Выпускные экзамены Зыбин Верховский

В сентябре 1883 г я перешел в старший специальный класс, В числе предметов была "девиация компасов", считавшаяся особенно трудной. Я заинтересовался этим предметом, и так как в

<- | Страница 61 | ->

руководстве Зыбина он был изложен неполно и недостаточно ясно, то я купил французское руководство Madamet и в несколько дней изучил его, а в течение года изучил главнейшие статьи И.П. де Коллонга.

Весною мой отделенный начальник Яков Иванович Павлинов представил меня И.П. де Коллонгу, который для пробы задал мне несколько задач по математике и назначил день, когда ему представить решения. Задачи я решил, после чего И.П. де Коллонг еще несколько раз призывал меня в Морскую академию, после лекций давал задачи по математике и оттиски своих статей по девиации. Эти статьи его я хорошо изучил и усвоил теорию и описание его новейших приборов и способов уничтожения девиации.

На выпускном экзамене главным экзаменатором по девиации был Н.Н. Зыбин. Мне достался вопрос об уничтожении полукруговой девиации по способу Эри.

Я изложил этот вопрос так, как это сделано в одной из статей Коллонга, а не так, как в учебнике Зыбина, который меня прервал словами:

   Сотрите, у вас неверно, переходите к следующему вопросу.

   Позвольте вам доложить, господин капитан 1-го ранга, и доказать, что у меня верно, сделав более крупный чертеж.

   Делайте, неверное останется неверным. Я стал чертить и одновременно объяснять чертеж, заняв более четверти громадной доски. Не успел я закончить чертеж, как Зыбин меня перебивает:

   Извините, у вас все верно, я ошибся. Довольно, я вижу, что вы отлично знаете предмет. Благодарю вас!   и без совещания с остальными экзаменаторами поставил 12; понятно, что и остальные экзаменаторы поставили тот же балл.

На экзамене было много воспитанников, слушавших ответ, и пошла по всему училищу легенда: Крылов на экзамене по девиации самого Зыбина срезал*.

Лето мы плавали на корвете "Аскольд". В число вахтенных начальников был назначен лейтенант Н.П. Азбелев, окончивший Морскую и Артиллерийскую академии; в плавании он занимался с нами мореходной астрономией и навигацией.

Я, кроме обязательных дневных наблюдений, практиковался еще в ночных наблюдениях, пользуясь луной и планетами, и, кроме того, сделал еще ряд работ вне программы, например определение эксцентриситета секстанта по наблюдениям видимых расстояний между звездами, для чего я вывел все нужные формулы и приложил их к численному примеру.

По девиации компаса я также вывел формулы для определения в абсолютной мере направляющего момента картушки и моментов трения и сопротивления воздуха. Азбелев говорил, что таких работ не делали даже в Морской академии.

<- | Страница 62 | ->

В середине сентября была назначена под председательством вице-адмирала В.П. Шмидта комиссия для производства практического экзамена. В числе членов комиссии был и начальник офицерского Минского класса капитан 1-го ранга Владимир Павлович Верховский. Можно сказать, что он свел на нет всех прочих членов комиссии, и сам экзаменовал по всем предметам. Между прочим, мне он задал следующее: "Ступайте на ют и опишите вооружение бугшприта "Аскольда"".

Я одно время работал на бугшприте и знал до мелких подробностей проводку всех снастей.

Я представил Верховскому требуемое описание.

   Это неверно.

   Позвольте вам доложить, господин капитан 1-го ранга, что эта проводка сделана не по штату, но вы изволили приказать описать снасти бугшприта именно на "Аскольде", а не ту проводку, как полагается по штату.

   Пойдемте на бак.

Сам влез на нок бугшприта, осмотрел все подробно, затем говорит:

   Вы правы, здесь не по штату.

Затем Азбелев рассказал мне, что при заключительном заседании комиссии он показал мои работы как программные, так и внепрограммные, затем В.П. Верховский рассказал, как было дело с бугшпритом. Комиссия постановила присудить мне высшее отличие    повысить меня по списку на пять человек, причем на этом особенно настаивал Верховский. Но я и без того был первым. После конференции ко мне подошел Верховский и предложил поступить без всякого экзамена в Минный класс, но я ему доложил, что я обещал И.П. де Коллонгу работать под его начальством по девиации компасов, что Коллонг хлопочет о причислении меня к компасной части Главного гидрографического управления.

Впоследствии я не раз имел дело с В.П. Верховским, и он особенно ценил то, что я ему не поддакивал, а всегда говорил правду и не раз оспаривал его мнение, когда находил, что оно неправильно. Он всегда терпеливо выслушивал, подробно вникал в сущность дела и когда убеждался, что я прав, признавался в этом и благодарил. Но он не терпел неправды, не выносил желания его обмануть или поддакивать ему; он впадал тогда в бешенство, становился резок и груб, а на этом основано многое, что ему ставилось в упрек.

К очерку После учения