4. Пост обожания «скорой помощи»-2
Поясняю: «пост обожания скорой помощи-1» был сочинен – в рифму так, красивенько и с присущим мне черноватым юмором – ровно 27 лет назад, когда мне только исполнилось… 27 лет. (Интересная синхрония. Значит ли это, что через 27 лет я снова встречусь с доблестными людьми в синих комбинезонах нестерильной чистоты? Посмотрим.)
Моё нынешнее «обожание» будет прозаичным и кратким: спасибо, что всё было быстро и толково.
Итак, прибыли они действительно скоро – минут через 10. Один повыше и построже, второй – поменьше и позаботливее. Строгий, увидев, что пострадавшая сидит, пьет водичку и глазами смотрит не особо безумными, бодро скомандовал «Встаем и идем в машину» и почесал вперед, даже не думая предложить даме руку. Спасибо тому же, слегка «амбрэстому» говорливому пареньку, что сопроводил меня под локоток. Несильно болело колено, шишка на полголовы гудела тоже пока осторожно, саднили локти, шмякала по пятке не полностью надетая туфля (рожка с собой в этой сумке не было). Вокруг радостно сияли фонари, медленно шуршали мимо машины, хирургически белела свеженаведенная «зебра» - всё ОК.
В машине СП я села на кушетку-носилки, мне измерили давление (150 на 100), дали половинку крошечной таблетки, велели положить под язык и стали вызванивать, куда меня везти. Оказалось, на ул. Костюшко. Более привычной (так как на ее территории я когда-то работала в частном стоматологическом центре) и, вроде, ближе была больница на Авангардной. Но позже я поняла: мне снова повезло, что я попала на нейрохирургию именно туда, на базовое отделение Военно-медицинской академии.
- Поехали, - услышала я от высокого, что сидел уже рядом с водителем. Невысокий же предложил мне самой выбрать удобное место и положение: так же, сидя, лёжа либо пересев в одно из кресел. Я сделала последнее: на этой клеенчатой скользкой кушетке сидеть было неудобно и держаться не за что.
NB! Если вы в сознании и понимаете/чувствуете, что вам удобнее ЗДЕСЬ, а не ТАМ – пересядьте. Если хотите лечь – ЛОЖИТЕСЬ. Если чувствуете себя неудобно/неустойчиво/ненадёжно – обязательно СКАЖИТЕ об этом санитару/фельдшеру: пусть он вас закрепит, зафиксирует, держит за руку: нет ничего более идиотского, чем при крутом повороте машины грохнуться еще разок.
Вообще же: с самого первого послетравматического момента внимательно прислушивайтесь к своему телу: оно плохого не посоветует. (Другое дело, что ДО этого хорошо бы научиться всегда слушать его, тельце свое драгоценное… Ну, об этом – чуть ниже.)
Оживший Брейгель или Что такое «приёмный покой больницы в 00 часов»
Спасибо, не Босх…
Все-таки совсем уж не поддающихся описанию персонажей там не было: все – человеки, все – в разной степени побитости, одетости, трезвости и крикливости. Но все же – люди. Довезли меня опять же, очень быстро, как потом прочитал мне медбрат Яша (или «ангел мой», как я его называла – умеющий делать уколы лучше всех медсестер), посмотрев на первый лист истории болезни: «Время ДТП – 23:07, время приезда скорой – 23:17, время поступления в приемный покой (ага, «покой», как же!) – 23:27». Так что оперативность – на зависть всем оперативникам.
Думаю, не надо специально лезть в статистику, чтобы понять: начиная с «около полуночи» (кстати, это название одной из самых любимых мной пьес Телониуса Монка) – и примерно до 3-3.30 ночи происходит всё самое неприятное, что только может произойти. Самоубийцы самоубиваются (с разной степенью успешности сего мероприятия), алкаши бьют своих жён и сожительниц, чуть позже идут драться с собутыльниками или случайными встречными-ни-в-чём-неповинными, сердечники получают инфаркты, а апоплексики – инсульты. И вся эта свистопляска происходит примерно в эту тяжелую часть суток.
И в ту начавшуюся ночь брейгелевские типажи всё прибывали и прибывали: прихотливо изукрашенные разноцветными побоями по разным частям тела (в основном, конечно, по лицу); одетые с потрясающей воображение лёгкостью (за окном было около +12-ти, а там были люди и в трениках-майках-носках – БЕЗ ботинок, и в «семейниках» или надорванных халатах (фемининный вариант), и просто завернутые в подобие байкового одеяла) и в самых разных состояниях: от аффекта и до смерти. Да, посиживая у рентгенкабинета пришлось мне пронаблюдать неторопливый (правда, так и не дотянувший до торжественности) выезд каталки, и вот – практически на уровне моих глаз – оказались и медленно проехали мимо жёлто-серые неподвижные голые пятки. Остальное было накрыто простынёй, обильно окровавленной в районе головы.
«Да, это верно: у больных большая взаимовыручка!» – эту фразу милой Людочки из «Покровских ворот» мне тоже пришлось вспомнить. Ибо были там не только буйные, с которыми лучше не взаимовыручаться. Например, сильно датый худющий Волков, который никак не мог усидеть на месте, а бродил неприкаянно по всему обширному приемному «покою», то взывая к человеколюбию окружающих в форме «Ну дайте же обезболивающее!», то просто тупо оглядывая окружающий пейзаж, то с кулаками рвясь наружу, «в пампасы». В конце концов, отчаявшийся урезонить его охранник в дуэте с санитаром заперли данного Волкова в «холодной», откуда он время от времени все же продолжал свою мощную морзянку, отмеченную, кстати, недурным чувством ритма
Были там люди вполне безобидные, вроде меня. Милая «Синяя Туфелька», как я ее назвала. Привезли на каталке – нога болит. Время от времени СТ всплакивала – негромко и жалостно, как трехлетняя девочка. Рентген показал перелом голени. Тут же в нее, наживую (крики достигли, вероятно, Озерков!) вправили железный штырь, и «паровозом» – что-то мощно-наркотическое, отчего она затихла. Мы были рядом: она лежала в одной синей балетке, с ногой в гипсе, а вторая туфелька сиротливо лежала рядом с гипсом. Я же – сидела напротив в коридоре, дожидаясь следующих назначений. А бедной СТ очень хотелось в туалет. Хорошо, «по-маленькому». Сначала она просто возилась. Потом звала санитарку. Потом уже просто закричала, что сейчас не выдержит. Я сходила за охранником – и мы ее повезли в WC. В общем, справились общими силами - она даже не пострадала морально: я охранника отгородила своим плащом, двери там нигде и никакие не закрываются: стыд – отменён.
Мне помогла очень славная девушка, которая привезла своего дедушку (вероятно, с какими-то почечными делами: он держал у пояса что-то вроде пакета, а из дедушки в пакет выходила трубка…). Девушка удивительной красоты и интеллигентности очень трогательно заботилась о своем дедушке (вообще, в больнице сразу видно, кого любят, а кому – просто апельсины), собралась принести ему что-то перекусить, и тут я попросила взять мне маленькую бутылку воды (деньги у меня с собой были, но думаю – она бы мне ее и так подарила). Она всё принесла очень быстро, потом предложила перекусить с ними, на что я благодарно отказалась – аппетита не было, как ни странно...
NB! Если вас частично обездвижили (наложили гипс на ногу, например) либо вам просто трудно куда-то идти/встать без поддержки, ОБЯЗАТЕЛЬНО обратитесь за помощью к другим больным (естественно, проверив «на глаз», не хуже ли им, чем вам). Если вам откажет кто-то один, обратитесь к другому: свет действительно, не без добрых людей. Не кидайтесь в обиды: здесь ВСЕМ плохо. Найдите какой-то приемлемый взаимообразный вариант (может, у вас в сумке есть конфета или жвачка, а он – хорошо ходит, но голодный или во рту противно).
