35589645

РОССИЙСКАЯ КОРРУПЦИЯ: УРОВЕНЬ, СТРУКТУРА, ДИНАМИКА. ОПЫТ СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО АНАЛИЗА

Именно это обстоятельство могло способствовать формированию мнений, повлиявших на результаты анкетирования в регионе и приведших к наблюдаемому выбросу.

Важный вопрос, возникающий при изучении субъективных оценок уровня коррупции респондентами, это соответствие между этими оценками и индивидуальными коррупционными практиками. В нашем исследовании были выделены условия, когда такое соответствие, причем — вполне адекватное, существует. Это происходит, когда респонденты дают субъективные оценки коррумпированности практических ситуаций, с которыми они сталкиваются в повседневной жизни. Удалось построить модели множественной нелинейной регрессии характеристик коррупционных рынков как независимых переменных на оценку коррумпированности ситуаций как зависимую переменную. В моделях, когда наблюдениями были либо сами ситуации, либо сходные ситуации в различных регионах, две независимые переменные позволяли построить весьма точные модели.

Вслучае предсказания оценок коррумпированности различных ситуаций было построено две модели. В первой в качестве независимых переменных фигурировали риск коррупции и средний размер взятки, во второй — тот же риск коррупции и объем коррупционного рынка. В обоих случаях удавалось объяснить регрессионной моделью более 90% дисперсии зависимой переменной, а наибольший вклад в объяснение вносил риск коррупции.

Вслучае предсказания оценки коррумпированности ситуаций в разных регионах было установлено следующее. Первое — многочисленные эксперименты с различными наборами зависимых и независимых переменных не привели к построению модели сколько-нибудь близко приближающейся по качеству к описанным выше. Второе — риск коррупции снова оказался той характеристикой, которая убедительнее других коррелировала с различными рейтингами оценки уровня коррупции в регионе. Третье обстоятельство — не выявлено статистически значимых зависимостей между рейтингами оценки коррупции и характеристиками коррупционной практики, учитывающих денежный размер взятки. Вместе с тем, удавалось получать статистически приемлемые регрессионные модели, правда далеко не такие убедительные, как в первом случае. И снова проявилась ведущая роль риска коррупции как независимой объясняющей переменной.

Проведенный анализ позволяет считать достаточно обоснованными сле-

дующие предположения. Восприятие гражданами уровня коррупции может быть вполне адекватным и отражать ее практику, если предлагать гражданам оценивать ситуации конкретные и близкие их повседневному опыту или опыту знакомых им людей. По мере того, как объект оценки становится менее конкретным и/или отдаляется от повседневного опыта, восприятие коррупции становится менее взаимосвязанным с характеристиками практики.

40

КРАТКОЕ ИЗЛОЖЕНИЕ ОСНОВНЫХ РЕЗУЛЬТАТОВ

В наших исследованиях постоянно изучались оценки гражданами причин коррупции. Анализ динамики оценок граждан выявил в целом устойчивую структуру оценок, особенно в части наиболее и наименее важных, по оценкам граждан, причин. Изменения коснулись отдельных факторов:

•неупорядоченность контрольной деятельности государства;

•необходимость получения массы согласований и разрешений;

•работа должностных лиц плохо регламентирована правилами.

Заметим, что изменения затронули причины, имеющие общее смысловое наполнение, а поэтому могут рассматриваться как единый сдвиг в восприятии причин коррупции. Граждане все чаще ставят знак равенства между коррупцией и государственными услугами низкого качества, и все чаще коррупция воспринимается как, порой, единственный механизм повышения качества государственных услуг. Сдвиг восприятия причин коррупции любопытен также тем, что оценки граждан начинают все в большей степени напоминать оценки предпринимателей. Бюрократия выходит на новые рынки, заставляя платить за качество дополнительно не только предпринимателей, но и граждан, расширяя номенклатуру «коррупционных услуг».

Во мнении предпринимателей практически ничего не изменилось. Прослеживается рост «государственнических настроений»: предприниматели стали немного чаще указывать в качестве значимой причины «ослабленный контроль государства за бизнесом». В то же время, предприниматели, в отличие от граждан, в большей степени жалуются на некачественные институты государственного управления и низкое качество законов, не забывая и о вер-

хушечной коррупции. Так же, как и граждане, предприниматели стали считать

менее важной такую причину, как «низкая заработная плата чиновников». Углубленный анализ оценок важности причин коррупции позволил устано-

вить, что существуют группы респондентов, склонных приписывать повышенную важность причинам определенного типа. Были выделены следующие типы респондентов:

Группа 1. Респонденты, считающие значимыми причины, связанные с проблемами государственной службы.

Группа 2. Респонденты, считающие значимыми причины, связанные с зависимостью от траектории предыдущего развития.

Группа 3. Респонденты, считающие значимыми культурные причины коррупции.

Группа 4. Респонденты, считающие значимыми причины, связанные с низкой моралью.

Группа 5. Респонденты, считающие значимыми причины, связанные с неэффективностью базовых институтов.

Было установлено, что более чем в два раза возросла значимость проблем государственной службы для граждан. Почти в три раза возросла значимость «зарегулированности» для граждан (хотя для предпринимателей она немного

41

РОССИЙСКАЯ КОРРУПЦИЯ: УРОВЕНЬ, СТРУКТУРА, ДИНАМИКА. ОПЫТ СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО АНАЛИЗА

снизилась), и теперь оценки граждан и предпринимателей почти совпадают. На одну треть выросла значимость проблемы неэффективности базовых институтов права: если раньше эта проблема расколола респондентов на две примерно равных по численности группы, то теперь проблема неэффективности — явный лидер по важности во мнении респондентов. Тем самым оценки граждан и предпринимателей за прошедшие пять лет неуклонно сближались. Размах коррупции обусловил необыкновенную, по сравнению со странами с невысоким уровнем коррупции, гражданскую проницательность в области коррупции. Можно констатировать, что многолетний опыт вовлеченности в коррупцию наряду с достаточно критическим отношением к этому явлению делает из обывателей экспертов в области коррупциологии.

Наравне с оценками причин нами изучались оценки негативных последствий коррупции (по данным 2005 г.). Респондентам предлагалось оценивать один и тот же набор практических ситуаций по степени их негативных социальных последствий и по степени того, в какой мере эти ситуации могут быть отнесены к коррупционным. Первый и главный результат здесь — сходство рейтингов коррупционности и опасности ситуаций. Чем опаснее ситуация, тем

вбольшей степени она расценивается респондентам и как коррупционная. Второй результат — не менее убедительное сходство оценок граждан и предпринимателей.

Некоторые расхождения существуют в оценке негативных последствий. Представители бизнеса оценивают опасность ситуации с пьяным водителем на дороге и поступлением в вуз вне конкурса несколько выше граждан. Объясняется это следующим образом. Во-первых, бизнесмены чаще граждан передвигаются за рулем собственного автомобиля. Во-вторых, среди бизнесменов более высокий процент людей с высшим образованием, что говорит о более тесном знакомстве с ситуацией на собственном опыте. Кроме того, предприниматели могут сталкиваться с проблемой подбора кадров, существующей

всовременной России, когда диплом о высшем образовании не гарантирует найма хорошего специалиста. Прослеживается тенденция, в соответствии с которой предприниматели склонны занижать опасность последствий в том случае, когда речь идет о воздействии бизнеса на власть. В свою очередь, граждане склонны считать более опасными ситуации с шантажом населения сельской администрацией на выборах и выдачей больничного листа за возна-

граждение. Вероятно, это можно списать на упоминавшийся выше фактор

непосредственного жизненного опыта. Респонденты отличаются друг от друга общей склонностью к недооценке или переоценке степени коррупционности или опасности ситуаций в целом. Чем старше респонденты или чем меньше их доходы, тем в большей степени они критичны по отношению к ситуациям.

Нами изучались также оценки респондентами различных способов противодействия коррупции. При оценке стратегий большинство граждан и предпринимателей выбирают стратегию противодействия причинам коррупции.

42

КРАТКОЕ ИЗЛОЖЕНИЕ ОСНОВНЫХ РЕЗУЛЬТАТОВ

Сама иерархия предпочтений также едина у обеих категорий респондентов: гораздо реже стратегии противодействия причин выбирается карательная стратегия, чуть реже нее — вариант ничегонеделанья. Простая смена руководителей большинству — и граждан, и предпринимателей — видится наименее действенной.

Анализ ответов респондентов на вопрос о практике анонимных сообщений о коррупции свидетельствует о растущих сомнениях в эффективности этой системы по причине сложности сохранения анонимности. И опять же наиболее быстро эти сомнения выросли среди предпринимателей. Наряду с признанием неэффективности практики анонимных сообщений, все больше граждан и предпринимателей считают сообщение о факте коррупции обязанностью гражданина. Вместе с тем, существенно сократилась доля респондентов, которые считают, что под маркой анонимности возможна дискредитация честных людей.

Идеологические ориентации респондентов оказывают существенное влияние на выбор тех или иных стратегий борьбы с коррупцией. Но самое важное состоит в том, что, как было установлено, респонденты, придерживающиеся авторитарной модели взаимоотношения власти и общества, менее склонны поддерживать устранение причин, порождающие коррупцию. Следовательно, различные идеологические убеждения обусловливают различный выбор стратегий борьбы с коррупцией.

8. РОССИЙСКИЕ ЧИНОВНИКИ И КОРРУПЦИЯ

В нашей книге описывается анализ ситуации в сфере государственной и муниципальной службы по материалам исследования, проводившегося в Республике Татарстан, и опроса чиновников нескольких федеральных ведомств. Учитывая необходимость системного исследования проблемы коррупции, в основу анализа была положена модель агентских отношений. Это позволило вплотную подойти к последовательному и глубокому анализу специфики и проблем отношений между начальством и подчиненными на государственной службе.

Невзирая на то, что полученные результаты являются лишь одной из первых попыток провести обстоятельный анализ организационных условий государственной и муниципальной службы с позиций разработки и реализации антикоррупционной политики, а использовавшаяся для анализа методология еще находится на стадии освоения и развития, уже сейчас можно сделать несколько выводов на будущее.

43

РОССИЙСКАЯ КОРРУПЦИЯ: УРОВЕНЬ, СТРУКТУРА, ДИНАМИКА. ОПЫТ СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО АНАЛИЗА

Есть все основания полагать, что на государственной службе в России существует серьезная и комплексная проблема с расстановкой приоритетов деятельности, выработкой и доведением до исполнителей миссии, целей и задач. Например, чиновники Татарстана плохо представляют важность своей работы. Так, на вопрос «Как Вы думаете, насколько ценна ваша работа? Например, если бы вам пришлось уйти со своего места работы, что бы там произошло?» 44,5% служащих республиканского уровня и 48,3% муниципальных служащих затруднились дать ответ. Это свидетельствует о том, что чиновники не понимают своего места в государственном аппарате. Так же 24,1% чиновников оказались неспособны установить взаимосвязь между их профессиональной деятельностью и благосостоянием граждан и бизнеса в регионе.

Универсальной причиной этого явления, характерного практически для государственного управления всей России, очевидно, является низкая информированность чиновников о целях и задачах деятельности в государственных органах. Так, порядка 35% всех служащих не имеют четкой информации о целях их деятельности. В некоторых случаях это аргументируется тем, что эти цели настолько очевидны, что их и объяснять не надо. Однако очень часто ситуация оказывается иной: то, что казалось очевидным для всех, оказывается очевидным всем по-разному. В 7,5% случаев чиновники признавали, что разъяснению целей их деятельности не было уделено должного внимания (информация либо отсутствует, либо была недостаточно детально разъяснена). Характерно, что примерно такая же ситуация сохраняется практически на всех уровнях власти — от специалиста до руководящего состава.

Далее оказалось, что степень следования установленным целям деятельности чиновников достаточно невелика. Более 27% респондентов указали, что следуют таким целям либо на свое усмотрение (более 17%), либо не имеют возможности последовательно им следовать (10,3%). Как показал статистический анализ, причиной этого во многом является недостаточно четкая формулировка и разъяснение целей их деятельности. Фактически это означает, что вертикаль власти оказывается дезинтегрированной — на определенных этапах происходит сбой, подрывающий единство действий государственного механизма.

При изучении мотивации должностных лиц было установлено следующее. В рейтинге причин привлекательности государственной и муниципальной

службы лидируют мотивы, связанные с психологической обстановкой в кол-

лективе, хорошими отношения с коллегами и руководством, интересным характером работы, возможностью профессионального роста и самореализации, возможностью помочь обществу и государству. Не последнее место занимают мотивы, связанные со стабильностью, — достойной пенсией в будущем и стабильностью социального положения. В некотором смысле материальная мотивация современных чиновников ориентирована на будущее (относительно благополучная старость), а не настоящее. Большое значение применитель-

44

КРАТКОЕ ИЗЛОЖЕНИЕ ОСНОВНЫХ РЕЗУЛЬТАТОВ

но к мотивации имеет образовательный уровень чиновников. Так, можно наблюдать повышение значимости такого фактора, как возможность помочь людям, по мере повышения уровня образования.

С точки зрения повышения мотивации государственных служащих в рамках оптимизации агентских отношений на государственной и муниципальной службе и реализации антикоррупционной стратегии, перспективным представляется оптимизация материального стимулирования служащих. Очень большую роль играют такие формы материального стимулирования, как повышенные пенсии, премии. Также для чиновников значима возможность повышения по службе и профессиональный рост.

Однако в настоящий момент система мотивации чиновников, очевидно, не является оптимальной. Более 51% республиканских служащих и более 35% муниципальных размышляют об уходе с государственной или муниципальной службы. Подавляющее большинство респондентов указали, что к уходу со службы их подталкивает, в первую очередь, низкая зарплата (более 51% респондентов), что является характерной проблемой для всей России.

В сфере контроля особых проблем выявлено не было: 83,3% респондентов (из числа анкетировавшихся чиновников регионального и муниципального уровня Республики Татарстан) сообщили о систематическом контроле их деятельности со стороны руководства. Однако проблемы возникают, когда анализируется система оценки деятельности чиновника, без которой любой контроль оказывается неэффективным. В отношении использующейся системы оценки респонденты отмечали, что критерии оценки плохо определены в 16,5% случаев, в 14,4% случаев они просто непонятны.

Также показательно, что из тех респондентов, которые сообщали о регулярном и систематическом контроле их деятельности, 14,5% также сообщили о том, что критерии оценки их деятельности определены плохо или часто меняются, а 13,1% респондентов сообщили о том, что критерии оценки их деятельности им непонятны. Фактически это означает, что примерно в 27% случаях, когда на государственной или муниципальной службе реализован регулярный и систематический контроль деятельности чиновников, такой контроль оказывается малоэффективным из-за неопределенности критериев или способов оценки их деятельности.

Также показательно, что только в 39,6% случаев на республиканском и

31,9% случаев на муниципальном уровнях контроль ориентирован на оценку

достижения служащими поставленных перед ними целей. В целом в 40,3% случаев контролируется выполнение текущих поручений. Интересно, что контроль значительно чаще ориентируется на процесс повседневной работы на муниципальном уровне. Различия в данном случае наиболее значительны: 26,7% против 14,3%.

Традиционно считается, что в сфере государственного управления предпочтительна более детальная регламентация деятельности. Это позволяет сни-

45

РОССИЙСКАЯ КОРРУПЦИЯ: УРОВЕНЬ, СТРУКТУРА, ДИНАМИКА. ОПЫТ СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО АНАЛИЗА

зить объем дискреционных полномочий чиновника, в рамках которых он может принимать решения по своему усмотрению. Однако полная регламентация также невозможна. Например, вся руководящая работа в области государственного управления является по своей природе творческой, поэтому степень регламентации там закономерно ниже, чем для исполнителей.

Более половины служащих отмечают острую или латентную нехватку ресурсов для работы. По большому счету, ресурсов никогда не хватает, поэтому 40% служащих, отмечавших нехватку ресурсов, — это еще не критично. Большие опасения вызывают те 13,9%, которые заявили об острой нехватке ресурсов. Важно, чтобы «ресурсное голодание» не создавало принципиальных препятствий деятельности государственного органа.

Применительно к государственной службе Татарстана достаточно актуальна проблема взаимодействия с внешними контрагентами (обществом): многие чиновники просто не умеют поддерживать отношения с обществом. Эту проблему необходимо преодолевать посредством обучения или привлечения к работе новых специалистов. Кроме того, во многих ситуациях взаимодействие с обществом невыгодно чиновникам по вполне понятным причинам: контроль общества является наиболее всеобъемлющим. К сожалению, недооценен тот факт, что более тесная кооперация и коммуникация государственных органов и общества позволит повысить эффективность работы этих органов, их престиж, а также будет способствовать достижению лучших результатов, затрачивая меньше сил и ресурсов.

Проблемы коррупции изучались в опросе должностных лиц в двух аспектах. Первый — восприятие респондентами некоторого набора «пограничных» ситуаций, которые могут относиться и к коррупции, и к классу ситуаций конфликта интересов. При анкетировании респондентам предлагалось оценить степень допустимости различных ситуаций. Разнообразие полученных оценок изучалось с помощью построения типологии респондентов, по-раз- ному отвечающих на этот вопрос. Было получено восемь следующих классов (в скобках приведены доли респондентов (в процентах) принадлежащих классам):

1.Злоупотребляющие ответом «Затрудняюсь ответить». Такие респонденты по различным причинам уклонялись от ответов на вопросы; причиной уклонения от ответа, скорее всего, было незнание, так как поводов для страха

было минимум — вопрос был из категории менее сенситивных (14%).

2.«Минималисты». Механически преуменьшали ограничения на деятельность для государственных служащих и допускали больше спорных ситуаций (11%).

3.«Максималисты». Выступали с более жесткими критериями допустимости деятельности государственных служащих; согласно их мнению, государственным служащим меньше дозволено (9%).

4.Допускающие неформальные отношения с бизнесменами, ориентирован-

46

КРАТКОЕ ИЗЛОЖЕНИЕ ОСНОВНЫХ РЕЗУЛЬТАТОВ

ные на получение материальных выгод или установление близких отношений с возможными ответными действиями в дальнейшем (12%).

5.Допускающие бартер с коллегами или обмен с ними взаимными услугами (4%).

6.Допускающие совмещение на государственной службе, т.е. вовлечение чиновника в какие-либо иные виды деятельности — бизнес, консультирование и т.п. (5%).

7.Допускающие пограничные ситуации, заключающиеся в весьма неоднозначных действиях со стороны чиновников (10%).

8.Не сформировавшие целостного мнения («бессистемные») — не принадлежащие к специальным классам респондентов, либо терпимо относящи-

еся к нескольким типам ситуаций (45%).

Изучение построенной классификации респондентов позволило установить следующее: мужчины чаще демонстрируют структурированные оценки, нежели женщины и реже злоупотребляют ответом «Затрудняюсь ответить». Те же трудности реже испытывают руководители по сравнению с исполнителями.

Молодые люди до 27 лет более нетерпимы к совмещению активности; напротив, склонны одобрять ее должностные лица в возрастном интервале от 36 до 42 лет (видимо, в связи с ростом объема жизненных обязательств). Чем ниже уровень чиновника, тем спокойнее он относится к неформальным отношениям с бизнесменами. Высокая оценка уровня коррупции должностным лицом связана с его большей лояльностью к неформальным отношениям с бизнесменами и к пограничным ситуациям на государственной службе. Очевидно, респонденты, с одной стороны, понимают, что имеют дело с негативным явлением коррупции, а с другой стороны, оправдывают действия, создающие условия для ее возникновения. Этот парадокс еще раз подчеркивает важность того, что для успешной оценки тех или иных противоречивых ситуаций на государственной службе необходимо обладать знанием и пониманием коррупционных механизмов. Только в таком случае у людей будет возможность осознанно принимать решение по поводу допустимости или недопустимости определенных действий.

Интересна также взаимосвязь между построенной классификацией и установкой на коррупцию. Активное неприятие коррупции связано с большой строгостью респондентов по отношению к различным пограничным ситуаци-

ям, которые в некоторых случаях могут приводить к коррупции. Смирение же,

в свою очередь, имеет прямо противоположный эффект. Респонденты, относящиеся к классу смирившихся, в большей мере склонны допускать такие пограничные ситуации на государственной службе.

Более подробный анализ оценок отдельных ответов на анализируемый вопрос об отношении к различным ситуациям дает основания для следующих выводов. Основная проблема респондентов заключается в том, что большинство из них не знали удобного и понятного способа определения, что допусти-

47

РОССИЙСКАЯ КОРРУПЦИЯ: УРОВЕНЬ, СТРУКТУРА, ДИНАМИКА. ОПЫТ СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО АНАЛИЗА

мо на службе, а что — нет. По сути, эта проблема является проявлением системного сбоя в агентских отношениях — принципал или принципалы надлежащим образом не определяли стандарты поведения и ценностно-целевые установки своим агентам, которые вынуждены использовать в работе свой практический опыт и бытовые представления. Это очень серьезная проблема, которую необходимо решать. Уже разработанные и опробованные за рубежом и в России методы и инструменты позволяют это сделать. Тем более, что для антикоррупционной стратегии принципиально важно, чтобы все участники отдавали себе отчет в том, что является прямой коррупцией, что создает условия для высоковероятного возникновения коррупции в скором времени, а что является лишь двусмысленным, но неопасным поведением, неспособным бросить тень на репутацию чиновника.

Интересные результаты были выявлены при изучении диспозиций должностных лиц в отношении коррупции. В частности, установлено, что чиновники регионального уровня более жестко оценивают существующий уровень коррупции: носителей высокой оценки уровня коррупции на региональном уровне почти в четыре раза больше, чем на муниципальном. Предшествующий анализ показывает, что на муниципальном уровне коррупция имеет более интенсивный характер, чем на республиканском. Чем шире социальная практика, тем больше стремление оправдать ее, представить как рутинную, незначимую. Особенно, если речь идет о практике социально осуждаемой. Т.е. мы сталкиваемся с типичной ситуацией снятия когнитивного диссонанса.

Установлено, что юридическое образование способствует развитию понимания коррупции в целом и системному пониманию коррупции в частности; военное образование, напротив, не способствует развитию понимания коррупции вообще; а отсутствие высшего образования всего лишь несколько снижает распространенность системного понимания коррупции. Однако отсутствует взаимозависимость полученного высшего образования и установки на коррупцию. Точно также не дает особых результатов проверка взаимозависимости между профессиональным прошлым и установками на коррупцию.

Вместе с тем, выявляется зависимость между социальным происхождением и установкой на коррупцию. Чиновники, родители которых занимали технические позиции и не имели высшего образования, склонны к более инструментальному восприятию коррупции как способа решения проблем.

Государственные служащие, родители которых находились на партийно-госу-

дарственной работе, декларируют позицию активного неприятия коррупции. Служащие, родители которых были уже на пенсии, когда те оканчивали школу, более склонны к самооправданию и, в чуть меньшей степени, смирению. Дети родителей-рабочих, наоборот, не жалуют позицию самооправдания. Дети предпринимателей, безработных и пенсионеров (на момент окончания школы) несколько реже, чем другие категории, выбирают позицию активного неприятия.

48

КРАТКОЕ ИЗЛОЖЕНИЕ ОСНОВНЫХ РЕЗУЛЬТАТОВ

В нашем исследовании мы пытались установить, какие чувства вызывала у должностных лиц информация о том, что кто-то из коллег в их организации оказался уличенным в коррупции и наказанным. Прежде всего отметим, что 84% опрошенных просто не припомнили такого случая. Это очевидное свидетельство исчезающе малого риска наказания за коррупцию. Среди тех, кто ответил на вопрос о своих чувствах в связи с информацией о разоблачении коллеги, варианты ответов четко разбились на две группы. К первой группе сравнительно часто выбираемых ответов относятся: «Поделом негодяю» (23%), «Человек не виноват — к этому вынуждает ситуация, условия работы» (18%), « А сколько таких еще осталось» (18%). Ко второй группе сравнительно редко выбираемых ответов принадлежат следующие варианты: «Сам виноват — не попадайся» (6%), «Каждый мог бы быть на его месте» (5%), «Жалко человека, у него семья, дети» (4%).

Интересный эффект дали два первых варианта ответа, резко разделив должностных лиц республиканского и муниципального уровней. Первый, оправдательный, вариант «муниципалы» выбирали почти в три раза чаще, чем коллеги республиканского уровня. И напротив, второй вариант ответа, обличающий, муниципалы выбирали в девять раз реже.

Очевидно, что здесь, как и при анализе других данных опроса, мы сталкиваемся с феноменом, который имеет два конкурирующих объяснения. Первый: должностные лица муниципального уровня проявляют в ответах на вопросы анкеты более асоциальную позицию. Если такое объяснение справедливо, то мы имеем пример влияния обстоятельств на установки. Второй: они хуже «маскируются» по сравнению с коллегами республиканского уровня. Выбор между этими двумя вариантами — за будущими исследованиями.

9. ГРУППА «НАДЕЖДЫ» И ГРУППА «РИСКА»

Проведение любой антикоррупционной политики рассчитано, помимо прочего, на социальный потенциал, которым располагает общество. Поэтому в нашем исследовании мы изучали специально конструируемые группы респондентов. Первая — «Группа риска», к которой были отнесены респонденты, отличающиеся повышенной склонностью к достижению своих целей коррупционным путем («инициативные взяткодатели») и негативно оценивающие перспективы антикоррупционной деятельности. Вторая — «Группа надежды», в которую входили респонденты, понимающие системные причины коррупции, не являющиеся активными взяткодателями (не более чем «пассивные взяткодатели») и в целом позитивно настроенные на борьбу с коррупцией.

49