1 Группа

1 группа № 2 Баллады Жуковского и их своеобразие. © Настя Мишина Вступление

В.А. Жуковский в большинстве своем занимался переводами. Он очень тонко перекладывал близкий ему по духу подлинник. В своих переводах он стремился передать «дух поэта» и «дух его времени». Именно поэтому, несмотря на то, что он переводил других авторов, в каждом произведении чувствуется самобытность переводчика. И нигде так не отражена его оригинальность, как в жанре баллады. Именно Жуковский считается родоначальником этого жанра в России. Что характерно для жанра баллады. В балладах всегда есть сюжет, его основой очень часто является момент встречи героя с потусторонними силами, мотив таинственности. Ввод этого таинственного и фантастического ничем не мотивируется. Тут исключением становится баллада Жуковского «Светлана», где подобной мотивацией служит сон. Эта баллада является вольным переводом произведения Бюргера «Ленора». Так же как и в немецком оригинале, главная героиня – это романтический образ. Она опечалена и грустна, потому что её суженый далеко. Чувства, любовь к милому, захватили её целиком и полностью, она даже готова отказаться от будущего ради встречи с ним. Таким образом Светлана «раз в крещенский вечерок» садится перед зеркалом, чтобы узнать «жребий свой». Ей является образ суженого и уводит за собой. В конце концов, все ужасные и таинственные происшествия здесь оказываются всего-навсего ночным кошмаром. Лексика и природа Жуковский в свои переводы (речь идет о балладах) вносит элементы народной самобытности, он делает их более близкими именно к русскому народу. Фон, на котором разворачиваются события, обрисован с помощью бытовых деталей и примет русской природы. Примером тому может послужить баллада «Светлана», где героев ждет в церкви поп «с дьяконом и дьячками», а у «ворот тесовых» стоят сани. Через «бугры и поля» герои мчатся по «снегу глубокому». Вокруг них вьюга и «метелица», «снег валит клоками». Лексика в балладах Жуковского всегда окрашена эмоционально. Присутствуют черты некой сентиментальной окраски. Как и в «Бедной Лизе» Карамзина у Жуковского природа окрашена эмоциями героев, она передаёт настроение происходящего. Например, когда жених приезжает впотьмах к Людмиле, а та просит повременить с отъездом, потому что «ветер встал от полуночи;/ Хладно в поле, бор шумит;/ Месяц тучами закрыт». Появляется предчувствие чего-то неладного. Когда же в балладе «Светлана» героиня отправляется во сне со своим милым в путь, вокруг «…поднялась вьюга над санями», «лунный свет бледен и уныл», двери в храм «вихорь отворил». Таким образом вновь создается ощущение волнения и ожидания чего-то таинственного.

Двоемирие и вера в Провидение Основная тема романтизма: неудовлетворенность сущим и стремление уйти от него в какой-то лучший мир, подчас даже фантастический. В связи с этим, в стихотворениях Жуковского мы часто встречаем мотив двоемирия. Появляются такие понятия, как «здесь» и «там». Жуковский любит противопоставлять полностью реальную жизнь с её радостями и горестями («здесь») особенному, исключительному миру («там»), в котором человеческая душа обретает всю полноту жизни. Но будет неправильно считать, что этот мотив присутствует лишь в его стихотворениях, в балладах он не менее распространён. Это можно рассмотреть на примере баллады «Людмила». Здесь мы видим мир вполне реальный, мир загробный и небесный. Это же мы видим и в балладе «Светлана». Таинственный и фантастический мир очень часто встречается у Жуковского. Он затягивает и подчас оказывается губительным для героев. Этот мотив особенно заметен и в балладе «Кубок». Здесь помимо мира реального, мы встречаем мир темных сил, полный опасностей и морских чудовищ («И млат водяной, и уродливый скат,/ И ужас морей однозуб;/ И смертью грозил мне, зубами сверкая…», «И бездна таинственно зев свой закрыла:/ Его не спасёт никакая уж сила», «Того, что скрывает та бездна немая,/ Ничья здесь душа не расскажет живая») и мир небесный («И он…Спасителя-Бога призвал», «и смертный пред Богом смирись:/ И мыслью своей не желай дерзновенно/ Знать тайны, им мудро от нас сокровенной»). Важно и то, что этот фантастический мир открывается далеко не всем. Пример тому – баллада «Лесной царь». Младенец видит то, чего не видит старик, он видит все потусторонние и мифические силы. («Родимый, Лесной царь в глаза мне сверкнул:/ Он в тёмной короне, с густой бородой».-/ «О нет, то белеет туман над водой».) И причин тому может быть несколько. Возможно, младенец более близок ещё ко всем этим мифическим созданиям, ведь в этот мир, мир реальный, он пришёл совсем недавно, возможно ещё и потому, что старик просто не желает ничего такого замечать. Верь в Господа и никогда не переставай молиться за спасение души своей, твои молитвы будут услышаны. Судьба, данная Создателем, ведет тебя к счастью. Все, что не содеяно, все по воле божьей, все праведно, – вот ещё одна мысль, которая прослеживается в балладах Жуковского. Её легко можно заметить в уже упомянутых балладах «Людмила», «Светлана» и «Кубок». Людмила от отчаяния роптала на Бога, была неосторожна в своих желаниях, в итоге, за свой ропот она несет наказание («Смертных ропот безрассуден;/ Царь всевышний правосуден;/ Твой услышал стон Творец;/ Час твой бил, настал конец».) Конец «Светланы» полностью противоположный. Светлана ни на миг не утратила веру в Провидение, даже в своем жутком кошмаре, попав в храм, она «пред иконой пала в прах, Спасу помолилась». Именно поэтому, когда девушка уже чувствовала, что «гибель близко», к ней неожиданно приходит чудесное спасение. Её молитвы доходят до небес, и на помощь Светлане приходит Дух Святой в образе белоснежного голубка. В своеобразном отступлении в конце произведения Жуковский наставляет читателя: «Вот баллады толк моей: /"Лучший друг нам в жизни сей / Вера в провиденье. / Благ зиждителя закон: / Здесь несчастье - лживый сон; / Счастье - пробужденье"». В балладе «Кубок» 1831-ого года, паж, как и Светлана, не теряет веру в Провидение, молится о спасении души своей, находясь на волоске от смерти. И его мольбы услышаны («…И страшно меня там кружило и било. / Но Богу молитву тогда я принес, / И он мне спасителем был…»). Однако Творец спасает юношу лишь единожды. Он уже совершил чудо раз, и это должно было научить юного пажа, он должен был быть благодарен за свое спасение. Но он опрометчиво, думая, что чудо, возможно, повториться, желая стать женихом прекрасной дочери правителя, кидается вновь в пучину волн, откуда ему уже не суждено вернуться. Заключение Баллады Жуковского оказали большое влияние на развитие только зарождавшийся в нашей стране романтизм. Вигель в своих воспоминаниях писал о Жуковском в связи с балладой «Людмила»: «Не знаю, испортил ли он наш вкус; по крайней мере создал новые ощущения, новые наслаждения. Вот и начало у нас романтизма».