Смолькин А.А. Социокультурная динамика. Отношения к старости. –Саратов., 2004. -144 с

111

Особое внимание следует обратить на группу предпенсионного возраста, на наш взгляд, оказавшуюся наиболее дезориентированной в стремительно меняющемся мире - здесь зафиксирован максимальный уровень скептицизма и тревожности перед происходящими изменениями, минимальны показатели опирающихся на религиозные ценности. Пятидесятилетние менее остальных склонны воспринимать государство как лично значимую ценность, но в решении своих проблем рассчитывающие на него более других возрастных групп. При этом именно для предпенсионной группы оказались наиболее характерными стереотипные представления о старости как беспомощности, постоянных жалобах, вызываемом у окружающих раздражении. По данным А.В. Писарева, максимум негативных оценок старости приходится именно на пятидесятилетних303; к сожалению, в указанной работе никаких объяснений этому не дается.

Вместе с этим пятидесятилетние более других склонны видеть в пожилом мягкого, терпимого человека, умного собеседника. Ряд существенных расхождений с ответами самих пожилых в оценке старческого образа жизни свидетельствует о явно недостаточной психологической готовности пятидесятилетних к собственному позднему возрасту. Такие проблемы старости, как возможности общения и состояние здоровья, по всей видимости, пятидесятилетними явно недооцениваются. Расхождения в вопросах о старости с пожилыми в среднем составили 9,45%; показатель, весьма близкий к группе среднего возраста. Можно предположить, что, подойдя к границе старости, пятидесятилетние в своем большинстве совершенно не готовы ее перейти; проблема лишь постепенно разрастается где-то в подсознании.

Обобщая вышеизложенное, можно с уверенностью сказать, что в современном российском обществе в целом имеют место представления о пожилом человеке как постоянно жалующемся на свое здоровье и отсутствие помощи; консервативном, с устаревшими взглядами; скучного, раздражающего окружающих; предвзятого и озлобленного; беспомощного и не следящего за своей

303 См.: Писарев А.В. Образ пожилых в современной России // Социс. 2004. №4. С. 54.

112

внешностью, но они мало распространены (эти варианты указали 3,4%-13,6% опрошенных), причем со многими из них согласен близкий процент самих пожилых. Тем не менее, проблемы состояния здоровья в преклонном возрасте волнуют опрошенных младше пятидесятилетнего возраста даже в несколько большей степени, чем самих пожилых, что демонстрирует действие стереотипных ассоциаций старости и болезни. Имеет место некоторая недооценка трудового потенциала пожилых людей, проявивших желание участвовать в воспитании подрастающего поколения и помогать по хозяйству в больших объемах, чем ожидали от них другие. Предельно обобщающий образ старости встречается главным образом у молодежи, как наиболее хронологически удаленной от нее группы.

Тем не менее, положительные черты пожилых людей в среднем назывались респондентами гораздо чаще, чем отрицательные. От трети до половины опрошенных отмечали такие качества представителей третьего возраста, как мудрость, терпимость, отмечалось мастерство пожилого человека как интересного собеседника. При этом, по мнению подавляющего большинства респондентов, общение с пожилыми людьми обогащает их жизненный опыт, дает возможность получить полезные советы; некоторым исключением является здесь более скептическая позиция представителей среднего возраста. Как нам кажется, низкая востребованность перечисленных достоинств пожилых людей для респондентов при их высокой оценке объясняется коммерциализацией и ростом динамизма повседневной жизни, выдвигающей в качестве центральной ценности успех любой ценой, а не гармонию и удовлетворенность.

Другими возрастными группами реальные проблемы пенсионеров видятся порой весьма расплывчато. Взгляды самих пожилых людей на проблемы старости по некоторым пунктам весьма отличны от средних показателей, что особенно заметно в вопросе о необходимости льгот на транспорт и коммунальные услуги. Перспективу оказаться в старости никому не нужным посчитал

113

возможной почти каждый пятый из опрошенных пенсионеров, что заметно выше средних показателей.

Не наблюдая прямой негативной стигматизации, можно с уверенностью сказать, что наблюдается исключение пожилых людей из наиболее престижных общественных групп, в первую очередь из сфер управления и потребления. Существующие стереотипы носят скрытый, завуалированный характер, распространяются и действуют в первую очередь вне семьи, и проявляются не в агрессивной форме, а скорее в отнесении пожилого человека к категории «отработанного ресурса».

114

Заключение

Старость является социально предписываемым проектом, под которым мы понимаем набор конвенциональных установлений (правил, законов, принципов, норм, ценностей), определяющий как социально-возможные действия «других» по отношению к данной возрастной группе, так и регламентирующий поведение членов последней. Определяющие установки социального проекта старости находят свое воплощение в стереотипах. Возникновение стереотипов справедливо считать закономерным результатом развития повседневного знания в сложных обществах (особенно в современной урбанистической цивилизации с характерным для нее совместным проживанием на ограниченной территории значительного числа незнакомых друг с другом людей), позволяющего в наиболее «экономичной» форме создавать представления об окружающих группах «других». Здесь под стереотипом мы понимаем систему повседневных знаний и ожиданий о некоторых объектах внутри социальной системы, с которыми субъект такого знания, как правило, не имеет тесных регулярных контактов. Механизмы конструирования социального проекта старости могут быть дифференцированы на следующие составляющие: 1) влияние академического дискурса, в рамках медицинских подходов описывающего старость как процесс угасания, доживания, без обозначения позитивных сторон старения; 2) нравственно-нормативные регуляторы (представления о праведном и неправедном, о степени эластичности нравственных категорий, о возможных и недопустимых вариантах поведения в отношении пожилых людей); 3) маркер межпоколенческих отношений, центральной составляющей которого является межпоколенческая преемственность в культурных и морально-этических нормах, образцах поведения, жизненных проектах, восприятие и отношение к сегодняшней старости как модели собственного преклонного возраста;

115

4) лингвистическая составляющая, подразумевающая отсутствие или неразвитость положительно маркирующих старость лингвистических форм; и напротив, существование негативных смысловых оттенков у терминов, связанных со старением; 5) влияние художественного дискурса; образы старости, конструируемые последним, во многом определяют повседневное восприятие представителей третьего возраста, устанавливают границы социальных ожиданий для их поведения; 6) пуэрлистическое сознание, фокусирующее смену возрастных приоритетов в общественном сознании в пользу юности; в рамках современных подходов всякие изменения и прогрессистские начинания, «новое» как категория вообще, рассматриваются как положительные, в противовес «старому».

Основным полем возникновения и функционирования стереотипов старости является область межпоколенческих отношений. Вопросы межпоколенческого взаимодействия анализировались как в рамках описания социальной солидарности, в качестве одного из основных каналов социальной преемственности и поддержания стабильности, средства сдерживания радикальных изменений (О. Конт, Э. Дюркгейм, М. Мосс, Т. Парсонс, П. Кропоткин, Н.К. Михайловский), так и при изучении сущности и причин социальных конфликтов в современном обществе (М. Мид, П. Бурдье, П. Сорокин, Ж. Мандель, К. Лоренц). Применение теорий межпоколенческого взаимодействия для описания отношения к пожилым людям в обществе позволяет рассматривать деятельность представителей третьего возраста в контексте функционирования всего социального организма.

Имеющиеся историко-этнографические материалы позволяют дифференцировать причины отношения к старости на несколько составляющих. Кроме традиционно выделяемых в подобного рода анализах культурных, религиозных, социально-политических элементов, особый интерес, на наш взгляд, представляет рассмотрение состояния общества (стабильное, модернизирующееся, кризисное), которое может влиять на отношение к старости даже в большей степени, чем социокультурные причины.

116

Для сегодняшней России характерны главным образом конфликтные формы межпоколенческих отношений, препятствующие выполнению поколениями своих функции по регламентации поведения групп и индивидов, что является одним из факторов дестабилизации общества. Модели межпоколенческой преемственности, характерные для стабильных обществ, в современной России не находят достаточного воплощения – если в первых передача социального опыта от поколения к поколению в известной степени предопределяла будущее, то в нашей стремительно модернизирующейся стране такой способ трансляции опыта уже не считается нужным и эффективным, в результате чего потенциал старших поколений оказывается невостребованным.

Проведенные нами эмпирические исследование позволяют сделать вывод о том, что в современном российском обществе существуют негативные стереотипы старости, но они мало распространены, и в большинстве своем не носят агрессивного характера. Имеют место представления о пожилом человеке как постоянно жалующемся на свое здоровье и материальные проблемы; скучном, консервативном, предвзятом, беспомощном и не следящим за своей внешностью, но эти варианты указало лишь незначительное количество опрошенных (3,4%-13,6%), причем со многим из вышеперечисленного оказался согласен близкий процент самих пожилых. Тем не менее, проблемы состояния здоровья в старости волнуют опрошенных младше пятидесятилетнего возраста в большей степени, чем самих пожилых, что демонстрирует действие ассоциаций старости с болезненным состоянием. Имеет место некоторая недооценка трудового потенциала пожилых людей, проявивших желание участвовать в воспитании подрастающего поколения и помогать по хозяйству в больших объемах, чем ожидали от них другие. Предельно обобщающий образ старости встречается главным образом у молодежи, как наиболее хронологически удаленной от нее группы.

Положительные черты пожилых людей в среднем называются респондентами гораздо чаще, чем отрицательные. От трети до половины опрошенных от-

117

мечали такие качества представителей третьего возраста, как мудрость, терпимость, отмечалось мастерство пожилого человека как интересного собеседника. При этом, по мнению подавляющего большинства респондентов, общение с пожилыми людьми обогащает их жизненный опыт, дает возможность получить полезные советы; некоторым исключением является здесь более скептическая позиция представителей среднего возраста. Как нам кажется, низкая востребованность перечисленных достоинств пожилых людей для респондентов при их высокой оценке объясняется коммерциализацией и ростом динамизма повседневной жизни, выдвигающей в качестве центральной ценности успех любой ценой, а не гармонию и удовлетворенность.

Другими возрастными группами реальные проблемы пенсионеров видятся порой весьма туманно. Взгляды самих пожилых людей на проблемы старости по некоторым пунктам существенно отличаются от средних показателей, что особенно заметно в вопросе о необходимости льгот на транспорт и коммунальные услуги. Перспективу оказаться в старости никому не нужным посчитал возможной почти каждый пятый из опрошенных пенсионеров, что заметно выше средних показателей.

Не наблюдая прямой негативной стигматизации, можно констатировать распространение практик исключения пожилых людей из наиболее престижных социальных сфер – потребления и управления. Существующие стереотипы носят скрытый, завуалированный характер, распространяются и действуют в первую очередь вне семьи, и в агрессивных формах практически не проявляются.

118

Список использованной литературы:

1.Абрамова С.Б. Деньги как социальная ценность: поколенческий срез проблемы / С.Б. Абрамова // Социс. – 2000. №7. – С. 37-41.

2.Александренков Э.Г. Индейцы Антильских островов до европейского завоевания / Э.Г. Александренков. - М.: Наука, 1976. - 231 с.

3.Алексеенко А.Г. «Молодежная политика» правящего класса Турции (19201980) / А.Г. Алексеенко // Ближний и Средний Восток: экономика и история.

-М.: Наука, 1983. - С. 179-193.

4.Алиев И.Г. История Мидии / И.Г. Алиев. - Баку: Изд-во АН АзербССР, 1960. – 360 с.

5.Альперович В.Д. Социальная геронтология / В.Д. Альперович. - Ростов н/Д: Феникс, 1997. - 576 с.

6.Андерсон Р. История вымерших цивилизаций Востока / Пер. с англ. / Р. Андерсон. - М.: «Книжное дъло», 1898. – 135 с.

7.Андреев И.Л. «Заказное» самоубийство (ритуальный уход из жизни как со- циально-психологический феномен) / Андреев И.Л. // Вопросы философии. - 2000. №12. - С. 14-34.

8.Андреев И.Л. Можно ли жениться на внучке? (антропонимические парадоксы африканского менталитета) / Андреев И.Л. // Вопросы философии. – 2001. №10. - С. 73-87.

9.Андреев И.Л. Тамтам сзывает посвященных (тайные ритуальные общества Африки как продукт эволюции гендерных отношений) / Андреев И.Л. // Во-

просы философии. – 2000. №6. - С. 48-59.

10.Андрианов Б.В. Неоседлое население мира / Б.В. Андрианов. - М.: Наука, 1985. – 278 с.

11.Аникин В.П. Русская народная сказка / В.П. Аникин. - М.: Художественная литература, 1984. - 176 с.

12.Античная гражданская община. (Проблемы социально-политического развития и идеологии). - Л.: Изд-во ЛГУ, 1986. - 192 с.

13.Античность и средневековье Европы. – Пермь: Изд-во ПГУ, 1994. – 224 с.

14.Антонов А.И. Микросоциология семьи / А.И. Антонов. - М.: Nota Bene, 1998. – 360 с.

15.Аранелян А.Б. «Дом для омовений» по данным хеттских источников / А.Б. Аранелян // Древний Восток. Вып. V. - Ереван, АН АрмССР, 1988. - С.16-20.

16.Ардзинба В.Г. Ритуалы и мифы древней Анатолии / В.Г. Ардзинба. - М.:

Наука, 1982. – 252 с.

17.Ариес Ф. Возрасты жизни / Ф. Ариес // Философия и методология истории.

-М.: Прогресс, 1977. - С. 216-244.

119

18.Арки А. Об организации государства Эблы в III тысячелетии до н.э. / А. Арки // Древняя Эбла (Раскопки в Сирии). - М.: Прогресс, 1985. - С. 219-237.

19.Арки А. Связи Эблы и Мари / А. Арки // Древняя Эбла (Раскопки в Сирии). - М.: Прогресс, 1985. - С. 272-279.

20.Артемова О.Ю. Первобытный эгалитаризм и ранние формы социальной дифференциации / О.Ю. Артемова // Ранние формы социальной стратифика-

ции. - М.: Наука, 1993. - С. 55-63.

21.Афоризмы старого Китая / Пер. с кит. - М.: Наука, 1988. – 192 с.

22.Бабич И.Л. Особенности дифференциации гостей и характеристика типов их приемов у кабардинцев (вторая половина XIX – начало XX в.) / И.Л. Бабич // Этнические факторы в жизни общества. - М.: АН СССР, 1991. - С. 7593.

23.Баранова Т.Н. Социальная защита испанских трудящихся / Т.Н. Баранова //

Полис. – 1991. №6. - С. 149-153.

24.Бауман З. Мыслить социологически / Пер. с англ. / З. Бауман. - М.: Аспект Пресс, 1996. – 255 с.

25.Баумгартен Ф. Эллинская культура / Ф. Баумгартен, Ф. Поланд. - Минск: Харвест; М.: ООО «Издательство АСТ», 2000. – 512 с.

26.Бексаева Н.А. Геронтологическая идентичность как механизм социальной интеграции / Н.А. Бексаева // Интеграционные процессы в современном обществе (по материалам всероссийской научно-практической конференции. Саратов. 22 ноября 2002 г.) / Под ред. М.Э. Елютиной. Саратов: Аквариус, 2003. С. 177-180.

27.Белицкий М. Забытый мир шумеров / Пер. с польск. / М. Белицкий. - М.:

Наука, 1980. - 397 с.

28.Бергер П. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания / Пер. с англ. / П. Бергер, Т. Лукман. - М.: Медиум, 1995. – 323 с.

29.Берлев О.Д. Наследство Геба / О.Д. Берлев // Подати и повинности на Древнем Востоке. – СПб.: «Петербургское Востоковедение», 1999. - С. 6-33.

30.Берлев О.Д. Общественные отношения в Египте эпохи Среднего царства /

О.Д. Берлев. - М.: Наука, 1978. – 367 с.

31.Берто Д. Семейное владение и семья: трансмиссии и социальная мобильность, прослеживание на пяти поколениях / Д. Берто, И. Берто-Вьям // Со-

цис. - 1992. №12. - С. 132-140.

32.Бецольд К. Ассирия и Вавилония / Пер. с нем. / К. Бецольд. - СПб.: Типография акционерного общества Брокгаузъ-Ефронъ, 1904. - 144 с.

33.Бигвава В. Образ жизни абхазских долгожителей / В. Бигвава. - Тбилиси: Мецниереба, 1988. – 92 с.

34.Богомолова Т.Ю. Мобильность населения по материальному положению: субъективный аспект / Т.Ю. Богомолова, В.С. Тапилина // Социс. - 1998,

№12. - С. 28-37.

35.Богословский Е.С. Фактор государства в структурообразовании египетского общества второй половины II тысячелетия до н.э. / Е.С. Богословский //

120

Государство и социальные структуры на древнем Востоке. - М.: Наука, 1989.

-С.109-127.

36.Бойков В.Э. Состояние и проблемы формирования исторической памяти /

В.Э. Бойков // Социс. – 2002. №.8 – С. 85-89.

37.Бонгард-Левин Г.М. Древнеиндийская цивилизация. Философия, наука, религия / Г.М. Бонгард-Левин. - М.: Наука, 1980. - 333 с.

38.Борисов С.Б. Символы смерти в русской ментальности / С.Б. Борисов //

Социс. – 1995. №2. – С. 58-63.

39.Бреев Б.Д. К вопросу о постарении населения и депопуляции / Б.Д. Бреев //

Социс. – 1998. №2. - С. 61-66.

40.Булкин И.Ю. Римские ветераны и северное причерноморье / И.Ю. Булкин // История. Общество. Личность. - Саратов: Слово, 1998. - Ч.I. - С. 6-9.

41.Бычко А.К. Народная мудрость Руси / А.К. Бычко. – Киев: Выща школа, 1988. – 200 с.

42.Вальденфельс Б. Мотив чужого / Пер. с нем. / Б. Вальденфельс. – Минск:

Пропилеи, 1999. – 176 с.

43.Васильев К.В. Некоторые черты положения земледельцев в империи Цинь

/К.В. Васильев // Государство и социальные структуры на древнем Востоке.

-М.: Наука, 1989. - С. 128-131.

44.Великий П.П. Старики российской деревни / П.П. Великий, М.Э. Елютина, И.Е. Штейнберг, Л.В. Бахтурина. – Саратов: Изд-во «Степные просторы», 2000. – 128 с.

45.Ветрова Н.С. Американское здравоохранение / Н.С. Ветрова // Полис. – 1991. №6. - С. 139-143.

46.Вильхельм Г. Древний народ хурриты. Очерки истории и культуры / Пер. с нем. / Г. Вильхельм. - М.: Наука, 1992. – 157 с.

47.Винничук Л. Люди, нравы и обычаи Древней Греции и Рима / Пер. с польск. / Л. Винничук. - М.: Высшая школа, 1988. – 496 с.

48.Владимиров Д.Г. Старшее поколение как фактор экономического развития

/Д.Г. Владимиров // Социс. – 2004. №4. – С. 57-60.

49.Волынская Л.Б. Престижность возраста / Л.Б. Волынская // Социс. – 2000.

№ 7. - С. 120-124.

50.Воробьев Г.Г. Некоторые аспекты американского национального характера

/Г.Г. Воробьев, Е.Л. Иванова // Американский характер: очерки культуры США. - М.: Наука, 1991. - С. 191-204.

51.Воробьев М.В. Подати и повинности в Корее и Японии до конца VII века / М.В. Воробьев // Подати и повинности на Древнем Востоке. – СПб.: «Петербургское Востоковедение», 1999. - С. 133-153.

52.Воронин Г.Л. Социальное самочувствие россиян / Г.Л. Воронин // Социс. – 2001. №6. – С. 59-65.

53.Вульф Л. Зигзаги северных коэффицентов / Л. Вульф // Социальная защита.

– 2002. №6. - С. 22-29.