1 Вместо “who takes or steals” звучит “whoso take or steal” – меняется число глагола.

как на Камни, так и на мир в целом. Это само по себе ярко свидетельствует, что поэтические

вариации Клятвы – позднейшее творчество сказителей на основе чьих-то пересказов

валинорских событий, подверженное, к тому же, влиянию текущей политической обстановки;

ни в какой мере они не могут претендовать на преимущество перед ≪прозаическими

конспектами≫2. Тем не менее, нужно учитывать, что ≪внутреннему≫ сказителю могли быть

доступны какие-то дополнительные источники такого рода, незнакомые нам, отсутствующие в

корпусе текстов непосредственно; а также иные, более обширные, чем у нас, сведения об

идеях феанорингов. Всё это сказитель мог использовать, складывая собственную песнь о

деяниях эльдар и о Клятве.

Наша критика восприятия поэтических изложений Клятвы как ≪аутентичных≫ во многом

относится и к [Oath-110], где в прозаическое повествование вклинивается – явно из стороннего

текста – ритмическая формула. Во ≪внутреннем≫ мире обращение к поэзии говорит о

стремлении компилятора максимально усилить впечатление, производимое рассказом о

Клятве; для этой цели он должен был найти самую ≪красивую≫ из стихотворных версий – и,

увы, мог счесть такой наиболее цветистую. Во ≪внешнем≫ мире она очевидным образом

восходит к [Oath-50], но опять-таки упоминает ≪Сильмариль≫ в единственном числе и

содержит синдарские формы некоторых имён; да и сами клянущиеся поминаются здесь во

множественном числе: ≪услышь наше слово≫, ≪обреки нас, если деяние наше не удастся≫,

≪запомните наш обет, Манвэ и Варда!≫. Поэтому, хотя источник [Oath-110] и является

позднейшим по времени написания и ≪самым полным≫ вариантом Клятвы, он не должен

пользоваться приоритетом в сравнении с [Oath-100] или [Oath-120].

На ≪полноте≫ следует остановиться подробнее. Это свойство – изобилие слов и

деталей, так его вернее называть, – не является в данном случае достоинством. Толкинисты

ужасно страдают из-за незавершённости и фрагментарности текстов Легендариума, поэтому у

нас развивается стремление выискивать и тащить в дело все дополнительные материалы,

какие только удастся найти: любая деталь, слово, имя, дата – кажутся драгоценными. Это

хорошо; но не всегда. Качество источников неравноценно; нам не следует превращаться в

соро́к, коллекционирующих всё блестящее. Клятва – политическая декларация, и она

произвела на слушателей сильное впечатление – для таких текстов характерно быть краткими,

ёмкими, дельными. Нагромождения деталей и формирования длинных списков естественно

ожидать скорее от последующей историографической традиции, усложняющей сохранившиеся

свидетельства прошлого собственными гипотезами о смысле жизни и значении событий,

непроверенными данными и старинным, почтенным вымыслом; настоящие публичные

заявления и лозунги обычно просты3, а [Oath-110] этому критерию не отвечает.

Так что нам придётся работать с Клятвой не как с нотариально заверенным

юридическим документом4, но как с концептом, известным по пересказам и последствиям.

Разумеется, у Клятвы была какая-то ≪истинная≫ формула, прозвучавшая некогда в Тирионе на

Туне. Но из текстов Легендариума мы её не знаем. И, как станет видно в дальнейшем, она не

нужна.

2 Что касается нарготрондского выступления Келегорма в опубликованном «Сильмариллионе» – это всего лишь

выполненное Кристофером Толкином прозаическое переложение данного фрагмента «Лэ о Лейтиан».

3 Некоторые могут возразить против использования «общих соображений». Напрасно, конечно – какие-то общие

соображения применяются во всяком рассуждении, даже состоящем из цитат и ссылок полностью. В данном же случае

исходный авторский текст не то, что о Клятве – о всей тирионской речи Феанора сообщает, что «слов в ней было не

много» [Oath-115]. Толкин обладал развитым здравым смыслом.

4 Мы слышали от мудрой Хельвдис, хорошо разбирающейся в английской речи, о существующей в Британии традиции

“legal doublets” – «законнических дублетов»: в юридических текстах одно и то же явление может повторно именоваться

двумя или тремя синонимичными словами. Возникнув после норманнского завоевания, эта система поначалу была

призвана лишь донести смысл закона или судебного решения до всех подданных короны, для чего требовалось

использовать термины-аналоги: латинские, французские и английские. Позже, по мере укоренения новых слов в языке,

дублеты приобрели функцию «передачи оттенков и нюансов», довольно вредную на практике (общие термины лучше

определяют явление, чем конечные – заведомо неполные – списки частностей). Возможно, обитатели Арды поздних эпох

в самом деле рассматривали Клятву Феанора как юридический документ. Но сами феаноринги, как будет видно далее,

относились ко Клятве иначе, и правовым крючкотворством в её отношении не занимались.