4. Части речи

§ 181. Говоря о частях речи, имеют в виду грамматическую группировку лексических единиц я з ы к а, т. е. выделение в лексике языка определенных групп или разрядов, характеризуемых теми или иными грамматическими признаками 1 . Учение о частях речи складывается еще в античности. В славянские земли оно проникает только в средние века, причем в порядке буквального перевода возникает большинство церковнославянско-русских наименований частей речи, употребляемых нами и по сей день.

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------

1 Традиционный термин «части речи» — буквальный перевод лат. paries orationis и греч. ta mиre tu logu

(так же и в других языках: фр. parties du discours, нем. Redeteile, англ. paris of speech). Термин этот нельзя

признать удачным, так как он резко противоречит и бытовому, и терминологическому значению слова

речь. Ведь «части речи»—это классы языковых единиц, а вовсе не единиц речи. Более удачен термин

«классы слов», принятый для частей речи в грамматиках некоторых языков (например, шведск. и датск.

ordklasser).

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------

С развитием языкознания в XIX и XX вв. традиционная система частей речи перестает удовлетворять ученых. Появляются указания на непоследовательности и противоречия в существующей классификации, на отсутствие в ней единого принципа деления. Оживленные споры о рациональных принципах выделения частей речи развернулись, в частности, в отечественном языкознании. Ф. Ф. Фортунатов (1848—1914), а затем его ученики, представители так называемого формального направления, разработали классификацию слов русского языка, построенную на учете одних только синтетических, различающихся окончаниями «форм словоизменения». Эта классификация не принимала во внимание сложных, аналитических форм, случаев косвенного выражения грамматического значения, а главное смысловых и синтаксических функций частей речи.

Более перспективный путь решения проблемы наметил Л. В. Щерба, подчеркнувший, что в языке «форма и значение неразрывно связаны друг с другом: нельзя говорить о знаке, не констатируя, что он что-то значит; нет больше языка, как только мы отрываем форму от ее значения» и, с другой стороны, «нет категорий, не имеющих формального выражения» й. В вопросе о частях речи исследователь «должен разыскивать... под какую общую категорию подводится то или иное лексическое значение», причем нужно учитывать, что «внешние выразители категорий могут быть самые разнообразные» 2 . И далее:

«Какаду не склоняется, но сочетания мой какаду, какаду моего брата, какаду сидит в клетке достаточно характеризуют какаду как существительное» 3 .

Очевидно, ошибка «формальной школы» заключалась не в требовании учитывать

форму; требование это правильное, языковед всегда должен учитывать формальную

сторону, если не хочет оторваться от объективных фактов языка. Ошибка была в том, что

форма понималась, во-первых, узко, только как наличие окончания в составе самого дан-ного слова, и, во-вторых, рассматривалась как нечто самодовлеющее, между тем как

форма есть всегда форма какого-то содержания, внешнее проявление какой-то сущности.

Пусть слова вроде какаду, такси не имеют в русском языке падежно-числовых

окончаний. Значит ли это, что они не имеют грамматических категорий падежа и числа?

Вовсе нет! Достаточно употребить такое слово в контексте, и мы по поведению

окружающих слов сразу обнаружим, что этому слову присущи все грамматические

категории и синтаксические функции, свойственные имени существительному.

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------

1 Щерба Л. В. Языковая система и речевая деятельность. С. 92—93.

2 Там же. С. 78—79.

3 Там же. С. 80.

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------

§ 182. Грамматические категории, характеризующие слова той или иной части речи, не совпадают или не вполне совпадают в разных языках, но они в любом случае обусловлены общим грамматическим значением данного класса слов, т. е обусловлены тем, что Щерба назвал, как мы видели, «общей категорией», под которую «подводятся лексическое значение». Так, из общей категории «предметности», составляющей грамматическое значение имени существительного, вытекают отдельные акциденции данной части речи', в частности в русском языке—категории падежа, числа и рода, выражаемые соответствующими формальными показателями.

В некоторых случаях главным формальным признаком определенной части речи

является та или иная сочетаемость соответствующих слов с другими. Так, в китайском

языке глаголы и прилагательные, выступая в функции сказуемого, могут непосредственно

сочетаться с подлежащим, например Та lalle 'он пришел', Tianqi leng 'no-года холодная',

существительное же в функции сказуемого сочетается с подлежащим только при

посредстве связки shi, например Та shi xuesheng 'он студент' (сказать просто «Та

xuesheng» нельзя). И именно эта неспособность быть сказуемым без помощи связки

является основным формальным признаком китайского существительного.

Подчеркнем, что синтаксические функции частей речи обнаруживают при сравнении

языков большее сходство, чем типы формо- и словообразования. Ведущим же и

определяющим моментом является общее грамматическое значение. Остальные моменты

так или иначе подчинены ему и должны рассматриваться как прямые или косвенные

формы его проявления, специфичные для каждого языка.

Принцип общего грамматического значения и лежит в основе традиционной системы частей речи. Только этот принцип не проведен в ней последовательно, не разграничены разные типы общих грамматических значений, вследствие чего некоторые рубрики, которые фактически перекрещиваются, оказываются расположенными в этой системе в одну линию. Задача состоит не в том, чтобы отбросить традиционную систему частей речи и заменить ее какой-то совершенно новой классификацией, а в том, чтобы вскрыть логику противопоставлений, зафиксированных традиционной схемой, очистить эту схему от непоследовательностей, отделить в ней глубинное и существенное от случайных черт, резко изменяющихся от языка к языку.