1. Длительные сексуальные отношения

Социальной предпосылкой длительных сексуальных от­ношений должны были бы быть материальная самостоятель­ность женщины, обеспечение и воспитание детей за счет общества и устранение всякого примешивания экономиче­ских интересов к этим отношениям. С длительными отно­шениями пришлось бы конкурировать преходящим, свобод­ным связям чисто чувственного характера. С точки зрения сексуальной экономики, недостаток преходящих связей по сравнению с длительными сексуальными отношениями за­ключается в том, что мы можем хорошо изучить как раз в современном обществе. Ведь никогда прежде промискуитет, эмоционально униженный и обесцененный в результате при­мешивания денежных интересов не был так распространен и превращен в правило, как в век идеологии строгого моно­гамного брака.

Свободные сексуальные отношения, наиболее ясным проявлением которых являются связи, длящиеся всего час или одну ночь, отличаются от длительных сексуальных от­ношений отсутствием нежности к партнеру и интереса к нему, вызванного именно этим чувством.

Отношение к половому партнеру может быть вызвано различными мотивами, как то:

1. Сексуальная привязанность к партнеру вследствие со­вместно пережитого чувственного наслаждения.В ней име­ется значительный элемент сексуальнойблагодарности,от­носящейся к испытанному наслаждению, и сексуальнойпреданности(не путать с покорностью), относящейся к на­слаждению ожидаемому. Та и другая вместе являются основ­ными элементами естественных любовных отношений.

2. Привязанность к партнеру вследствие вытесненной не­нависти —реактивная любовь.Ее рассмотрение мы отложим до обсуждения проблемы брака.

3. Отношения вследствие неудовлетворенной чувственно­сти.Ее характерный признак — переоценка, а ее суть — как раз торможение чувственности и бессознательно гасну­щее ожидание сексуального удовлетворения. Оно легко мо­жет превратиться в ненависть.

Длительное отсутствие нежности в половых отношениях снижает чувственное переживание, а с ним и сексуальное удовлетворение. Но это имеет силу только начиная с опре­деленного возраста, когда миновали чувственные штормы пубертатного и послепубертатного периодов, когда в сфере сексуальной раздражительности установилась определенная уравновешенность. Нежное отношение проявляется только после определенного насыщения чувственных потребностей, если невротическое противодействие не подавило чувствен­ные стремления.

Эти нежные стремления не следует смешивать с псевдо­нежностью восторженного юноши, похожей на детские фан­тазии, в которых он преследует идеал женщины, напомина­ющий его мать. При этом он осуждает чувственность, нахо­дится под давлением чувства вины, порожденного мастурбацией, и будет кандидатом в импотенты, если какие-нибудь благоприятные обстоятельства (например, вхождение в молодежную компанию) или лечение не вырвут его из невротического состояния.

Свободные связи, продолжающиеся поначалу лишь не­долго и встречающиеся в определенных слоях пролетарской молодежи, кажутся мне естественными, здоровыми, соответствующими характеру молодежи формами сексуальных пе­реживаний. По формам проявления и сути они приближа­ются к половой жизни молодежи примитивных народов, достигшей зрелости. Они, конечно, характеризуются высо­кой степенью нежности, но нежность эта еще не направлена на сохранение длительных отношений. Речь идет не о сла­дострастной жадности, толкающей к обновлению полового возбуждения, которую мы наблюдаем при невротических формах полигамии взрослых прожигателей жизни и у муж­чин типа донжуана, а о бьющей ключом созревшей чувст­венности, толкающей к действию, о сладострастном стрем­лении завладеть любым подходящим сексуальным объектом. Такое поведение можно было бы сравнить с радостью дви­жения, испытываемой молодым животным и убывающей с возрастом. Эту сексуальную подвижность здорового юноши тренированный взгляд наблюдателя легко отличает (если она не объясняется невротическими причинами) от истериче­ской преувеличенной подвижности.

Свободные, непродолжительные любовные связи в зре­лом возрасте не всегда должны быть безусловно невротиче­скими. Конечно, если честно осмыслить до конца собствен­ный сексуальный опыт и при этом отказаться от всякой оглядки на моральные нормы, надо признать, что тот, у кого не было мужества или силы на свободную половую связь (в том числе и в зрелом возрасте, и не имеет значения, идет ли речь о мужчине или о женщине), находился под давлением рационально необъяснимого, то есть невротического, чувст­ва вины. Но и тот, кто оказывается неспособным на длитель­ную связь, находится, согласно проверенному клиническому опыту, под воздействием детской фиксации на условиях своих тогдашних любовных переживаний. У такого человека, следовательно, не все в порядке в сексуальном отношении.

Причина этой неспособности в том, что нежные стрем­ления коренятся в какой-либо форме гомосексуальной при­вязанности (что обычно встречается у спортсменов, студен­тов, военных и т.д.) или в том, что сфантазированный идеал закрывает своей тенью и обесценивает любой реальный сексуальный объект. В качестве бессознательной основы сохраняющегося и не приносящего удовлетворения образа жизни, изобилующего случайными связями, очень часто обнаруживается страх перед привязанностью к объекту. Каждая такая привязанность характеризуется подчеркнутой кро­восмесительной направленностью и между субъектом и объ­ектом в качестве препятствия оказывается страх инцеста. Чаще всего здесь дает себя знать нарушение оргастической потенции, препятствующее возникновению нежной привя­занности к сексуальному партнеру из-за разочарования, по­являющегося с каждым половым актом.

Важнейший, с точки зрения сексуальной экономики, недостаток преходящих связей заключается в том, что никог­да не будет возможным столь полное чувственное соответствие партнеров, а следовательно, и столь полное сексуальное удовлетворение, как при длительных отношениях. Это самое главное, с точки зрения сексуальной экономики, возражение против преходящих связей и самый сильный аргумент в пользу длительных отношений. К прискорбию представите­ля определенной идеологии брака, уже вскоре выявится, что мы вовсе не протаскиваем с помощью утонченной контра­банды этически обоснованное представление о длительной моногамии. Ведь, если мы говорим о длительных отношени­ях, то не имеем в виду объективно нормируемый промежуток времени. В сексуально-экономическом смысле неважно, продолжаются ли такие отношения неделями, месяцами, два года или десять лет. Не подразумевается также, что они должны обязательно быть моногамными, так как мы ведь не устанавливаем нормы.

В другом месте¹¹я показал ошибочность представления о том, что совершение первого полового акта с девственницей или медовый месяц приносят наибольшее удовлетворение. Этому резко противоречат данные клинических наблюдений. Такой взгляд сложился только под влиянием контраста меж­ду вожделением к девственницам и наступающим с возра­стом в продолжительном моногамном браке притуплением сексуальных ощущений, вызывающим тоску.

Половые отношения двух людей предполагают, что про­исходит взаимное приспособление сексуальных ритмов, что партнеры шаг за шагом точно изучают редко осознанные, но всегда готовые проявиться особые половые потребности друг друга, потому что только так и можно надолго обеспечить соответствующие удовлетворение и порядок в сексуальной сфере. Заключение брака без предварительного изучения сексуальности друг друга и взаимного приспособления неги­гиенично и большей частью ведет к катастрофам.

Другое преимущество длительных сексуальных отноше­ний, приносящих удовлетворение, заключается в том, что они делают излишними вечные поиски подходящего парт­нера, освобождая тем самым людей для социальных дости­жений.

Итак, способность к поддержанию длительных сексуаль­ных отношений предполагает следующие предпосылки:

наличие полной оргастической потенции сексуальных партнеров,то есть отсутствие нарушения связи между неж­ной и чувственной сексуальностью;

преодоление кровосмесительной привязанности и детской боязни сексуальности;

отсутствие вытеснения каких бы то ни было несублими­рованных сексуальных побуждений,будь то гомосексуальные или негенитальные стремления;

абсолютно положительное отношение к сексуальности и жизнерадостности;

преодоление основных элементов морализма;

способность к отношениям с партнером,основывающихся на духовном товариществе.

Если мы рассмотрим общественные стороны каждой из названных предпосылок, то придется признать, что в авто­ритарном обществе ни одна из них не может быть осущест­влена, коль скоро речь идет не об исключениях, а о массовом явлении. Так как отрицание и вытеснение сексуальности являются специфическими и неотъемлемыми атрибутами авторитарного общества, то и характер полового воспитания должен неизбежно определяться ими. Мы видим также, что семейное воспитание укрепляет кровосмесительные привя­занности, вместо того чтобы ослаблять их, что запрет крово­смешения и ограничение детской сексуальной активности разрывают связь между чувственностью и нежностью, созда­вая тем самым структуру "Я", отрицающую сексуальность и культивирующую прегенитальные и гомосексуальные на­клонности, что снова вызывает вытеснение сексуальности, а в результате и ослабление половой жизни. Кроме того, воспитание, ориентированное на превосходство мужчины, исключает его товарищеские отношения с женщиной.

Как во всяких длительных отношениях, в сексуальных также накапливается немалый потенциал конфликта. Нас же в данном случае интересуют не трудности общего характера, с которыми сталкиваются люди, вступая в любые отноше­ния, а особые, специфические для половой сферы. Основная трудность любых длительных сексуальных отношений заклю­чается в конфликте между притуплением (временным или окончательным) чувственного желания, с одной стороны,и растущей со временемнежной привязанности к партнеру — с другой.

В процессе любой половой связи раньше или позже, чаще или реже, но проявляются периоды меньшей интенсивности чувственных отношений и даже чувственное равнодушие. Это эмпирически установленный факт, в опровержение ко­торого нельзя привести никаких моральных аргументов. Чув­ственным интересом нельзя командовать. Чем лучше сексу­альные партнеры настроены друг на друга, как с точки зрения чувственности, так и в том, что касается проявления нежности, тем более редкими и краткими будут перепады в их чувственных отношениях. Но любые сексуальные отно­шения подвержены притуплению чувственности. Этот факт не имел бы большого значения, если бы три обстоятельства порознь или вместе не осложняли ситуацию:

— притупление может наступить только у одного парт­нера;

— в настоящее время сексуальные отношения в боль­шинстве случаев подкрепляются и экономическими связями (экономическая зависимость жены и детей);

— независимо от таких внешних трудностей внутренняя проблема заключается в привязанности, возникающей в про­цессе длительных отношений. Она и затрудняет большей частью единственный выход, возможный при отсутствии экономических связей и детей, а именно, прекращение от­ношений и обретение новых партнеров.

Каждый человек, особенно при нынешнем обобществле­нии процесса труда, постоянно подвергается воздействию разнообразных сексуальных раздражителей помимо тех, ко­торые влияют на него со стороны партнера. В кульминаци­онный период сексуальных отношений эти внешние раздражители не оказывают на них существенного влияния. Тем не менее, они никогда не исключаются, и результатом церков­ных распоряжений о фасоне одежды или мер этического характера, принимаемых обществом, а также выдвигаемых от его имени требований аскетизма вряд ли будет что-либо иное, кроме растущего возбуждения, так как сексуальные стремления только усиливаются в результате их подавления. В игнорировании этого важнейшего факта и заключается трагичность, даже трагикомичность всякой сексуальной мо­рали, ориентированной на аскетизм.

Следовательно, новые сексуальные раздражители, от ко­торых существует только одна эффективная защита, а имен­но: невротическое сексуальное торможение, порождают у каждого сексуально здорового человека более или менее интенсивные, более или менее осознанные (чем более здоров человек, тем выше степень осознанности) желания, направ­ленные на другой сексуальный объект. В результате сущест­вующих сексуальных отношений, приносящих удовлетворе­ние, эти желания первоначально не оказывают особого воз­действия и могут быть подавлены тем успешнее, чем более они осознаны. Ясно, что это подавление тем безвреднее, чем меньше его моральный компонент, чем больше, наоборот, сексуально-экономическое обесценение или осуждение с позиций сексуальной экономики, осуществляемое в этом процессе. Если желания, направленные на другие объекты, множатся, то они сказываются на сексуальных отношениях с постоянным партнером, ускоряя притупление чувственно­сти. Явным признаком такого притупления является сниже­ние полового влечения перед интимной близостью и наслаж­дения, испытываемого во время полового акта. Акт посте­пенно превращается в привычку или обязанность. Снижение удовлетворения от близости с партнером и желание обладать другими объектами суммируются и взаимно усиливаются. Против этого не помогают никакие преднамеренные дейст­вия, никакая техника любви. Теперь, как правило, начина­ется критическая стадия раздражения против партнера, ко­торое прорывается или подавляется в зависимости от тем­перамента и воспитания. В любом случае, как однозначно показывают анализы таких состояний, ненависть к партнеру становится все сильнее. Тот факт, что ненависть к партнеру может стать тем сильнее, чем более он мил и терпим, лишь мнимо парадоксален. Но не это является причиной ненави­сти к нему, а то, что любовь к нему воспринимается как препятствие к удовлетворению желания, направленного на другого партнера. Чувство ненависти начинает заглушаться проявлением чрезвычайной нежности. Эта нежность, порож­денная ненавистью, и бурно разрастающееся чувство вины на таких стадиях, являются специфическими компонентами приверженности к длительной связи, приверженности, ко­торой свойственна некоторая "клейкость". Это, собственно, и есть мотивы, по которым люди, состоящие в незарегист­рированном браке, столь часто оказываются не в силах расстаться, хотя им нечего больше сказать друг другу. Еще меньше они могут друг другу дать, и их отношения означают только обоюдные мучения.

Но притуплению чувственности не обязательно стано­виться окончательным. Хотя из преходящего оно легко мо­жет стать окончательным состоянием, если сексуальные пар­тнеры не примут к сведению взаимные импульсы ненависти и будут отгонять от себя желания, направленные на другие объекты, как неподобающие и аморальные. За этим, как правило, следует вытеснение побуждений со всеми несчасть­ями и уроном, наносимым отношениям двух людей. Урон проистекает обычно из вытеснения очень сильных побужде­ний. Если находятся силы рассмотреть эти факты бесприст­растно, без искажающего морализаторства, то конфликт развивается в мягкой форме и обнаруживается какой-нибудь выход.

Предпосылка такого решения состоит в том, чтобы нор­мальная ревность не превращалась в выражение претензий собственника, чтобы желание, направленное на другого пар­тнера, признавалось естественным и само собой разумею­щимся. Никому не придет в голову упрекать другого человека за то, что он не носит охотно годами одну и ту же одежду или за то, что его раздражает одна и та же еда. Только в сексуальной сфере исключительность обладания преврати­лась в значительную эмоциональную ценность, так как сме­шение экономических интересов и сексуальных отношений расширило естественную ревность до масштабов претензий на собственность.

Многие зрелые и здравые люди сообщали мне, что после окончания конфликта в их сознании переставало быть ужасным представление о том, что их сексуальный партнер один-два раза может вступить в кратковременные отноше­ния с другим. После этого им казалась смешной прежняя невозможность придумать "измену". Бесчисленные приме­ры учат, что верность, к которой побуждает совесть,со временем вредит сексуальным отношениям. Этому противо­стоит множество примеров, ясно свидетельствующих, что случайная связь с другим партнером идет только на пользу сексуальным отношениям, которые как раз были готовы оформиться в брачные.

При длительных отношениях, в которых отсутствует эко­номическая связь, имеются две возможности развития ситу­ации:

— отношения с третьим лицом были кратковременными, а это доказывает, что они не могут конкурировать с длитель­ными отношениями, что лишь укрепляет последние;

— отношения с другим партнером могут стать более интенсивными, приносить большее наслаждение и удовлет­ворение, чем имеющиеся, которые в этом случае прекраща­ются.

Что же происходит в последнем случае с брошенным партнером, чьи любовные отношения еще не разрушены? Ему, несомненно, придется выдержать тяжелую борьбу, в первую очередь, с самим собой. Ревность и ощущение сек­суальной неполноценности будут бороться в нем с понима­нием судьбы его бывшего спутника. Он, возможно, будет стремиться к повторному завоеванию ушедшего партнера, что оживит автоматизм длительных отношений, разрушит уверенность в обладании. Или он предпочтет пассивное и выжидательное поведение и предоставит все своему ходу вещей. Мы ведь не даем советы, а взвешиваем возможности, соответствующие реальным фактам. Во всяком случае, труд­ностей будет меньше, чем несчастий, проистекающих из ситуации, когда два человека прилепляются друг к другу, движимые моральными или иными соображениями.

Жалость к партнеру, столь типичная для многих в таких случаях и проявляющаяся в том, что человек на протяжении длительного времени подавляет свои новые желания, будучи не в силах искоренить их, слишком часто превращается в свою противоположность. Тот, кто поступил так, легко на­чинает ощущать себя вправе требовать от другого благодарности за это, начинает рассматривать себя как жертву, ста­новится нетерпимым, то и дело занимает позицию, которая ставит отношения под гораздо большую угрозу и делает их, конечно, куда более ужасными, чем это могла бы сделать "неверность". Но мы и не хотим скрывать, что такое внима­ние к потребностям партнера возможно у очень немногих людей, если учитывать нынешнюю структуру человеческого характера.

К сожалению, все эти соображения могут иметь значи­мость лишь для очень узкого круга людей. Во-первых, потому, что сексуальные отношения в современном обще­стве развиваются из-за экономической зависимости женщи­ны совсем по-другому, чем описанные отношения двух не­зависимых людей, во-вторых, рождение детей опрокидывает в современном обществе все соображения сексуально-эко­номического характера.

Следует лишь сказать о трудности, с которой сталкива­ются многие мужчины и которая может привести к серьез­ным последствиям, если тот, кто пытается бороться с нею, не имеет ясного представления о ее сущности. Имеется в виду стадия, на которой слабеет или полностью исчезает сексуальная привлекательность партнера, и если это про­изошло, то у мужчины могут обнаружиться нарушения по­тенции. Чаще всего речь идет о недостаточной эрекции или об отсутствии возбуждения, несмотря на раздражение. При сохранении нежной привязанности или при не проявляв­шемся до сих пор страхе импотенции такой случай может вызвать депрессию или даже привести к длительному поло­вому бессилию. Так как мужчина старается теперь скрыть свою холодность, он чувствует себя вынужденным вновь и вновь пытаться совершить половой акт. Это может оказаться опасным. Прежде всего, такое отсутствие эрекции представ­ляет собой не действительную импотенцию, а является толь­ко выражением недостаточной силы желания, обращенного к постоянному партнеру, и — обычно неосознанного — желания, направленного на другого партнера. С женщиной может происходить то же, только нарушение чувствительно­сти имеет для нее другое значение, нежели для мужчины. Это, во-первых, потому, что женщина, несмотря на наруше­ние чувствительности, может совершить акт, во-вторых, по­тому, что она воспринимает нарушение не с такой обидой, как мужчина. Если отношения в остальном нормальны, то откровенный разговор о причинах нарушения (чувственное нерасположение или желание найти другого партнера) часто легко устраняет трудности. Во всяком случае, следует подо­ждать до тех пор, пока нерасположение пройдет. При нор­мальных отношениях половое влечение, как правило, рано или поздно появляется снова. Намерение же попытать удачи у другого партнера вполне может в такой момент закончиться провалом из-за чувств вины по отношению к прежнему другу. В остальных случаях половой акт с другими партнера­ми идет на пользу.

При соответствующей предрасположенности вытеснение желания найти другого партнера и попытка заглушить нерас­положение к нынешнему может вызвать невротическое за­болевание. Очень часто такой конфликт имеет следствием нарушение трудоспособности. Проявление заболевания за­ключается в том, что, не испытывая удовлетворения в дей­ствительности, больной ищет его в фантазии. Поэтому в таких случаях легко возникает настойчивое стремление к мастурбации. Исход подобных конфликтов может быть весь­ма различным в зависимости от предрасположенности, ха­рактера длительных сексуальных отношений, моральных по­зиций — как партнера, так и собственных.

Наши предрассудки, коренящиеся в сексуальной морали, оказываются, как правило, причиной очень больших несча­стий, ибо большей частью одна только мысль о ком-то другом воспринимается как неверность, как нечто неподо­бающее и т.д. Всем должно быть известно, что такие состо­яния являются абсолютно неотъемлемым элементом поло­вого влечения, что они разумеются сами собой и не имеют ничего общего с моралью. Тогда бы, конечно, снизилось число убийств возлюбленных и супругов и случаев жестокого обращения с ними. Отпали бы и многие причины душевных заболеваний, представляющих собой только недостаточный выход из ситуации.

До сих пор я говорил о трудностях, которые сами собой вытекают из длительных отношений. Прежде чем перейти к описанию дополнительных осложнений, происходящих под воздействием вмешательства экономических интересов, сле­дует рассмотреть еще некоторые факты, являющиеся эконо­мическими в широком смысле слова, но на самом деле представляющие собой идеологические феномены. Они ока­зывают затрудняющее влияние на развитие сексуальных от­ношений, которые еще не являются "браком". Имеется в виду идеология моногамии, которую особенно ревностно поддерживают и отстаивают женщины.

Женщине нелегко дается расторжение длительных сек­суальных отношений, даже если она и экономически неза­висима. В этом случае так называемое общественное мнение чувствует себя призванным вмешаться в любое частное дело. Правда, сегодня оно уже закрывает глаза на внебрачную связь женщины, но легко приходит в ярость и клеймит как проститутку любую женщину, которая позволит себе всту­пить в связь снесколькимимужчинами.

Сексуальная мораль, пропитанная собственническим интересом, превратила в нечто естественное такую ситуа­цию, в которой мужчина "обладает" женщиной, женщина же, напротив, "отдается" мужчине. А так как обладание подразумевает честь, в то время как отдаться означает уни­зиться, у женщин сформировалось боязливое отношение к половому акту. Это отношение стимулируется авторитарным воспитанием, действующим в том же направлении. Посколь­ку же для большинства мужчин обладание женщиной стано­вится более доказательством их мужественности, нежели любовным переживанием, и предшествующее ощущение за­воевания заглушает последующее чувство любви, постольку этот страх женщин получает трагическое оправдание.

Далее, девочка уже с молоком матери впитала заповедь о том, что позволительны сексуальные отношения только с одниммужчиной. Это влияние воспитания укореняется в сознании глубже и сказывается сильнее (так как оно неосоз­нанно закрепляется под действием ощущения вины), чем половое просвещение, которое начинается слишком поздно. Нередко встречаются женщины, которые, несмотря на ин­теллектуальное превосходство, оказываются не в состоянии расстаться с нелюбимым мужем и отгоняют любую мысль об этом с помощью более или менее несостоятельных аргумен­тов всякого рода. Подлинный мотив, остающийся неосоз­нанным, выражается примерно в таких словах: "Моя (мел­кобуржуазная) мать выдержала всю свою жизнь в таком ужасном браке, значит, и я должна быть в состоянии сделать это". Эта идентификация с верной супругу матерью, живущей в моногамном браке, является в большинстве случаев самым эффективным тормозящим элементом.

Длительные сексуальные отношения, не оформленные браком, обычно не сохраняются на протяжении всей жизни. Чем раньше начинаются такие отношения, тем выше веро­ятность и, как легко можно увидеть, психологическое и биологическое обоснование того, что они распадутся быст­рее тех, которые завязались в более позднем возрасте. Чело­век, если он не слишком угнетен своим экономическим положением, находится примерно до 30 лет в состоянии непрерывного душевного развития. Только в это время ин­тересы становятся обычно более прочными и долговремен­ными. Тем самым идеология аскетизма и моногамии оказы­вается в резком противоречии с процессом телесного и душевного развития. Она практически неосуществима. Это ведет к противоречивости всякой идеологии брака.