Актуальные вопросы необходимой обороны и крайней необходимости в условиях военной службы а.В. Ананьин, н.Е. Степаненко

Степаненко Н.Е., кандидат юридических наук, старший преподаватель кафедры уголовного права Военного университета.

В соответствии со ст. 37 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее - УК РФ) необходимая оборона - это правомерная защита личности и прав обороняющегося или других лиц, охраняемых законом интересов общества или государства от общественно опасного посягательства.

Необходимая оборона является субъективным естественным правом граждан России, закрепленным в ст. 45 Конституции Российской Федерации, провозгласившей право каждого защищать свои права и свободы любыми способами, не запрещенными законом.

Часть 1 ст. 37 УК РФ предоставляет большие возможности для защиты от общественно опасного посягательства, если оно сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия. Однако на практике нередки случаи нападения со стороны психически больных людей, несовершеннолетних, инвалидов, женщин. Кроме того, нельзя исключать и случаи, когда нападавший не намеревался лишать жизни оборонявшегося, но последний воспринимал его действия как реальную угрозу своей жизни. В связи с этим у правоприменителя может возникнуть закономерный вопрос: а во всех ли случаях обороняющийся вправе убивать нападающего, если наличествуют законные основания применения для защиты насилия, опасного для жизни?

Проблема заключается в том, что в некоторых ситуациях обороняющийся реально мог бы отразить нападение, т.е. защитить себя, используя нелетальные средства защиты: травматическое оружие, газовый баллончик, или иным способом нейтрализовать нападающего, сохранив при этом ему жизнь. Однако обороняющийся убивает нападающего, гарантируя сохранность своей жизни. Такие его действия признаются соответствующими требованиям закона. Полагаем, что в случае наличия у обороняющегося возможности выбора способа защиты он обязан применить тот, который сохранит жизнь нападающему, и это должно быть законодательно закреплено.

В свою очередь, ст. 39 УК РФ определяет крайнюю необходимость как обстоятельство, исключающее преступность деяния. Исходя из анализа норм, предусмотренных ст. ст. 37 и 39 УК РФ, можно прийти к выводу о том, что по существу необходимая оборона - это разновидность крайней необходимости, наиболее выраженная форма ее проявления, которую законодатель оформляет в отдельной статье УК РФ, поскольку в соответствии со ст. 2 Конституции Российской Федерации "человек, его права и свободы являются высшей ценностью". Необходимая оборона - это частный случай крайней необходимости, когда опасность исходит от конкретного физического лица, осуществляющего нападение на обороняющегося. Основанием для выделения необходимой обороны в конкретную норму права также послужили законодательно расширенные возможности предотвращения опасности, угрожающей не только конкретному физическому лицу, но и, к примеру, охраняемым законом интересам государства в случае нападения на военнослужащего, находящегося в составе караула при исполнении им обязанностей часового, либо на пограничный наряд, несущий пограничную службу.

Большинство ученых полагают <1>, что необходимая оборона является правовой обязанностью военнослужащих. Разделяя эту точку зрения, мы одновременно соглашаемся с мнением профессора Х.М. Ахметшина, отмечающего, что "особенности военной службы и статуса военнослужащих в определенных ситуациях обусловливают признание необходимой обороны не только правом военнослужащих, но и их правовой обязанностью" <2>. Помимо этого, рассматривая особенности применения некоторых институтов Общей части уголовного права к военнослужащим, Х.М. Ахметшин также указывает, что в условиях армии и флота право на необходимую оборону превращается в правовую обязанность военнослужащего в тех случаях, когда совершается преступное посягательство на интересы Вооруженных Сил и на установленный порядок несения военной службы <3>.

Анализируя особенности реализации уголовно-правовых институтов необходимой обороны и крайней необходимости в условиях военной службы, следует также учитывать, что при исполнении обязанностей военной службы имеют место дополнительные правовые основания, исключающие преступность деяний военнослужащих. Это связано с наличием в действующем законодательстве нормативных актов, устанавливающих допустимые пределы применения военнослужащими оружия и боевой техники в мирное время, например <4>:

- для военнослужащих внутренних войск Министерства внутренних дел - на основании Федерального закона "О внутренних войсках Министерства внутренних дел Российской Федерации" от 6 февраля 1997 г. N 27-ФЗ;

- для военнослужащих пограничных органов ФСБ России, в определенных случаях военнослужащих Вооруженных Сил Российской Федерации, иных войск и воинских формирований - на основании Постановления Правительства Российской Федерации "Об утверждении Правил применения оружия и боевой техники при охране Государственной границы Российской Федерации, исключительной экономической зоны и континентального шельфа Российской Федерации" от 24 февраля 2010 г. N 80;

- для всех военнослужащих - на основании общевоинских уставов Вооруженных Сил Российской Федерации (в частности, общие основания и порядок применения оружия военнослужащими регламентируются ст. 13 - 15 Устава внутренней службы Вооруженных Сил Российской Федерации (далее - УВС ВС РФ)) <5>;

- для отдельных категорий военнослужащих - на основании актов военного управления, например табеля постам (согласно ст. 144 Устава гарнизонной и караульной служб Вооруженных Сил Российской Федерации (далее - УГиКС ВС РФ)) <6>; в этом документе указываются действия часового при нападении на пост, на соседние посты и при пожаре на посту, а также случаи, при которых ему разрешается применять оружие).

Указанные правовые акты развивают, уточняют, конкретизируют основания и порядок применения силы военнослужащими в рамках закрепленных в уголовном законодательстве обстоятельств, исключающих преступность деяния. Это, с одной стороны, дает основание говорить о своеобразной бланкетности ст. 37, 39 УК РФ в условиях военной службы, а с другой - позволяет утверждать, что правомочия на применение силы военнослужащими обусловлены императивными требованиями, закрепленными, в частности, в п. 4 ст. 1, в ст. 27 Федерального закона "О статусе военнослужащих" от 27 мая 1998 г. N 76-ФЗ, в ст. 13, 14 УВС ВС РФ, ст. 115 УГиКС ВС РФ, и являются для них правовыми обязанностями.

Вместе с тем при анализе рассматриваемых правовых институтов в условиях военной службы обязательно следует учитывать конституционные требования о том, что никакие законы и иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не могут противоречить Конституции Российской Федерации <7>, а законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина, не должны издаваться <8>. В связи с этим абсолютно правильным и справедливым представляется мнение Д.М. Изотова, полагающего, что данное условие должно соблюдаться законодателем и при конструировании норм, регламентирующих основания применения силы военнослужащими <9>.

Однако указанные выше правовые акты нередко вступают в противоречие с нормами гл. 8 УК РФ, существенно расширяя пределы допустимого вреда, причиняемого военнослужащим при выполнении служебных обязанностей в мирное время. При этом следует отметить, что согласно Конституции Российской Федерации, в частности ч. 2 ст. 4, ч. 3 ст. 90, ч. 1 и 2 ст. 115, ч. 2 ст. 120, при разрешении вопросов, связанных с применением норм права, верховенством и высшей юридической силой над подзаконными актами обладают федеральные конституционные законы и федеральные законы. В случае противоречия закону указа Президента Российской Федерации (в частности, такими указами утверждены УВС ВС РФ, УГиКС ВС РФ, в которых закреплены положения о применении оружия военнослужащими) или постановления Правительства Российской Федерации должен применяться соответствующий федеральный закон.

Вместе с тем, к сожалению, приходится констатировать нарушение положений Конституции Российской Федерации, в частности ч. 3 ст. 55, о том, что права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены только федеральным законом, поскольку некоторые нормы УГиКС ВС РФ ограничивают права и свободы человека и гражданина, на что уже неоднократно указывалось в современной юридической литературе <10>.

Проблема заключается в том, что в настоящее время порядок применения военнослужащими оружия при осуществлении обязанностей по военной службе и специальных обязанностей, возложенных на них общевоинскими уставами Вооруженных Сил Российской Федерации, в основном регламентирован подзаконными актами, а не установлен федеральными законами.

Актуальным является и вопрос о том, при наличии каких противоправных действий посягающего военнослужащий вправе применять оружие. Чаще всего в качестве оснований применения оружия устанавливается требование об обязательности наличия обстоятельств необходимой обороны или крайней необходимости как главного условия правомерности применения оружия.

В качестве примера можно привести предписания УГиКС ВС РФ в редакции 2007 г. В нем впервые появилось требование (ст. 115 УГиКС ВС РФ) не допускать превышения пределов необходимой обороны, а также крайней необходимости в связи с применением в предусмотренных названным Уставом случаях оружия или физической силы <11>. На практике это означает, что если часовой окажется в ситуации, предусмотренной ст. 211 УГиКС ВС РФ (нарушитель, пытавшийся приблизиться к охраняемому объекту, отказался от своего намерения и обратился в бегство), то применять оружие в виде производства выстрела или пытаться другим способом с помощью оружия или физической силы лишить нарушителя жизни или причинить вред его здоровью нельзя, так как отсутствуют признаки наличности и действительности посягательства (ст. 211 УГиКС ВС РФ в настоящее время позволяет часовому в этом случае применить оружие). Из содержания ст. 37 УК РФ следует, что указанными действиями часовой превышает пределы необходимой обороны, т.е. на практике, чтобы самому не стать правонарушителем, военнослужащий в описываемой ситуации должен принять меры к задержанию нарушителя и только при сопротивлении последнего применить к нему силу в соответствии с условиями необходимой обороны <12>.

Примером подобной ситуации может служить уголовное дело в отношении рядового Г., прекращенное военной прокуратурой Курганского гарнизона в связи с отсутствием состава преступления.

В соответствии с материалами данного дела рядовой Г., имея умысел на хищение военного имущества, проделал проход в проволочном ограждении и незаконно проник на территорию охраняемых караулом складов, где был задержан часовым ефрейтором Н. Вскоре, услышав шум приближающейся бронированной разведывательно-дозорной машины (БРДМ), надеясь на темноту и плохие навыки часового в обращении с оружием, Г. бросился бежать. На окрики Н. и произведенные последним предупредительные выстрелы Г. не реагировал. Тогда, действуя согласно уставным требованиям, Н. открыл огонь на поражение. От полученных ранений Г. скончался на месте <13>.

На практике нередко встречаются случаи, когда часовой не имеет возможности убедиться в противоправных намерениях лица, пересекшего границу поста. Однако в любом случае при невыполнении его требований он обязан применить по нарушителю оружие, что также не соответствует уголовно-правовым условиям правомерности необходимой обороны. Примером подобной ситуации может служить уголовное дело в отношении рядового В. На территорию поста, охраняемого рядовым В., проник неизвестный в гражданской одежде и направился в сторону часового. На сделанные В. в полном соответствии с уставными требованиями окрики и предупреждения неизвестный заявил в нецензурной форме, что ему безразлично, и он, часовой, может стрелять. После этого рядовой В. сделал предупредительный выстрел вверх. Нарушитель, не реагируя на это, продолжал двигаться в сторону часового. Тогда В. применил по нему оружие. От полученных ранений гражданин скончался на месте. Погибшим оказался Б., не имевший постоянного места жительства и регистрации. В возбуждении уголовного дела в отношении рядового В. следователем военной прокуратуры Новороссийского гарнизона было отказано в связи с отсутствием в его действиях состава преступления <14>.

По общему правилу, вытекающему из содержания ч. 2 ст. 37 УК РФ, если общественно опасное посягательство не сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или иных лиц, то обороняющийся не должен выходить за пределы необходимой обороны, превышение которых исключает правомерность защиты. Однако ст. 210 УГиКС ВС РФ дает основания полагать, что любое явное нападение на часового или охраняемый объект является основанием для применения без предупреждения в отношении посягающего лица оружия и, как следствие, причинения тому вреда. В этой норме, кроме упоминания того обстоятельства, что нападение должно быть явным, отсутствуют какие-либо другие ограничения по применению оружия, присущие состоянию необходимой обороны, и прежде всего о соразмерности причиненного и предотвращенного вреда.

В качестве примера проявления подобного несоответствия примененных средств обороны характеру нападения можно привести следующее уголовное дело <15>. Рядовой П., исполняя обязанности часового по охране парка боевых машин воинской части, непосредственно на территории поста обнаружил двигавшегося на него человека, в руке которого находился предмет, похожий на палку. После окрика и предупредительного выстрела вверх, видя, что нарушитель не останавливается и продолжает движение, П. открыл огонь на поражение. В результате на территории поста был убит рядовой К. Уголовное дело в отношении П. впоследствии следователем военной прокуратуры гарнизона Камень-Рыболов было прекращено за отсутствием состава преступления.

Оценивая правовые нормы, регулирующие порядок применения оружия, боевой техники и специальных средств военнослужащими Вооруженных Сил Российской Федерации при обеспечении режима контртеррористической операции, необходимо обратить внимание на следующие обстоятельства: в п. 3 ст. 9 Федерального закона "О противодействии терроризму" от 6 марта 2006 г. N 35-ФЗ указывается, что "подразделения, воинские части и соединения Вооруженных Сил Российской Федерации, привлеченные для участия в проведении контртеррористической операции, применяют боевую технику, оружие и специальные средства в соответствии с нормативными правовыми актами Российской Федерации" <16>.

Во исполнение ст. 6 и ст. 9 Федерального закона "О противодействии терроризму" в Постановлении Правительства Российской Федерации от 6 июня 2007 г. N 352 закреплен ряд положений, предусматривающих применение оружия для устранения угрозы террористических актов.

Положение о применении Вооруженными Силами Российской Федерации оружия, боевой техники и специальных средств при участии в проведении контртеррористической операции <17> предусматривает, что военнослужащие Вооруженных Сил Российской Федерации в ходе контртеррористической операции применяют оружие, боевую технику и специальные средства в соответствии с боевыми уставами и наставлениями Вооруженных Сил Российской Федерации и иными нормативными актами, определяющими порядок применения оружия, боевой техники и специальных средств Вооруженных Сил Российской Федерации.

Правила применения оружия военнослужащими Вооруженных Сил Российской Федерации при исполнении обязанностей военной службы, а при необходимости и во внеслужебное время изложены в ст. 13 и 14 УВС ВС РФ. Отметим, что все обстоятельства, предусмотренные названными статьями, указывают на состояние необходимой обороны как главное условие применения оружия, которым и следует руководствоваться в целях соблюдения законности.

Военнослужащие пограничных органов ФСБ России также вправе применять оружие при участии в осуществлении защиты Государственной границы Российской Федерации, в том числе при участии в пограничных поисках и операциях, а также оказании содействия в охране внутренних морских вод, территориального моря, исключительной экономической зоны и континентального шельфа Российской Федерации <18>. Эти полномочия также изложены в Постановлении Правительства Российской Федерации и не должны противоречить ст. 37 УК РФ <19>.

Из анализа норм, которые наделяют военнослужащего Вооруженных Сил Российской Федерации, других войск, воинских формирований и органов Российской Федерации правомочиями по применению оружия в служебной деятельности, следует, что в настоящее время, как в теоретическом плане, так и в практике применения, отсутствует единый правовой подход к определению порядка применения оружия и пределов причинения вреда.

С учетом изложенного полагаем, что следует в целом согласиться с мнением Д.М. Изотова: правомочия военнослужащих, связанные с применением оружия и причинением вреда, должны быть закреплены не только в общевоинских уставах, утвержденных Указом Президента Российской Федерации, и иных подзаконных нормативных правовых актах, но и в федеральных законах, но это должно быть сделано не "в перспективе", как полагает названный автор <20>, а безотлагательно.

Изложенные противоречия нормативных правовых актов затрудняют, а порой делают невозможным выполнение военнослужащими служебных обязанностей, особенно при несении специальных видов военной службы. Однако для оперативного решения проблемы представляется возможным не заменять федеральным законом действующие подзаконные нормативные акты по данному вопросу, а лишь внести изменения в ст. 37 УК РФ. При этом причинение военнослужащими вреда должно выходить за пределы, предусмотренные ст. ст. 37 и 39 УК РФ, а имеющиеся в этом вопросе противоречия должны быть устранены.

По итогам изучения рассматриваемой проблемы можно сделать следующие выводы и предложения.