Смолькин А.А. Социокультурная динамика. Отношения к старости. –Саратов., 2004. -144 с

51

ниям относительно самой системы (внешняя – события окружающей среды, или внутренняя – собственные проблемы), и по специфике целей (прагматическая – связанность с насущными, актуальными проблемами, или стратегическая

– с ориентацией на стратегические успехи, долговременность). Их пересечение образует 4 основных функциональных категории, и определяет соответствующие проблемы:

1.Адаптация системы к внешним объектам;

2.Целедостижение (получение тех или иных ресурсов от внешних объ-

ектов);

3.Интеграция – поддержание гармонии и согласия между объектами внутри системы;

4.Воспроизводство структуры и снятие напряжений. Функция воспроизводства поколений придает системе стабильность.

На уровне социальной системы функцию адаптации обеспечивает экономическая подсистема, в том числе экономическая деятельность различных поколений. Функция целедостижения – политическая сфера деятельности различных поколений, интеграция – правовые и социальные институты, обеспечивающие преемственность и развитие поколений, воспроизводство – институты социализации, семья и институты образования, построенные на поколенческой иерархии.

В рамках структурно-функционального подхода Ш. Айзенштадтом был разработан статусно-ролевой метод изучения поколений как производных от социальной структуры; возрастные группы здесь понимались как средства социализации. На базе функционалистской теории поколенного конфликта и маннгеймовской теории поколенного единства Р. Браунгарт разработал метод формализованного моделирования поколенного взаимодействия.

Межпоколенческие процессы социальных систем могут быть описаны через подходы теории эволюции. Социальная эволюция – медленный процесс, движущийся путем постоянных проб и ошибок. Ее результатом является отбор

52

моделей поведения, качеств, свойств, умений, навыков и т.п., которые передаются из поколения в поколение и способствуют лучшему приспособлению социальной системы к изменяющимся условиям природной и социальной среды. Контроль здесь осуществляется посредством устранения ошибок. Типы эволюции социальных и естественных, природных систем качественно отличаются. В социальных системах передача исторического опыта – обязательное условие их дальнейшего развития. Социокультурная эволюция происходит именно путем усвоения, наследования, использования традиций, которые дают возможность лучше адаптироваться. В результате социокультурные эволюционные изменения происходят значительно более быстрыми темпами, чем изменение среды.

Французский ученый Ж. Мандель интерпретировал цель поколенческого конфликта в отказе от отцовских социокультурных норм и стандартов поведения. К. Лоренц выводил вражду между поколениями из массового невроза в состоянии общества и рассматривал войну поколений как источник древнего инстинктивного эмоционального удовольствия, «разрядки» молодежи.

Р. Лауфер и В. Бенгтсон предложили различать генерационный, когортный, генеалогический и онтогенетический анализ. Генерационный анализ предполагает изучение возрастных групп, онтогенетический – поколение как агент социального изменения, генеалогический – исследование источников оппозиции внутри поколений существующего общества и развитие отношений между ними как субъектами социальных изменений119.

Американские социологи М. Райли, М. Джонсон и Э. Фонер в своей статье «Элементы модели возрастной стратификации» предложили свою концепцию социологии возрастной стратификации общества, показав ее самостоятельность и универсальный характер. Она подтолкнула западных социологов к необходимости более фокусированного изучения обозначенных проблем120.

119Подробнее см.: Шахматова Н.В. Социология поколений. Саратов: Изд-во СГУ, 2000. С. 43-45, 51-52.

120Поколенческая организация современного российского общества (специфика современных межпоколенческих отношений): Коллективная монография/ Под ред. Г.В. Дыльнова и Н.В. Шахматовой. Саратов: Изд-во «Научная книга», 2003. С. 5.

53

Начиная с 1950-х годов XX века интерес к данной проблеме значительно возрос и в связи с усилением внимания к индивиду как субъекту процесса развития общества. Нетрадиционная социология в лице таких своих представителей, как А. Шюц, М. Мид, Т. Бергер, П. Лукман, Г. Шуман, Ж. Скотт приложила немало усилий для осмысления жизнедеятельности отдельных поколений, их всестороннего научного анализа.

Особая роль в изучении обозначенных проблем принадлежит качественным подходам, опирающимся на субъективные аспекты, не затрагиваемые в количественных методиках. Здесь на первый план выходят понимание и интерпретация, с неструктурированным характером анализа, использованием биографических методов. К этому направлению относятся «гуманистическая социология», Чикагская школа, лонгитюдная методика, символический интеракционизм, феноменологический подход.

Врамках последнего считается, что понять мотивы поведения человека можно лишь исходя из представлений о его биографической ситуации, о мире его поколения. Люди субъективно конструируют социальную реальность, привнося в каждую социальную ситуацию свои мотивы и модели поведения. Когда ситуации повторяются, применяемые модели типизируются, и в конечном счете «институциализируются» во внутренний мир поколения.

Воснове символического интеракционизма лежит представление о языке как ключевой основе для интерпретации смыслов межпоколенческих социальных коммуникаций. Интеракции в обществе обеспечиваются посредством языка, символов. Для понимания человеческого действия необходимо познание внутренних символических смыслов, воплощенных в языке, понятном участникам взаимодействия.

Врамках нашей работы одной из наиболее значимых теорий является типология культур, разработанная американским этнографом М. Мид. По М. Мид121, можно выделить три типа культуры – постфигуративная, где дети пре-

121 Подробнее см.: Мид М. Культура и мир детства. Избранные произведения: Пер. с англ. М.: Наука, 1988. С. 322-361.

54

жде всего учатся у своих предшественников, кофигуративная, где дети и взрослые учатся у сверстников, и префигуративная, где взрослые учатся также у своих детей.

К первому типу относятся примитивные общества, маленькие религиозные или идеологические анклавы; власть здесь основана на прошлом. Каждое изменение протекает настолько медленно и незаметно, что «деды… не могут представить себе для них [внуков – А.С.] никакого иного будущего, отличного от их собственного прошлого»122. Прожитое взрослыми является схемой будущего для детей; основные навыки и знания передаются ребенку так рано и так беспрекословно и надежно, что у ребенка не могло быть и тени сомнения в понимании своей собственной личности и судьбы. Характерно высокое чувство уверенности в «единственной правильности» понимания мира вокруг. Любой сегмент поведения здесь оказывается подчиняющимся одному и тому же основополагающему образцу либо же закономерно связан с другими моделями поведения в данной культуре, принимающейся как нечто само собой разумеющееся. Отсутствие сомнений и отсутствие осознанности – ключевые элементы для сохранения постфигуративной культуры. Противоречия находятся за порогом сознания, и потому не могут быть аналитически освоены и поняты. Только воздействие какого-нибудь внешнего потрясения (природная катастрофа, иноземное вторжение) могло изменить модель миропонимания. Ощущение контраста при взаимодействии с другими культурами может только усилить сознание неизменности элементов, составляющих специфическую особенность группы, к которой принадлежит данный человек, не меняя характерного здесь ощущения вневременности.

Существенная черта постфигуративных культур – постулат о том, что действия и образ жизни представителей старшего поколения, сколько бы изменений в нем не было, неизменен и остается вечно одним и тем же, поэтому здесь в особо сильной мере характерна генерационность. Ее сохранение зависит

122 Мид М. Указ. соч. С. 322.

55

от установок стариков и того следа, который они оставляют в душах молодых. Здесь роль пожилых людей особенно высока. Человек «не ждет ничего нового, отличного от ранее бывшего», и представители третьего поколения представляют собой как бы законченный образец жизни, что не исключает возможности между поколениями. Там, где есть сильный конфликт между поколениями, вполне возможно, что он является результатом какого-нибудь серьезного изменения среды. Будучи один раз включенными в культуру и принятыми за неизбежность, конфликты такого рода становятся составной частью постфигуративнфых культур.

Ко второму, кофигуративному типу относятся в первую очередь великие цивилизации, по необходимости разработавшие процедуры внедрения новшеств, а потому вынужденные обращаться к каким-то формам кофигуративного обучения. Здесь старшие по возрасту по прежнему господствуют в том смысле, что именно они определяют стиль кофигурации, устанавливают пределы ее проявления в поведении молодых. Часто, однако, этот тип культуры недолговечен.

Кофигурация начинается там, где наступает кризис постфигуративной системы, например, как последствие катастроф, в результате которых погибла большая часть поколения пожилых людей; появление новых форм техники; иммиграция, где пожилые остаются чужаками; изменения в социокультурной среде в результате завоевания, обращения в новую веру, революции. В тех ситуациях, когда старшего поколения не существует или оно потеряло власть или авторитет, молодежь может сознательно игнорировать модели их поведения.

Поведение уже не так тесно связано с рождением в данном обществе, чтобы представляться чем-то скорее врожденным, чем приобретенным. Если в постфигуративной культуре молодежь сама со временем станет тем, чем сейчас являются пожилые, то, например, для иммигрантов старики – это люди, чей образ жизни они уже никогда не повторят. Опыт молодого поколения радикально отличен от опыта их родителей, они теперь сами должны вырабатывать стили

56

поведения и служить образцом для своих сверстников. Здесь конфликт между поколениями начинается не по вине взрослых. Он возникает тогда, когда новые методы воспитания детей оказываются недостаточными и непригодными для формирования того стиля жизни во взрослом возрасте, которого, по понятиям первого поколения иммигрантов, должны были бы придерживаться их дети. Возможны ситуации, когда молодое поколение копирует стили поведения представителей других групп. Здесь родители вынуждены поощрять детей становиться частью нового порядка.

Конфликты между поколениями присущи прежде всего классовым обществам с высокой вертикальной мобильностью. Молодой человек, завоевав новое положения в обществе, в отличие от родителей-крестьян, вынужден отказываться от старых моделей поведение, осваивая новые.

В простейшей форме кофигуративное общество – то, где отсутствуют деды и бабки. Это свойственно индустриальным высокоурбанизированным культурам с их традицией раздельного проживания и стремлением к идейной мобильности. Здесь связи с прошлым ослабевают, жизненный опыт сокращается на поколение. В больших организациях, где требуются быстрые изменения, уход на пенсию – социальное выражение той же самой потребности в гибкости.

Третий, префигуративный тип, где уже родители обучаются у своих детей, становится все более характерным для современных развитых обществ. Сегодня возникают новые механизмы сохранения и передачи культуры; молодое поколение вырастает в мире, которого не знали старшие, и оказывается перед лицом будущего, которое настолько неизвестно, что им нельзя управлять так, как это делали их отцы, с помощью кофигуративных методик. Такая ситуация напоминает модели пионеров-иммигрантов, но не в пространстве, а во времени. Технический прогресс привел к резкому необратимому разрыву между поколениями, что, по мнению М. Мид, должно привести к преобладанию префигуративных тактик развития.

57

Особое место в исследовании проблемы поколений принадлежит представителям французской социологической школы второй половины XX века. (П. Бурдье, К. Аттияс-Донфю, Д. Берто123). Французские ученые разрабатывали оригинальные подходы в исследовании социального опыта, форм взаимодействия поколений в семье, конфликтов между поколениями занимались изучением преемственности социокультурного капитала, мобильности поколенческих слоев.

В российской социологической науке проблема поколений в той или иной мере рассматривалась многими учеными второй половины XIX – начала XX веков. Например, в творчестве Н.К. Михайловского проблема межпоколенческих взаимодействий, которую он связывал прежде всего с вопросами нравственности, занимала значительное место124. В числе наиболее значимых российских исследователей вопроса следует также назвать П.А. Сорокина, П.А. Кропоткина, Н.И. Кареева, М.М. Ковалевского, П.И. Новгородцева.

Любопытными представляются взгляды русского теоретика анархизма и исследователя добровольной кооперации людей П.А. Кропоткина125. Он указывал на примеры солидарности уже в животных сообществах, подчеркивал широкое распространение обычаев взаимопомощи у первобытных народов. На развитие традиций взаимопомощи существенное влияние оказывают «природная склонность» и влияние воспитания. По П. Кропоткину, именно из понятия о взаимопомощи развивается понятие о справедливости, сам исторический процесс понимался как эволюция форм кооперации людей. Институты солидарности были во многом разрушены государством, здесь близкие функции стремятся выполнять профсоюзы.

Описание П. Кропоткиным взаимопомощи людей как естественного закона, возражения против идеи «выживания сильнейшего», его изучение исто-

123См., например: Берто Д., Берто-Вьям И. Семейное владение и семья: трансмиссии и социальная мобильность, прослеживаемые на пяти поколениях // Социс. 1992. №12. С. 133-139.

124Подробнее о взглядах Н.К. Михайловского на вопросы межпоколенческого взаимодействия см.: Поколенческая организация современного российского общества... С. 24-25.

125Подробнее см.: Кропоткин П.А. Этика: избранные труды. М.: Политиздат, 1991.

58

рических форм взаимопомощи, идей общественности способствовали более глубокому пониманию социальных процессов. Работы П. Кропоткина послужили своеобразным толчком к широкому исследованию обозначенных им проблем. Исследователи обратили внимание на такие характеристики взаимопомощи, как ее добровольность, сходные условия бытия помогающих друг другу людей.

Весомый вклад в исследование исторической динамики межпоколенческих взаимоотношений внес П.А. Сорокин. Согласно его подходу, любое общество можно описать и понять исключительно сквозь призму присущей этому обществу системы значений, норм и ценностей. Культурно-ценностные системы того или иного общества формируются под воздействием двойственной природы человека – как существа мыслящего/чувствующего. Если основной акцент сделан на чувственной стороне человеческой природы, то доминантой становится «чувственный» образец культурных ценностей, если на воображении и разуме – в качестве эталона фигурируют «нечувственные» модели, хотя в любом случае «противоположности» не исчезают.

Соответственно выделяются и типы мышления. В идеационных (ideational) культурах под истинной реальностью понимается нематериальное и вечное бытие, телесные потребности человека минимизируются, духовные же устремления личности, напротив, абсолютизируются. В чувственных (sensate) системах реальностью считается лишь то, что доступно в ощущениях, на первый план выдвигается удовлетворение физических потребностей. При относительном балансе чувственных и рациональных критериев истинности формируются особые, идеалистические (idealistic) культуры126. Можно предположить, что в идеационных культурах, в противовес чувственным, физическая немощь и внешний вид представителей третьего возраста не будут вызывать неуважения или агрессии, а жизненный опыт и мудрость дадут возможность добиться высокого личного авторитета.

126 Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество: Пер. с англ. М.: Политиздат, 1992.

59

Более подробно проблема поколений в нашей стране стала изучаться с 1960-х годов, и в основном под углом зрения проблем молодежи. Были разработаны система возрастных критериев, масштабов социальнопрофессиональных изменений и социальной структуры общества, расширены возможности функционального изучения отдельных поколенческих проблем, проведен анализ процесс включения отдельных поколений в общественную жизнь, предложены концепции межпоколенческого взаимодействия (в плане преемственности поколений), выявлены некоторые закономерности формирования отдельных генераций, обозначены отдельные проблемы межгенерационной мобильности, социально-возрастной дифференциации в самовоспроизводстве социальной структуры. Наиболее значимый вклад в изучение межпоколенческих взаимодействий внесли И.С. Кон, В.Т. Лисовский, С.Г. Спасибенко, М.Н. Руткевич, Б.Ц. Урланис, Н.В. Шахматова.

Вопросы межпоколенческих взаимодействий интересовали исследователей на всех этапах развития социологической мысли, и анализировались как в рамках описания социальной солидарности, в качестве одного из основных каналов социальной преемственности и поддержания стабильности, средства сдерживания радикальных изменений (О. Конт, Э. Дюркгейм, М. Мосс, Т. Парсонс, П. Кропоткин, Н.К. Михайловский), так и при изучении сущности и причин социальных конфликтов в современном обществе (М. Мид, П. Бурдье, П. Сорокин, Ж. Мандель, К. Лоренц). Разработаны подходы, связанные с анализом внутреннего мира поколений (Г. Зиммель, К. Маннгейм), моделирование межпоколенческих взаимодействий (Р. Браунгарт), описание межпоколенной преемственности (Д. Берто).

Применение теорий межпоколенческого взаимодействия для описания отношения к пожилым людям в обществе позволяет рассматривать деятельность представителей третьего возраста в контексте функционирования всего социального организма. Исходя из позиций О. Конта об особенной значимости женщин в воспитательном процессе, гендерная несимметричность геронтоло-

60

гической группы обретает свои положительные стороны. В то же время ученый называет поддержание межпоколенческой солидарности одной из главных функций государства, что демонстрирует осознание конфликтности межпоколенных отношений уже в рамках классических теорий.

Концепция социального обмена М. Мосса позволяет рассматривать социальный статус пожилого человека как определенную сумму накопленных в течение жизни опыта, знаний, связей, материальных сбережений; применительно к сегодняшней ситуации в России необходимо подчеркнуть обесценивание некоторых составляющих социокультурного капитала – например, несовместимость повседневного опыта, приобретенного в рамках предыдущей социальнополитической системы с нынешними условиями, стремительное устаревание многих форм знания, особенно в технических областях, что объясняет падение авторитета лиц третьего возраста.

Исходя из структурно-функциональных моделей Т. Парсонса, наиболее значимыми функциями пожилых людей являются интегративная, реализуемая старшим поколением как основным носителем традиционных ценностей, менее других склонных искажать их в угоду ситуативной выгоде. В традиционных обществах эта функция могла реализовываться в институциональных формах (совет старейшин). Другая функция – воспроизводство структуры – осуществляется через институты социализации, прежде всего в рамках семьи, а также в институтах образования вообще, так как они, как правило, строятся на поколенческой иерархии. Социальная значимость этих функций обусловливает отношение к пожилым людям в обществе.

Наш анализ исторических форм отношения к старости (параграф 2.1) опирается на социально-исторические концепции М. Мид и П. Сорокина. Согласно типологизации культур М. Мид, существуют постфигуративные культуры, где повседневные социальные структуры настолько постоянны, что жизненный опыт пожилых, являясь наиболее масштабным, сохраняет полную актуальность, кофигуративные, понимаемые как переходные модели, и префигура-