0857

1)центрального, или явного, эксплицируемого;

2)периферического, неявного, скрытого, имплицитного.

Причем имплицитный элемент познавательной активности субъекта трактуется как необходимое основание логических форм знания.

Свою главную работу – «Личностное знание» - Полани начинает с рассуждений о значении коперниканской революции. По его мнению, система Коперника является столь же антропоцентричной, что и система Птолемея. «Будучи человеческими существами, мы неизбежно вынуждены смотреть на Вселенную из того центра, что находится внутри нас, и говорить о ней в терминах человеческого языка, сформированного насущными потребностями человеческого общения. Всякая попытка полностью исключить человеческую перспективу из нашей картины мира неминуемо ведет к бессмыслице». Разница же между Коперниковой и Птолемеевой системами состоит в том, что они служили удовлетворению различных человеческих побуждений. Система Птолемея ближе к непосредственному чувственному опыту, а система Коперника опиралась, в первую очередь, на теорию. Это смещение природы интеллектуального удовлетворения в сторону повышения значимости теоретического компонента и следует рассматривать как критерий усиления объективности. «Это означает, что из двух форм знания более объективной мы должны считать ту, которая в большей мере полагается на теорию, нежели на более непосредственное чувственное восприятие».

Но почему теория обосновывает объективность? Полани определяет теорию следующим образом:

(а) Теория — это нечто, что отличается от меня самой. Ее можно изложить на бумаге, придав ей вид системы правил. В сущности, всякую теорию можно представить как своеобразную карту, протяженную в пространстве и во времени. Конечно, карта может быть правильной или неправильной, поэтому в той степени, в какой я на нее полагаюсь, я буду именно ей приписывать все ошибки, с которыми столкнусь. В силу этого теория является объективным.

(б) Теория сама по себе не может пойти по неверному пути из-за моих иллюзий. Чтобы найти дорогу, руководствуясь картой, я должна совершить сознательный акт чтения карты, и здесь я могу ошибиться, но карта не может ошибиться — она является истинной или ложной сама по себе, безличностно. Теории присуща собственная четкая структура, и я нахожусь в зависимости от нее, каковы бы ни были мои сиюминутные желания и настроения.

(в) Поскольку формальные утверждения теории не зависят от состояния личности, которая ее принимает, теории можно конструировать, невзирая на повседневный опыт личности.

Это — третий довод в пользу того, что коперниканская система, будучи более теоретической, чем система Птолемея, является также и более объективной. Поскольку картина солнечной системы, данная Коперником, не зависит от нашей привязанности к Земле, она одинаково подходит для обитателей Земли, Марса, Венеры или Нептуна при условии, что они разделяют наши интеллектуальные ценности.

Итак, теории – это формальный объективный компонент нашего знания. Но всякий познавательный акт является личностным актом, то есть это всегда «чей-то акт». Личностный же акт может быть формализован только частично. Выбор и проверка научной гипотезы — это личностные акты, но, как всякие такие акты, они предполагают определенные правила. Такие правила Полани называет максимами. Максимы — это правила, регулятивные принципы, искусное применение которых составляет часть мастерства. Тот, кто не обладает хорошим практическим знанием той или иной деятельности, не сможет понять максимы этой деятельности и тем более применить их. Когда другой человек использует мои научные максимы, чтобы руководствоваться ими в своем индуктивном умозаключении, он может прийти к совершенно иным выводам.

111

Максимы играют важную роль в структуре личностных актов познания. Наука создается искусством ученого; осуществляя свои умения, ученый формирует научное знание. Полани исходит из того, что цель искусного действия достигается путем следования ряду норм или правил, неизвестных как таковые человеку, совершающему это действие. Этим наука неотличима от других практик. Например, велосипедист сохраняет равновесие следующим образом: когда он начинает клониться вправо, он поворачивает руль направо, в результате чего курс движения велосипеда отклоняется по кривой в правую сторону. Благодаря этому возникает центробежная сила, которая толкает велосипедиста влево и компенсирует гравитационную силу, тянущую его вправо вниз. Но никто реально не задумывается над этим, когда ездит на велосипеде. Более того, знать об этом – еще не означает уметь ездить. Данное правило – всего лишь максима, правило, которое может быть эксплицировано. Но не оно определяет успешность действия, так как существует еще ряд важных факторов, упущенных в этой формулировке. Итак, мастер следует максимам, даже если не знает о них, но сами максимы не могут заменить личностное знание.

Поскольку умения нельзя целиком объяснить аналитически, вопрос о мастерстве владения навыками может вызвать серьезные затруднения. Искусство, процедуры которого остаются скрытыми, нельзя передать с помощью предписаний. Оно может передаваться только посредством личного примера, от учителя к ученику. Это сужает ареал распространения искусства до сферы личных контактов и приводит обычно к тому, что то или иное мастерство существует в рамках определенной местной традиции. Точно так же,

хотя содержание науки, заключенное в ясные формулировки, преподается сегодня во всем мире в десятках новых университетов, неявное искусство научного исследования для многих из них остается неведомым. Европа, где 400 лет назад зародился научный метод, до сих пор является более продуктивной в плане науки, несмотря на то, что на некоторых других континентах на научные исследования выделяется больше средств. Из этого также следует, что искусство, которое не практикуется в течение жизни одного поколения, оказывается безвозвратно утраченным. Учиться на примере — значит подчиняться авторитету. Вы следуете за учителем, потому что верите в то, что он делает, даже если не можете детально проанализировать эффективность этих действий. Наблюдая учителя и стремясь превзойти его, ученик бессознательно осваивает нормы искусства, включая и те, которые неизвестны самому учителю. Этими скрытыми нормами может овладеть только тот, кто в порыве самоотречения отказывается от критики и всецело отдается имитации действий другого.

Говоря о познании как навыках практической деятельности, Полани выходит на разговор о знатоках и экспертах. Стать знатоком, так же как и стать умельцем, можно лишь в результате следования примеру в непосредственном личном контакте; здесь не помогут никакие инструкции. Можно допустить, что если в науке и технике применяется экспертиза или привлекаются знатоки, то это делается по той простой причине, что измерением их не заменить. Измерению присуща большая объективность, благодаря которой его результаты являются устойчивыми независимо от того, где и как оно осуществляется. Из сказанного можно сделать вывод, что в самом сердце науки существуют области практического знания, которые через формулировки передать невозможно. Поэтому Полани предлагает различать два рода знания: «знания что» и «знания как».

Как уже говорилось выше, Полани считает очень важным различать фокус и периферию сознания. Эти два ракурса являются взаимоисключающими: если играющий пианист переключает внимание с исполняемого произведения на движения своих пальцев, он сбивается и прерывает игру. Неловкость, возникающая при перемещении фокуса сознания на вспомогательные элементы действия, широко известна как застенчивость. Поскольку сосредоточение на деталях парализует само действие, Полани говорит о недетализируемом действии. Здесь и заложен тот нерв, который связывает концепцию Полани с гештальт-психологией (изображение или мелодия должны восприниматься как нечто целое, только так они обретут смысл).

112

Полани дополняет противопоставление фокусного и периферического сознания противопоставлением частей нашего тела и внешних по отношению к нам вещей. Как правило, мы совершенно уверены в том, что наши руки и ноги — члены нашего тела, а не внешние объекты; эта уверенность бывает поколеблена лишь в случае болезни этих органов. Некоторые психические заболевания сопровождаются ощущением, что какие-то части тела не принадлежат человеку. Периферическое осознание инструментов аналогично осознанию частей нашего тела. Например, когда мы используем какой-либо инструмент (молоток или палку-щуп), то фокус сознания смещается на точку соприкосновения этого инструмента с объектами - гвоздем или ощупываемой поверхностью. Именно эти объекты выступает для нас как внешние, инструменты же остаются «по эту сторону», выступают как часть нас самих, часть оперирующей личности. Объект превращается в инструмент, попадая в операциональное поле, созданное нашим целенаправленным действием, и выступая в этом поле как продолжение нашего тела. Мы включаем инструмент в сферу нашего бытия; он служит нашим продолжением. Мы сливаемся с инструментом экзистенциально.

Обращаясь к науке, мы, вместо молотка, можем говорить об интеллектуальных инструментах – неких предпосылках, лежащих в основе научного метода. Большинство этих предпосылок мы усваиваем, когда учимся говорить на определенном языке, содержащем названия разного рода объектов, которые позволяют классифицировать эти объекты, а также различать прошлое и будущее, мертвое и живое, здоровое и больное и тысячи других вещей. В наш язык входят и числа, и начала геометрии; это позволяет говорить о законах природы, а затем переходить к более глубокому их изучению на основе научных наблюдений и экспериментов. Полани считает, что все попытки зафиксировать предпосылки науки оказались тщетными, потому что реальные основания научных убеждений выявить вообще невозможно. Принимая определенный набор предпосылок и используя их как интерпретативную систему, мы как бы начинаем жить в этих предпосылках, подобно тому, как живем в собственном теле. Некритическое их усвоение представляет собой процесс ассимиляции, в результате которого мы отождествляем себя с ними. Механизм ассимиляции научных понятий дает возможность ученому осмысливать опыт. Осмысление опыта — особое умение, предполагающее личный вклад ученого в то знание, которое он получает. Оно включает в себя искусство измерения, искусство наблюдения, позволяющие создавать научные классификации. В познании инструментом может выступать знак или символ, и тут знак или символ смещается на периферию сознания, сфокусированном на том, что мы обозначаем. Это можно назвать ассимиляцией понятийных и символических систем, которые благодаря присутствию их в периферическом сознании становятся нашим продолжением. Такие акты ассимиляции можно назвать еще актами самоотдачи, способом реализации собственной личности.

113

Литература

Рекомендуемая литература (основная)

1.Баженов Л.Б. Строение и функции естественнонаучной теории. М., 1978.

2.Бэкон Ф. Новый органон // Бэкон Ф. Соч. В 2 т. М., 1978. Т.2.

3.Витгенштейн Л. Логико-философский трактат. М., 1958.

4.Гадамер Г.-Г. Истина и метод. М., 1988.

5.Горохов В.Г. Концепции современного естествознания и техники. М., 2000.

6.Гайденко П.П. Эволюция понятия науки. Становление первых научных программ.

М., 1980.

7.Галилей Г. Диалог о двух главнейших системах мира. М., 1948.

8.Гемпель К. Логика объяснения. М., 1998.

9.Декарт Р. Рассуждение о методе. // Декарт Р. Соч. В 2 т.М., 1989.

10.Дильтей В. Введение в науки о духе. // Зарубежная эстетика и теория литературы. Трактаты. Статьи. Эссе. М., 1987.

11.Идеалы и нормы научного исследования. Минск, 1981.

12.Кезин А.В. Научность: эталоны, идеалы, критерии. М., 1985.

13.Кузнецов В.Г. Герменевтика и гуманитарное познание. М., 1991.

14.Лакатос И. Доказательства и опровержения. М., 1967.

15.Лакатос И. Фальсификация и методология научно-исследовательских программ. М.,

1995.

16.Лебедев С.А. Основные линии развития классической индукции. Индуктивная логика и формирование научного знания. М., 1987

17.Лекторский В.А. Субъект. Объект. Познание. М., 1980.

18.Лоренц К. Оборотная сторона зеркала. М., 1998.

19.Мамчур Е.А. Проблема выбора теории. М., 1975.

20.Микешина Л.А. Методология научного познания в контексте культуры. М., 1992.

21.Миронов В.В. Образы науки в современной культуре и философии. М., 1997.

22.Наука в зеркале философии ХХ в. М., 1992.

23.Научные революции и динамика культуры. Минск, 1987.

24.Никифоров А.Л. Философия науки: История и методология. М., 1998.

25.Никитин Е.П. Объяснение – функция науки. М., 1970.

26.От логического позитивизма к постпозитивизму. Хрестоматия. М.: НИИВО ИНИОН,

1993.

27.Панин А.В. Диалектический материализм и постпозитивизм. М., 1981.

28.Полани М. Личностное знание. М., 1985.

29.Поппер К.Р. Логика и рост научного знания. М., 1983.

30.Пуанкаре А. О науке. М., 1983.

31.Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре. М., 1998.

32.Рузавин Г.И. Логика и методология научного поиска. М., 1986.

33.Современная философия науки: Знание, рациональность, ценности в трудах мыслителей Запада. Хрестоматия. М., 1996.

34.Степин В.С. Современная философия науки. Хрестоматия. М.: Наука 1994.

35.Степин В.С. Становление научной теории. Минск, 1976.

36.Степин В.С. Теоретическое знание. М., 2000.

37.Структура и развитие науки. М., 1978.

38.Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. М., 1986.

39.Фуко М. Археология знания. Киев, 1996.

Рекомендуемая литература (дополнительная)

1. Автономова И.С. Рассудок, разум, рациональность. М., 1988.

114

2.Башляр Г. Новый рационализм. М., 1987.

3.Бернал Д. Наука в истории общества. М., 1958.

4.Бунге М. Интуиция и наука. М., 1967.

5.Вебер М. Избранные произведения. М., 1990.

6.Венцковский Л.Э. Философские проблемы развития науки. М., 1982.

7.Друянов Л.А. Законы природы и их познание. М., 1982.

8.Злобин Н. Культурные смыслы науки. М., 1997.

9.Истина и ценности в научном познании. М., 1991.

10.Келле В.Ж. Наука как компонент социальной системы. М., 1988.

11.Косарева Л.М. Социокультурный генезис науки Нового времени: Философский аспект проблемы. М., 1989.

12.Кохановский В.П. Философия и методология науки. Ростов, 1999.

13.Кун Т. Структура научных революций. М., 1975.

14.Лоренц К. Эволюция и априори // Вестник Московского Университета, серия «Философия», 1994, № 5

15.Лукашевич В.К. Научный метод: структура, обоснование, развитие. Минск, 1990.

16.Малкей М. Наука и социология знания. М., 1983.

17.Мамчур Е.А., Овчинников Н.Ф., Огурцов А.П. Отечественная философия науки: Предварительные итоги. М., 1997.

18.Меркулов И.П. Гипотетико-дедуктивная модель и развитие научного знания. М.,

1980.

19.Микешина Л.А. Детерминация естественнонаучного знания. Л., 1977.

20.Микешина Л.А., Опенков М.Ю. Новые образы познания и реальности. М., 1997.

21.Наука о науке. М., 1966.

22.Научная деятельность: структура и институты. М., 1980.

23.Научные и вненаучные формы мышления. М., 1996.

24.Наука в социальном, гносеологическом и ценностном аспектах. М., 1980.

25.Научный прогресс: Когнитивные и социокультурные аспекты. М., 1993.

26.Новая технологическая волна на западе. М., 1986.

27.Огурцов А.П. Философия науки эпохи Просвещения. М., 1993.

28.Очерки по истории и теории развития науки. М., 1969.

29.Позитивизм и наука. М., 1975.

30.Познание в социальном контексте. М., 1994.

31.Поппер К.Р. Логика социальных наук // Вопросы философии. 1992.

32.Поппер К.Р. Открытое общество и его враги. М., 1992.

33.Поппер К.Р. Нищета историцизма. М., 1993.

34.Проблемы методологии постнеклассической науки. М., 1992.

35.Пиаже Ж. Избранные психологические труды. М., 1969.

36.Ракитов А.И. Философские проблемы науки. М., 1977.

37.Ракитов А.И. Анатомия научного знания. М., 1969.

38.Рожанский И.Д. Античная наука. М., 1980.

39.Рузавин Г.И. Математизация научного знания. М., 1984.

40.Рузавин Г.И. Методы научного исследования. М., 1974.

41.Степин В.С. Философская антропология и философия науки. М., 1992.

42.Степин В.С., Горохов В.Г., Розов М.А. Философия науки и техники. М., 1996.

43.Творческая природа научного познания. М., 1984.

44.Теоретическое и эмпирическое в научном познании. М., 1984.

45.Теория и метод. М., 1987.

46.Тоффлер Э. Третья волна. М., 1999.

47.Тулмин С. Человеческое понимание. М., 1984.

48.У истоков классической науки. М., 1975.

115

49.Федотова В.Г. Критика социокультурной ориентации в современной буржуазной философии. М., 1981.

50.Философия и методология науки. М., 1996.

51.Философия и методология науки: В 2-х ч. М., 1974.

52.Философия науки: Проблема рациональности. М., 1995.

53.Философия техники в ФРГ. М., 1989.

54.Франк Ф. Философия науки. М., 1960.

55.Фролов И.Т., Юдин Б.Г. Этика науки. М., 1987.

56.Фуко М. Надзирать и наказывать. СПб., 1999.

57.Фолмер Г. Эволюционная теория познания. М., 1998.

58.Холтон Д. Тематический анализ науки, М., 1981.

59.Хюбнер К. Критика научного разума. М., 1994.

60.Швырев В.С. Теоретическое и эмпирическое в научном познании. М., 1978.

61.Швырев В.С. Сциентизм и антисциентизм как типы мировоззренческой ориентации в условиях НТР // Филос. науки., 1974.

62.Штофф В.А. Проблемы методологии научного познания. М., 1978.

63.Эволюционная эпистемология: Проблемы и перспективы. М., 1996.

64.Эйнштейн А. Физика и реальность. М., 1965.

65.Юдин Б.Г. Методологический анализ как направление изучения науки. М., 1986.

116

117