Учебный год 22-23 / Vitryanskiy_V_V_Reforma_rossiyskogo_grazhdanskogo_zakonodatelstva_Promezhutochnye_itogi_2016
.pdf450.1 ГК РФ).
Определенные изменения внесены в положения о таких специальных договорных конструкциях, как публичный договор (ст. 426 ГК РФ), договор присоединения (ст. 428 ГК РФ), предварительный договор (ст. 429 ГК РФ).
В частности, используемое в ГК РФ (ст. 426) для обозначения субъекта публичного договора понятие "коммерческая организация" заменено понятием "лицо, осуществляющее предпринимательскую или иную приносящую доход деятельность". Кроме того, предусмотрено, что в публичном договоре цена товаров, работ и услуг должна быть одинаковой для потребителей соответствующей категории. Что касается иных условий договора, то они не могут устанавливаться исходя из преимуществ отдельных потребителей или оказания им предпочтения, за исключением случаев, когда законом или иными правовыми актами допускается предоставление льгот отдельным категориям потребителей.
Правила, определяющие права стороны, присоединившейся к договору присоединения (п. 2 ст. 428 ГК РФ), теперь будут применяться также в случаях, когда при заключении договора, не обладающего формальными признаками договора присоединения, условия этого договора были определены одной из сторон, а другая сторона была поставлена в положение, затрудняющее согласование иного содержания отдельных условий договора. Кроме того, в случае изменения или расторжения договора судом по требованию присоединившейся к договору стороны договор будет считаться действовавшим в измененной редакции или прекращенным уже с момента его заключения.
Что касается предварительного договора, то в измененной редакции ст. 429 ГК РФ несколько смягчены правила о необходимости согласования сторонами предварительного договора всех существенных условий основного договора путем включения в эту статью положения о том, что предварительный договор должен содержать только условия, позволяющие установить предмет основного договора, а также те его условия, относительно которых по заявлению одной из сторон должно быть достигнуто соглашение уже при заключении предварительного договора. Иные существенные условия договора могут быть согласованы сторонами уже при заключении основного договора.
Усилению защиты прав сторон предварительного договора, а стало быть, и расширению сферы применения указанной договорной конструкции участниками имущественного оборота будет также способствовать наделение их правом обращения в суд не только с требованием о понуждении к заключению основного договора, но и с иском по спору о разногласиях по отдельным условиям основного договора, возникших при его заключении.
Наряду с совершенствованием правового регулирования традиционных специальных договорных конструкций - публичного договора, договора присоединения, предварительного договора (нормы о договоре в пользу третьего лица не подверглись каким-либо изменениям), - Закон N 42-ФЗ ввел
в текст ГК РФ несколько новых специальных договорных конструкций.
Под рамочным договором (договором с открытыми условиями) понимается договор, определяющий общие условия обязательственных отношений сторон, которые могут быть конкретизированы и уточнены сторонами при заключении отдельных договоров или иным образом, на основании или во исполнение рамочного договора. При этом к отношениям сторон, не урегулированным ими при заключении отдельных договоров, подлежат применению общие условия, содержащиеся в рамочном договоре
(ст. 429.1).
В силу соглашения о предоставлении опциона на заключение договора (опцион на заключение договора) одна сторона посредством безотзывной оферты предоставляет другой стороне за плату или иное встречное предоставление безусловное право заключить договор на условиях, предусмотренных опционом. В этом случае в течение всего срока действия опциона другая сторона вправе по своему усмотрению заключить соответствующий договор путем акцепта такой оферты. Срок для акцепта безотзывной оферты устанавливается в соглашении о предоставлении опциона, а при отсутствии в тексте соглашения считается равным одному году, если иное не вытекает из существа договора или из обычая, применяемого к отношениям сторон.
По общему правилу платеж по опциону, представляющий собой плату за предоставленное право заключить договор путем акцепта безотзывной оферты контрагента, не должен засчитываться в счет платежей по договору, заключаемому на основе такой оферты, или подлежать возврату в случае, если договор не будет заключен.
Права по опциону могут быть уступлены другому лицу, если иное не предусмотрено соглашением сторон или не вытекает из его существа (ст.
429.2 ГК РФ).
Кроме правил об опционе на заключение договора (который и предлагалось в законопроекте именовать опционным договором или опционом), в текст ГК РФ (ст. 429.3) зачем-то включены положения о так называемом опционном договоре, который, судя по соответствующим законоположениям, ничем не отличается от обычного договора и не может претендовать на квалификацию в качестве специальной договорной конструкции.
И наконец, договором с исполнением по требованию (абонентским договором) признается договор, предусматривающий внесение одной из сторон (абонентом) определенных (в том числе периодических) платежей либо иного предоставления за право требовать от другой стороны (исполнителя) предоставления предусмотренного договором исполнения обязательства в затребованном количестве (объеме) либо на иных условиях, определяемых абонентом. При этом обязанность абонента по внесению платежей или предоставлению иного исполнения по абонентскому договору не зависит от того, затребовано ли им соответствующее исполнение обязательства от контрагента (ст. 429.4 ГК РФ).
Таким образом, в течение последних трех лет после того, как единый законопроект о внесении изменений в текст Гражданского кодекса Российской Федерации был принят в первом чтении (27 апреля 2012 г.) и был подготовлен к принятию во втором чтении с учетом всех внесенных поправок (сентябрь 2012 г.), в порядке, предусмотренном Постановлением Государственной Думы от 16 ноября 2012 г. N 1150-6 ГД (т.е. путем рассмотрения и принятия его в виде отдельных положений в качестве самостоятельных законопроектов), было принято и введено в действие всего восемь законов о внесении изменений и дополнений в различные разделы и главы ГК РФ.
Вместе с тем до настоящего времени остаются нереализованными положения законопроекта о так называемых финансовых сделках: договорах займа, кредита, банковского вклада и банковского счета, а также о безналичных расчетах (гл. 42 - 46 ГК РФ).
Как известно, в законопроекте также предложена новая редакция раздела II части первой ГК РФ "Вещное право", которая (в отличие от действующей редакции этого раздела) содержит положения о владении и владельческой защите, правила, составляющие общую часть вещного права, а также полноценную систему ограниченных вещных прав. В законопроекте предложено также полное и детальное регулирование правоотношений собственности, в особенности в отношении таких объектов, как земельные участки, здания и сооружения, жилые и нежилые помещения. В процессе рассмотрения официальных поправок к этому разделу при подготовке единого законопроекта ко второму чтению (июль - сентябрь 2012 г.) были существенно доработаны переходные положения, которые позволят безболезненно перейти на новую, стабильную и полноценную систему вещных прав. До принятия соответствующих законоположений говорить о том, что в России состоялась реформа гражданского законодательства, преждевременно.
Не следует забывать также, что после принятия всех законоположений, содержащихся в законопроекте, предполагается второй этап реформы гражданского законодательства, в ходе которого должны быть модернизированы специальные нормы ГК РФ, в том числе о традиционных видах гражданско-правовых договоров (часть вторая ГК РФ). Кроме того, необходимо провести большую работу по приведению в соответствие с новыми нормами ГК РФ всего массива российского законодательства <1>.
--------------------------------
<1> См.: Концепция развития гражданского законодательства РФ. С. 24 -
25.
В процессе принятия отдельных положений единого законопроекта во втором и третьем чтениях в виде отдельных законов проявилась тревожная тенденция: законодатель, к сожалению, не ограничился механической "нарезкой" самостоятельных законопроектов исходя из текста единого законопроекта, подготовленного ко второму чтению с учетом всех
официально внесенных поправок, - в окончательном тексте законов, принятых в рамках реформы гражданского законодательства, можно обнаружить немало новых, никем не обсуждавшихся законоположений, ухудшающих правовое регулирование соответствующих правоотношений и зачастую противоречащих Концепции развития гражданского законодательства РФ ("теневые" поправки). И напротив, некоторые новеллы, предложенные в Концепции и содержавшиеся в едином законопроекте, "выпали" из окончательной редакции принятых законов.
Отмеченная проблема приобрела столь серьезный характер, что по окончании работы по принятию всех законов на базе единого законопроекта, видимо, будет необходимо разработать еще один дополнительный законопроект, направленный на устранение недостатков и противоречий по всему обновленному тексту ГК РФ.
В сложившихся условиях особое значение имеет деятельность Верховного Суда РФ по формированию судебной практики, связанной с применением новых законоположений ГК РФ. Отрадно отметить, что первые шаги в этом направлении высшей судебной инстанцией уже сделаны - имеется в виду Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 г. N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" (далее - Постановление Пленума ВС РФ N 25) <1>.
--------------------------------
<1> Российская газета. 2015. 30 июня.
Несмотря на весьма солидный объем (133 пункта, в которых содержится толкование законоположений и разъясняется практика их применения), в Постановлении Пленума ВС РФ N 25 затронуты лишь новеллы (далеко не все), внесенные в первые 10 глав Гражданского кодекса РФ.
Конечно же не все разъяснения из содержащихся в Постановлении Пленума ВС РФ N 25 равнозначны. В некоторых случаях просто пересказываются новые законоположения ГК РФ. Например, в п. 37 Постановления пересказано содержание нормы п. 7 ст. 67.2 ГК РФ, согласно которой стороны корпоративного договора не вправе ссылаться на его недействительность в связи с его противоречием положениям устава хозяйственного общества, и добавлена одна фраза о том, что в этом случае сторона корпоративного договора не утрачивает права на предъявление другой стороне требований, основанных на таком договоре. При этом оставлены без внимания более принципиальные новеллы о корпоративном договоре, применение которых вызовет серьезные проблемы как в судебной практике, так и в реальном имущественном обороте. Речь идет, в частности, о праве участников корпоративного договора оспаривать решения органов хозяйственного общества и заключенные им сделки со ссылкой на нарушение условий корпоративного договора (п. 6 ст. 67.2 ГК РФ) или о порядке применения правила о корпоративном договоре к договору, заключаемому участниками хозяйственного общества с кредиторами или
иными третьими лицами (п. 9 ст. 67.2 ГК РФ).
Вне поля зрения высшей судебной инстанции остались новые законоположения, имеющие чрезвычайно важное значение для судебной практики и имущественного оборота в целом, к примеру о таких специфических объектах гражданских прав, как бездокументарные ценные бумаги, в том числе о специальных способах защиты их правообладателей (ст. 149.3 ГК РФ), о правовых последствиях признания реорганизации корпорации несостоявшейся (ст. 60.2 ГК РФ), о безотзывной доверенности (ст. 188.1 ГК РФ) и некоторые другие.
Встречаются в тексте Постановления Пленума ВС РФ N 25 также и отдельные разъяснения, продиктованные стремлением сохранить ранее сформированную судебную практику, несмотря на изменившееся законодательное регулирование соответствующих правоотношений, которое, казалось бы, предполагало и необходимость изменения сложившейся судебной практики.
Примером такого подхода может служить, в частности, разъяснение, содержащееся в п. 7 Постановления, которым допускается, как и прежде, возможность признания сделки, нарушающей запрет на злоупотребление правом (ст. 10 ГК РФ), недействительной по основаниям, предусмотренным п. 1 и 2 ст. 168 ГК РФ. Нельзя не заметить, что на этот случай (злоупотребление правом) в новой редакции ст. 10 ГК РФ предусмотрено иное правовое последствие - отказ в защите соответствующего права и, согласно п. 1 ст. 168 ГК РФ, сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта, является оспоримой, если из закона не следует, что должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки.
Таким образом, приведенное разъяснение сохраняет (на наш взгляд, неоправданно) ранее сформированную судебную практику, основанную на расширительном толковании законоположений о правовых последствиях злоупотребления правом.
Вместе с тем в целом принятие Постановления Пленума ВС РФ N 25, безусловно, является важным этапом в развитии правового регулирования гражданских правоотношений. Остается надеяться, что и иные принципиальные новеллы ГК РФ получат свое адекватное толкование со стороны высшей судебной инстанции.
Раздел II. НЕКОТОРЫЕ ВАЖНЫЕ НОВЕЛЛЫ ГРАЖДАНСКОГО КОДЕКСА РФ
Глава 3. ПРИНЦИПЫ ГРАЖДАНСКОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА И ПРЕДМЕТ
ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ
Статья 1 действующего ГК РФ об основных началах гражданского законодательства дополнена правилом о том, что при установлении,
осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно (п. 3). Таким образом, принцип добросовестности введен в
ранг принципов гражданского законодательства и должен служить ориентиром поведения всех участников имущественного оборота.
Развитию данного принципа и обеспечению его действия в реальном гражданско-правовом обороте призвано служить и другое новое законоположение о том, что "никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения" (п. 4 ст. 1).
В первых же комментариях отмеченных новелл ГК РФ подчеркивается неразрывная связь принципа добросовестности и законоположения о недопустимости извлечения преимуществ из незаконного или недобросовестного поведения с действием другого принципа гражданского законодательства - принципа диспозитивности гражданско-правового регулирования, который выражен в той же ст. 1 (п. 2) известной формулой: граждане и юридические лица приобретают и осуществляют свои гражданские права своей волей и в своем интересе; они свободны в установлении своих прав и обязанностей на основе договора и в определении любых не противоречащих законодательству условий договора <1>.
--------------------------------
<1> См., например: Гражданский кодекс Российской Федерации: Постатейный комментарий к главам 1, 2, 3 / Под ред. П.В. Крашенинникова. М., 2013. С. 25 (автор комментария - А.В. Коновалов).
Нельзя, однако, не заметить, что понятие "добросовестность" является оценочной гражданско-правовой категорией. Вывод о добросовестности или недобросовестности участников имущественного оборота должен делать судья, рассматривающий спор между ними. Следовательно, введение в число принципов гражданского законодательства принципа добросовестности участников имущественного оборота неминуемо влечет за собой расширение сферы судейского усмотрения. Не секрет, что данное обстоятельство (расширение сферы судейского усмотрения) ранее весьма критически оценивалось в юридической литературе.
Так, еще в начале XX в. известный российский правовед И.А. Покровский отмечал, что "право на определенность правовых норм есть одно из самых неотъемлемых прав человеческой личности, какое только себе можно представить; без него, в сущности, вообще ни о каком "праве" не может быть речи". В связи с этим он полагал, что расширение сферы судейского усмотрения ("судейского правотворения") "заключает в себе органическую и неустранимую опасность судейского произвола... и очевидно, идет вразрез с интересами развивающейся человеческой личности"
<1>.
--------------------------------
<1> Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М.: Статут, 1998. С. 89, 105 (серия "Классика российской цивилистики").
Разделяя опасения И.А. Покровского относительно возможности перерастания свободного судейского усмотрения в судейский произвол, все же должен отметить, что проблема может быть решена путем формирования единообразной судебной практики, связанной с применением принципа добросовестности к различным гражданским правоотношениям.
Кстати сказать, уже сегодня можно обнаружить некоторые успешные попытки судебного толкования отдельных правовых норм, в соответствии с которыми определенные юридические последствия наступают в зависимости от добросовестности (или недобросовестности) поведения участников гражданского оборота.
К примеру, в совместном Постановлении Пленума ВС РФ и Пленума ВАС РФ от 29 апреля 2010 г. N 10/22 "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав" <1> (далее - Постановление Пленумов ВС РФ и ВАС РФ N 10/22) судам при разрешении споров, связанных с возникновением права собственности в силу приобретательной давности, предложено учитывать, что давностное владение является добросовестным, если лицо, получая владение, не знало и не должно было знать об отсутствии основания возникновения у него права собственности (п. 15).
--------------------------------
<1> Российская газета. 2010. 21 мая.
Более детальными являются содержащиеся в Постановлении Пленумов ВС РФ и ВАС РФ N 10/22 разъяснения, касающиеся фигуры добросовестного приобретателя, применительно к правоотношениям, связанным с истребованием имущества из чужого незаконного владения (ст. 302 ГК РФ). Согласно п. 38 Постановления приобретатель признается добросовестным, если докажет, что при совершении сделки он не знал и не должен был знать о неправомерности отчуждения имущества продавцом, в частности принял все разумные меры для выяснения правомочий продавца на отчуждение имущества. Приобретатель не может быть признан добросовестным, если на момент совершения сделки по приобретению имущества право собственности в ЕГРП было зарегистрировано не за отчуждателем или в ЕГРП имелась отметка о судебном споре в отношении этого имущества.
В то же время запись в ЕГРП о праве собственности отчуждателя не является бесспорным доказательством добросовестности приобретателя. Ответчик может быть признан добросовестным приобретателем имущества при условии, если сделка, по которой он приобрел владение спорным имуществом, отвечает признакам действительной сделки во всем, за исключением того, что она совершена неуправомоченным отчуждателем. Однако собственник вправе опровергнуть возражения приобретателя о его добросовестности, доказав, что при совершении сделки приобретатель должен был усомниться в праве продавца на отчуждение имущества.
Вместе с тем нельзя не отметить, что подобные разъяснения порядка
применения правовых норм, в которых имеются ссылки на добросовестность (недобросовестность) участников гражданского оборота, пока носят фрагментарный характер. Возведение принципа добросовестности в ранг принципов гражданского законодательства требует от высшей судебной инстанции активной работы по обобщению судебной практики, связанной с применением данного принципа при разрешении различных споров, и выработки единообразных подходов всех судов путем подготовки соответствующих актов судебного толкования.
Поэтому заслуживает поддержки вывод, сделанный А.В. Коноваловым: "Можно рассчитывать, что такое решение будет способствовать скорейшей детальной разработке института добросовестности в судебной практике, что в силу ряда причин немаловажно. Ведь недостаточно ясное и конкретное (в необходимых случаях вплоть до казуистичности) формулирование понятия добросовестности поведения участников гражданского оборота наносит существенный вред регулированию гражданских правоотношений" <1>.
--------------------------------
<1> Коновалов А.В. Указ. соч. С. 26.
Следует отметить, что в Постановлении Пленума ВС РФ N 25 предпринята попытка дать разъяснения, которые призваны помочь судам в деле правовой квалификации действий участников имущественного оборота с точки зрения их добросовестности или недобросовестности, а также применения правовых последствий в случае признания соответствующих действий недобросовестными.
Так, в п. 1 Постановления Пленума ВС РФ N 25 судам разъясняется, что, оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации, учитывая при этом, что добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагается, пока не доказано иное.
Если же будет установлено недобросовестное поведение одной из сторон, суд в зависимости от обстоятельств дела и с учетом характера и последствий такого поведения отказывает в защите принадлежащего ей права полностью или частично, а также применяет иные меры, обеспечивающие защиту интересов добросовестной стороны или третьих лиц от недобросовестного поведения другой стороны, например признает условие, которому недобросовестно воспрепятствовала или содействовала эта сторона, соответственно наступившим или ненаступившим (п. 3 ст. 157 ГК РФ); указывает, что заявление такой стороны о недействительности сделки не имеет правового значения (п. 5 ст. 166 ГК РФ).
Разъясняется в Постановлении Пленума ВС РФ N 25 и процессуальный порядок рассмотрения вопроса о добросовестности поведения участников спорного правоотношения. Поведение одной из сторон может быть признано
недобросовестным не только при наличии обоснованного заявления другой стороны, но и по инициативе суда, если усматривается очевидное отклонение действий участника гражданского оборота от добросовестного поведения. В этом случае суд при рассмотрении дела выносит на обсуждение обстоятельства, явно свидетельствующие о таком недобросовестном поведении, даже если стороны на них не ссылались (ст. 56 Гражданского процессуального кодекса РФ, ст. 65 Арбитражного процессуального кодекса РФ <1>).
--------------------------------
<1> Далее по тексту - соответственно ГПК РФ и АПК РФ.
К сожалению, в предложенном в Постановлении Пленума ВС РФ N 25 подходе к определению понятия "добросовестность" можно обнаружить недостатки. Скажем, вряд ли возможно считать обязательным атрибутом добросовестного поведения участников гражданского оборота во всех случаях оказание какого-либо содействия другой стороне соответствующего правоотношения. Это утверждение верно для сторон договорных обязательств, но весьма сомнительно, когда речь идет о признаках добросовестного поведения потерпевших в деликтном или кондикционном обязательстве по отношению к причинителю вреда или приобретателю чужого имущества либо собственника в правоотношении, связанном с истребованием своего имущества от незаконного владельца.
Впрочем, выявление обязательного набора признаков, характеризующих добросовестное поведение участников гражданского оборота во всех абсолютно случаях и применительно ко всем правоотношениям, вряд ли возможно и практически бесполезно. Вместо этого требуется кропотливая работа по обобщению судебной практики в целях выявления обстоятельств, фактически признаваемых судами критериями добросовестности или признаками недобросовестного поведения участников гражданского оборота
вразличных ситуациях с учетом всех конкретных обстоятельств дела, и оценки этой судебной практики со стороны высшей судебной инстанции.
Всоставе общественных отношений, основанных на равенстве, автономии воли и имущественной самостоятельности участников, которые образуют предмет гражданско-правового регулирования, теперь выделяются
вотдельную группу "корпоративные отношения", под которыми понимаются отношения, связанные с участием в корпоративных организациях и управлением ими (ст. 2 ГК РФ).
Вданном случае реализовано одно из принципиальных положений Концепции развития гражданского законодательства РФ, в которой отмечалось: "С точки зрения предмета гражданского законодательства необходимо включить в пункт 1 статьи 2 ГК еще одну группу отношений, регулируемых гражданским законодательством, а именно корпоративные отношения, под которыми следует понимать отношения, связанные с "правом участия" в корпорации, а также соответствующие обязательственные отношения между учредителями (участниками) и
корпорацией" <1>.
--------------------------------
<1> Концепция развития гражданского законодательства РФ. С. 31.
То обстоятельство, что корпоративные отношения составляют (целиком и полностью) один из элементов предмета гражданско-правового регулирования, было признано и обосновано в юридической литературе задолго до появления Концепции.
Так, в одном из учебников гражданского права, изданном еще в 2004 г., по этому поводу утверждалось следующее: "В связи с формированием и последующим использованием капитала корпорации, первоначально создаваемого на базе имущественных взносов ее участников, между ними, а также между ними и корпорацией в целом складываются имущественные отношения, отвечающие всем признакам отношений, составляющих предмет гражданского права. Речь, следовательно, идет о внутриорганизационных, членских отношениях, содержание которых сводится к предоставлению участникам корпорации возможностей, во-первых, управлять ее делами (участие в общих собраниях, в органах управления и т.п.), а во-вторых, участвовать в имущественных результатах ее деятельности (распределении прибыли и убытков, остатка имущества при ликвидации организации и т.п.)...
на первый взгляд отношения по управлению делами корпорации носят не столько имущественный, сколько организационный (неимущественный) характер. В действительности, однако, они практически всегда непосредственно связаны с управлением имуществом (капиталом) корпорации" <1>.
--------------------------------
<1> Гражданское право: Учебник. В 4 т. / Отв. ред. Е.А. Суханов. 3-е изд., перераб. и доп. Т. 1: Общая часть. М., 2004. С. 40 - 41 (автор раздела - Е.А. Суханов).
Комментируя новое законоположение, относящее корпоративные отношения к предмету гражданско-правового регулирования, В.Ф. Яковлев объясняет его появление в тексте ГК РФ необходимостью "превратить Гражданский кодекс в ядро обширного корпоративного законодательства для устранения возможных противоречий, пробелов, дублирования правил. Прямое указание в ст. 2 Кодекса на принадлежность корпоративных отношений к предмету гражданского права, - подчеркивает также В.Ф. Яковлев, - означает, что в соответствии со ст. 3 ГК РФ корпоративное законодательство находится в ведении Российской Федерации и его нормы, содержащиеся в других законах и иных нормативных актах, должны соответствовать этому Кодексу. Потребовалось также закрепление общих положений корпоративного права в самом Гражданском кодексе" <1>.
--------------------------------
<1> Гражданский кодекс Российской Федерации: Постатейный комментарий к главам 1, 2, 3 / Под ред. П.В. Крашенинникова. С. 36 (автор