Глава тридцать третья

У Тесс сердце оборвалось.

— Что? Что ты сказал?

Данте смотрел на нее слишком серьезно и слишком спокойно.

— Да, я — вампир и воин Рода.

— Господи, — простонала Тесс, на ее лице появилась гримаса ужаса и отвращения.

Она не хотела верить. Данте не был похож ни на тех чудовищ, что напали на нее, ни на монстра, который, скрючившись, словно от боли, лежал на полу. Но ровный, не вызывающий сомнений тон Данте убеждал ее в том, что это правда. Возможно, впервые со дня их знакомства он наконец-то был с ней абсолютно честен.

— Ты лгал мне все это время. Ты обманывал меня.

— Тесс, я хотел тебе сказать. Я пытался найти нужные слова, чтобы объяснить...

— Что ты чудовище? Что ты использовал меня... чтобы подобраться к Бену и вместе со своими кровожадными собратьями убить его?

— Мы не убиваем людей, клянусь. Но это не значит, что при необходимости я этого не сделаю. Действительно, вначале я хотел выяснить, связана ли _ты с производством и распространением «малины» и можно ли через тебя получить нужную информацию. Я выполнял свой долг, Тесс. Но кроме этого, мне требовалось твое доверие, чтобы я мог защитить тебя.

— Мне не нужна твоя защита.

— Ошибаешься.

— Нет, — почти с ужасом произнесла Тесс. — Все, что мне нужно, — это быть как можно дальше от тебя.

— Тесс, сейчас самое безопасное для тебя место здесь, рядом со мной.

Он сделал шаг к ней, умоляюще протягивая руки, но она отступила.

— Не подходи ко мне!

— Я не сделаю тебе ничего плохого, обещаю.

Едва Тесс услышала эти слова, как перед ее глазами неожиданно возникла картина: она на складе клиники, на полу лежит раненый, истекающий кровью мужчина, который загадочным образом проник внутрь после уличной драки в ночь Хеллоуина. Теперь она узнала того незнакомца. Это был Данте.

На его лицо, забрызганное кровью и грязью, падали пряди мокрых волос. Его еле двигавшиеся губы произнесли именно эти слова: «Я не... сделаю тебе ничего плохого... обещаю...»

Тесс отчетливо вспомнила, как сильные руки схватили ее за плечи, как открылся рот Данте и обнажились большие белые клыки, они впились ей в горло.

— Я не знал тебя, — сказал Данте, словно читая ее мысли. — Я был серьезно ранен, почти без сил Я взял у тебя только то, что мне было нужно, чтобы выжить. Ты не почувствовала боли. И я не понимал что натворил, пока не увидел метку на твоей руке...

— Ты... ты укусил меня. Господи, ты пил мою кровь? Но почему я только сейчас вспомнила об этом?

Суровое лицо Данте смягчилось, словно он почувствовал себя виноватым.

— Я стер твои воспоминания. Я не хотел этого делать, собирался сразу все тебе объяснить, но потерял контроль над ситуацией. Ты начала вырываться, а потом сделала мне укол. Когда я пришел в себя, занимался рассвет и времени на разговоры не оставалось. Я решил, что лучше тебе ничего не помнить. Кроме того, я увидел метку и понял, что совершил непоправимое.

Тесс прекрасно знала, о какой метке он говорит: капля, падающая в чашу полумесяца... Это родимое пятно всегда вызывало у нее любопытство, но она не понимала его значения.

— Очень немногие женщины имеют такую метку. Ты — Подруга по Крови. Если вампир попробует твою кровь или ты его, устанавливается связь, которую невозможно разорвать.

— И ты... ты привязал меня к себе?

И снова вспышка воспоминаний — кровь и мрак. Тесс пробуждалась из тяжелого забытья, ее рот наполняла бурлящая живительная сила. Она мучительно страдала от голода, и Данте позволил ей насытиться... своей кровью. Вначале из вены на запястье, затем на шее.

— Господи, — простонала Тесс. — Что ты сделал со мной?

— Я дал тебе свою кровь и спас тебе жизнь, точно так же, как до этого ты спасла меня.

— В обоих случаях ты не оставил мне выбора, — выдохнула Тесс. — Кем я теперь стала? Ты превратил меня в такое же чудовище, как ты сам?

— Нет, ничего подобного. Ты никогда не превратишься в вампира. Но если как моя Подруга по Крови будешь брать мою кровь, ты сможешь жить бесконечно долго. Возможно, даже дольше меня.

— Я в это не верю. Я отказываюсь в это верить!

Тесс резко развернулась и толкнула двери лазарета. Они словно застыли. Она толкнула сильнее. Никакого результата. Казалось, петли намертво заклинило.

— Выпусти меня отсюда, — потребовала Тесс, догадываясь, что это Данте удерживает их усилием воли. — Черт возьми, Данте, выпусти меня!

Как только двери поддались, Тесс пустилась бежать по коридору. Она не знала, куда бежит, ей это было не важно, лишь бы подальше от Данте. Подальше от мужчины, которого, казалось, она знала, единственного, которого она любила. Но он был чудовищем, он предал ее, причинил ей боль, как никто другой в жизни.

На ватных от страха ногах, задыхаясь от слез и злясь на себя за слепоту и глупость, Тесс бежала по коридору что было сил, зная, что Данте обязательно станет преследовать ее. А ей нужно как можно быстрее найти выход отсюда. Наконец она увидела лифт и вдавила кнопку, умоляя двери поскорее открыться. Казалось, секунды замерли, Тесс сгорала от нетерпения.

— Тесс. — Низкий голос Данте раздался прямо у нее над ухом, а ведь Тесс даже не услышала шагов.

Она вскрикнула и снова пустилась бежать по извилистому коридору. Впереди показался вход в какое-то помещение. «Может быть, там мне удастся спрятаться», — подумала Тесс. Она готова была ухватиться за любую возможность спастись от преследовавшего ее кошмара.

Внутри царил полумрак, у подобия алтаря горела одна-единственная высокая красная свеча, освещавшая каменные стены. В этом небольшом помещении, вероятно церкви, негде было спрятаться — только два ряда скамеек и каменный пьедестал. В глубине непроницаемым мраком зиял какой-то проход, Тесс не представляла, куда он мог вести. Но рассуждать не было времени, в дверном проеме появилось мускулистое тело Данте, он медленно приближался к ней.

— Тесс, давай поговорим. — Он на секунду замер, нахмурился и потер висок, словно его пронзила боль. Когда Данте заговорил снова, его голос звучал на целую октаву ниже и напоминал рычание. — Господи, неужели мы не можем просто... Давай спокойно все обсудим.

Тесс попятилась, приближаясь к выдолбленному в камне проходу.

— Черт возьми, Тесс, выслушай меня. Я люблю тебя.

— Не произноси этих слов. Довольно лжи.

— Я не лгу. Я хотел бы, чтобы это было неправдой, но это так...

Данте сделал еще один шаг и вдруг зашатался. Он опустился на ближайшую скамью, уронив голову на грудь. Его пальцы впились в дерево с такой силой, что Тесс показалось, будто оно сейчас рассыплется. Черты лица Данте заострились, кожа на скулах натянулась. Он глухо прорычал какое-то ругательство.

— Тесс... ты должна верить мне.

Но она на ощупь продолжала отступать к проему, пока не ощутила порыв сквозняка. Тесс повернулась — впереди была только тьма.

— Тесс...

Данте, вероятно, почувствовал ее движение, потому что, когда она оглянулась, он с трудом поднял голову и посмотрел на нее. В его глазах полыхал огонь, зрачки превратились в узкие щелки. Леденящий ужас охватил Тесс.

— Не уходи, — проскрипел Данте, казалось, ему трудно говорить из-за внезапно выросших острых клыков. — Я не причиню тебе вреда.

— Слишком поздно, Данте. Ты уже причинил, — прошептала Тесс, делая шаг в темноту.

Присмотревшись, она различила крутые каменные ступеньки, они вели куда-то вверх, откуда тянуло сквозняком. Иного пути не было, и Тесс начала медленно подниматься...

— Тесс!

Она не оглянулась. Боялась, что ей не хватит смелости покинуть его. Первые несколько ступенек Тесс преодолела с осторожностью, но затем пустилась бежать.

Рев Данте эхом отразился от каменных стен церкви, вызвав дрожь во всем теле Тесс, но она не остановилась. Она неслась по лестнице целую вечность, пока не оказалась у тяжелой железной двери. Тесс толкнула ее, дверь открылась без сопротивления.

Дневной свет ослепил Тесс. Прохладный ноябрьский ветер кружил опавшую листву. Позади дверь с грохотом захлопнулась. Тесс обхватила себя руками и побежала по лужайке прочь.

Данте со стоном упал на пол, не в силах противостоять натиску навалившегося на него кошмара. Видение смерти возникло неожиданно и лишило его сил в тот самый момент, когда ему нужно было остановить Тесс.

Ее уход только обострил приступ. Данте слышал, как хлопнула дверь, проблеск дневного света скользнул по лестнице. Даже если бы Данте сумел разорвать цепи опутавшего его видения, он не смог бы последовать за Тесс наверх — солнечные лучи спалили бы его.

И он окунулся в бездну кошмара, задыхаясь в клубах черного дыма.

...Провода дымовых пожарных датчиков безвольно свисали с потолка. Откуда-то донесся грохот, будто банда мародеров громила мебель. На полу белой комнаты, где находился Данте, валялись вывернутые ящики столов и выпотрошенные папки.

Переступая через них, он медленно пробирался к двери в глубине белой комнаты. О господи, он вдруг понял, где очутился.

Клиника Тесс.

Но где она сама?

Все тело у Данте болело, каждый шаг давался с трудом. Он протянул руку, чтобы открыть дверь, но она неожиданно распахнулась сама. Сквозь дым показалось знакомое лицо.

— О, кого я вижу, — сказал Бен Салливан, входя в комнату и растягивая в руках телефонный шнур. — Погибнуть в огне — какая страшная смерть. Поджаришься заживо, если не успеешь задохнуться от дыма.

Данте знал, что ему не нужно бояться, но при виде своего убийцы почувствовал парализующий страх, Бен на удивление сильно схватил его. Данте попытался вырваться, но тело было словно чужое и не слушалось. Он только разозлил Салливана, тот ударил его в челюсть и заломил ему руку.

Видение закружилось. В следующее мгновение Данте уже лежал на холодном металлическом столе лицом вниз. Бен Салливан телефонным шнуром стянул ему руки и ноги и за талию привязал к столу. Данте мог бы одним рывком разорвать все эти путы, но сил почему-то не хватало.

— Знаешь, я думал, мне будет трудно тебя убить, — над самым ухом произнес наркоторговец. — Но благодаря тебе все упростилось.— Эти же самые слова Данте слышал и в прошлый раз.

Бен обошел стол, схватил Данте за волосы и приподнял его голову. Взгляд Данте упал на циферблат настенных часов за спиной Бена — 11.39. Он старался запомнить как можно больше деталей. Данте не сомневался, что все они ему пригодятся, чтобы повернуть события в свою пользу, когда они будут происходить в реальности. Данте не знал, можно ли обмануть судьбу, но готов был попытаться.

— Так не должно было случиться, — сказал Бен Салливан, наклоняясь все ниже и ниже, так что Данте увидел пустые глаза Миньона. — В этом только твоя вина. Скажи спасибо, что я не отдал тебя в руки своего Хозяина.

С этими словами он отпустил волосы Данте, и он снова уткнулся лицом в холодный металл стола. Бен Салливан вышел из комнаты и запер дверь на ключ. Данте открыл глаза и в полированной поверхности стола увидел свое отражение.

Но это было не его лицо.

Это было лицо Тесс.

Не он, а она лежала, привязанная к столу в смотровой клиники, охваченной огнем.

Господи.

Все эти годы его преследовало видение смерти, но не его смерти. Он видел смерть своей Подруги по Крови, женщины, которую безумно любил.