О пределах терпения

Для некоторых людей большое искушение -- доходить в своей доброте до

слабости. Живое воображение позволяет им угадывать, какую радость вызовет у

ближнего уступка и как огорчит отказ с их стороны; они угадывают скрытые,

глубокие причины, объясняющие прихоть или вспышку гнева, которые другой на

их месте строго осудил. "Все понять -- значит все простить". Эти

прекраснодушные люди только и делают, что прощают и приносят одну жертву за

другой.

В их поведении была бы святость, когда бы они приносили в жертву только

самих себя. Однако люди созданы для жизни со святыми, и снисходительность

становится непростительной, ибо она наносит непоправимый вред тем, к кому ее

проявляют.

Чересчур нежный муж, недостаточно строгий отец, сами того не желая и не

подозревая об этом, формируют нрав своей жены или детей. Они приучают их ни

в чем не знать ограничений, не встречать отпора. Однако человеческое

общество предъявляет к людям свои требования. Когда эти жертвы нежного

обращения встретятся с суровой правдой жизни (а это неизбежно), им будет

трудно, гораздо труднее, чем тем, кого воспитывали без излишней мягкости.

Они попробуют прибегнуть к тому оружию, которое до сих пор им помогало, к

сетованиям и слезам, ссылкам на плохое настроение и недуги, -- но столкнутся

с равнодушием или насмешкой и впадут в отчаяние. Причина многих неудачных

судеб -- неправильное воспитание.

В каждом доме, в каждой семье все ее члены должны знать, что их любят,

что родные готовы пойти ради них на многое, но что есть предел всякому

терпению и если они его переступят, то им придется пенять на себя. Поступать

по-другому -- значит потакать порокам, которые для них же губительны, и,

кроме того, ставить себя в такое положение, которое нельзя долго вынести.

Уплачивая долги игрока или транжира, благодетель разорится, но не поможет и

не излечит тех, кого хотел спасти. Женившись из жалости и без любви, человек

обрекает на несчастье и самого себя, и свою спутницу жизни. "Братья мои,

будем суровы", -- говорит Ницше. Поправим его: "Братья мои, сумеем быть

суровыми"; фраза станет не такой красивой, но более человечной.

То, что я говорю здесь о людях, приложимо, разумеется, и к нациям. В

семье наций существуют чересчур добрые народы. В международной политике,

как и в "семейной политике", изречение: "Все понять -- значит все простить"

-- вещь опасная. Сносить и оставлять без ответа действия, которые угрожают

человечеству войной, не значит служить миру. Тут также должны быть четко

установлены пределы. Народы, как и отдельные люди, заходят в своих

требованиях слишком далеко и посягают на что-либо до тех пор, пока не

встречают отпора. Система сил пребывает в равновесии, пока действие равно

противодействию. Когда противодействия нет, равновесие невозможно.

Теперь вы знаете, что вас ожидает. Я с вами мягок и снисходителен. Если

понадобится, я смогу быть суровым. Оставайтесь же и впредь мудрой и

загадочной незнакомкой, существующей только в моем воображении. Прощайте.