7. Переход прав кредитора к третьему лицу, исполнившему

обязательство за должника

Статья 313 ГК РФ устанавливает переход прав кредитора к третьему лицу, исполнившему обязательство должника, только для случая, предусмотренного п. 2 данной статьи, т.е. когда третье лицо производит исполнение в связи с подтверждением опасности утратить свое право на имущество должника по причине обращения на него взыскания кредитором.

Переход прав кредитора в этом случае с теоретической точки зрения представляет собой известную юридическую аномалию. Согласно п. 1 ст. 408 ГК РФ надлежащее исполнение прекращает обязательство. Ссылаясь на эту норму, М.И. Брагинский обоснованно указывает, что в ситуациях, предусмотренных п. 2 ст. 313 ГК РФ, действия третьего лица прекращают обязательство должника перед кредитором лишь при условии, если они представляют собой надлежащее исполнение <2>.

--------------------------------

КонсультантПлюс: примечание.

Монография М.И. Брагинского, В.В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (Книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2001 (издание 3-е, стереотипное).

<2> См.: Там же. С. 375.

Обязательство, надлежаще прекращенное, не может более служить источником прав требования по нему. Коль скоро обязанность прекратилась, прекратилось и корреспондирующее ей право требования. Что же в таком случае переходит от кредитора, получившего надлежащее удовлетворение, к третьему лицу? Некоторые авторы весьма оригинально смотрят на этот вопрос, полагая, что в таком случае происходит выделение отдельного правомочия без перехода всего субъективного права <3>. Едва ли, однако, с этим можно согласиться. Исполнение третьим лицом обязательства должника на основании п. 2 ст. 313 ГК РФ влечет переход к третьему лицу именно субъективного права кредитора. В теории гражданского права это действие известно как платеж с суброгацией. При этом к третьему лицу переходит именно субъективное право, а не какое-то правомочие кредитора, ибо последний более субъективным правом не обладает. В противном случае мы имели бы дело с совершенно непонятной ситуацией, когда и третье лицо оказалось бы управомоченным, и удовлетворенный третьим лицом кредитор также оставался бы неким субъектом (коль скоро согласно предложению О.Г. Ломидзе переход права не состоялся) с весьма неопределенным положением. Либо, если посмотреть на эту, к сожалению, не очень подробно аргументированную данным автором ситуацию с другой стороны, нам пришлось бы заменить институт перехода прав и вообще правопреемства на институт перехода правомочий, что не вызывается практической необходимостью и не имеет под собой достаточных теоретических оснований <4>.

--------------------------------

<3> Ломидзе О.Г. Правонаделение в гражданском законодательстве России. С. 62, 226.

<4> Видимо, поэтому, хотя и несколько непоследовательно, О.Г. Ломидзе в дальнейшем относит переход прав, предусмотренный п. 2 ст. 313 ГК РФ, то к сингулярному правопреемству (с. 355), то к суброгации (с. 363), но при этом продолжает вести речь о том, что субъективное право к третьему лицу не переходит и оно получает лишь некое отдельное правомочие (см., например, с. 366).

Возможно, эти не очень понятные для нас построения предпринимаются в связи с тем, что их авторам не вполне ясны цели, ради достижения которых удовлетворение кредитора третьим лицом за должника по воле законодателя не прекращает обязательства исполнением, а влечет переход права к третьему лицу <1>.

--------------------------------

<1> Применительно же к позиции О.Г. Ломидзе такие конструкции, надо полагать, проистекают из распространенного, к сожалению, смешения обязательства в узком смысле и обязательства в широком смысле и строятся на недопустимости уступки части притязания или уступки притязания отдельно от перевода долга (с. 312 и др.) несмотря на то, что несостоятельность данного подхода и необоснованность указанного смешения убедительно доказана В.В. Почуйкиным (Некоторые вопросы уступки права требования в современном гражданском праве // Хозяйство и право. 2000. N 1) и другими учеными.

Искусственный юридический прием, не признающий для этих случаев прекращения обязательства, в отличие от случая, предусмотренного п. 1 ст. 313 ГК РФ, где обязательство прекращается исполнением, применен здесь, как можно предположить, для большей защиты прав третьего лица, ибо оно действительно нуждается в дополнительных гарантиях, так как должник уже является неисправным по отношению к одному лицу и высока вероятность того, что он окажется неисправным и по отношению к третьему лицу. Кроме того, подвергающееся опасности утратить права на имущество должника третье лицо обосновано снабдить правами, позволяющими возместить свои издержки из-за неисправности должника. Переход прав к третьему лицу, в отличие, например, от регрессного требования или обязательства из неосновательного обогащения как существующей альтернативы правового регулирования этих отношений, дает дополнительные преимущества в виде сохранения возможных способов обеспечения обязательств, гарантировавших его исполнение еще до исполнения обязательства третьим лицом и продолжающих служить уже новому кредитору <1>.

--------------------------------

<1> Однако надо заметить, что переход права в отличие от возникновения нового требования влечет за собой не только преимущества для нового кредитора. Он также обусловлен и теми недостатками, которые присущи переходящему праву (например, частично истекшим сроком исковой давности). Это следует из общего принципа - право переходит со всеми его достоинствами и недостатками.

Проект Гражданского уложения Российской империи содержал схожую с действующей в ГК РФ норму (ст. 1615), где указывалось, что в случае обращения верителем взыскания на имущество должника постороннее лицо, подвергающееся опасности утратить вследствие этого взыскания принадлежащее ему на это имущество право, может, удовлетворив верителя, вступить в его права.

Интересное пояснение в отношении разбираемого материала мы находим в объяснениях к указанному проекту: "Между исполнением, не сопровождавшимся вступлением третьего лица в права удовлетворенного им верителя, с одной стороны, и исполнением, которое сопровождается таковым вступлением, с другой стороны, существует принципиальное различие, состоящее в том, что в первом случае третье лицо действует с намерением освободить должника от обязательства и прекратить оное, во втором же - с намерением приобрести себе право верителя по обязательству. Различие это выражается практически, во-первых, в том, что в первом случае вместе с прекращением обязательства отменяются и все обеспечения и преимущества, ему принадлежащие (залог, поручительство, старшинство), так что третье лицо, произведшее исполнение, должно довольствоваться общей личной ответственностью должника по возникшему в его пользу обязательству последнего - возместить расход по исполнению; и, во-вторых, в том, что предмет сего нового обязательства определяется размером действительно понесенных третьим лицом издержек или действительного обогащения должника и, следовательно, может быть по объему меньше предмета того обязательства, по которому произведено было исполнение. Ни то, ни другое изменение не происходит при вступлении третьего лица в права удовлетворенного им верителя, как тогда, когда оно совершается посредством договорной передачи сих прав, т.н. уступки, так и в том случае, когда оно происходит в силу закона" <2>.

--------------------------------

<2> Гражданское уложение. Проект / Под ред. И.М. Тютрюмова; Сост. А.Л. Саатчиан. Т. 2. С. 214.

В юридической литературе был проведен сравнительный анализ случая перехода права в силу закона на основании п. 2 ст. 313 ГК РФ и случаев перехода права в силу закона на основании ст. 387 ГК РФ. Так, М.И. Брагинский отмечает, что при сравнении этих двух норм обращает на себя внимание то, что в первой выделен переход принадлежащего должнику права аренды и залога, в то время как в ст. 387 ГК РФ, посвященной переходу прав кредитора к другому лицу на основании закона и наступления указанных в нем обстоятельств, специально упомянуто исполнение обязательства должника его поручителем или залогодателем. Однако приведенное различие не имеет значения, поскольку и в той и другой статьях залог и аренда, а также соответственно залог и поручительство приведены лишь в качестве примера перехода прав, связанных с исполнением обязанностей третьим лицом <1>.

--------------------------------

КонсультантПлюс: примечание.

Монография М.И. Брагинского, В.В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (Книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2001 (издание 3-е, стереотипное).

<1> См.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга первая: Общие положения. Изд. 2-е, испр. С. 374.

Согласно ст. 387 ГК РФ право кредитора переходит на основании закона, в частности, вследствие исполнения обязательства должника его поручителем или залогодателем, не являющимся должником по этому обязательству. Это основание перехода прав в силу закона является отличным от основания, установленного в п. 2 ст. 313 ГК РФ. Исполнение обязательства поручителем или залогодателем не представляет собой случаев, предусмотренных последней нормой, поскольку здесь и тот и другой не осуществляют исполнения по причине подверженности опасности утратить права на чужое имущество (имущество должника) вследствие обращения на него взыскания кредитором. В случае с поручителем вообще не идет речь об утрате какого-либо имущества, ибо его исполнение обусловлено стремлением избежать притязаний лично к нему из-за неисправности должника по обеспеченному поручительством обязательству <2>. В случае же с залогодателем, не являющимся должником, залогодатель осуществляет исполнение третьему лицу для предотвращения утраты прав на свое переданное в залог с целью обеспечения обязательства должника имущество. Об утрате прав на чужое, в данном случае имущество должника, здесь говорить не приходится, поскольку залогодатель не имеет каких-либо прав на его имущество.

--------------------------------

<2> Гонгало Б.М. Учение об обеспечении обязательств. С. 91. Как верно отмечается, платеж поручителя может иметь двоякую природу: он может действовать как третье лицо, исполняющее обязательство за должника, либо может действовать как поручитель, исполняющий свою обязанность перед кредитором. Сомнения, однако, могут возникнуть в связи с указанием Б.М. Гонгало на то, что право поручителя исполнить основное обязательство существует лишь в отношении кредитора, а по отношению к должнику он такого права не имеет и вправе исполнить основное обязательство лишь с согласия должника. Нам представляется, что с теоретической точки зрения, коль скоро мы усматриваем здесь законный интерес поручителя в исполнении чужого долга, следует допустить его вторжение в чужую имущественную сферу (должника), поскольку он действует добросовестно и реализует свой законный интерес - избежать возможно еще больших убытков (по существу для всех трех участвующих в отношениях лиц).

Как уже упоминалось, в случае, предусмотренном п. 2 ст. 313 ГК РФ, происходит переход прав кредитора к третьему лицу на основании закона <1>. Содержащаяся в этой норме отсылка к ст. 382 - 387 ГК РФ не означает, что к правоотношениям сторон следует применять нормы о договорном переходе прав (уступке требования). Это следует из систематического толкования упомянутой отсылочной нормы, которая содержит отсылку не ко всем статьям § 1 гл. 24 ГК РФ о переходе прав кредитора к другому лицу, а только к некоторым из них. В частности, к правоотношениям сторон, возникающим на основании п. 2 ст. 313 ГК РФ, не подлежат применению ст. 388 - 390 ГК РФ об условиях и форме уступки требования, а также об ответственности кредитора, уступившего требование. Недопустимость применения к таким правоотношениям правил о договорном переходе прав обосновывается не только формальным требованием закона, но и теоретическими доводами. Необходимость заключения третьим лицом договора об уступке требования к должнику с кредитором ставила бы третье лицо в крайне затруднительное положение, поскольку его возможность исполнить обязательство за должника и сохранение тем самым своих прав на имущество должника ставились бы в зависимость от согласия кредитора заключить такой договор.

--------------------------------

<1> Используемый в литературе для этих случаев термин "уступка требования, совершаемая в силу закона" (см.: Гражданское право: Учебник для вузов. Часть первая / Под ред. Т.И. Илларионовой, Б.М. Гонгало, В.А. Плетнева. С. 368 (автор главы - Г.И. Стрельникова)), на наш взгляд, является не вполне точным, ибо согласно п. 1 ст. 382 ГК РФ под уступкой требования понимается передача права по сделке, т.е. требуется наличие волевого момента, а переход требования на основании закона происходит в силу указанных в нем обстоятельств (ст. 387 ГК РФ).

Переход прав кредитора к третьему лицу может иметь место и на основании других, помимо п. 2 ст. 313 ГК РФ, норм закона. Как уже указывалось, такой случай предусматривается п. 7 ст. 350 ГК РФ и абз. 4 ст. 387 ГК РФ при исполнении обязательства должника залогодателем, не являющемся должником по основному обязательству.

Особый интерес в связи с применением п. 7 ст. 350 ГК РФ на практике к лицу, имеющему на имущество должника право залога, могут представлять случаи, когда такой залог в силу ст. 337 ГК РФ обеспечивает требование кредитора не в полном объеме, а в части (например, только основной долг по возврату кредита). Действующий закон не устанавливает на этот счет специальных правил по объему переходящих к третьему лицу прав в случае погашения последним лишь части всех требований кредитора в объеме, обеспеченном залогом. По общему же правилу, если иное не предусмотрено законом или договором, право первоначального кредитора переходит к новому кредитору в том объеме и на тех условиях, которые существовали к моменту перехода права. В частности, к новому кредитору переходят права, обеспечивающие исполнение обязательства, а также другие, связанные с требованием права, в том числе право на неуплаченные проценты (ст. 384 ГК РФ). Для нашего случая иного правила договором не может быть предусмотрено, поскольку права переходят в силу закона, а не по договору. Закон также не устанавливает иного регулирования. Однако, если лицо, желающее сохранить свои права на переданное в залог имущество, исполняет обязательство должника в соответствующей части (обеспеченной залогом), к нему могут переходить лишь права в объеме им исполненного. Другие права (например, на неуплаченные проценты, возмещение убытков) к нему не переходят.