влечет уголовной ответственности в тех случаях, когда сложившаяся обстановка давала лицу достаточные основания полагать, что имело место реальное общественно опасное посягательство, и оно не осознавало, не должно было и не могло осознавать ошибочности своего убеждения;

2) причинение вреда при мнимой обороне влечет уголовную ответственность за превышение пределов необходимой обороны в тех случаях, когда лицо не осознавало, не должно было и не могло осознавать ошибочности своего убеждения, но при этом умышленно причинило вред, явно не соответствующий характеру и опасности предполагаемого им посягательства.

Такие деяния должны рассматриваться как умышленные, совершенные лицом, добросовестно заблуждавшимся в реальности общественно опасного посягательства, юридически значимого обстоятельства, являющегося конструктивным признаком привилегированного состава преступления;

3) если в сложившейся обстановке лицо не осознавало, но должно было и могло осознавать ошибочность своего убеждения относительно реальности посягательства, оно подлежит уголовной ответственности за причинение вреда по неосторожности.

Причинение любого вреда здоровью вплоть до тяжкого представляется допустимым при совершении задерживаемым тяжкого преступления. В этом случае причинение тяжкого вреда здоровью будет не соответствовать характеру и степени общественной опасности совершенного преступления. Однако в этом случае отсутствует явное несоответствие интенсивности.

При задержании лица, совершившего преступление средней тяжести, соответствующим можно признать легкий вред здоровью. Причинение средней тяжести вреда здоровью может свидетельствовать о несоответствии интенсивности деяния задерживаемого и действий задерживающего, а тяжкого вреда здоровью - о явном несоответствии, являющимся преступлением.

При задержании лиц, совершивших преступление небольшой тяжести, соответствующим вредом можно признать только такой, который не сопряжен с расстройством здоровья, например лишение свободы или причинение физической боли. Причинение такому лицу легкого вреда здоровью может свидетельствовать о несоответствии интенсивности деяния задерживаемого и действий задерживающего, а среднего или тяжкого вреда здоровью - о явном несоответствии.

Основываясь на положениях уголовного закона, указывающего на возможность превышения мер, необходимых для задержания, только умышленно, необходимо отметить, что причинение любого вреда по неосторожности, при задержании лица, совершившего преступление, не может образовывать явного несоответствия деяний задерживаемого и задерживающего.

Причинение смерти задерживаемому лицу может быть признано правомерным лишь при совершении им особо тяжкого преступления, неблагоприятной обстановке задержания и психическом отношении задерживающего, характеризующимися признаками косвенного умысла. Прямой умысел исключает наличие обязательного для задержания признака - цели доставления лица, совершившего преступление.

Наряду с выделяемыми в теории уголовного права объективными критериями определения начального возникновения права на крайнюю необходимость следует устанавливать и субъективный. В качестве такового выступает субъективное осознание лицом, осуществляющим крайнюю необходимость того факта, что: а) опасность возникла, и вред правоохраняемым отношениям уже причиняется; б) опасность возникла, но вред правоохраняемым интересам еще не причинен; в) обстановка свидетельствует о неизбежности возникновения опасности; г) обстановка свидетельствует о значительной степени вероятности возникновения опасности.

Объективными критериями прекращения состояния крайней необходимости являются: 1) отпадение опасности, непосредственно угрожающей личности и правам данного лица или иных лиц, охраняемым законом интересам общества или государства; 2) фактическая нейтрализация опасности, непосредственно угрожающей личности и правам данного лица или иных лиц, охраняемым законом интересам общества или государства; 3) создание обстановки события, свидетельствующей об отпадении опасности, непосредственно угрожающей личности и правам данного лица или иных лиц, охраняемым законом интересам общества или государства. Субъективным критерием окончания права на крайнюю необходимость выступает осознание лицом факта отпадения опасности причинения вреда правоохраняемым интересам.

Необходимо отметить, что в теории и правоприменительной практике сложилось ошибочное мнение о том, что в случаях нарушения сотрудниками полиции специальных правил применения физической силы, специальных средств или огнестрельного оружия, установленных в том числе Федеральным законом "О полиции", всегда наступает правовая ответственность, в том числе и уголовная. Между тем такая ответственность в силу требований ст. 39 УК РФ может и не наступить, если сотрудник полиции нарушает правила применения физической силы, специальных средств или огнестрельного оружия в состоянии крайней необходимости, когда причиняемый им в таком состоянии вред является менее значительным по сравнению с предотвращенным вредом и не нарушены общие условия правомерности крайней необходимости.

В настоящем учебном пособии сформулированы предложения по совершенствованию законодательства, способные, по мнению авторов, повысить эффективность защиты охраняемых уголовным законом интересов личности, упорядочить правоприменительную практику и превентивную деятельность правоохранительных органов.