§3. Предание об основании города Хлынова: рождение республики.

Предание об основании Хлынова в вятских летописных источниках также встречается в нескольких вариантах. Так в СВ оно известно в краткой редакции, согласно которой обе половины новгородцев, пожив некоторое время раздельно, решили вновь объединиться и построить общий город на Кикиморской горе на берегу р. Вятки. Они успели подготовить бревна для будущего города, но за ночь они оказались чудесным образом перенесены ниже по течению реки на Баляского поле. После этого новгородцы воздали молитвы Богородице и возвели на новом месте Богоявленскую церковь, а затем и город с глубокими рвами и стенами, названный Хлыновым.¹⁶⁷ Эта версия в очередной раз выдает позднейшее по сравнению с предполагаемым протографом происхождение СВ, а именно то, что новый город назван Хлыновым, а не Вяткой. Вопросу о первоначальном названии города было посвящено немало работ историков и краеведов. По мнению А.В. Эммаусского первоначально город назывался Вяткой, именно под этим названием он встречается в летописях под 1374, 1391, 1401 и 1417 гг., а также в грамотах 1428 и 1434 гг.¹⁶⁸ И лишь после построения нового Вятского кремля в 1455-56 гг., который назывался Хлыновым и сам город перенял от него название. Уже под 1457 годом в общерусских летописях встречается наименование Хлынов, хотя в некоторых из них в статье под тем же годом город продолжает называться Вяткой, что говорит о тождественности городов.¹⁶⁹ Главным на наш взгляд доказательством первичности названия «Вятка» является упоминание этого города в «Списке городов дальних и ближних», составленном, по мнению Н.М. Тихомирова, между 1387 и 1392 гг.¹⁷⁰

В ПСВ дается более подробная версия легенды об основании Хлынова. Отличия от текста СВ следующие: в Миллеровском списке ПСВ упоминается, что первой городской церковью была Крестовоздвиженская, а после основания города его жители стали совершать крестный ход вокруг города в честь св. Бориса и Глеба¹⁷¹; Толстовская редакция ПСВ дополняет этот рассказ известием, что название города является производным от крика некой загадочной птицы «хлы-хлы», пролетавшей над местом, где позже был построен город.¹⁷² Важным дополнением, содержащимся в ПСВ, но отсутствующим в СВ является указание на то, что новгородцы перестали быть новгородцами после основания общего города, а стали вятчанами, по названию реки Вятки. Т.е. основание города Вятки явилось поворотным моментом в развитии местного самосознания, после которого вятские жители стали воспринимать себя не просто продолжателями новгородских традиций, но особой народностью, а значит и ядром формирования нового государства – Вятской земли.

К какому времени относятся летописные известия об основании Хлынова? Сами летописные источники не дают нам конкретной даты этого события, но как мы уже упомянули в предыдущем параграфе, помочь нам могут данные археологии. Макаров Л.П. пишет: «Археологические данные свидетельствуют о возникновении г. Вятки (Хлынова) в середине XIII в. не месте раннего славянского селища»¹⁷³. Подобная датировка кажется не случайной, если принять во внимание, что с начала 1240-х гг. на Вятку устремилось большое количество русских переселенцев из Владимиро-Суздальской земли, которые не всегда вели себя мирно. На сей раз колонизационные потоки шли несколькими направлениями, из которых самым значительным оказалось Ветлужско-Пижемское. ПСВ подтверждает воинственный настрой новых переселенцев: «Во времена же тыя Российския князи имущия отданныя грады прихождаху на Вятку съ различными воинстей въ великомъ собрании киждо хотяще страну Вятку взяти въ подданьство себе и ничто же успеваше»¹⁷⁴. В это же время вятчане испытывали давление на южных и юго-восточных рубежах, со стороны татар и бесермян¹⁷⁵.

Видимо к этому или чуть более позднему времени относиться подчинение Пижемской волости Котельничу¹⁷⁶, поскольку первые нуждались в защите. Но вскоре Котельнич на Ковровском городище был разрушен, а новый город с таким же названием, был воздвигнут позже в нескольких километрах ниже по течению р. Вятки. Постройка нового Котельнича могла быть осуществлена лишь вследствие ответного похода вятчан, либо в результате ассимиляции пришлого населения вятчанами.

В свете этих обстоятельств становиться понятным, что при основании Хлынова-Вятки новгородцами двигали мотивы самосохранения – после падения Котельнича дорога в Никульчинскую волость оказалась открытой. И только построение новой оборонительной крепости на ближних подступах к Никульчину могло спасти вятчан от полного истребления. Вот так, не по доброй воле, бывшие новгородцы и, вероятно, вотяцкое население¹⁷⁷ объединились в один народ. Описываемые события произошли в течение нескольких десятилетий, а может и лет, после начала монгольского вторжения, т.е. в 1240-50-е гг.

Мобилизационные процессы подстегнули складывание вятской государственности. Условия постоянной борьбы за выживание, организация военных походов и построение крепостей, подвигли вятчан к формированию аппарата государственного управления. Исследование характера возникшего в середине XIII в. вятского государства затрудняется отсутствием письменных источников о нем, относящихся к XIII-XIV вв.

О том, как называлось вятское государство, в местных летописных источниках также имеется разночтение. В СВ употребляется название «Вятская земля», в ПСВ «страна Вятская», а в ЛСЛ «страна земли Вятския». А.Л. Мусихин в одной из своих статей¹⁷⁸ проанализировав хронологию появления и семантику данных названий, пришел к выводу, что изначальным наименованием вятского государства все-таки следует считать «Вятская земля». В то время как термин «страна Вятская» является более поздним и его появление следует относить к сер. XVII в. При этом под «страной Вятской» следует понимать не государство как таковое, а лишь территорию, область, подвластную духовному лицу (епископу для XVII в.). Учитывая тот факт, что термин «страна Вятская» употребляется почти исключительно в церковных актах, можно утверждать, что под этим названием подразумевалась Вятская епархия, а для более раннего времени – территория, вошедшая в ее состав¹⁷⁹.

В предыдущей главе мы уже обращали внимание, что ПСВ не является сугубо историческим сочинением. Скорее Повесть следует считать церковно-историческим сказанием. Если к этому прибавить, что наиболее вероятным автором ПСВ был Семен Попов, человек религиозный, близкий к окружению Вятского архиепископа Ионы Баранова, то становиться понятным, почему в тексте ПСВ территориально-политический термин «земля» уступает место церковно-литературному «страна»¹⁸⁰.

Территория молодого государства сложилась естественным путем из двух прежних волостей: Никульчинской и Котельничской. В современном понимании это была вся территория по среднему течению р. Вятки и ее притоков Чепцы, Моломы и Пижмы. При этом Вятская земля оказалась изолированной в своем микрорегионе и долгое время не имела общих границ ни с одним другим государством.

Вештомов А.И. считал, что на Вятке возобладала республиканская форма правления, детерминированная с одной стороны новгородской традицией вольности, с другой необходимостью обороняться от инородцев, которые: «…связали их из вне крепким узлом в дружелюбное между собой общество, которое составило вне тогдашней России некоторый род небольшой независимой республики.»¹⁸¹ В ПСВ об этом говориться так: «И тако Новгородцы начаша обще жительствовати самовлавствующе правими и обладаеми своими жители и нравы своя отеческия и законы и обычаи новгородския имяху на лета многа до обладения великих князей Российских и прозвашася Вятчане ради реки Вятки… Пребывающе они Новгородцы на Вятке никим обладаеми, самовластвующее по своей воле многия лета…».¹⁸² Таким образом, автор ПСВ подчеркивает, что вятчане не только сохранили республиканские новгородские обычаи, но и считали «самовластие» одной из основ своей государственности, противопоставляя его власти княжеской.

По мнению ряда исследователей¹⁸³ на Вятке существовала вечевая республика а основным органом, полномочным принимать решения от лица всего государства было вечевое собрание. Эту версию подтверждает независимый от ПСВ источник – Архангелогородский летописец», в котором упоминается «вся земля Вяцкая» в качестве всенародного вечевого собрания.¹⁸⁴ Принимая во внимание наличие на Вятке в конце XIII-XIV вв. нескольких городов, включая Котельнич, Орлов, Никулицын и др. можно предположить, что вечевые сходы происходили и там, однако их полномочия ограничивались только решением вопросов внутренней жизни города, в то время как вопросы, касающиеся всех жителей Вятской земли, решались общим сходом в городе Вятке. В пользу такого вывода свидетельствует то единодушие, с которым вятчане выступали перед лицом внешней угрозы и в своих военных походах. И местные и общероссийские летописи для периода XIV – первой половины XV вв. не упоминают ни одного случая, когда вятчане выступали порознь или отдельные города вели самостоятельную внешнюю политику.

Центральная власть в Вятской земле была сосредоточена в руках выборных лиц – земских воевод, которых, судя по грамоте митрополита Ионы и летописной статье о «вятском взятье»¹⁸⁵ всегда было три. По мнению А.А. Спицына каждый из воевод возглавлял один из трех крупнейших городов – Вятку, Котельнич или Орлов¹⁸⁶. Триумвиратная форма правления способствовала сохранению внутреннего мира и порядка в государстве и свидетельствует о приверженности вятчан демократическим традициям даже в позднее средневековье. Можно предположить, что подобный порядок сложился не сразу. Видимо, изначально управление Вятской землей осуществляли два воеводы от Котельнича и от Никулицына (по новгородскому образцу: два посадника трансформировались в двух воевод), но с построением Вятки и укреплением роли города в качестве административного и политического центра государства во второй половине XIII века воевод стало три. А с упадком Никулицына, который последовал в начале XIV в., воевода стал избираться от города Орлова.

Не исключено, что на оговоренный срок один из воевод становился старшим над всей Вятской землей, хотя, возможно, влияние столичного руководителя было более весомым. Кроме сосредоточения в своих руках исполнительной власти, воеводы продолжали оставаться предводителями народного ополчения и лично участвовали во всех военных походах вятчан. В местных летописных источниках содержаться свидетельства, что вятчане нередко принимали в качестве воевод выходцев из русских земель. Одним из них был беглый новгородский боярин Анфал Никитин, во главе с которым вятчане совершили поход на Болгар в 1409 году¹⁸⁷. Фигура Анфала Никитина примечательна еще и тем, что он в течение долгого времени оставался одной из ключевых фигур вятского истеблишмента. До самой своей смерти, последовавшей в 1421 году в результате убийства, он оставался воеводой на Вятке.¹⁸⁸

В XV веке воеводы регулярно возглавляли вятское войско в походах. В 1417 г. боярин Глеб Семенович Юрьев и воевода Михаил Рассохин руководили походом вятчан в Заволочье и Двинскую землю¹⁸⁹, в 1421 г. воевода Михаил Рассохин сверг Анфала Никитина в результате военного вторжения. Во многом именно постоянная внешняя угроза, а также «задиристость» самих вятчан обусловили отсутствие на Вятке в XIII-XIV вв. такого института республиканского управления как посадничество. В Новгороде и Пскове посадники были необходимы для осуществления баланса между горожанами и княжеской властью. На Вятке князей не было, следовательно, пусть и выборные, но правители Вятской земли, не нуждались в политическом лавировании. Их власть во многом напоминала ту, что имели казачьи атаманы на Дону в XVII столетии, таким образом, единственны сдерживающим фактором для них было мнение вечевого собрания, которое могло в одночасье лишить воевод поддержки и приговорить к изгнанию или вообще лишить жизни.

Что касается княжеских притязаний на Вятку, то судя по всему, вятчане их не признавали, либо делали это по принуждению. Для XII-XIV вв. неизвестно ни одного случая добровольно призвания вятчанами князей. Хотя в исторической науке и закрепилось мнение, что с 1378 года Вятская земля стала вотчиной Суздальско-Нижегородского князя Дмитрия Константиновича, можно уверенно говорить, что это подчинение было номинальным и не связывало вятчан никакими долгосрочными обязательствами.

Анализируя тексты вятских летописных источников, относительно основания города Вятки-Хлынова и рождения независимого вятского государства, следует сделать вывод, что, во-первых, они верно отображают время и место построения древнего города Вятки, а также что он стал центром-столицей нового государства, во-вторых – на Вятке действительно утвердилась республиканская форма правления по новгородскому образцу. В то же время автор ПСВ подходит к построению Вятки-Хлынова с позиций клерикализма, отодвигая на второй план главное значение этого события – формирование вятского государства и вятчан как единого народа. Вопросы политического устройства Вятской земли, в местных письменных источниках также оказываются за горизонтом интересов их авторов – монахов, церковнослужителей и лиц, близких к епископскому окружению, уступая место описанию истории христианизации региона, построения церквей и загадочных чудес.