Глава четвертая

Кровь текла в рот Данте из двух проколов на шее женщины. Он пил жадно и быстро, не в силах обуздать свою дикую природу. Кровь, как спасительный эликсир, струилась по языку в пересохшее горло — бархатистая, теплая, с привкусом корицы.

Возможно, такой потрясающей, невероятно идеальной она казалась из-за отчаянного голода, который испытывал Данте. Он, промерзший до мозга костей, пил тепло женщины. Только это сейчас имело значение.

— Господи, нет! — Голос женщины прерывался от ужаса. — Пожалуйста! Отпусти меня!

Ее пальцы впились в плечи Данте, но постепенно она обмякла и погрузилась в особый транс, который вызывал у человека укус вампира. Женщина глубоко вдохнула, когда Данте подмял под себя ее безвольное тело, не отрывая губ от шеи, продолжая наполнять себя кровью, в которой так сильно нуждался.

Женщина не страдала, лишь на мгновение ее пронзила острая боль, когда клыки прокалывали плоть. А Данте, напротив, испытывал ужасные муки. Его тело сотрясала дрожь, голова раскалывалась.

«Все хорошо. Не бойся. Я не причиню тебе вреда. Тебе ничего не угрожает».

Он мысленно успокаивал женщину, продолжая крепко держать ее и делать глоток за глотком.

Несмотря на жестокий голод, усилившийся из-за тяжелых ран, Данте действительно не собирался причинять женщине вред.

«Я возьму только то, что мне крайне необходимо. Потом я уйду, и ты никогда обо мне не вспомнишь».

Силы начали возвращаться к Данте. Порезы, ссадины, раны от пуль и шрапнели затягивались. На местах ожогов нарастала новая кожа. Боль стихала.

Данте ослабил хватку, усилием воли сдерживая жадность, хотя искушение было велико. Еще с первым глотком он отметил особый вкус, которым отличалась кровь этой женщины, но сейчас, когда органы чувств полностью восстановились, Данте смог оценить его в полной мере и насладиться им.

И не только кровью, но и телом.

Под мешковатой медицинской курткой он ощущал, насколько хорошо сложена женщина. Ее грудь плотно прижималась к его груди, ноги переплетались с его ногами. Руки продолжали упираться ему в плечи, но уже не отталкивали, а просто держались за него. Данте сделал последний глоток и оторвал губы от шеи женщины.

Господи, она такая сладкая, что он мог бы, не останавливаясь, пить всю ночь.

«И не только пить», — подумал он, почувствовав эрекцию. Слишком приятно было ощущать под собой незнакомку — милосердного ангела, хоть и не по своей воле спасшего ему жизнь.

Данте вдохнул сладковато-пряный аромат женщины, коснулся губами ранки на шее.

— Спасибо, — прошептал он, обдавая теплом шелковистую кожу. — Сегодня ты спасла меня.

Он провел по ранке языком, закрывая ее и стирая следы укуса. Женщина застонала, потягиваясь и освобождаясь от оцепенения. Ее движения еще сильнее возбудили Данте.

Но на сегодня достаточно. Хотя женщина ничего не будет помнить, ему казалось отвратительным овладеть ею в луже крови и грязной речной воды. Особенно после того, как он с яростью зверя клыками впился ей в горло.

Данте приподнялся и поднес к лицу женщины правую ладонь. Она вздрогнула и насторожилась. Он посмотрел в ее широко раскрытые чарующие зеленовато-голубые глаза.

— Господи, ты такая красивая, — произнес он слова, которые много раз говорил женщинам, но никогда прежде не вкладывал в них такого смысла.

— Пожалуйста, — прошептала женщина, — не делай мне ничего плохого.

— Я не сделаю,— ласково пообещал Данте. — Просто закрой глаза, ангел. Когда ты их откроешь, меня здесь не будет.

Он прижмет ладонь к ее лбу, и она все забудет.

— Все хорошо, — сказал он, когда женщина напряглась, пристально глядя ему в глаза, словно ожидая удара. Данте с нежностью любовника убрал с ее лица прядь волос. Женщина напряглась еще больше. — Расслабься. Ты можешь доверять...

Он почувствовал острую боль в бедре.

Злобно зарычав, Данте перекатился на спину.

— Что за черт?

Боль превратилась в жар и обжигающей кислотой растеклась по телу. Во рту появился горьковатый привкус, перед глазами все поплыло. Данте попытался подняться, но снова рухнул на пол, тело налилось свинцом и не слушалось его.

Задыхаясь от страха, его ангел с широко раскрытыми зеленовато-голубыми глазами склонился над ним. Красивое лицо женщины то появлялось, то вновь исчезало в тумане. Одной рукой она касалась шеи как раз в том месте, куда Данте укусил ее, вторая, с крепко зажатым в ней пустым шприцем, была поднята вверх.

Господи.

Она сделала ему укол.

Но это было не самое ужасное открытие. Затуманенный взгляд Данте остановился на маленькой ручке, свалившей его одним ударом. На ней между большим и указательным пальцами в складочках кожи скрывалось родимое пятнышко — темно-красного цвета, не больше десятицентовой монетки. Капля, падающая в чашу полумесяца, отпечаталась в угасающем сознании Данте.

Редчайшая метка, генетический штамп — эта женщина предназначена для мужчин Рода.

Подруга по Крови.

Наполнив себя ее кровью, Данте невольно связал себя с нею сакральными узами.

По закону Рода отныне эта женщина принадлежала ему.

Неизбежно.

Навечно.

Сейчас он меньше всего желал этого. Ему это было совсем не нужно.

Данте готов был завыть от отчаяния, но с губ слетело лишь тихое, бессвязное ворчание. Он вяло приподнял веки и потянулся к женщине, но рука тяжело упала. Веки опустились. Данте застонал, и лицо его спасительницы исчезло в тумане.

Женщина посмотрела на него и зло выпалила:

— Спи крепко, псих несчастный!

Тесс, тяжело и прерывисто дыша, отстранилась от напавшего на нее незнакомца. Она не могла поверить в то, что с ней случилось, и особенно в то, что ей удалось спастись от этого сумасшедшего.

«Спасибо транквилизатору», — подумала Тесс. И слава богу, что она сохранила достаточно самообладания, чтобы вспомнить о шприце в кармане и суметь им воспользоваться. Тесс посмотрела на шприц, который продолжала держать в руке, и похолодела.

Черт, она всадила ему полную дозу.

Неудивительно, что он рухнул как подкошенный. И проснется теперь очень не скоро. Тысяча восемьсот миллиграммов транквилизатора, предназначенного для животных, слишком много даже для такого буйвола, как этот.

Внезапно Тесс охватила тревога.

Что, если она убила его такой большой дозой?

Понимая, что не стоит беспокоиться об идиоте, несколько минут назад прокусившем ей горло, Тесс вновь приблизилась к незнакомцу.

Он не двигался.

«Дышит», — с облегчением констатировала Тесс.

Мужчина лежал на спине, вытянувшись в полный рост и раскинув мускулистые руки. Похожие на огромные боксерские перчатки кисти, державшие ее как в тисках, теперь были расслабленны и неподвижны. Его лицо, прежде скрытое волосами, оказалось красивым.

Нет, красивым — это, пожалуй, слишком. Даже в бессознательном состоянии черты незнакомца казались резкими: черные, прямые линии бровей, четко обозначенные скулы и впалые щеки. Вероятно, когда-то нос мужчины имел идеальную форму, но сейчас его портила горбинка — последствие перелома, возможно даже не одного.

Было в этом мужчине нечто странно знакомое, хотя Тесс не сомневалась, что никогда его не видела. С парнями такого типа она не имела никаких дел, сама мысль о том, что он мог приходить к ней в клинику, казалась абсурдной.

Совершенно точно — раньше она его не видела и очень надеялась, что после того, как полиция заберет его, больше не увидит.

Под промокшей кожаной курткой Тесс заметила блеск металла, она чуть приподняла полу, и у нее перехватило дыхание: в ножнах покоились два больших, устрашающе изогнутых стальных клинка. Она приподняла другую полу — пустая кобура. На черном широком поясе, стягивавшем узкие бедра незнакомца, висел целый арсенал оружия для рукопашного боя.

Опасный парень, без всяких сомнений. Какой-нибудь отъявленный головорез, сцепившийся с кем-то из бандитов этого района. Все в нем внушало страх, от него исходила необъяснимая сила.

И только чуть приоткрытые губы были мягкими и чувственными, бесстыдно красивыми. Такие могли сбить с толку и очаровать любую женщину.

Тесс не желала, чтобы это произошло и с ней.

Она помнила, какие злобные клыки скрывались под этими соблазнительными губами. Осторожно, хотя незнакомец и находился под действием транквилизатора, Тесс приподняла верхнюю губу, чтобы получше рассмотреть клыки.

Их не было.

Ряд жемчужно-белых зубов. Если клыки и были искусственными, то выглядели они как настоящие. И они куда-то бесследно исчезли.

Ерунда какая-то.

Тесс огляделась, фальшивых клыков нигде не было видно. Незнакомец не мог их выплюнуть, и они ей не почудились.

Иначе каким образом он сумел бы с такой легкостью прокусить ей горло? Тесс потрогала место укуса — кожа гладкая, ни липкой крови, ни припухших бугорков. Она провела рукой по всей шее — никаких болезненных ощущений.

— Не может быть.

Тесс выпрямилась и поспешила в ближайшую смотровую, включила свет, подошла к настенному контейнеру с бумажными полотенцами, убрала волосы и взглянула на свое отражение в стальной полированной панели. На коже никаких следов.

Словно нападения и вовсе не было.

— Ничего нет, — сообщила своему удивленному отражению Тесс. — Невероятно!

В растерянности она отошла от импровизированного зеркала.

Тесс не знала, что и думать.

Еще полчаса назад она прощалась с жизнью, потому что из ее артерии на шее высасывал кровь какой-то незнакомец, в полубессознательном состоянии заползший в ее клинику, дьявольски сильный, одетый во все черное.

Все это было на самом деле!

Но почему на ее коже ничего не осталось?

Ноги сделались деревянными и плохо слушались, когда Тесс возвращалась из смотровой на склад. Этот негодяй заслуживал наказания за то, что совершил, пусть даже он каким-то образом сумел стереть все следы. Она намеревалась вызвать полицию, чтобы его арестовали.

Тесс приблизилась к открытой двери склада и вошла.

Взгляд остановился на большой луже речной воды и крови на полу. От ее вида к горлу подступила тошнота. Но гораздо страшнее оказалось кое-что другое...

На том месте, где лежал незнакомец, никого не было.

Он исчез.

Несмотря на огромную дозу транквилизатора, он все же сумел как-то подняться и уйти.

— Ты меня ищешь, ангел?

Тесс резко повернулась и закричала.