Почему умирают киты...

Андрей Островский

Часть первая, фактологическая.

...Щёлкнул замок, скрипнула дверь. Смертельно усталый человек в грязном комбинезоне буквально ввалился в квартиру. Перчатки полетели в один угол, насквозь вымокшие сапоги — в другой. Оставляя на полу мокрые следы и стаскивая с себя свитер, он дошёл до кровати, упал на неё и мгновенно уснул. В последнее мгновение успел подумать, что сам себе напоминает перегревшийся мотор — всё внутри стучит, трясётся и идёт вразнос...

Спасатели

Выходные для Питера Мýни, сотрудника Службы природных парков и заповедных территорий Тасмании, начинались многообещающе. Во-первых, ему, после стольких лет ожидания, дали собственную рабочую комнату, и в понедельник он мог официально перетаскивать в неё свой скарб. Во-вторых, из ремонта, наконец-то, пригнали машину, и Питер, оставив старенький служебный «Форд» во дворе у Главного здания, пересел на свой видавший виды, но всё ещё могучий «Додж». А в-третьих, и это самое главное, обещала позвонить Хэлен, а это значит, что она больше не сердится, и можно будет попытаться выпросить прощение за отсутствие на именинах её кота (благовидный предлог, чтобы заполучить Питера в гости).

Хэлен позвонила около одиннадцати, когда Питер допивал утренний кофе (допоздна таращился в телевизор, где местные «Дьяволы» топтали «Гонщиков» из Мельбурна, поэтому встал поздно). Договорились встретиться в полдень, а в воскресенье съездить в Хобарт — сходить в кино. Питер довольно потянулся.

Только успел положить трубку, как телефон зазвонил вновь.

— Мистер Муни? — услышал он знакомый голос своего помощника Стивена Джонса. — Доброе утро! Извините, ради Бога, что побеспокоил.

— И Вам того же, Стив. В чём дело? — друзьями они не были, поэтому звонок во время уикэнда был несколько неожиданным.

— Да тут такое дело, — Джонс замялся. — У нас крупный выброс китов...

— Ох, ты! Где, когда, какие, сколько?! — Питер понял, что кот Хэлен на этот раз обидится не на шутку.

— В заливе Мэрион, только что, более 50 штук, по-видимому, гринды, — по-военному чётко, но как-то невесело, откликнулся Джонс.

Питер присвистнул. Отсутствие энтузиазма Джонса было вполне объяснимо. Это более 100 миль от офиса. Пока спасатели прибудут на место, киты обсохнут и начнут погибать от перегрева. Октябрь, весна, и солнца уже много...

— Хорошо, вернее плохо... Оповещайте всех наших. Пусть собираются у Главного здания. Я буду там через 10 минут. Созвонитесь с местными рыбаками и береговой охраной. Может, помогут чем... По крайней мере, соберут и присмотрят за тамошними добровольцами. Нужны карты глубин и расписание приливов... Да, и договоритесь о вертолёте, — Хэлен он решил перезвонить по дороге. На дворе стояло 17 октября 1998 года...

Когда Муни приехал к офису Службы парков, двери складских помещений уже были распахнуты настежь, и через них поминутно вбегали и выбегали люди. Возле ограды стояло несколько траков с прицепами, на которые были погружены катера, а сотрудники спешно грузили на них тросы, верёвки, брезент, прорезиненную и тёплую одежду, лопаты и вёдра — Джонс времени даром не терял. Детали договорились обсудить по пути, сборы — штука хлопотная, забывать ничего нельзя. С остальными будут держать связь по рации. Через полчаса моторы взревели, и небольшой караван вышел к морю... Как кстати починили «Додж»...

— Китов первыми заметили рыбаки, — поправляя кепку, рассказывал Джонс.

— Уже на берегу? — спросил Муни.

— Нет, ещё в море, с полмили от берега. Гринды и афалины. Штук двести, — Стивен наконец справился с кепкой. — Ну, сначала не обратили внимания, эка невидаль. А уже через полчаса, глядь, а с полсотни китов лежит на главном пляже, буквально в пяти метрах от полосы прибоя...

— Когда сможет вылететь вертолёт? Хорошо бы знать, где остальные. И, естественно, сейчас отлив...- Питер усмехнулся.

— То-то попотеем, — кивнул Джонс.

Хэлен Муни так и не позвонил...

Через два часа спасатели были в заливе Мэрион. Полиция уже перекрыла участок дороги, ведущий к пляжу, поэтому к океану они проехали без проблем. Тем не менее, из-за сотен любопытных, собравшихся здесь, приходилось двигаться медленнее, чем хотелось бы — место действия скорее напоминало железнодорожную катастрофу, чем пляж...

Глянцево-резиновые тела гринд, лежавших на сером песке, казались огромными чёрными каплями. Малыши вместе с матерями, глаза закрыты. Плохо, очень плохо...

Муни не впервые видел выбросившихся китов, но каждый раз его сердце невольно сжималось. Киты или дельфины — неважно.

Их невозможно не любить, а, увидев хоть раз — невозможно забыть! Великий народ океана! Гимн совершенству и жизнелюбию! Такие сильные в море, и такие беспомощные на берегу... Зачем они приходят сюда?! Как больно смотреть на эти добрые, улыбающиеся морды, нет, ЛИЦА (!) умирающих от жары и удушья полулюдей-полузверей, и слышать их птичий щебет и высокие резкие крики. К этому нельзя привыкнуть — умирая, они продолжают улыбаться и говорить друг с другом. Да только одной жалости здесь мало...

Быстро переоделись — вода у берегов Тасмании холодна в любое время года. Команда разделилась на две группы. Часть спасателей стала осматривать китов, определяя живых и мёртвых. Последних, к сожалению, было много. За три часа, проведённых на пляже, погиб 21 кит из 57. Солнце светило во всю, поэтому в непосредственной причине их смерти можно было не сомневаться — гипертермия. Кроме того, невесомым в воде, китообразным очень тяжело дышать на суше — мешает собственный вес. Несколько часов мучительной агонии, и кит мёртв.

Остальные спасатели спускали с траков катера — без них китов с мели не снять. Рук явно не хватало...

— Джонс, пожалуйста, спросите людей, — Питер кивнул в сторону зевак, — у кого есть соответствующие одежда и желание нам помочь. Пусть разбирают вёдра и начинают поливать китов. Остальным — рыть ямы под плавниками. Только предупредите — пусть будут внимательны с дыхалом. Воду лить — только когда оно закрыто. И пусть не пытаются разворачивать их в одиночку.

Сказал это и подумал, что Джонс и сам всё это прекрасно знает. Не обидеть бы.

Уже через пару минут часть любопытствующих заспешила к тракам с вёдрами...

...Быстрей, быстрей! Два катера уже покачивались на волнах. Над лежащими на пляже гриндами возвышалась спина огромного самца. Скорее всего — вожак. Глаза были закрыты, но кит дышал.

— 4.5 метра в длину и тонны 3 весом, — прикинул Муни, — вот, в два катера и попробуем. — Так, ребята, начинаем с него. Пяти человек здесь хватит. Вам троим — осмотреть брюхо, не засосало ли в песок. Двое других, работаете с хвостом. Остальным — спускать оставшиеся лодки. Надо быстрее выводить на воду других. А то ведь, этот бык, как очухается, опять сюда полезет — все его самки и дети здесь...

Стебель могучего хвоста гринды оборачивается брезентом. Здесь надо быть очень осторожным: таким если шлёпнет, то костей не сосчитаешь. Заводятся петли, медленно повышаются обороты двигателей, натягиваются тросы. Аккуратно, очень аккуратно...

Огромное чёрное тело медленно поползло в море. Четверо спасателей поддерживали его по бокам. Дальше и дальше от берега, вот люди уже по пояс в воде. Гринда начала двигать хвостом. Одна из петель снята, и второй катер подходит к киту сбоку. Мало снять кита с мели, надо отвести его от берега. А, кроме того, необходимо как можно скорее создать группу. Чтобы они говорили друг с другом — видели и слышали своих вокруг. Для китов это так же важно, как дышать...

Жизнь кита и дельфина полна голосов и звуков, в том числе тех, что создают они сами. Они живут звуками, они купаются в звуках, как в лучах солнца, прошивающих изумрудную толщу родного им моря. Высокие трели, резкий «смех», частые щелчки, крики, песни... Звуки — везде, звуки — всегда. Звуки — способ общения, навигации, взаимопомощи и охоты. Звуки, невидимая энергия которых поддерживает и ведёт кита от рождения до смерти. Громкие или за пределами нашего восприятия, гармоничные или не очень, они разбегаются в трёхмерном пространстве океана, отражаясь от всех мыслимых поверхностей и друг от друга. Они накладываются, переплетаются, угасают и усиливаются вновь. Они — одна из главных партий симфонии океана, они — живая аура, объединяющая семьи и стада китообразных, ведущая их сквозь тьму глубин и миллионы лет эволюции. Пока кит жив, он кричит, поёт, говорит...

...Заработали другие катера. Одна за другой гринды сползали с пляжа. Им (и спасателям) очень повезло — песок был настолько плотным, что лопаты использовать не пришлось. Плеск воды, голоса людей, рычание моторов и крики китов... Часть добровольцев, выстроивших живые «цепочки» и передававших друг другу вёдра с водой, теперь помогала сталкивать китов с берега. Спасателям приходилось смотреть, чтобы в порыве энтузиазма, люди не переохлаждались. Всё меньше и меньше гринд оставалось на берегу. Вскоре один из катеров уже можно было использовать в качестве «пастуха»: вытащенные на открытую воду, киты сбились вокруг вожака, и катер медленно оттеснял их в сторону океана.

Тем, кто работал на берегу начал помогать прилив. Он придал сил и самим гриндам. Они тоненько захныкали, «заговорили» друг с другом, как будто устроили перекличку, давая родичам знать о себе и спрашивая о других.

— Стив, — Муни зачаливал хвост очередной гринды, — Коль скоро рыбаки и вояки не явились, то дайте им отбой. Вроде сами справляемся. Слышно что-нибудь от вертолётчиков?

— Да, — весь в мокром песке, ответил Джонс. — От 35 до 50 гринд — точно сказать сложно, волна высокая — вошли в залив Блэкмэн.

— Там мелко?

— Очень. И узко...

— Проклятье! Нас на всех не хватит. Пока мы туда доберёмся...– Муни махнул рукой рулевому, мотор взревел, и чёрная туша поползла с пляжа.

Там уже береговая охрана и добровольцы из местных, — продолжал Джонс. — Часть на лодках, пытаются отогнать китов от берега. У них там это не впервой. Бьют в барабаны, в трубы трубят. У кого-то на лодках даже подводные пищалки есть

Отлично! Вот это оперативность! Будем надеяться, что у них это получится.

Спасательные работы продолжались...

Когда Питер взглянул на часы, то не поверил своим глазам. К 16.00 часам все 36 живых гринд были выведены в море! Кое-как вытерев грязные руки о куртку, он скрюченными от холода пальцами достал «мобильник» и набрал номер Хэлен. Ответом ему было: «Абонент отключил телефон или находится вне радиуса действия...». Настроение упало. Зато тут же зашипела-засвистела рация:

— Питер, мы попробуем буксировать одну из гринд дальше в залив, где поглубже, — раздался голос одного из спасателей на катере, Стэнли. — Вытаскивали тут одну с берега, а когда вывели на открытую воду, так за ней увязалось сразу несколько штук. Вот я и подумал — если перечалить её, ну, под грудные плавники, то, может, остальные за ней сами пойдут? А то стоят на одном месте, плохо им, бедным сейчас, обратно бы не вернулись... Лодками толкать их не очень-то удобно...

Муни дал «добро» на эксперимент. Так, с живыми, вроде разобрались. Теперь уже все катера будут «гуртовать» и «пасти» китов, стараясь отвести их как можно дальше от берега.

На пляже появилась береговая охрана. Старший из «рейнджеров» подошёл к Питеру.

— Быстро вы их, — улыбаясь и кивая головой в сторону океана, пожал он руку Муни.

— Песок плотный, — ответил тот. — Ни киты, ни люди не вязнут. Зато мы вам, кажется, уикэнд тоже подпортили.

— Да, Бог с ним, с уикэндом-то. У нас ведь дежурства, что выходные, что праздники, — обветренное лицо рейнджера стало озабоченным. — Киты в море, вот и славно. Вы свою работу сделали. А теперь наша очередь... С этим самым плотным песком воевать...Э-хе-хе... Нам ведь остальных хоронить нужно...

Процедура повторялась в своём зеркальном, и очень мрачном, отражении. Машины береговой охраны потащили тела мёртвых китов от берега... К тому времени, когда на пляж залива Мэрион упали сумерки, 20 гринд было похоронено в 200 метрах от берега. Одну молодую самку попросили оставить для местного музея.

Из моря вернулись катера. Люди устали и продрогли, но киты были в море, и это всех подбадривало. За ужином в мотеле ближайшего посёлка договорились, что останутся здесь на ночь, а утро покажет. Муни позвонил подружке. Извинился, объяснил ситуацию, но Хэлен отвечала раздражённо. Ох, уж эти женщины... Отключил «мобильник» и пошёл спать.