Заключение.

С избранием Михаила Романова завершился очередной виток спирали инверсии, и от идеала Земского собора Россия вернулась к идеалу самодержавия. Возвращение это обладает глубокой внутренней логикой.

За время стремления к идеалам свободы произошел распад Русского государства. Москва утратила свое значение политического центра. Кроме старой столицы появились новые — «воровские»: Путивль, Стародуб, Тушино. Государственная власть оказалась в состоянии паралича. В Москве, как в калейдоскопе, сменялись власти: Борис Годунов, Лжедмитрий I, Василий Шуйский, Лжедмитрий II, «Семибоярщина». Авторитет царей рушился, происходила десакрализация власти. Внутреннее равновесие русского общества, и без того не особенно устойчивое, было нарушено. Попытки различных лиц и поддерживавших их социальных групп восстановить утраченную стабильность были долгое время неудачными, так как возникавшие сочетания общественных сил не приносили искомого результата. Ситуация усугублялась дестабилизирующим воздействием ворвавшихся в общественную жизнь России новых факторов — интервенции, выступлений казаков, самозванцев.

Поясню свое высказывание по поводу стремления к идеалам свободы. К началу Смутного времени в России проявлялся сильный интерес к Европе. Особенно популярна была идея унии с Речью Посполитой, представлявшейся русским людям оплотом цивилизации. (Не случайно еще при Иване Грозном Курбский и другие бояре бежали от его диктатуры именно в Литву). Поэтому в положительном восприятии Лжедмитрия I сыграло свою роль то, что он был человеком из Польши, возможным реформатором. Да и после, москвичи добровольно целовали крест королю Речи Посполитой Сигизмунду III. Русские люди хотели перемен и реформ. К сожалению их ожидания были обмануты. Поляки повели себя не как носители европейской цивилизации и свободы, а как захватчики и разбойники.

Борьба с иностранными захватчиками, естественно, привела в последствии к негативному восприятию всего западного. Россия на время была лишена возможности и желания встать на путь реформ, усвоения достижений европейской культуры. Последствия Смуты надолго определили основное направление внешней политики России: возвращение утраченных земель, в первую очередь Смоленска, восстановление своих позиций в Восточной Европе. Смута упрочила идею самодержавия. Очень точно выразился по этому поводу В.В. Ключевский: «Смута, питавшаяся рознью классов земского общества, прекратилась борьбой всего земского общества со сторонними силами», т.е. примиренным общенародным выступлением против иностранных интервентов, которое и спасло Россию от развала. Но Смута назвала и цену этого единения: укрепление государства за счет закрепощения подданных.

Русский народ был не только жертвой Смуты, но и основным ее виновником. Конечно, сыграла свою роль политика жестокого царя Ивана Грозного и неудачи правления Бориса Годунова, но именно народ стал виновником сползания страны в эпоху безвластия. Русские люди, «кому они только не служат, кого только не предают»! Это не только мое мнение, в сочинениях современных Смуте публицистов, Авраамия Палицына, например, дьяка Ивана Тимофеева, и безымянных публицистов, которые писали об этом времени, звучит: Смута – это наказание, Божье наказание за безумное молчание всего мира. Вот это безумное молчание всего мира – ключ к пониманию очень многого из того, что происходило в Смуту.

Осмысливая, что происходило с людьми в этот момент, Авраамий Палицын написал, в общем-то, достаточно ярко, четко и точно по поводу смуты, что «царем играху яко детище и всяк выше своей меры хотяше быть». Это очень важный момент, простой человек никогда бы в других условиях в русском государстве, очень четко устроенном, по различным чинам разделенным, не мог претендовать на резкое изменение своего статуса. Скажем, казак, крестьянин уже не мог претендовать на то, чтобы быть государевым боярином, а это повсеместно происходило в Смуту. Смута проявила себя полным отсутствием моральных критериев, которые действуют в нормальное время.

Одним из самых активных в Смутное время сословий было казачество. Не будет преувеличением сказать что Смута – это торжество вольного казачества. Объяснить, что из себя представляли казаки того времени лучше всего удалось Станиславскому в одной из лучших книг по истории смуты, называвшейся «Гражданская война в России XVII века. Казачество на переломе истории».

Оказывается казаки - это те люди, которые до смуты были крестьянами, посадскими людьми, стрельцами, зачинщиками, Те, кто торговал, пахал землю, а потом, когда пришла Смута, голод, болезни, когда помещик отпускал, говоря, «не могу я Вас кормить, идите, куда хотите, где Вас прокормят», когда Борис Годунов в Москве устраивал общественные работы, чтобы только прокормить эти огромные толпы людей, тогда эти люди самоорганизовались, познакомились с казачьим устройством и стали собираться в станицы.

Деникин в своих очерках истории русской Смуты говорил о «тлеющих угольках Смуты». Это очень хороший образ, показывающий, что Смута никуда не исчезает, это такая хроническая болезнь в организме русской государственности, она присутствует.

И если с точки зрения государственности присутствие «тлеющих угольков Смуты» - это зло, то с точки зрения свободы отдельного человека, с точки зрения возможности влиять на мир и изменять его по своему желанию – это великое благо. Не знаю с какой точки зрения следует рассматривать Смутное время. Возможно с позиции морали и общечеловеческих ценностей. Тогда эту работу уместно будет завершить словами священника и историка Якова Кротова: «Смутно там, где нет веры к Богу и доверия к человеку. Поэтому Смутное время поджидает нас всегда, когда мы пытаемся силой возместить то, что надо делать сердцем, любовью и верой».