MONGOY

Первые же известия о татарской переписи вызвали волнения в Новгороде: В лѣто 6765 [1257]. Приде вѣсть изъ Руси зла, яко хотять Татарове тамгы и десятины на Новѣгородѣ; и смятошася люди чересъ все лѣто. причем жертвами мятежа стали представители городских властей, но вину за беспорядки в городе летописец возлагает на сторонников великого князя: умре Онанья посадникъ [смещенный Александром за мятеж 1255 г.], а на зиму убиша Михалка посадника новгородци… копая подъ другомь яму, сам ся в ню въвалить. Восставшим, видимо, сочувствовал и сын великого князя Василий Ярославич, который тои же зимы, перед тем как в Новгород прибыли послы татарьскыи с Олександромь, боясь встречи с отцом, … побѣже въ Пльсковъ. Самое любопытное, что с татарами новгородцы как-то сумели договориться: почаша просити послы десятины, тамгы, и не яшася новгородьци по то, даша дары цесареви, и отпустиша я с миромь, а вот с великим князем дело миром не кончилось: непокорного сына Александр выгна из Пльскова в Низъ. а дружину его казни. овому нос урѣзаша, иному очи выимаша, кто Василья на зло повелъ. Тои ж зимы убиша Мишю. Тои же зимы даша посадничьство Михаилу Федоровичю, выведше из Ладогы. а тысячьское Жироху даша⁵. Возможно, жестокой расправой с мятежниками и сменой городского руководства князь, действительно, ‘численников татарских укроти и умири’, как считает В.Н.Татищев⁶, а возможно, и мстил за свою неудачу, поскольку, согласно Никоновской летописи, вместе с Александром и ордынцами в Новгород прибыли и Андреи Ярославичь суздалский. и князь Борис Василковичь ростовский. счести новгородцкиа земли⁷, но, несмотря на многочисленность сопровождения (князья, надо полагать, явились с боярами и дружинниками, да и великий князь, по сведениям Татищева, по жалобе татарских послов ‘посла от себя мужи для числения’), сломить сопротивление и принудить новгородцев к повиновению великому князю не удалось.

Только через год новгородцы дали согласие на проведение переписи и яшася по число, да и то лишь ввиду прямой угрозы военного вторжения великого князя: В лѣто 6767 [1259]. Бысть знамение в лунѣ, яко ни знамения не бысть. Тои же зимы приѣха Михаило Пинещиничь из Низу со лживымь посольствомь, река тако. аже не иметеся по число. то уже полкы на Низовьскои земли. и яшася новгородци по число. Нет никаких сомнений, что речь идет о войсках владимиро-суздальских княжеств, собранных Александром (летописи всегда отмечают присутствие ордынских войск в русских землях, а здесь о татарах не упоминается), который с этим войском, не без основания опасаясь мятежа новгородцев, сопроводил ордынцев и силой обеспечил введение ‘числа’ в Новгородской земле: Тои же зимы приѣхаша оканьнии Татарове сыроядци Беркаи и Касачикъ… и инѣхъ много. и бысть мятежь великъ в Новѣгородѣ, и по волости много зла учиниша, беруче туску оканьнымъ Татаромъ. И нача оканьныи боятися смерти, рече Олександру. даи намъ сторожи. ать не избьють нас. И повелѣ князь стеречи их сыну посадничю и всѣмъ дѣтемъ боярьскымъ по ночемъ. И рѣша Татарове. даите намъ число, или бѣжимъ проче. и чернь не хотѣша дати числа, но рѣша. умремъ за святую Софью и за домы ангельскыя. Тогда издвоишася люди. кто добрыхъ, тотъ по святои Софьи и по правои вѣрѣ. и створиша супоръ, вятшии велятся яти меншимъ ло числу. И хотѣ оканьныи побѣжати, гонимъ святымь духомь. и умыслиша свѣтъ золъ, како ударити на городъ на ону сторону, а друзии озеромь на сю сторону. и възъбрани имъ видимо сила христова, и не смѣша. И убоявшеся. почаша ся возити на одину сторону къ святои Софьи, рекуще. положимъ главы своя у святои Софьи. ^[И перемогоша бояре чернь^1] И бысть заутра, съѣха князь с Городища. и оканьнии Татарове с нимь. и злыхъ свѣтомь яшася по число. творяху бо бояре собѣ легко, а меншимъ зло. И почаша ѣздити оканьнии по улицамъ. пишюче домы христьяньскыя. зане навелъ богъ за грѣхы наша… звѣри дивияя ясти силныхъ плъти и пити кровь боярьскую. и отъѣхаша оканьнии. вземше число. а князь Олександръ поѣха послѣ, посадивъ сына своего Дмитрия. Так зимой 1259/60 г. великому князю Александру удалось навязать Новгороду ордынскую дань благодаря измене новгородских бояр, испуганных бунтом ‘черни’ и выступивших на стороне князя.

События 1257-1259 гг. в Новгороде демонстрируют сотрудничество с ордынской администрацией великого князя владимирского Александра лично². Князья и их дружины были единственной силой, на которую опирались прибывавшие в русские земли послы ордынских ханов: никакой собственно татаро-монгольской баскаческой военно-административной организации на Руси не сложилось, а в Новгороде и Пскове ни татарских баскаков, ни даже ‘бесермен’ вообще никогда не бывало.

Вопрос о ‘баскаческой организации’ в Северо-Восточной Руси является составной частью более общей проблемы характера и конкретного содержания ‘монголо-татарского ига’ и, в частности, признания существования особого аппарата осуществления Ордой своей верховной власти над Русью³, единственным намеком на который является фраза суздальской летописи под 1257 г.: численицї исщетоша всю землю Сужальскую и Рѧзаньскую. и Мюромьскую. и ставиша десѧтники. и сотники. и тъıсѧщники и темникї. однако нет никаких указаний, что эти десятники и темники пришли с численниками и были монголами, а тем более ‘командирами’ татарских военных формирований; скорее прав М.Н.Тихомиров, считающий, что ордынцы создали из представителей местного населения ‘организацию взимания податей по десяткам’ и т.д.¹, что соответствует традиционной монгольской системе налогообложения кочевников по войсковому принципу.

Также нет оснований видеть в ‘Ахматовых слободах’, известных, кстати, из поздних летописей², места дислокации ‘баскаческих отрядов’. Судя по описанию: быша тамо торгы и мастеры всякиа. и быша те велики две слободы. якоже грады великиа – это торгово-ремесленные поселки, куда под защиту ‘великого баскака’ сбегалось население; причем созданы были ‘Ахматовы слободы’ явно незаконно, в нарушение прав местных русских князей, почему последние позволяли себе насильственные действия в отношении их обитателей (убийство липецким князем Святославом ‘двух бесермен’, ехавших из одной слободы в другую), что прямо санкционировалось ордынским ханом: на обращение рыльского князя Олега о томъ с жалобою ко царю Телебузе… царь же Телебуга. давъ приставы князю Олгу. река. что будетъ вашихъ людеи въ слободахъ техъ. те люди выведите во свою область. а слободы те разгонита³. Аналогичное происхождение, очевидно, имеют и местные названия населенных пунктов Баскаки, Баскаково, Баскачи и т.п., связанные с появлением земельных владений татарских выходцев в русских землях; так, известна жалованная грамота рязанского князя Олега, 1257 г., некому Ивану Шаину: бысть он посажен от Батыя на Чернигове владетелем. и азъ. князь велики. ведая его. Ивана Шаина. породы ханска и воина добра. велел есте ему отвести поле по реке Прони⁴; много Баскаковок в ростовских и ярославских землях, князья которых были особенно тесно связаны с Ордой.

Русские летописи, неоднократно упоминающие баскаков, ничего не знают о ‘баскаческих отрядах’, даже в описаниях антиордынских выступлений горожан в середине XIII – начале XIV вв. они не фигурируют, более того, в известиях о восстаниях горожан в 1262 г. летописцы и о баскаках не упоминают: народное негодование вызывали не баскаки, а ‘бесермены’ – откупщики ордынской дани, причем нередко из местного населения. Никаких серьезных вооруженных столкновений с татарами не было, бесермен просто выгнаша из городовъ, убиты были лишь некоторые, наиболее жестокие и ненавистные, вроде ѻтвержесѧ Хс̑а откупщика Зосимы в Ярославле [обнаглевшего с приездом в город ханского посла]: В лѣт̑. [6770/1262] Избави Бъ҃ ѿ лютаго томленьӕ бесурменьскаго. люди Ростовьскіӕ землѧ. вложи ӕрость въ ср̃дца крс̑тьӕномъ. не терпѧще насильӕ поганъıхъ. изволиша вѣчь и въıгнаша из городовъ. из Ростова. изъ Володимерѧ. ис Суждалѧ. изъ Ӕрославлѧ. ѡкупахуть бо ти ѻканьнии бесурмене дани. и ѿ того велику пагубу людемъ творѧхуть. роботѧще рѣзъı и многъı. дш҃и крс̑тьӕньскъıӕ раздно ведоша. видѣвше же члв̃колюбець Бъ҃ послуша моленьӕ Мтр҃нѧ. избави люди своӕ ѿ великъıӕ бѣдъı. томь ж̑ лѣт̑ оубиша Изосиму преступника. то бѣ мнихъ ѻбразомь. точью сотонѣ съсудъ. бѣ бо пьӕница. и студословець. празнословець. и кощюньникъ. конечноѥ же ѻтвержесѧ Хс̑а и бъıс̑ бесурменинъ. вступивъ в прелесть лжаго прр҃ка Ма[х]меда. бѣ бо тогда ти тѧм̑ приѣхалъ ѿ цс̑рѧ Татарьского. именем̑ Кутлубии золъ съıи бесурменинъ. того поспѣхом̑ ѡканнъıи лишенїкъ. творѧше хс̑рьӕном̑ велику досаду. крс̑ту и ст̃мъ цр̃квам̑ поругаӕсѧ. ѥгда же люди на врагъı своӕ двигшасѧ на бесурменъı. изгнаша инъıх̑ избиша. тогда и сего безаконного Зосиму оубиша в городѣ Ӕрославли. бѣ тѣло ѥго ӕдь псом̑ и вороном̑.⁵ Такое развитие событий доказывает, что никаких вооруженных баскаческих отрядов, способных если не ‘держать в повиновении Русь’, то хотя бы оказать сопротивление восставшим, в Северо-Восточной Руси попросту не было.

Следующее выступление горожан в Ростове в 1289 г. тоже никак не связано с существованием баскаков: сѣде Дмитрии Борисович Ростове. тогда же бѣ много Татаръ в Ростове. и изгнаша и вечьемъ. и ограбиша, то есть князь пришел из Орды на княжение с татарскими ‘послами’, их бесчинства и вызвали возмущение горожан, и ордынцев изгнали из города (даже не ‘избиша’). То же самое произошло в Ростове в 1320 г.: восстание вызвали насилия татар, прибывших вместе с князем, который был бессилен их обуздать: в 1315 г. прииде из Орды князь Михаило Ярославичь. а с нимъ послове… быша в Ростове и много зла створиша. в 1316 г. приде изо Орды княз Василеи ростовъскыи. а с нимъ послы… в 1318 г. приеха Конча в Ростовъ и много зла створи и церковь святыя Богородица пограби. и вся церкви и монастыреве и села и люди плениша. Наконец, в 1320 г. снова быша зли Татарове в Ростове… и собрашася людие. изгониша и изъ града – опять-таки без боя⁶.

Нет указаний на участие баскаков и вооруженных баскаческих отрядов и в восстании 1327 г. в Твери: в 1325 г. приде изъ Орды князь Александръ Михаиловичь. а съ нимъ Татарове должници. и много тяготы бысть земли Тверскои отъ Татаръ [упоминемые летописцем ‘должници’, очевидно, прибыли взыскивать недоимки]; а в 1327 г. прииде изъ Орды посолъ силенъ на Тверь. именемъ Шелканъ. со множествомъ Татаръ – против их насилий и произвола и поднялись горожане⁷.

Таким образом, следует согласиться с мнением К.Маркса о том, что ‘татарские ханы угнетали издалека’⁸ и никакой военно-административной баскаческой организации на Руси в XIII-XIV вв. не существовало, а функции баскаков состояли в контроле за князьями и политической ситуацией в их княжествах. Плано Карпини, который специально изучал организацию господства монголов над покоренными землями, где сохранялись местные правители, пишет: Башафов, или наместников своих, они [монголы] ставят в земле тех [правителей], кому позволяют вернуться; [при этом] как вождям, так и другим подобает повиноваться их мановению, и если люди какого-либо города или земли не делают того, что они [монголы] захотят, то эти башафы возражают им [указывая], что они неверны татарам, и тогда разрушают их город или землю… сильным отрядом татар, которые приходят без ведома жителей и внезапно обрушиваются на них’¹. Арабский автор первой половины XIV в. Эломари также сообщает, что по отношению к ордынскому хану русские, ясы и черкесы выступают ‘как подданные его, хотя у них и есть свои цари. Если они обращались к нему [хану] с повиновением, подарками и приношениями, то он оставлял их в покое; в противном случае делал на них разорительные набеги и стеснял их осадами’².

Система господства Золотой Орды над русскими княжествами была основана, таким образом, не на создании монголами своей собственной военно-политической организации на территории Руси, а на постоянной угрозе карательных походов за любое проявление непокорности. Соответственно, баскаки являются здесь не ‘наместниками’, обеспечивавшими подчинение местного населения при помощи собственных вооруженных отрядов, а своего рода представителями хана, соглядатаями, которые лишь контролировали деятельность русских князей и доносили хану о случаях неповиновения. По доносам баскаков хан или направлял татарское войско для расправы с непокорными и подавления мятежа, или вызывал провинившегося князя на суд в Орду. Баскаки осуществляли контроль за князьями³, а те, в свою очередь, должны были обеспечивать выполнение населением распоряжений ханской ставки.

В роли доносчиков, посылавших ‘клеветы’ хану в Орду, представляют баскаков и русские летописцы; так, Никоновская летопись сообщает под 1270 г., что убитый в Орде великий князь рязанский Роман оклеветанъ бысть во Орде ко царю. от баскака рязаньскаго, который, по словам Татищева, обвинил князя в том, что тот-де ‘Хулит вы, великого хана, и ругается вере твоей’; рязанский баскак не ограничился доносом, но сам приехал в Орду и ‘наусти многи от князей татарских’ против Романа Олеговича⁴. О другом случае доносов баскаков на русского князя сообщает Н.М.Карамзин, по сведениям которого вызванному в Орду в 1318 г. Михаилу тверскому ‘велели отвечать на письменные доносы многих баскаков, что он не платит всей определенной дани’ (косвенным подтверждением этого может быть замечание летописца о том, что после убийства в Орде Михаила Ярославича с сыном Александром в Тверь прибыли татарские должници)⁵.

Доносы баскаков подлежали судебному разбирательству, и князья могли оспорить ‘клеветы’ перед ханом и жаловаться ему на неправомерные действия баскаков. Так, в Никоновской летописи, под 1285 г., приведены слова Олега рыльского, упрекавшего сродника своего князя Святослава липовечского за его расправу с баскаком: Мочно было намъ Божиею помощью Ахмата баскака предъ царемъ потягати⁶.

Баскаки ‘держали в повиновении’ не Русь (для этого они не имели необходимой вооруженной силы), а князей, принуждая их к покорности угрозой потери княжества и неминуемой расправы в Орде; подчинение же народных масс, сбор ордынской дани, как и безопасность ханских послов и самих баскаков возлагались на местных князей и их администрацию⁷. Монголы, таким образом, фактически поставили государственно-политическую систему русских княжеств на служение ханам Золотой Орды: оказавшись в роли посредников между завоевателями и своим народом, князья непосредственно осуществляли его угнетение в интересах татарских ханов, являлись их послушным инструментом.

_{* * *}

Сильный великий князь, каким был Александр Ярославич, успешно справлялся с этой задачей: в период его княжения татары не предпринимали походов против княжеств Северо-Восточной Руси, отсутствуют в летописях и сообщения о каком-либо вмешательстве хана в ‘русские дела’ ^[?^]. В этом смысле правомерно поставить вопрос о складывании во второй половине XIII века определенного сотрудничества русских и татарских феодалов, на которое опирались завоеватели для подавления сопротивления народных масс. Союз с феодалами завоеванных стран был обычной практикой монголов.

А.Е.Пресняков в свое время писал, что с начала великого княжения Александра видна ‘активная роль княжеской власти в удовлетворении татарских требований’, причем владимирские князья поддерживали свою власть не только личной энергией, но и ‘страхом татарской кары и прямой опорой в татарской силе’⁸. М.Н.Покровский видел наличие при Александре союза ‘лучших людей’ и князя с татарами против ‘черни’⁹. На сотрудничество с татарами русских светских и духовных феодалов ради сохранения привилегированного положения указывал Б.Д.Греков¹⁰. И то, что Русь не превратилась в один из ‘улусов’ Золотой Орды, является не результатом ‘мудрой политики’ великих князей, а заслугой прежде всего народных масс, их упорного сопротивления попыткам расширения власти многочисленных ордынских послов, баскаков и бесермен, приходивших на Русь из Орды вместе с князьями.

В 1263 г. по дороге из Орды умер великий князь Александр Ярославич; после короткой усобицы между его младшими братьями на владимирском столе утвердился, с согласия хана Берке, князь Ярослав Ярославич, продолживший политику своего предшественника: незаметно никаких изменений в его отношениях с Ордой, продолжались и столкновения великого князя с Новгородом, где все более крепли сепаратистские тенденции. Но именно при великом князе Ярославе Ярославиче появляются первые известия о непосредственном вмешательстве татар в русские дела и прямой военной поддержке ими великого князя.

В 1270 г. бысть мятежъ в Новегороде. начаша изгонити князя Ярослава из Новагорода. и созвониша вече... а къ князю послаша на Городище. исписавше на грамоту всю вину его (кроме захвата полей и охотничьих угодий, в вину князю ставили и иное. чему выводишь от нас иноземца, которыи у нас живут)… и того много вины его. а нынѣ. княже. не можемъ тръпѣти твоего насилья. поиди от насъ. а мы собѣ князя промыслимъ… изомремъ… а тебе не хощемъ; сторонники князя тысячкои Ратиборъ и Гаврила Кыяниновиць. а инии приятели его бежали, и Ярославу, несмотря на готовность уступить по всеи воли новгородцев, пришлось уйти по неволе. Тогда великий князь нача полкы копити, но не надеясь на свои силы, послалъ къ цесарю татарьскому Ратибора. помоци прося на Новъгородъ. По сведениям новгородского летописца, хан отпустил рать на Новгородъ по Ратиборову лживому слову. рече бо Ратибор цесарю. новгородци тебе не слушают. мы дани тобе прошали. а они нас выгнали. и иных побиле. а Ярослава беществовале¹. Военное вторжение татар на земли Новгорода тогда удалось предотвратить, вернув уже выступившее ордынское войско обратно, благодаря вмешательству князя Василия Ярославича костромского, брата великого князя, который отправился вместе с новгородскими послами в Орду и сумел убедить хана, что новгородци прави. а Ярославъ виноватъ. Важнее, однако, другое: хан поддержал притязания великого князя и прислал для его утверждения на новгородском столе своих послов, которые скрепили договорную грамоту 1270 г. между Ярославом Ярославичем и Новгородом: се приехаша послы от Менгу-Темеря царя сажать Ярослава с грамотой Човчу и Банши. Возникла прямая угроза установления в Новгороде практики утверждения князей ордынскими ханами. Чтобы смирить Новгород, двинулись Ярославъ съ всею силою своею и Дмитрии с переяславци и Глебъ с смолняны, но и новгородцы, понимая значимость происходящего, предприняли чрезвычайные меры для обороны города: совокупишася в Новъгород вся в[о]ласть новгородчская. плесковици. и ладожане. и Корела. Ижера. и Вожане. поставиша острогъ около города по обе стороны… и выидоша всь град въ оружьи от мала и до велика… то уведавъ. Ярославъ поиде… и сѣде в Русе. Оба войска стояли, готовые к бою, и только после вмешательства митрополита, приславшего в Новгород грамоту с требованием слушати Бога и мене. крови не проливаите и поручившегося за Ярослава, новгородцы взяша миръ по всеи воле новгородстеи и посадише Ярослава².

Активное участие в новгородских событиях 1270 г. ордынского хана подчеркивает роль великого князя как посредника в проведении татарской политики на Руси. Однако, если раньше, при Александре, великие князья подавляли выступления в Новгороде исключительно своими силами, то теперь, в связи с ослаблением великокняжеской власти, они стали обращаться к помощи ордынских войск и открыто опираться на авторитет хана (прибытие ханских послов ‘сажать’ Ярослава на новгородский стол). В дальнейшем, вместе с прогрессирующим ослаблением великокняжеской власти на Руси, непосредственное вмешательство татар во внутренние дела русских княжеств все более усиливалось.

Великий князь Василий Ярославич (1272-1276) уже регулярно пользовался вооруженной помощью татар в борьбе с непокорным Новгородом. Во время очередного конфликта с новгородцами в 1273 г. князь велики Василеи Ярославичь… съ великимъ баскаком володимерскимъ Иаргаманомъ. и со княземъ Айдаромъ и съ многы Татары царевыми воеваша Новгородцкиа власти. и возвратишася со многимъ полономъ въ Володимеръ. Того ж лѣта. князь велики тферский Святославъ Ярославичь… съ Татары царевыми. и воеваша Новгородцкиа власти. Волокъ. Бежичи. Вологду. Как и Ярослав Ярославич в 1270 г., великий князь Василий Ярославич тоже сел в Новгороде при прямой военной поддержке Орды, которая и заставила горожан уступить: смутишася Новгородцы. и бысть страхъ и трепетъ велий на нихъ. глаголюще. отъвсюду нам горе. се князь велики Володимерский. а се князь велики Тферский. а се великий баскак царевъ съ Татары и вся Низовскаа земля на насъ… О конкретных причинах этого мятежа новгородцев летописи не сообщают, но именно в 1273 г. бысть на Руси и въ Новегороде число второе из Орды от царя. изочтоша вся. кроме священниковъ³.

Со смертью в 1276 г. Василия Ярославича наступает новый этап в отношениях Руси с Ордой: если раньше ордынские ханы опирались в своей политике на великого князя владимирского, который своими вооруженными силами и авторитетом обеспечивал сбор дани, то теперь положение изменилось на прямо противоположное. Уже при Ярославе Ярославиче ослабление великокняжеской власти привело к тому, что татары должны были оказывать великому князю помощь в борьбе с оппозиционным Новгородом. При Василии Ярославиче великокняжеская власть оказалась вообще не в состоянии без военной помощи хана осуществить подчинение всей Северо-Восточной Руси и обеспечить регулярное поступление дани.

Одновременно с ослаблением великих князей владимирских возрастала роль ростовских князей, и ранее тесно сотрудничавших с Ордой, а теперь ставших прямо ‘служебниками’ ханов. Переориентация татарских ханов на ростовских князей проявляется, в частности, в совместных внешнеполитических акциях; так, в 1275 г. ходиша Татарове и князи рустии на Литву. и воевавше. возвратишася съ многимъ полономъ; в 1277 г. князья Борис ростовский, Глеб белозерский, Федор ярославский и Андрей городецкий со царем Менгутемремъ поидоша въ войну на Ясы… царь же Менгутемерь добре почти князи руские и похвали ихъ велми; в 1278 г. Федор ярославский и Михаил ростовский участвовали в подавлении восстания в Дунайской Болгарии; в 1279 г. ростовские князья снова ходили вместе с татарами в поход на Литву¹.

Большое влияние на татарскую политику в отношении русских княжеств в конце XIII века оказало установившееся в Орде двоевластие – соправление сарайских ханов и беклярбека Ногая², который оттеснил от власти сначала Туда-Менгу (занявшего трон в 1280 г. по смерти брата Менгу-Тимура), затем Тула-Бука (Телебуга, племянника Туда-Менгу, в 1287 г. заставившего дядю отречься от власти) и, наконец, в 1291 г. назначивший ханом Токту, сына Менгу-Тимура (Телебуга был убит), но последний в 1293 г. начал вооруженную борьбу с Ногаем, окончившуюся в 1299 г. установлением единовластия Токту.

Ослабление великокняжеской власти, с одной стороны, и затянувшееся двоевластие в Орде, с другой, привело к тому, что основанное на использовании великокняжеского военно-административного аппарата господство татар над Северо-Восточной Русью оказалось в значительной мере подорваным (сократились поступления дани, усобицы в Орде открывали простор для политических альянсов), что и вызвало участившиеся в последней четверти XIII в. массовые вторжения ордынских войск на Русь и активное участие ‘ордынских царевичей’ в усобицах русских князей. Таким образом, опустошительные походы татар становятся главным средством поддержания господства над русскими землями, и необходимо дать оценку роли татарских походов последней четверти XIII в. в истории русских княжеств (не останавливаясь здесь на достаточно подробно освещенных в литературе событиях междоусобной борьбы за владимирский стол между сыновьями Александра Ярославича) [Но это же все меняет и искажает картину].

Первый после нашествия Батыя крупный татарский поход на княжества Северо-Восточной Руси, так наз. ‘Неврюеву рать’ 1252 г., когда разгрому подверглись Переяславль и, вероятно, Суздаль, во всяком случае его земли по Клязьме (Татарове же россунушася по земли… и людии бещисла поведоша), отметили все летописи.

Следующие двадцать лет о нападениях татар на северо-восточные земли известий в летописях нет, однако на юго-западе Руси именно в этот период монголо-татары активно утверждали свое господство, втягивая галицко-волынских, брянских, смоленских князей в свои походы против Литвы, Польши³ и Венгрии.

В 1273 г. ‘царевы татары’ вместе с ‘низовскими князьями’ дважды воеваша новогородцкия в[о]ласти (т.е. округа, но не города) Бежичи и Вологда [источник не указан; в НПЛ об участии татар не упоминается].

В 1275 г. татарове, возвращаясь из похода на Литву, под Курском по волостемъ. по селамъ дворы грабище⁴.

В 1278 г. пришодиша Татарове на Рязань и много зла сътвориша и отъидоша въ свояси. (Никоновская лет.).

В 1281-1282 гг. в связи с усобицей сыновей Александра Ярославича, татары приходили дважды: в 1281 г. рать Кавдыгая и Алчедая разсыпашася по всеи земле… и опустошиша вся, были разрушены [?] города Муром и Переяславль, разорены окрестности Владимира, Суздаля, Ростова, Юрьева, Твери, Торжка, преследуя отступавшего великого князя Дмитрия Александровича, отряды татар побывали близь Новагорода; в 1282 г. Андрей Александрович городецкий снова привел рать многу Тураитемиря и Алтына и многих татар… много зла створиша въ Суздалской земли. якоже и преже сотвориша в мимошедшее лето (Никон. 156, 159-160) [ср. Сузд. лет., 525: В лѣт̑. [6789/1281] рать быс̑ на великого кнз҃ѧ Дмитреѧ. Ковадыи. Алчедаи пришед /л.248об./ к Переӕславлю кнѧзѧ не обрѣтше. град и цр҃квї пожгоша. и села Переӕславьскаѧ и Ростовьскаӕ пограбиша. а въ второє лѣто дрүгаѧ рать быс̑ь на великого кн҃зѧ Дмитреѧ. Түкатемерь и Алынь. кнѧзь же иде к Ногаю].