0857

Итак, если дедукция служит для вывода следствий из гипотезы, а индукция способна гипотезу верифицировать или фальсифицировать, то абдукция выступает как средство построения и модификации самой гипотезы.

Общая схема абдукции такова:

1.Есть совокупность данных, наблюдений, свидетельств.

2. гипотеза будет объяснять эту совокупность, если окажется истинной. 3.Никакая другая гипотеза не может предложить лучшего объяснения. Вывод: данная гипотеза вероятна, истинна или правдоподобна.

Такая схема позволяет сравнивать альтернативные гипотезы по их объяснительной силе, а не по степени их подтвержденности.

Гипотетический характер абдукции предполагает, что она может привести только к предварительному общему правилу. Из этого абдуктивного правила уже следуют дальнейшие дедуктивные общие положения, которые затем проверяются путем индукции. Таким образом, индукция, дедукция и абдукция связаны между собой. Пирс утверждает, что для научного исследования необходим так называемый «абдукционный инстинкт», без которого невозможно было бы развитие науки. Абдукция позволяет принять возможность объяснения определенных фактов даже в том случае, когда не установлены твердые объяснительные закономерности. Также абдукция, согласно Пирсу, позволяет ввести в

процесс научного познания воображение в качестве эвристической силы.

Логика научного исследования

Общая логика научного исследования

Позитивистский взгляд утверждает, что естественные и социальные науки вырастают из эмпирического базиса, то есть эксперимент и наблюдение предшествуют формулированию теорий. Но такой взгляд крайне проблематичен, ибо наблюдение само по себе случайно и потому не может дать систематического научного знания, а эксперимент представляет собой вмешательство в природные процессы с целью проверки какой-либо гипотезы, возникшей в рамках той ли иной теории. Французский математик Рене Том указывает на то, наблюдение само по себе не может предоставить новые и плодотворные идеи тем, у кого их нет7. Это значит, что совокупность фактов не может породить теории. Напротив, имеющаяся теория упорядочивает факты, задает перспективу их интерпретации и тем самым конструирует реальность как некую систему. Существуют факты, способные вызвать одну и ту же идею у одинаково обученных людей; существуют факты, которые довольно долгое время ничего «не говорят» ученым, пока не наступает «просветление» (в данном случае — мутация научной парадигмы) и разум начинает интерпретировать эти факты и «находить» в них совершенно новые связи. Любое открытие рождается из такого чувства вещей, которое не только глубоко лично, но и зависит от состояния разума в данный момент.

Практика эмпирического познания — это еще не научное познание. «Эмпирический факт» и «научный факт» — далеко не одно и то же. Последний должен отвечать двум условиям: быть воспроизводимым и представлять интерес (технологический или теоретический). Теоретический интерес означает способность факта фальсифицировать или верифицировать научную гипотезу. Таким образом, в научном познании теория всегда и с необходимостью предшествует любому наблюдению или эксперименту. Поэтому структуру науки можно представить следующим образом: теория – гипотеза – эксперимент.

Согласно Карлу Попперу, развитие научного знания предстает как эволюция, включающая своеобразный «естественный отбор». Проблема Р1 порождает попытки решить ее при помощи пробных теорий. Эти теории подвергаются критическому анализу и

7 Том Р. Экспериментальный метод: миф эпистемологов (и ученых?) // Вопросы философии, 1992, № 6, с. 110

61

устранению выявленных ошибок, что дает возможность сформулировать проблему Р2. Появление новой проблемы указывает на достигнутый прогресс. Следует учитывать, что «эволюционизм» Поппера использует знаменитую теорию Дарвина как своеобразную метафору. Отбор в науке происходит благодаря осознанной критической деятельности людей. Сходство с природным миром здесь лишь в том, что всем живым организмам присуща функция решения проблем, возникающих из внешней окружающей среды или же из внутреннего состояния организма. Знание, таким образом, становится одним из способов приспособления живого организма к условиям окружающей среды.

Вслед за Поппером, большинство методологов считает началом научного поиска выявление проблемной ситуации и постановку проблемы. Проблема возникает тогда, когда мы начинаем ощущать дефицит знания или же улавливаем внутренние противоречие в уже имеющемся знании.

Типы проблемных ситуаций

В зависимости от того, какие элемента знания приходят к рассогласованию или конфронтации, выделяют следующие типы проблемных ситуаций:

1)Расхождение теории с некоторыми экспериментальными данными.

2)Конфронтация теорий, применяемых к одной предметной области. Здесь можно выделить три вида конкуренции теорий:

А. Теории эквивалентны как в эмпирическом, так и в семантическом плане, но различаются лингвистически. Например, квантовая механика представлена как волновой механикой де Бройля и Э. Шрѐдингера, так и матричной механикой В. Гейзенберга и М. Борна.

Б. Теории эквивалентны в эмпирическом плане, но неэквивалентны в семантическом отношении, то есть на основании одних и тех же экспериментальных данных строятся различные гипотезы и вычленяется различное теоретическое содержание. Например, гендерная теория и традиционные подходы к анализу поло-ролевых моделей поведения.

В. Теории не только обладают различной семантикой, но и неэквивалентны в эмпирическом плане. Например, кислородная теория А. Лавуазье и флогистонная теория.

3)Проблемная ситуация возникает как столкновение парадигм или исследовательских программ. На общеметодологическом уровне выделяют три типа концептуальных противоречий:

А. Несовпадение онтологических схем (Птолемей - Коперник)

Б. Противоречие между теорией и господствующими в науке методологическими установками.

В. Противоречие между научной теорией и господствующими мировоззренческими установками.

Каждая научная традиция устанавливает демаркацию проблем и псевдопроблем. Выделяют три группы псевдопроблем:

1) «Онтологические» псевдопроблемы, возникающие, когда предметное существование приписывают теоретическим объектам, таким существованием не обладающим. Например, эфир, теплород, флогистон.

2) Логико-гносеологические псевдопроблемы, вызванные объективными трудностями познания и уровнем развития средств наблюдения.

3) Логико-грамматические и семантические псевдопроблемы, порождаемые несоответствием между языком, его структурой, правилами и логикой. Например, парадоксы, которые возникают при неразличении объектного и метаязыка.

62

Подход К. Поппера

По мнению К. Поппера, «эмпирические науки – это системы теорий, поэтому логику научного познания можно определить как теорию теорий»8. Он, как и логические позитивисты, считал, что судьба научной теории должна определяться только через ее отношение к фактам. Однако остается вопрос, каков тип связи между этими двумя важнейшими элементами научного знания? Традиционно выделяют два типа логической связи: индуктивный и дедуктивный. Индуктивная логика предполагает, что теории возникаю как результат наблюдения фактов. Вывод называется «индуктивным», если он направлен от сингулярных высказываний (иногда называемых также «частными высказываниями») вроде отчетов о результатах наблюдений или экспериментов к универсальным высказываниям вроде гипотез или теорий.

С логической точки зрения, оправданность выведения универсальных высказываний из сингулярных отнюдь не очевидна: вывод может быть ложным, каким бы ни было количество сингулярных высказываний (и, следовательно, согласующихся с выводом фактов). Сколько бы примеров появления белых лебедей мы ни наблюдали, все это не оправдывает заключения: «Все лебеди белые». Поппер считает, что трудности, возникающие с индуктивными методами, непреодолимы, и потому он не признает само существование индуктивной логики, считая ее мифом.

Таким образом, единственный признаваемый Поппером метод проверки теорий – это дедуктивный метод. Это значит, что гипотезу или теорию можно проверить эмпирически только после того, как она была выдвинута. Но с дедуктивной логикой связана другая трудность: дедуктивные отношения не создают связей между теорией и фактами, ведь факты – это не следствия из теории! Таким следствием являются другие теоретические положения (гипотезы и предсказания), которые просто совпадают с фактами, что и фиксирует эмпирическая проверка. При этом истинность следствий сама по себе не гарантирует истинность основного положения.

Проанализировав эти трудности, Поппер обратился к одному из модусов силлогистики Аристотеля, называемому modus tolens: Если А, то В. Пусть А – это теория, а В – следствия, наблюдаемые эмпирически. Если опровергается следствие, то опровергается и теория. Следовательно, значение имеют только опровергающие факты, и зависимость научного знания от опыта имеет только негативное значение. Это – базовое положение фальсификационизма Поппера. В его рамках критерием научности является способность теории входить в противоречия с фактами, то есть принципиальная возможность ее опровержения.

Согласно развиваемой Поппером концепции, метод критической проверки теорий и отбора их по результатам такой проверки всегда идет по следующему пути. Из некоторой новой идеи, сформулированной в предварительном порядке и еще не оправданной ни в каком отношении, с помощью логической дедукции выводятся следствия. Затем полученные следствия сравниваются друг с другом и с другими соответствующими высказываниями с целью обнаружения имеющихся между ними логических отношений (типа эквивалентности, выводимости, совместимости или несовместимости).

Можно, как представляется, выделить четыре различных пути, по которым происходит проверка теории. Во-первых, это логическое сравнение полученных следствий друг с другом, при помощи которого проверяется внутренняя непротиворечивость системы. Во-вторых, это исследование логической формы теории с целью определить, имеет ли она характер эмпирической, или научной, теории или, к примеру, является тавтологичной. В- третьих, это сравнение данной теории с другими теориями, в основном с целью определить, внесет ли новая теория вклад в научный прогресс в том случае, если она выживет после ее различных проверок. И, наконец, в-четвертых, это проверка теории при помощи эмпирического применения выводимых из нее следствий.

8 Поппер К. Логика научного исследования. – М., 2004, с. 54

63

Научное объяснение – это, как правило, объяснение причинно-следственных связей явлений. Согласно Попперу, дать причинное объяснение какого-либо события – значит дедуцировать описывающее его высказывание, используя в качестве посылок один или несколько универсальных законов вместе с определенными сингулярными высказываниями. Приведем пример такого причинного объяснения. Мы имеем порванную нить, предел прочности которой был 1 фунт, но к которой подвесили груз весом 2 фунта. При анализе этого случая мы можем выделить различные типы высказываний.

1)Гипотеза, имеющая вид универсального высказывания: «Всякая нить, нагруженная выше своего предела прочности, разрывается». Такие высказывания носят характер естественных законов.

2)Начальные условия - сингулярные высказывания, описывающие данный случай. «Нить имеет прочность 1 фунт» и «К нити подвесили груз 2 фунта».

3)Предсказание, имеющее вид сингулярного высказывания и дедуцированное из гипотезы в конъюнкции с начальными условиями: «Эта нить разорвется».

Начальные условия описывают то, что называют «причиной» события, а предсказание

–то, что принято называть «следствием». Поппер не утверждает никакого «принципа универсальной каузальности (причинности)». Более того, он избегает самих слов «причина» и «следствие», используя взамен «начальные условия» и «предсказание». Этим он как бы избегает сомнительного перенесения законов логической связи в физический мир, необоснованность которого показал еще Юм. Для Поппера «каузально объяснить событие» означает дедуцировать предсказание из гипотезы и начальных условий.

Различие между универсальными и сингулярными высказываниями тесно связано с различием между универсальными и индивидуальными понятиями (или именами).

Универсальные понятия – это, например, «диктатор» или Н2О, а индивидуальные – это «Наполеон» или «Тихий океан». Любое прикладное научное исследование опирается на переход от универсальных научных гипотез к частным случаям, то есть на дедукцию сингулярных предсказаний, а в каждое сингулярное высказывание должны входить индивидуальные понятия (или имена). Индивидуальные имена, используемые в сингулярных научных высказываниях, часто выступают в виде пространственновременных координат.

Реальность и ее репрезентация

Классическая установка теории познания, которую называют еще метафизическиреалистической, состоит в том, что наш разум в процессе познания репрезентирует реальность. При этом предполагается, что разум функционирует одинаковым образом в любом разумном субъекте, и что этот разум в состоянии «ухватить» законы реального мира, которые суть объективная истина. Такая реалистическая установка лежит в основе естественнонаучного познания. Но в то же время эта установка не является специфической для науки, ибо именно она роднит науку с обыденным мышлением и тем, что мы называем «здравым смыслом». Естественная установка обыденного сознания заставляет нас верить, что то, что мы называем реальностью есть нечто стабильное и инвариантное. Генеральный тезис естественной установки сознания гласит: даже если по ходу опыта смысловые связи модифицируются, само бытие реальности под вопрос не ставится. Реальность становится для нас проблемой в лучшем случае тогда, когда мы сталкиваемся с несогласующимися опытами, которые мы не в состоянии привести в когерентную связь.

С точки зрения здравого смысла, в реалистической установке нет никакой проблемы, но с точки зрения философии она оказывается весьма уязвимой и поднимает множество вопросов. Действительно, каковы гарантии того, что в акте познания разум действительно репрезентирует реальное? Что такое «реальное»: независимая от нас действительность или же наше знание об этой действительности? И что такое репрезентация: простое отражение или же творческое воссоздание или даже конструирование знания?

64

Понятие «репрезентация» многозначно и употребляется как в философии, так и в лингвистике, семиотике, психологии и т.д. Наиболее общее определение репрезентации будет следующим: репрезентация — это представление одного в другом и посредством другого. Наиболее яркий пример этого — язык или любая другая знаковая система.

Репрезентация представляет собой одну из базовых культурных практик и ключевой момент в циркуляции культуры. Одно из самых простых определений культуры можно сформулировать как "разделяемые смыслы". Главным посредником в разделении смыслов является язык: понимание смыслов возможно, лишь если это язык - общий. Но язык способен выполнять эту роль только потому, что является системой репрезентации - слова репрезентируют свои смыслы.

Существуют также разные подходы, объясняющие природу репрезентации. Стюарт Холл выделяет три основные способа такого объяснения:

C точки зрения рефлексивного подхода, воссоздаваемое с помощью репрезентации значение связано с отображаемым объектом, человеком, идеей или событием, существующими в реальном мире, а язык играет лишь роль зеркала, отражающего этого значение. Этот подход называется еще миметическим, от греческого слова мимезис, означающего "подражание". Он передает один из важных аспектов репрезентации - ее связь с реальным миром, но бессилен объяснить возможность различных репрезентаций одного и того же явления.

Интенциональный подход предполагает, что смысл и эффекты любой репрезентации целиком задаются ее автором, тем, кто пользуется языком, рисует картины, делает фотографии и т.п. Он отражает активную роль субъекта репрезентации, но не может объяснить, почему заложенные в нее смыслы могут восприниматься и разделяться другими людьми - любое средство коммуникации подразумевает не только автора, но и рецептора смыслов.

Наконец, конструктивистский или конструкционистский подход делает акцент на социальном характере репрезентации. Ее смысл не является ни механическим отражением объектов, ни достоянием индивидуального автора: он каждый раз заново конструируется и реконструируется в процессе коммуникации, непосредственно отражая ее социокультурный контекст.

В рамках философского дискурса, теории познания, понятие репрезентации используется, чтобы дать ответы на вопрос об отношении между бытием и сознанием, а также прояснить функцию и статус знания. Классическая европейская философская традиция исходила из рефлексивного или миметического понимания репрезентации, базирующегося на метафизически-реалистическом подходе. Суть подхода:

-предполагается некий изоморфизм бытия и мышления.

-предполагается, что свойства мира, его структура предшествуют нашей когнитивной деятельности.

-предполагается, что в процессе познания сознание «отражает» некий реальный объект, иными словами, наш разум репрезентирует реальность.

Такая трактовка ментальной деятельности согласуется, как уже говорилось, с обыденным представлением о процессах познания. Однако можно выделить два момента, которые делают такой подход весьма проблематичным:

1)Что может служить гарантией того, что сознание действительно отражает

реальность?

2)Если это так, то почему о реальности можно говорить на разных языках и с позиции разных теорий?

Такую проблематизацию метафизически-реалистического подхода к познанию принято называть «кризисом репрезентации». Причиной этого послужила та ситуация, которая начала складываться в науке на рубеже 19 и 20 веков. Происходит невероятно быстрое умножение теорий, возникает множество геометрий, логик, физических и химических гипотез, каждая из которых хороша для одного, но недостаточно хороша для всего. Это

65

существенно поколебало представление о большей объективности одной теории по сравнению с другими, а также веру в то, что науки добывают истины, являющиеся точными копиями определенных кодов нечеловеческой реальности.

Философское осмысление этой ситуации позволяет сделать ряд обобщений:

1)Когнитивные процессы и высказывания о реальности зависят от принятых представлений о взаимоотношении познания и реальности, которые являются частями общей схемы – мировоззрения.

2)Вещи и свойства внешнего мира сами по себе не дают никаких гарантий адекватности нашего знания.

3)Знание не может быть независимым от наших интенциональных и пропозициональных установок (убеждений, желаний, мнений, веры и пр.). Объективность пропозиций всегда связана с субъективностью пропозициональных установок.

4)Поскольку знания зависят от контекста и перспективы, они всегда относительны, то есть их нельзя априори защитить от скептических мнений и возражений. Это значит, что репрезентация всегда перспективна, это всегда «репрезентация - как».

Реализм и антиреализм

Антиреалистическая позиция утверждает: «теоретических объектов» как вещей не существует. Электроны – это фикция. Теории, которые их описывают, служат лишь инструментами мысли. Теории могут быть полезными, подтвержденными или применимыми, но мы не должны считать даже наиболее убедительные из этих теорий истинными. С философской точки зрения эта вторая позиция выглядит более корректной. Более того, к такой позиции нас подвигает само развитие науки, которое и вызвало в начале прошлого века кризис метафизико-реалистических представлений, который еще называют «кризисом репрезентации». Однако для многих ученых антириалистический взгляд представляет собой просто набор софистических упражнений, ибо если наука не изучает существующие объекты, то в чем же смысл такой науки?

Известный философ науки, профессор Торонтского университета Ян Хакинг считает себя реалистом и приводит следующую историю о своем выборе этой позиции. Нескольку ученых проводили эксперимент с шаром из ниобия с целью обнаружить кварки (минимальные носители электрических зарядов). Хакинг спросил своего друга, участвовавшего в этом эксперименте, как они меняли электрический заряд на ниобиевом шаре? «Ну, - ответил тот, - на этой стадии мы напыляем на него позитроны, чтобы увеличить заряд, или электроны, чтобы уменьшить его». С этого момента Хакинг стал научным реалистом, ибо для него, если нечто можно «напылять», то оно реально. Его убедили не кварки, а то, что сегодня существуют стандартные излучатели, с помощью которых мы можем напылять позитроны и электроны. Однако Хакинг признает, что проблемы реализма не решаются так просто, и связанные с ним вопросы возникают в истории познания все время.

Можно выделить три составляющие научного реализма:

1)Онтологическая составляющая: научные теории являются либо истинными, либо ложными, и истинность или ложность теории есть следствие состояния мира.

2)Причинная составляющая: если теория истинна, теоретические термины теории обозначают теоретические объекты, являющиеся причинами наблюдаемых явлений.

3)Эпистемологическая составляющая: у нас может быть обоснованная вера в теории или объекты (по крайней мере, в принципе).

Реализм как таковой может быть поделен на два вида в зависимости от своего предмета: реализм относительно объектов и реализм относительно теорий. Для теорий важно, истинны ли они, могут ли они быть истинными или ложными, претендуют ли на истинность или стремятся к истине. Для объектов важно, существуют ли они.

66

Может показаться, что вера в теорию автоматически влечет за собой веру в существование объектов теории. Но Бертран Рассел в свое время показал, что это не так. Тогда Рассела интересовала не истинность теорий, а ненаблюдаемые объекты. Он считал, что мы должны использовать логику, чтобы переделать теорию так, чтобы предполагаемые объекты оказались логическими конструкциями. Тогда термин «кварк» не будет обозначать кварки, а будет сокращением сложного логического выражения, отсылающего только к наблюдаемым явлениям. Рассел был тогда реалистом в вопросе о теориях, но антиреалистом в вопросе об объектах.

Различают реализм в общем (философский уровень) и реализм в частном (специальные науки). Например, не все ученые принимают реальность фотонов и полагают, что более фундаментальная теория покажет, что фотон - артефакт существующих теорий. Это пример реализма в общем, и антиреализма в частности. Другим примером общего реализма является реализм в вопросе об атомах и молекулах. Реальность атомов и молекул не являлась лишь частной проблемой, касающейся одного вида объектов, поскольку эти частицы были основными кандидатами на роль фундаментальных.

Некоторые исследователи, например, Н. Р. Хэнсон, отмечают любопытную черту новых направлений в естественных науках. Сначала идея предлагается обычно в качестве инструмента для расчетов, а не в качестве буквального представления о мире. Новые поколения рассматривают теорию все более реалистично. В науке вполне обычен переход от антиреализма относительно некоторой теории или ее объектов к реализму.

Научная объективность и проблема истины

Проблема соотношения различных систем человеческого знания и реальности за пределами мышления и познавательного опыта является одной из ключевых эпистемологических проблем. От ответа на вопрос о том, имеет ли знание какое-либо отношение к реальности или является произвольным конструктом зависит, в частности, эпистемологическй статус науки.

Всовременной эпистемологии происходит переосмысление понятия объективности знания. Это переосмысление является следствием того, что метафизико-реалистический взгляд на природу объективного знания и структуры мышления обнаружил свою несостоятельность при решении многих эпистемологических проблем.

Вто же время трансформация взглядов на природу познания приводит к реактуализизации позиции, высказанной в свое время еще софистами. Согласно этой позиции познавательная деятельность субъекта обусловлена исключительно меняющимся контекстом, соответственно, ее результаты конвенциональны, плюралистичны, исторически изменчивы и, как следствие этого, произвольны. Такой тотальный релятивизм скорее обнаруживает новые проблемные зоны, чем снабжает нас удовлетворительными ответами относительно природы познания. В силу этого необходимо рассмотреть различные альтернативы, касающиеся проблемы объективности знания.

Классическая концепция объективности и корреспондентная теория истины

Понятие объективности в классической эпистемологии основано на эпистемологической позиции, обозначаемой как «метафизический реализм» или «объективизм». Сущность «метафизического реализма» или, как его еще называет Х. Патнем, «реализма с экстерналистской перспективой», определяется следующим образом: мир состоит из некоторой фиксированной общности объектов, независящих от разума. Существует в точности одно истинное и полное описание того, «каков мир». Истина

67

подразумевает некоторый тип соответствия между словами или мыслительными знаками и внешними вещами и множествами вещей 9.

Другое название данной эпистемологической позиции — корреспондетная теория истины. Корреспонденция — это соответствие, следовательно, корреспондентная теория истины определяет истину как некоторый тип соответствия между содержанием мышления, системой знания или фрагментом данной системы и реальностью вне пределов сознания и познавательного опыта. Считается, что в явном виде корреспондентная теория истины была впервые сформулирована Аристотелем.

Познание с токи зрения корреспондентной теории истины носит репрезентативный характер, и символы, используемые в познании, обретают смысл в ходе сопоставления с реальностью. Поскольку разум познающего субъекта внутренне репрезентирует внешнюю реальность, «он является зеркалом природы, а правильное мышление отражает логику внешнего мира» 10.

Согласно объективистской метафизике, мир устроен таким образом, что он может быть представлен посредством теоретико-множественных моделей, то есть состоит из сущностей, признаков сущностей и отношений между сущностями. Признаки, которыми данная сущность обладает, должны быть строго фиксированными, а принадлежность сущности к определенной категории предполагает, что данная сущность полностью несет в себе все признаки этой категории. Таким образом, в основе объективизма лежит эссенциализм, фундаментом которого является представление о том, что категориальные границы мира четко определены единственно возможным способом.

Абсолютистский характер притязаний классической эпистемологии состоит в том, что «объективная истина должна быть абсолютным соответствием между нашими мыслями и столь же абсолютной действительностью» 11. Согласно этому абсолютизму, существует возможность, по крайней мере, потенциальная, построить исчерпывающую систему знания, которая может подвергаться лишь дальнейшим уточнениям, но не кардинальным изменениям. Также данный подход предполагает, что возможно разработать универсальную процедуру установления истины.

Для абсолютистского подхода к проблеме знания характерно представление о том, что знание объективно только в том случае, если получено так называемым «абсолютным наблюдателем». Несмотря на то что, согласно Р. Рорти, в рамках современного научного дискурса произошел отход стремления занять позицию «абсолютного наблюдателя», в науке сохраняется требование ценностной нейтральности, ассоциирующееся с объективностью. Также сохраняется присущее метафизическому реализму представление о том, что объективное познание должно быть основано на мышлении абстрактного бестелесного субъекта, не включенного в контекст социальных практик.

Мышление, согласно подобному подходу, имеет формально-символический характер. Законы такого мышления должны быть универсальными, неизменными и алгоритмически реализуемыми. Соответственно, предполагается, что существует статичный исходный уровень мышления, большая часть когнитивных процессов базируется на этом неизменном исходном уровне и, в конечном счете, редуцируется к нему.

Различные способы получения знания представляют собой отдельные модули внутри общей системы, так, например, образное мышление отделено от рационального и от средств лингвистического выражения. Проводится жесткая дистинкция между содержанием чувственного опыта и содержанием суждения, причем предполагается, что «содержание чувственного опыта субъективно, по крайней мере, отчасти, в то время как содержание

9Цит. по: Хакинг Я. Представление и вмешательство М., 1998. С. 52.

10Лакофф Д.Женщины, огонь и опасные вещи. Что категории языка говорят нам о мышлении. М., 2004. С.11.

11Джеймс В. Прагматизм. Новое название для некоторых старых методов мышления. Популярные лекции по философии. СПб., 1910. С. 26.

68

суждения претендует на то, чтобы быть объективным» 12. Следовательно, абсолютизируются дискурсивные формы познания, воспринимающиеся в качестве познавательной деятельности как таковой или, по крайней мере, как безусловно высшие формы познавательной деятельности.

Согласно Я. Хакингу, данный подход к проблеме реальности и познания, является «скорее определенной перспективой, чем определенной теорией реальности». Это значит, что представление о характере реальности и объективности присутствовало во многих эпистемологических концепциях в качестве неявной установки, влияя на эксплицитное содержание данных концепций: «невозможно найти ни одного философа до Канта, который не был бы метафизическим реалистом» 13. Тем не менее, противоречия, присутствующие в подобном понимании объективности, со временем потребовали критической рефлексии над метафизическим реализмом.

Критика классической концепции объективности

Метафизико-реалистическое представление о природе знания, объективистская метафизика и корреспондентная теория истины периодически подвергаются значительной критике. Прежде всего, под ударом критики оказывается само понятие «соответствие» (знания и реальности), ключевое для данного подхода. Соответствие можно понимать как сходство, но тогда получается, что содержание мышление должно совпадать или быть похожим на то, что оно отображает. Тем не менее, даже содержание чувственного восприятия можно считать обладающим сходством с объектами действительности лишь с некоторой условностью. Когда речь идет об общих или абстрактных понятиях или, например, математических объектах, возникает не только проблема сходства с референтом, но также проблема обнаружения самого референта.

Также понятие «соответствие» является проблематичным, поскольку для того, чтобы это соответствие между содержанием мышления и объектом действительного мира установить, нужно занять позицию наблюдателя, внешнего как по отношению к объекту действительности, так и к содержанию мышления, отображающего этот объект. Очевидно, что занять такую позицию не представляется возможным, поскольку познающий субъект является частью познаваемой реальности.

Еще одна проблема связана с тем, что не вполне понятно, что следует считать действительностью, которой должно соответствовать содержание мышления. Согласно, например, концепции логического атомизма, суждения, выражающие содержание мышления, должны соответствовать фактам. Однако сами факты основаны на материале чувственного восприятия, которое имеет собственные границы и не репрезентирует мир так, как он действительно существует, не раскрывает «вещь-саму-по-себе».

Критическое отношение к метафизико-реалистической позиции связано также с двумя особенностями особенностями получения знания. Первая из этих особенностей основана на гетерогенном характере познавательной деятельности, которая никогда не представляет собой монолитную систему получения объективного знания с помощью заранее известных и единообразных методов.

Вторая особенность - историческая изменчивость познавательных практик, научных парадигм и теорий. Выявленная динамичность познавательных систем и способов осуществления познавательного опыта воспринимается критиками как препятствие для построения систем объективного знания.

12Cussins A. Subjectivity, Objectivity and Frames of Reference in Evans's Theory of Thought // [электронный ресурс] ( http://ejap.louisiana.edu/EJAP/1998/cussins98.html).

13Патнем Х. Реализм с человеческим лицом // Аналитическая философия: становление и развитие. Антология.

М., 1998. С. 468.

69

Релятивистские концепции

В качестве абсолютной альтернативы метафизико-реалистическому подходу выступает релятивизм. Релятивизм не является единым эпистемологическим течением, он представляет собой определенную эпистемологическую установку, как и метафизико-реалистический подход. Выделяются несколько разновидностей релятивизма: персоналистский, когнитивный и культурный.

Первый тип релятивизма отсылает к субъективистской трактовке знания и приводит к психологизму. Согласно этому типу релятивизма, закономерности, определяющие познавательную деятельность, имеют случайный и произвольный характер. Такой тип релятивизма можно считать альтернативой классическому трансцендентализму, поскольку он утверждает эмпирическую природу когнитивных механизмов. Эмпирическая природа этих механизмов предполагает, что познание является индуктивным обобщением, основанном на протекании конкретных мыслительных процессов.

Данный тип релятивизма восходит еще к софистам и античному скептицизму. Он был характерен для различных типов феноменализма, а также конвенционалистских концепций. Этот вид релятивизма приводит к психологизму в обосновании познания, поскольку утверждается, в частности, что нормативность логических законов не имеет абсолютной значимости, так как является простым обобщением опыта отдельных индивидов и устанавливается конвенционально.

Когнитивный релятивизм, представителем которого является, в частности, Р. Рорти, базируется на утверждении, что в научном познании не существует критериев адекватности научных теорий действительности. Подчеркивается, что как отдельные теории, так и любые способы получения знания в целом исходно являются равноценными, и принятие той или иной теории связано со стремлением достичь согласия внутри научного сообщества. Подчеркивается произвольный характер этого согласия, подчиненного правилам определенной интеллектуальной «игры» в поиск истины.

Научная теория является в данном случае не более чем абстрактной моделью реальности. Любое знание объявляется всего лишь нарративом, одним из множества возможных. Теория воспринимается как абстрактная форма, которая накладывается на неупорядоченную реальность. Принципиальной разницы между теориями в любой области не существует, следовательно, обесценивается само понятие знания, поскольку «научное знание – это дискурс» 14.

Культурная версия релятивизма ориентирована на рассмотрение знания в процессе его исторической изменчивости, этот вид релятивизма утверждает, что научное знание обусловлено тем типом культуры, в котором оно появляется, в силу чего оно не может обладать универсальной значимостью. Для культурного релятивизма характерно представление не только об исторической изменчивости форм познания и принадлежности каждого типа когнитивных практик к определенному социокультурному контексту, но также жесткая детерминированность знания социокультурной основой.

Согласно данной версии релятивизма, знание не может быть межкультурно транслировано. В силу этого любая теория, претендующая на универсальность, связывается со стремлением утвердить диктатуру культурного центра над периферийными культурами. Таким образом, те, кто утверждает определенную систему знания от имени истины, на самом деле преследуют цели получения власти и стремятся подавить любых конкурентов.

Персоналистский и когнитивный аспекты релятивизма относятся к структуре научного знания как таковой, в то время как культурный релятивизм указывает на исторически сложившееся взаимодействие научного знания и других форм культуры. Эти разновидности релятивизма относятся к различным измерениям познания. «Персоналистский и когнитивный релятивизм относятся к синхронному аспекту бытия научного познания. Культурная версия эпистемологического релятивизма - к диахронному, т.е. к знанию,

14 Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна. СПб., 1998. С. 48.

70