istor-i-teor soc
.pdfную деятельность преобразовать существующую действительность. С другой стороны, социальная революция (локомотив истории) — скачок (переломный момент), который резко меняет «естественный» (постепенный) ход социальных процессов — экономических, политических, идеологических и т. п. Социалистическая революция пролетариата призвана уничтожить эксплуататорскую формацию, ликвидировать частную собственность и подавить сопротивление буржуазии. Следовательно она есть неизбежное зло, которое построено на насилии как повивальной бабке всякого старого общества, когда оно беременно новым (19, 20, 189).
Основоположники марксизма отмечали, что насилие является универсальной составляющей любого классово-антагонистического общества. В них различные формы принуждения выступают как сила, «подстегивающая» исторический процесс. Господствующие реакционные классы через насилие строят эксплуатационные экономические отношения неравенства. Угнетаемые прогрессивные классы, наоборот, вынуждены прибегать к революционному насилию как основной мере. В таком понимании насилие имеет материальную основу — экономическую, которая реализуется в рамках политических отношений (19, 20, 164). При этом создается и специальный аппарат насилия — государство, охраняющее эксплуатацию. Таким образом, марксистский подход обосновывает материальную — экономическую основу насилия и зависимость его форм от уровня развития способов производства1. В частности, люди в результате социалистической революции начнут планомерно и вполне сознательно сами творить свою историю на основе общественной собственности на средства производства и уравнительного справедливого механизма распределения общественного продукта. Это и есть скачок человечества из царства необходимости (насилия) в царство свободы
— без насилия. Совершить этот освобождающий мир подвиг — историческое призвание современного пролетариата (19, 20, 295).
Борьба пролетарита с капиталистическим строем, согласно марксизму, законна, необходима и справедлива. Она укладывается в теоретико-прак- тическое кредо Маркса: «Оружие критики не может, конечно, заменить критики оружием, материальная сила должна быть опрокинута материальной же силой...» {19, 1, 422). Победу в вооруженной борьбе с буржуазией за коммунизм основоположники марксизма не мыслили без обучения пролетариата военному делу. Поэтому они (особенно Энгельс) уделяют много внимания проблемам войны и армии, разработке военной программы социалистической революции, обоснованию классовой природы войны, армии и пролетарского патриотизма, правилам вооруженного восстания и т.п.
'Существование насилия в обществе было хорошо известно в социальной мысли
идо марксизма. Однако трактуется оно как присущее человеку от природы биопсихологическое стремление порабощать другого, более слабого. В соответствии с такой схемой насилие переносится на всю общественную жизнь и создает эксплуатацию. Так, в частности, считал критикуемый Энгельсом автор теории «насилия* В. Дюринг. При таком подходе насилие переносится с экономической почвы на почву морали, права, традиции.
212
Марксистский активизм вдохновляется иллюзией детерминистической предсказуемости мира. Он ориентирован па модель общественного устройства с точным названием — коммунизм как своеобразный «рай» на земле. Отсюда инициируется стремление к «простому» решению данной социальной задачи: одним революционным ударом преодолеть несчастья и воплотить идеал в жизнь. Но, как говорил Данте, «благими намерениями устлана дорога в ад». Марксисты, став рабами изобретенной ими утопическо-мифологической модели, пытались внедрить ее в жизнь не считаясь с реальностью.Это неизбежно привело к насилию: насилию схемы над жизнью, завершившемуся кошмарными последствиями построения реального социализма в XX веке.
Страстная ненависть, апологетика насилия и разрушения существующего порядка в конечном счете обязательно приводят к торжеству и произволу абсолютной власти. История подтверждает, что из мрачного круга экстремизма не смогло выйти пи одно общественно-политическое движение, опирающееся на насилие, разрушающее оплот духовного мира граждан. Прав Паскаль, сказавший, что «насилие и истина ничего не могут поделать друг с другом». Насилие является лишь политическим инструментом, к которому можно прибегнуть только в регламентированных политических и моральных рамках.
Учение о государстве
Основоположники марксизма исходили из установки, что в масштабе всемирной истории процессы генезиса классов и государства являются одновременными. Государство имеет экономическую природу и является основой политической организации общества, заключающей в себе отношения господства и подчинения1. Общественный прогресс базируется на развитии способа производства и всегда включает в себя изменение отношений собственности, форм распределения общественного продукта и всей структуры жизнедеятельности людей. Данный процесс не проходит без принуждения, так как приходится преодолевать сопротивление тех, кто выступает против сущестуюших порядков, отстаивая свои права и самостоятельность. Отсюда вытекает государство как форма организации классового общества, имеющее три основных признака:
1)наличие специального слоя людей (аппарат власти), осуществляю щих в интересах экономически господствующего класса публичную власть, которая превращается в машину подавления угнетенных социальных сло ев и групп;
2)территориальная организация населения;
3)система взимания с населения налогов и регулирования долговых механизмов.
При таком подходе государство видится как надстройка над экономическим базисом и его происхождение связывается с результатами обще -
1Марксизм выступил альтернативой внеэкономическим концепциям природы государства: теологической — божественная природа; общественного договора — дисциплина страха; патерналистской — воспроизведение образа семьи; насилия — завоевание одними других.
213
ственного разделения труда, появлением частной собственности и расколом общества на классы. Оно возникает как организация подавления собственниками несобственников, закрепляя господство первых над вторыми. Государство выступает как специальный аппарат насилия над подавляющим большинством населения, охраняющий общие внешние условия и регламентирующий посредством правовых норм соотношение равенства и принуждения. Поэтому основоположники марксизма видели в нем орудие, машину для эксплуатации и подавления одного класса другим (19, 21, 171).
Маркс трактует буржуазное государство как орудие концентрированного
иорганизованного общественного насилия господствующего класса для ускорения процесса превращения феодального способа производства в капиталистический и создания «условий для существования капитала» (19, 46, ч. 1, 499). При этом марксизм отождествляет «буржуазное общество» и «гражданское общество». Последнее состоит из «частных собственников» с единственно реальной связью — отношениями, основанными на товар-
но-рыночном обмене. Тем самым гражданскому обществу придается идеологически негативный оттенок1.
Марксизм обосновывает разрешение противоречия между государством
иобществом на основе обобществления собственности, что уравнивает их и делает государство единственным инструментом защиты общества. Но из этого получается «огосударствление человеческой жизни»: общество живет для государства, а человек для правительственной машины. Реализация марксистской установки привела к созданию «авторитарного социализма», то есть государственной системы, установившей контроль над обществом (неограниченная власть парт-госноменклатуры, идеолого-политический контроль над всеми сферами общественной жизни, массовый террор, диктатура пролетариата и др.). Это обусловило тоталитаризм как политический режим, для которого характерны культ власти (личности), жестокий контроль над жизнью людей, неуважение к правам человека, поиск простых социокультурных решений.
Согласно марксизму, государство, воплощаясь в органах управления, формирует бюрократию — структуры бюрократической иерархии, которые осуществляют руководство этим государством. Основной принцип бюрократии; создание четко очерченной иерархии, в которой группы лиц занимают свой статус, составляя многоступенчатую пирамиду власти. Каждая из них неукоснительно подчиняется вышестоящим группам и, в свою очередь, требует неукоснительного подчинения себе нижестоящих групп лиц. При этом представители бюрократии (власти) полностью отстраняют
1Проблема дихотомии «гражданское общественно-политическое государство» актуальна для обществ, находящихся в состоянии трансформации в открытое, демократическое общество и правовое государство. Гражданское общество выражает интересы граждан (их права и свободы) и способствует функционированию гражданских организаций (ассоциаций, объединений, движений и т. п.), оформляю щих гражданскую самодеятельность. В этом смысле оно стало парадигмой развития современной России, определяющей возможное направление общественных реформ.
214
народ от участия в управлении государством. Служение чиновника основывается на отождествлении социальной действительности с существующим государством и порядком управления. Таким образом, бюрократия {государственная формализация) является социальным организмом-паразитом на протяжении исторического процесса (как результат социально-классо- вых антагонизмов), а чиновник — социальным злом.
Основоположники марксизма резко выступали против учений «буржуазного парламентаризма», «надклассовое™ государства» и его постепенного реформирования как иллюзий «бодро — скромно — весело — свободного врастания старого свинства» в социалистическое общество (19, 38, 105). Они обосновывали необходимость уничтожения буржуазного государства как исторически отжившей и враждебной трудящимся массам машины. Маркс писал по этому поводу: «Если ты заглянешь в последнюю главу моего «Восемнадцатого брюмера», то увидишь, что следующей попыткой Французской революции я объявляю: не передать из одних рук в другие бюро крати чес ко-военную машину, как бывало до сих пор, а сломать ее, и именно таково предварительное условие всякой действительной народной революции на континенте. Как раз в этом и состоит попытка наших геройских парижских товарищей» (19, 33, 172). Сломать в первую очередь чиновничество и армию как противоядие против бонопартизма и контрреволюций.
Вместе с тем, Маркс и Энгельс создали учение о пролетарском государстве как экономически отмирающем государстве в коммунистическом обществе. Социалистическая революция ломает старые производственные отношения, перестраивает базис общества и коренным образом всю надстройку — «разрушает угнетательские органы старой правительственной власти» (19, 17, 343). Поэтому, во-первых, она должна уметь себя защищать. Во-вторых, наличие переходного периода от капитализма к коммунизму обусловливает потребность в пролетарском государстве. «Между капиталистическим и коммунистическим обществом лежит период ревоцион-ного превращения первого во второе. Этому периоду соответствует и политический переходный период, и государство этого периода не может быть ничем иным, кроме как революционной диктатурой пролетариата» (19, 19, 27). Данная политическая форма должна стать слугой общества.
Главной задачей государства нового типа становится упразднение классов и классового господства. Однако с победой пролетариата в переходный период классовая борьба не прекращается. Возникновение нового общественного строя будет сопровождаться сопротивлением эксплуататорских классов, интересы которых проникнуты классовым эгоизмом. Поэтому на данной стадии классовой борьбы рабочий класс должен решительно осуществлять свою диктатуру и подавлять своих противников. Только через классовую борьбу возможно движение по пути уничтожения классов в обществе1. Лишь в условиях коммунистического общества будет достигнуто
1 Реализация данного принципа классовой борьбы привела в период гражданской войны и строительства советского общества к беспреиедентному уничтожению в России целых социальных групп и классов: дворян, кулаков, офицеров, ремесленников, торговцев, священнослужителей.
215
действительное, полное экономическое и социальное равенство между людьми, которое приведет к исчезновению классов вообще, упразднению деления граждан по национальным и государственным признакам. Следовательно, всякая опирающаяся на насилие политическая диктатура как господство одной части общества над другой полностью отпадет и отойдет в прошлое. Наступит эра безгосударственного управления на базе Советов (опыт Парижской коммуны), профсоюзов, коопераций и других общественных объединений. Однако некоторые формы, присущие государственному регулированию (авторитету) и регламентирующему принуждению (контролю), будут сохраняться; планирование производства, обслуживание, воспитание, обучение и т. п.
Необходимо отметить, что марксизм не был пионером идеи мирового государства и космополитического уравнивания народов, создающих благоприятные условия для создания «единства человечества». Предпосылкой уравнивания (слияния) народов было представление об их потенциальной однородности, которое оказалось весьма спорным. Первыми провозгласили идею интернационализма и равенства народов киники. Впоследствии се подхватили стоики: осуществление идеи истинного мирового государства '(космополиса) они связывали с человечеством. Но эти идеи не оказали влияния на духовное развитие современного им общества. Слишком очевидно было, что нет и не будет равенства положений и равенства возможностей отдельных людей, стран и регионов. Об этом, в частности, свидетельствовала концепция «Запад — Восток», сохраняющая свою актуальность и сегодня. По крайней мере, процесс слияния различных народов должен происходить по своим собственным законам. Государственное вмешательство только мешает ему.
Кроме того, развитие цивилизации не подтверждает тенденций к «отмиранию» государства. Напротив, как сложная саморегулирующаяся система, оно еще больше совершенствует свою структуру по принципу взаимодействия независимых ветвей власти: законодательной, исполнительной, судебной, информационной и гражданского общества (негосударственные институты управления). «Безбумажные» технологии открывают невиданные возможности для эффективного управления. Соответственно, возрастает потребность в подготовленных, компетентных специалистах — «просвещенных бюрократах» (меритократия) во всех сферах управления.
Судьба марксизма
К. Маркс и Ф. Энгельс — это мыслители-революционеры XIX века, разрабатывавшие методологические проблемы, которые оказали мировое влияние на социальную теорию и политическую практику. Силу своего ума и страсть души они посвятили выяснению и изменению принципов организации общественной жизни, которые не позволяют всем людям жить «хорошо и счастливо». Их творческое наследие получило название марксизма. В его рамках общая социальная концепция — исторический материализм выступает в качестве философско-экономическо фундированной теории общества, претендующей на единственное представление науки об обществе. Однако сознательная классово-политическая и философско-мировоззрен-ческая ангажированность одной социальной группе — рабочему классу —
216
и диалектическому материализму не позволила историческому материализ-
му стать социологической наукой.
Методологические пороки марксизма вели к примитизированным представлениям о социально-экономической сфере. Эти представления закреплялись в массовом сознании благодаря социально-политическим учению и программе коммунистическго рабочего движения. Положительная комп-лиментариость по отношению к трудящемуся населению, соединенная с мечтой об эгалитарном равенстве в этатистском (коммунистическом) обществе, придавала безотчетную симпатию теоретическим конструкциям основоположников марксизма. К последним можно отнести материалис-тическо-диалектический фатализм, воинствующий атеизм, трактовку частной собственности как основы всех людских мерзостей (индивидуальных, классовых, государственных, национальных и т. п.), диктатуру пролетариата, идеал общества без товарно-денежных (безрыночных) отношений и т. п. Вместе с тем, в марксизме, под неправильной утопическо-мифологи-ческой формой и в искусственной связи, имеют место постановка и разработка смелых гипотез и отдельных тем: критика недостатков капитализма, развитие индустриальной цивилизации, социальные изменения, конфликт, идеология, роль народных масс в истории и др. Все это предопределило сложные отношения к марксизму.
Одни, предугадывая, что человечество не движется к социализму, и предвидя к чему приведет его насильственная реализация, высказывали сомнение, опасение и негативное отношение к общей социальной концепции марксизма — историческому материализму.
Другие, являясь его адептами, боролись за чистоту марксизма и превращали законы исторического материализма в замкнутую, догматическую систему. С этих позиций преставители марксизма осмысливали важнейшие явления современной им действительности и боролись за претворение утопических проектов в жизнь. Реальная практика внедрения в жизнь социальной концепции марксизма в странах социализма в XX веке подтвердила аксиому, что все теоретические битвы завершаются на грешной земле, и что нет ничего лучше, чем хорошая теория. Безобразия реального социализма, как результаты государственных планов его построения перечеркнули «научную правоту» исторического материализма и научного коммунизма.
Вместе с тем, наличие социального неравенства и несправедливости в отношениях между людьми, странами, регионами, конфессиями обусловливает тот факт, что хоть марксизм — это интеллектуальное движение прошлого, он остается источником «левого» сознания. Его носители заявляют о том, что воплощение идей социализма было искажением (ленинским, сталинским, маоцзедуновским и т. д.) первоначального замысла классиков марксизма. Поэтому сегодня требуется вернуться к аутентичному марксизму как основе построения «социализма с человеческим лицом». На наш взгляд, в лучшем случае мы имеем дело с субъективно честным заблуждением. На рубеже XX—XXI веков, 2—3 тысячелетий воплощение человеческой мечты о «земном рае» должно связывать не с марксизмом.
К. Маркс, Ф. Энгельс и последующие эпигоны их учения ставили романтически чистые и величественные, но утопические цели всемирного брат-
217
ства и всеобщего счастья, которые являются социальным миражом, своеобразным типом суеверия и помешстсльства на почве уравнительного благополучия. Разрабатываемые под эти цели изначально ошибочные теоретические конструкции и неверные установки опираются на конфликтологическую (антагонистическую) концепцию общества, сыгравшую в конечном счете роковую роль. Как стержень движения к грядущему — каби-нетно-интеллектуально и модели коммунизма — были предложены соответствующие механизмы и технологии «революционного терроризма*, «слома», «ликвидации», уничтожения» и т. п. существующей действительности. В результате марксизм предстал как первая форма критической радикальной философии — инструмент социально-политической борьбы. Данные механизмы были положены во главу угла организации жизни социалистических государств Европы, Азии, Африки и Америки: подавление свобод и прав личности, народов и наций, принуждение их к эгалитарному равенству, искусственное (военно-полицейское) распространение идей социализма и др. Деструктивный тоталитаризм боялся дать человеку свободу действий (laisscz faire). Результаты глобального и «великого» социального эксперимента под флагом марксизма оказались катастрофическими. Нельзя делать зло во имя добра, ибо зло порождает только зло. Поэтому составляющие «насильственную» парадигму марксистской социологии — «исторический материализм» и «научный коммунизм» оказались отторгнутыми социальным (историческим) опытом, неудачным, но полезным своими ошибками. Возникает вопрос; кто, что и от чего должно очищаться?
4. Течения «одного фактора»
Нельзя на одном языке описать никакое сложное явление.
Н. Бор
Сила вещей, дух народов и углубление конкретных наук во второй половине XIX в. оказывали сильнейшее влияние на развитие социологической мысли. В период 70-80 годов оформляются два пути движения социологии: а) антипозитивизм, приведший к парадигме марксистской и «понимающей» социологии; б) течения «одного фактора», продолжающие линию позитивного направления социологии. В конечном счете они расширяют и углубляют поле социологии, дополняют ее первоначальную проблематику.
Позитивизм, элиминируя все субъективное, вел к утрате субъективности (активности сознания, психических свойств, творческого начала и т. п.), превращая человека и общество в «голый» научный факт. Акцентируя естественный (физико-биологический) процесс эволюции, позитивизм игнорирует творческую деятельность человечества по преобразованию природной среды в культурную и возрастание значения последней для развития социума. Кроме того, увлеченность поисками универсальных закономерностей влекла за собой недооценку региональной и национальной специфики функционирования обществ и непонимание драматического значения дилеммы «свое — чужое». Вместе с тем, противоречие между теми
218
государствами, которых в определенной мере удовлетворяло устройство мира, и теми, кто желал изменить его, стало главной причиной вооруженных конфликтов (франке-прусская, англо-франко-российская, колониальные войны). Все это заставляет считаться с собой.
Течения «одного фактора» явились своеобразной реакцией на слабости и недооценки позитивизмом качественного разнообразия социального мира. В рассматриваемый период имеет место интенсивное развитие психологии, антропологии, этнографии, лингвистики и др. конкретных наук, которые нарабатывают новые методы исследований социальных явлений. В частности, в психологии разрабатываются лабораторные, сравнительно-культур- ные (кроес-культурные) эксперименты, интеллектуальные тесты, позволяющие диагностировать интеллектуальные возможности различных слоев населения, народов. В антропологии нарабатываются полевые исследования и техника антропометрических измерений. В использовании статистики также происходит переход от сбора и количественного описания эмпирических данных к установлению постоянных корреляций показателей (статистических закономерностей). А. Кетле ввел понятие «средний человек» (homme moyen) как среднестатистический показатель основных физических, интеллектуальных и моральных характеристик, которые помогают описать данное общество. При этом отдельные индивиды рассматриваются лишь в качестве искаженных выражений среднего типа. В результате открывается сложность и разнокачественность социума, множество этнических культур, вариабильность психических проявлений в различных этнических сообществах, социальных группах и т. п.
Обращение к полевым данным, собираемым с помощью наблюдения изучаемого объекта, инициируют формирование методики монографического исследования. В нем акцент переносится с исторических данных на углубленное изучение отдельного (одного) представительного объекта (процесса, проблемы), обеспечивающего возможность переноса результатов исследования на определенный класс объектов. Так Ф. Ле Пле (1806—1882), пионер данного вида исследования, сосредоточившись на проблеме индивидуального счастья, обратился к семье как базовой единице социальной системы. Он рассматривает семью как главный фактор социального контг роля и социальных изменений: она преобразует сущностную природу человека и формирует внутреннюю гармонию, влияющую на достижение счастья индивида. Ле Пле обратился к изучению таких признаков, как бюджет семьи, место проживания, род работы и др., через которые оказалось возможным выделить типологические особенности изучаемого объекта. Они оказались достаточными для идентификации и отнесения семьи к одному из базовых типов: патриархальному, нестабильному (нуклеарному) и промежуточному (базовому). При этом различия семейной жизни у разных народов он связывал с особенностями географической среды и экономики: а) степные, пастушеские районы воспроизводят патриархальные семьи; б) рыбацкие районы — базовые семьи; в) индустриальные районы — нестабильные семьи. В силу того,что не все аспекты семейной жизни имеют не только точные количественные и статистические показатели (доходы, расходы и т. п.), но и качественные, относящиеся к малой группе (отно -
219
шения, социализация и др.), в монографическом исследовании пришлось обращаться и к таким методам, как анализ документов, интервью1.
Исследования представителей концепции «одного фактора» давали приращение нового знания, которое пытались использовать для глобального решения совокупности социальных проблем. Это обусловливало потребность рационально-практического применения социологических знаний в новых социокультурных условиях. Однако политизированная атмосфера инициировала то, что многие социологи выступали не только как ученые, но
иполитические, государственные деятели (Р. Вормс, Ж. Гобино, А. Кет-ле, Ф. Ле Плс, Ж. Реклю, X. Чемберлен, А. Шеффле и др.) . В силу этого их учения и социологические исследования наполняются «оценочными суждениями», заключающими в себе социально-политические, национальные пристрастия. Они становятся частью идеологии, ориентирующей геополитику, классовую (партийную) борьбу. С одной стороны, это создавало почву для разных версий внутри самих течений «одного фактора». С другой — обусловило проблему научной объективности, ангажированности и ответственности социолога за результаты своей деятельности.
Дело заключается в том, что между познанием истины и оценкой есть существенное различие. Первая, хотя и добывается субъектом, объектив на
ибеспристрастна. Отвечая на вопрос «что есть вещь?», мы получаем познавательное суждение о «сущем». Оценка же выражает общественную ценность — значимость объекта для познающего субъекта, то есть не только знание об объекте, но и отношение к нему. В основе ее лежит социальный интерес, который обусловливает субъективность (партийность) оценки по поводу объекта. Отвечая на вопрос «что значит эта вещь?», мы занимаем определенную позицию и получаем оценочное суждение о «должном». Оно
не поддается научной объективности и является зафиксированным субъективным мнением (а не знанием)2.
Познавательные и оценочные суждения оказываются контрарными. При этом оценочные суждения превращаясь в общезначимые, обретают власть над наукой в качестве ориентиров и критериев при постановке проблем, отборе фактов и их интерпретаций. В результате образуется разрыв между целью и средствами ее достижения по формуле: «Цель оправдывает средства». Тем самым открывается возможность для фальсификаций, искажений, нарушений этических и гуманистических аспектов в научной деятельности и использовании ее результатов, воздействии на сознание людей. Отсюда возникают вопросы: а) какова цена оценочных суждений для области политики? б) каковы могут быть последствия данных суждений для прак-
1Заслугой Ф. Ле Пле является также создание Международного общеста практи ческих исследований в социальной экономике, которое имело филиалы м некото рых европейских странах, В США бюро практических исследований возглавлял В. Вильсон
2Данная проблематика составила в последующем содержание аксиологии — уче ния о ценностях, не имеющих онтологического бытия, но обладающих значимо стью, связанной с волей и целью, поставленной перед ней. Поэтому познание ценностей связано с актом предпочтения.
220
тической деятельности? в) правомерно ли участие социолога в политической и государственной деятельности?
Формирование течений «одного фактора» имело неоднозначный результат для развития социологии. Эпигоны учений О. Конта и Г. Спенсера остаются в рамках натурализма, биологизма и продолжают традиции поиска естественных закономерностей социального развития, интеграции между передовым естествознанием и социологией. Они стараются привести к одному основанию реальное многообразие социального мира. Поэтому представители данных течений обосновывают приоритет определенного природного фактора в генезисе цивилизации. Мир у них имеет одну единственную разгадку: поиск единственного «определяющего фактора» развития общества, который дает единственную истину.
Парадокс заключается в том, что представители каждого течения неправы в отдельности, но они правы все вместе. В реальности мир — это не единообразно читаемая действительность, а мир версий (не универсум, а плюриверсум). В силу этого он может описываться разными, подчас взаимоисключающими теориями (принцип дополнительности), раскрывающими многофакторное влияние на исторический процесс. Концептуальная попытка выделения ведущих линий развития общества фактически закладывает основу для «теории многих факторов» — социологического плюрализма1.
Обратившись к традиции монизма, последователи позитивизма создали условия для плюрализма как принципа системного действия разнообразных факторов, которые нельзя описать на одном языке. Ведь каждый язык является интерпретацией, но нельзя в одной из них понять суть действительно сложного явления. Нужно несколько интерпретации; надо построить серию интерпретаций, чтобы возникла некая голограмма изучаемого явления.
Тогда мы получаем возможность видеть его с разных сторон, по-разному интерпретировать и понимать рассматриваемое явление. В конечном счете, идеи альтернативности (вариантности) познания оказываются принципиально важными, помогающими преодолевать догмы монизма при анализе сложных социальных явлений. Таким образом, концепции «одного фактора» создают моноплюралистическую картину разнородных факторов, влияющих на развитие социальных явлений и процессов.
Как результат, рождается многообразие течений в поиске истины. Многие исследователи, занимающиеся конкретными науками, акцентируют внимание на разнообразных факторах развития общества, ранее воспринимаемых как вторичные — психологии, расах, нациях (народах), геогра-
1 Термин «плюрализм» -был использован Г. Лейбницем в учении о множественности субстанций, которое он противопоставил «монизму» Б. Спинозы — учению о единой субстанции. Плюрализм допускает одновременное существование конкурирующих теорий (альтернативных «картин мира»), исследовательских программ, многообразие межтеоретических отношений на основе взаимной критики и соперничества. Отсюда вытекает потребность ориентации на необходимость урегулирования конфликтов и достижения консенсуса в науке.
221