Художественный мир петрарки

1. Франческо Петрарка (1304 – 1374) – первый европейский гуманист, родоначальник новой европейской поэзии. Отец поэта был представителем партии белых гвельфов и вместе с Данте в 1302 году был изгнан из Флоренции. Родившийся в изгнании сын взял впоследствии в качестве поэтического имени латинизированное прозвище отца – Петрарка. По настоянию отца Петрарка получает юридическое образование, но юриспруденцией не интересуется. Его ста­ла римская античность – ей он посвятил всю жизнь. Позже поэт называл Цицерона своим отцом, а Вергилия – братом. Латинским языком Петрарка овладел столь же хорошо, сколь знал с детства родной – итальянский, а со­бранная им библиотека древнеримских авторов сла­вилась на всю Европу.

В Авиньоне 6 апреля 1327 г. во время утренней мессы в церкви Петрарка впервые увидел прекрасную юную даму по имени Лаура, которую безответно полюбил на всю жизнь и вос­пел в своих стихах, вошедших в «Книгу песен» – самое знамени­тое его произведение.

«Книга песен» – лирическая исповедь поэта. Как и «Новая жизнь» Данте, «Канцоньере» – рассказ о любви к женщине, о любви неразделенной. Ее стержень – образ Лауры. 6 апреля 1348 г., в год «черной смерти» – чумы, охватившей Европу, и в день 21-й годовщины первой встречи с Петраркой Лаура умерла. Отсюда разделение книги на две час­ти: «На жизнь Мадонны Лауры» и «На смерть Мадонны Лауры». В первой части основой поэтической образности становится срав­нение Лауры с нимфой Дафной (обратившейся в лавр, священ­ное дерево Аполлона, покровителя поэзии). Во второй части Лау­ра, подобно Беатриче в «Божественной комедии» Данте, высту­пает небесным ангелом-защитником Петрарки. Лаура, идеал красоты и духовного совершенства, не превращается у Петрарки в символический бесплотный образ, подобно мадоннам средневековых поэтов. В стихах возникает живой образ прекрасной женщины, причем ее красота – это и есть красота реального мира. Любовь, пробужденная Лаурой, осталась безответной, но это вполне земная страсть. В первой части цикла трагические переживания поэта рождены суровой недоступностью возлюбленной и ощущением греховности его земных чувств. Во второй части, посвященной умершей Лауре, Петрарка скорбит о своей утрате и возлюбленная поэта является ему в грезах. Лаура второй части сборника парадоксальным образом стала ближе. Она как бы смягчилась к поэту, перестав быть недоступным земным божеством и превратившись в его небесную утешительницу. Петрарке, в отличие от Данте, не удается полностью стряхнуть земное и самозабвенно устремиться за манящей в вечность любовью.

Лаура, как ут­верждает поэт, – его возлюбленная, реальная женщина и воплоще­ние любви. Одновременно это лавр – дерево славы, что позволило предположить, что Петрарка воспевает не любовь к женщине, а любовь к славе; а в то же время это имя по-итальянски значит «ветерок». А еще в этом сло­ве слышится звук золота – aurum и порой даже бег времени 1'ога, что значит «час». Оно также созвучно названию утренней зари Ав­роры (L 'Aurora).

Если образ Лауры в «Книге песен» не индивидуализирован, то впервые в европейской поэзии здесь предпринята попытка инди­видуализировать любовное чувство поэта.

К которой из двух традиций ближе Петрарка: к поэзии трубаду­ров, где и сквозь условность формы нередко светится чувственная, искренняя любовь, или же к философии любви своих непосредст­венных предшественников, поклоняющихся ей как высшему благу, приравненному к небесным ценностям? Петрарка не остался рав­нодушным ни к одной из этих традиций. Здесь, как и всегда, сказа­лась его культурная роль – взять отовсюду, ни к чему не остаться равнодушным, даже если обретенные ценности не слишком мирно уживаются друг с другом, действуют на разрыв, повергая его самого в бездну смятения. Такова любовь Петрарки: земная и небесная од­новременно. В ней нет покоя, нет гармонии. Любовь делает его жизнь исполненной страдания, которое в то же время небывало обостряет ощущение самой жизни, и менее всего Петрарка хотел бы излечить­ся от сердечной муки. От предшественников, как от трубадуров, так и от поэтов нового сладостного стиля, его отличает полнота личнос­ти, сказавшейся в любви.