3. Структура и функции научной теории

Закон как ключевой ее элемент.

В современной методологии выделяют следующие основные компоненты структуры теории: (1) исходные основания, т.е. фун­даментальные понятия, принципы, законы, уравнения, аксиомы и т.п.; (2) идеализированные объекты или абстрактные модели существенных свойств и связей изучаемых предметов (например, «абсолютно черное тело», «идеальный газ» и т.п.); (3) логика тео­рии как совокупность определенных правил и способов доказатель­ства, нацеленных на прояснение структуры и динамики знания; (4) философские установки и ценностные факторы; (5) совокуп­ность законов и утверждений, выведенных в качестве следствий из основоположений данной теории в соответствии с конкретны­ми принципами.

Существует многообразие видов (типов) теорий: описательные, математические, дедуктивные и индуктивные, прикладные и фун­даментальные, формальные и содержательные, «открытые» и «зак­рытые», объясняющие и описывающие (феноменологические), физические, химические, социологические, психологические и пр. Так, математические теории характеризуются высокой степенью абстрактности. Доминирующую роль в построении математичес­ких теорий играют аксиоматический и гипотетико-дедуктивный методы, а также формализация. Теории эмпирических наук — фи­зики, химии, биологии, социологии, истории и др. — по глубине проникновения в сущность изучаемых явлений подразделяются на

112

два больших класса: феноменологические и объясняющие. Первые описывают наблюдаемые в опыте свойства и величины предметов и процессов, но не вникают в их внутренние механизмы (напри­мер, геометрическая оптика, термодинамика, многие педагогичес­кие, психологические и социологические теории и др.), не анали­зируют природу исследуемых явлений и поэтому не используют сложные абстрактные объекты, хотя и строят некоторые идеали­зации изучаемой области явлений. Феноменологические теории имеют по преимуществу качественный характер, и исследователи разрабатывают их, как правило, на первых ступенях развития на­уки, когда происходит накопление, систематизация и обобщение фактологического материала.

С развитием научного познания теории феноменологического типа уступают место объясняющим, которые раскрывают суще­ственные отношения и связи изучаемых явлений.

Одним из важных критериев классификации теорий является точность предсказаний. По этому критерию можно выделить два класса теорий: (а) теории, в которых предсказание имеет досто­верный характер (например, многие теории классической меха­ники, классической физики и химии); (б) теории, предсказания которых имеет вероятностный характер, обусловленный совокуп­ным действием большого числа случайных факторов. Такого рода стохастические (от греч. stochasis — догадка) теории встречаются не только в современной физике, но и в биологии и социально-гуманитарных науках.

Теории фиксируют закономерности. Закономерность — это ус­тойчивая, регулярная связь, которая может иметь динамический и статистический характер. Классические динамические законо­мерности устанавливают жесткие детерминистские связи. В отли­чие от них статистические закономерности отражают такую фор­му взаимосвязи явлений, при которой данное состояние системы определяет ее последующие состояния не однозначно, а с опреде­ленной долей вероятности. Они формулируются на языке вероят­ностных распределений и проявляются как законы массовых яв­лений. Считается, что их действие обнаруживается там, где на фоне

113

множества случайных причин существуют глубокие необходимые связи. Статистические закономерности не дают абсолютной по­вторяемости, однако в общем случае правомерна их оценка как закономерностей постоянных причин. Современное естественное и социогуманитарное знание, в частности, ориентированы на учет статистических закономерностей.

К числу основных функций теории относятся:

1. Синтетическая функция — объединение отдельных достовер­ных знаний в единую, целостную систему.

2. Объяснительная функция — выявление причинных и иных зависимостей, многообразия связей данного явления, его суще­ственных характеристик, законов его происхождения и развития.

3. Методологическая функция, предполагающая использование в других теориях методов, способов и приемов исследовательской деятельности, применяемой в данной теории.

4. Предсказательная функция, которая состоит в научном пред­видении будущих состояний явлений и событий.

5. Практическая функция. Конечное предназначение любой теории — быть воплощенной в практику, быть «руководством к действию» по изменению реальной действительности.

Как из множества конкурирующих теорий выбрать «хорошую»? Важную роль при выборе теорий играет степень их проверяемости: чем она выше, тем больше шансов выбрать хорошую и надежную теорию. Поппер считал, что предпочтительнее та теория, которая: а) сообщает наибольшее количество информации; б) является ло­гически более строгой; в) обладает большей объяснительной и предсказательной силой; г) может быть более точно проверена посредством сравнения предсказанных фактов с наблюдениями.

Теории современной науки создаются не просто путем индук­тивного обобщения опыта (хотя такой путь не исключается), а за счет первоначального движения в поле ранее созданных идеали­зированных объектов, которые используются в качестве средств конструирования гипотетических моделей новой области взаимо­действий. «Именно теоретическое исследование, основанное на

114

относительно самостоятельном оперировании идеализированными объектами, способно открывать новые предметные области до того, как они начинают осваиваться практикой. Теоретизация выступает своеобразным индикатором развития науки» (B.C. Степин).

Идеализированный объект выступает не только как теоретичес­кая модель реальности, но неявно содержит в себе определенную программу исследования, которая реализуется в построении тео­рии. Соотношения элементов идеализированного объекта, как исход­ных, так и выводных, представляют собой теоретические законы, которые, в отличие от эмпирических законов, формулируются не непосредственно на основе изучения опытных данных, а путем определенных мыслительных действий с идеализированным объектом. Теоретические законы должны быть соответствующим образом конкретизированы при их применении к изучению ре­альной действительности. Имея в виду данное обстоятельство, А. Эйнштейн ввел понятие «физическая реальность» и выделил два его значения: (а) характеристика объективного мира, суще­ствующего вне и независимо от сознания. «Вера в существова­ние внешнего мира, — отмечал Эйнштейн, — независимого от воспринимающего субъекта, лежит в основе всего естествозна­ния»; (б) совокупность идеализированных объектов, представля­ющих свойства реального мира в рамках данной физической тео­рии. «Реальность, изучаемая наукой, есть не что иное, как конструкция нашего разума, а не только данность» (А. Эйнштейн). В этом плане физическая реальность задается посредством языка науки, причем одна и та же реальность может быть описана при помощи разных языков.

Главная задача и основная функция теории — «поднять опыт до всеобщего», открыть законы изучаемой области действительно­сти. Без установления законов и выражения их в системе понятий не может быть научной теории. Закон — ключевой элемент тео­рии. Выдающийся логик К. Г. Гемпель пришел к выводу о возмож­ности отождествления понятий «общий закон» и «гипотеза уни­версальной формы». Сам же закон определяется следующим

115

образом: в каждом случае, когда событие определенного вида П (причина) имеет место в определенном месте и в определенный момент времени, событие определенного вида С (следствие) будет иметь место в том месте и в тот момент времени, которое опреде­ленным образом связано с местом и временем появления первого события.

Закон выражает такую связь между процессами, которая являет­ся: а) объективной, т.е. присущей реальному миру, чувственно-пред­метной деятельности людей; б) существенной и конкретно-всеоб­щей, т.е. действующей всегда и везде, где развертываются соответствующие процессы и условия; в) необходимой, т.е. тесно связанной с сущностью и осуществляющейся с «железной необ­ходимостью»; г) внутренней, отражающей самые глубинные свя­зи и зависимости данной предметной области; д) повторяющейся, устойчивой.

Любой закон не есть нечто неизменное, а представляет собой конкретно-исторический феномен. С изменением соответствую­щих условий, с развитием практики и познания одни законы схо­дят со сцены, другие вновь появляются, меняются формы действия законов, способы их использования и т.д.

Познание законов — сложный и противоречивый процесс. Познающий субъект не может отобразить изучаемый объект сразу и полностью. Он может лишь вечно приближаться к этому идеалу, создавая различные абстракции, понятия, применяя целый ряд методов в их совокупности (эксперимент, наблюдение, идеализа­ция, моделирование и т.п.).

Характеризуя особенности законов науки, известный американ­ский физик Р. Фейнман писал, что «законы физики нередко не имеют очевидного прямого отношения к нашему опыту, а пред­ставляют собой его более или менее абстрактное выражение... Очень часто между элементарными законами и основными аспек­тами реальных явлений дистанция огромного размера». В. Гейзен-берг также утверждал, что: (а) когда формулируются великие все­объемлющие законы природы, «речь идет об идеализации действительности, а не о ней самой»; (б) каждый закон обладает

116

ограниченной областью применения, потому что его понятийный аппарат не охватывает все явления. Так, теория относительности и квантовая механика представляют собой «очень общие идеали­зации весьма широкой сферы опыта и их законы будут справедли­вы в любом месте и в любое время — но только относительно той сферы опыта, в которой применимы понятия этих теорий».

Законы открываются сначала в форме предположений, гипо­тез. Новые факты приводят к «очищению этих гипотез», устраня­ют одни, исправляют другие, пока, наконец, не будет установлен закон. Поскольку законы относятся к сфере сущности, то самые глубокие знания о них достигаются не на уровне непосредственно­го восприятия, а на этапе теоретического исследования. Раскрывая механизм открытия новых законов, Р. Фейнман отмечал, что «по­иск нового закона ведется следующим образом. Прежде всего, о нем догадываются. Затем вычисляют следствия этой догадки и выясняют, что повлечет за собой этот закон, если окажется, что он справедлив. Затем результаты расчетов сравнивают с тем, что на­блюдается в природе, с результатами специальных экспериментов или с нашим опытом, и по результатам таких наблюдений выяс­няют, так это или не так. Если расчеты расходятся с эксперимен­тальными данными, то закон неправилен». При этом Фейнман обращает внимание на то, что на всех этапах познания важную роль играют философские установки, которыми руководствуется иссле­дователь.

Следует иметь в виду, что хотя объективные законы действуют с «железной необходимостью», сами по себе они отнюдь не «же­лезные», а очень даже «мягкие» в том смысле, что зачастую дей­ствуют как законы-тенденции, т.е. осуществляются приблизитель­ным образом. Кроме того, каждый конкретный закон практически никогда не проявляется в «чистом виде», так как всегда взаимосвя­зан с другими законами. Поэтому, как отмечал Гегель, каждый закон «узок, неполон, приблизителен». Как бы вторя Гегелю, Р. Фейнман отмечал, что даже закон всемирного тяготения не точен, «то же отно­сится и к другим нашим законам — они не точны. Где-то на краю их всегда лежит тайна, всегда есть над чем поломать голову».

117

Открытые законы и закономерности могут быть использова­ны людьми в качестве регулятивов их практической деятельности. Иначе последняя не станет эффективной и результативной, а бу­дет осуществляться в лучшем случае методом проб и ошибок. Опи­раясь в своей деятельности на «царство законов», человек может в определенной мере оказывать влияние на механизм их реализа­ции, либо создавая условия для развития закона до его качествен­ной полноты, либо же, напротив, сдерживая действие закона, ло­кализуя его или даже трансформируя.

Законы можно классифицировать по тому или иному основа­нию: (а) по формам движения материи (механические, физичес­кие, химические, биологические, социальные); (б) по основным сферам действительности (законы природы, законы общества, за­коны мышления); (в) по широте сферы их действия: всеобщие, общие (особенные), частные (специфические); (г) по механизму детерминации (динамические и статистические, эмпирические и теоретические; (д) по значимости и роли (основные и не основ­ные).

Односторонние и ошибочные трактовки закона состоят в следую­щем: (1) понятие закона абсолютизируется, фетишизируется; закон понимается как нечто вечное, неизменное, абсолютное, не завися­щее в своем действии от совокупности конкретных обстоятельств и фатально предопределяющее ход событий и процессов; (2) игнори­руется объективный характер законов, не учитывается тот факт, что не реальная действительность должна сообразовываться с принци­пами и законами, а наоборот, последние верны лишь поскольку со­ответствуют объективному миру; (3) отрицается возможность ис­пользования людьми системы объективных законов как основы их деятельности в многообразных ее формах; (4) игнорируется качествен­ное многообразие законов, их несводимость друг к другу; (5) не учи­тывается то обстоятельство, что объективные законы нельзя про­извольно создать или отменить; (6) абсолютизируются законы более низших форм движения материи, делаются попытки с их по­мощью объяснить процессы, происходящие в более высоких фор­мах движения материи (механицизм, физикализм, редукционизм и

118

т.п.); (7) законы науки толкуются не как отражение законов объек­тивного мира, а как результат соглашения научного сообщества.

4. Основания науки и их структура

Все научные знания, несмотря на их дисциплинарную диффе­ренциацию, имеют четко выверенные основания, которые отли­чаются от оснований философии, религии, искусства, политики и пр. В основания науки принято включать: (а) идеалы и нормы познания, характерные для данной эпохи и конкретизируемые применительно к специфике исследуемой области; (б) научную картину мира; (в) философские основания; (г) институциональ­ные основания. Основания науки подвержены историческим и социокультурным изменениям. Комплексное понимание науки как специфической формы деятельности, как совокупности дис­циплинарных знаний, как социального института влечет за собой проблему соотношения и взаимного влияния указанных компо­нентов основания науки.

Идеалы и нормы исследования и их социокультурная размерность.

Наука как особый вид деятельности помещена в поле целепо-лагания, принятия решений, выбора и признания ответственно­сти. Как система знаний наука должна соответствовать критери­ям объективности и истинности, что отличает ее от других форм общественного сознания (религии, искусства, политики и пр.). Основная цель и ценность науки - истина не должна зависеть от политики и идеологии. Достижение истинности и объективнос­ти сопровождается целым реестром идеалов и норм. Идеалы и нормы — это эталонные установки и регулятивные ориентиры на­учной деятельности, имеющие социокультурную природу. Совре­менные ученые считают, что идеалы и нормы науки выполняют функции регулятивных принципов: они задают цели исследова­тельской деятельности, определяют научную постановку пробле­мы и ее формирование как исходного пункта исследования.

Идеалы и нормы детерминированы: (а) спецификой изучае­мых объектов, (б) конкретно-историческими условиями. В сис­тему идеалов и норм включаются: 1) идеалы и нормы объясне-

119

ния и описания; 2) идеалы и нормы доказательности и обосно­ванности знания; 3) идеалы и нормы построения и организации знания; 4) требования простоты, эффективности, красоты.

Несмотря на то, что идеалы и нормы тесно связаны, их не сле­дует отождествлять: (а) норма указывает на типичное, усреднен­ное правило, на должное и обязательное в науке, а идеал - на высшую эталонную форму развития объекта, которая выходит за рамки нормы; (б) нормы претендуют на обязательную и повсе­местную реализацию, тогда как идеалы в большей мере выступа­ют как ориентиры; (в) норма задает пределы пространства для реализации целей, а идеал есть экстремум, в котором цели и цен­ности совпадают; (г) нормы подвержены изменениям и транс­формациям, а система идеалов менее динамична, так как ориен­тирует на совершенный образец знания. Когда норма достигает своего совершенного выражения, она может приобрести статус идеала. Например, геометрия Евклида превратилась в идеал дедук­тивного построения знания.

Отмеченные различия между нормой и идеалом могут привес­ти к достаточно напряженным отношениям между ними, что яв­ляется внутренней движущей силой развития науки.

Существуют три точки зрения на понимание сущности и зна­чения норм и идеалов в науке: (а) они имеют субъективную при­роду и связаны с мировосприятием субъекта; (б) они объективны, так как указывают на позитивное значение результатов деятель­ности; (в) они выступают как абсолюты, имеющие надличност­ный, общезначимый характер.

В настоящий период современная наука, являясь мощным со­циальным институтом, наделена функцией социальной регуляции. Она рассматривается как тот экспертный орган, который участву­ет в разработке крупномасштабных проектов. Поэтому для по­нимания механизма действия норм в науке важно выяснить их институциональный, социокультурный характер. Как отмечал Д. Норт («классик» нового институционализма), институты вклю­чают в себя как формальные ограничения и неформальные обще­признанные нормы, достигнутые соглашения, внутренние огра-

120

ничения деятельности, так и определенные средства принужде­ния к выполнению тех и других. Институциональность науки тес­но связана с выработкой норм, необходимых в процессе ее фун­кционирования и обеспечивающих взаимосвязь всех уровней и элементов.

Важно подчеркнуть, что идеалы и нормы науки имеют конк­ретно-исторический характер и связаны с социокультурными осо­бенностями той или иной эпохи: идеалы и нормы античной, но­воевропейской и постнеклассической науки существенно отличаются друг от друга. Так, наука, существовавшая в первых университетах XIII века (в Болонье, Париже, Оксфорде) была ли­шена свободы научного поиска в условиях господства теологичес­ких ценностей. Нормы жесткого детерминизма новоевропейской науки, отрицающего случайность, приобрели вероятностный и сто­хастический характер в современной науке. Если нормой класси­ческой науки являлась изоляция субъекта от познаваемого им объекта, от средств познания, то изменение внутринаучных норм исследования в неклассической науке шло в направлении учета связи наблюдателя со средствами познания и объектом позна­ния. Постнеклассическая наука рассматривает результат научной деятельности как ценностно-целевую структуру в единстве со средствами познания, ценностями субъекта-наблюдателя.

Идеалы и нормы научного исследования проявляются в офор­млении научно-исследовательских работ, тематике и тактике по­строения хода научного исследования. Позитивисты считают идеалом науки чистое описание фактов чувственного восприя­тия, а протокольные предложения языка мыслят как исходные нейтральные средства познания. В аналитической философии идеа­лом предстает логический атомизм: подлинными объектами позна­ния считаются лишь «полные комплексы сосуществования», рас­сматриваемые в виде связки «объект - имя — факт». Современные философы науки, Майкл Полани в частности, протестуют про­тив безличностно объективированного идеала науки, заявляя, что науку делают люди, а следовательно, привносят в нее всю палит­ру ценностных отношений. Известный философ науки Томас Кун

121

также отмечал роль идеалов, разделяемых творческими личнос­тями, влияющих на их выбор.

Важно подчеркнуть, что нормы, ценности и идеалы могут иг­рать как позитивную, так и негативную роль. Они могут влиять на свободный выбор научных проблем, на процесс принятия ре­шений, обусловливать степень компромиссов между наукой и властью, а также могут выступать в качестве основания для кри­тики научных изысканий и в роли критериев для выбора стан­дартов поведения. Это хорошо показал К. Поппер, обсуждая идею демаркации (разделения) науки и не науки. Предложенную для нужд эпистемологии норму демаркации Поппер вывел за преде­лы эпистемологии и применил для проведения демаркационной линии между двумя типами общества: открытого и закрытого. Его идея фальсификации (опровержения) выступила также в роли научной нормы, суть которой состояла в том, что научно то, что может быть в принципе опровержимо, а то, что принципе не оп­ровержимо, есть догма, и, следовательно, к науке не имеет отно­шения. Согласно критерию фальсификации, все концепции и гипотезы должны быть детально подвержены критическому оп­ровержению. Вскрытые ошибки и просчеты повлекут за собой более жизнеспособные решения.

Социальные институты обеспечивают поддержку тем видам деятельности, которые базируются на приемлемых для данной структуры нормах и идеалах. Наличие норм и идеалов в структу­ре оснований науки свидетельствует о принципиально упорядо­ченном и формализуемом характере как процесса научного по­иска, так и процесса дисциплинарной организации научного

знания.

Философские основания науки.

К философским основаниям науки относят фундаментальные принципы и модели, категории и понятийный аппарат, стандар­ты и стиль научного исследования. В качестве философского ре-гулятива современной науки утвердились вероятностный подход и многоальтернативный поиск, переход от жестко детерминиру­ющих связей и отношений к основаниям, предполагающим ве-

122

роятностное развитие событий. Другой значимой подвижкой в философских основаниях явилась потребность в междисципли­нарном исследовании, которое может обеспечить целостный подход к изучаемому явлению. Принципы причинности, объектив­ности, всесторонности и конкретности рассмотрения, а также прин­цип развития, оставаясь главными компонентами философского основания науки, дополняются принципом институционализа-ции (объясняющим значение норм, обычаев и «правил игры»), социокультурной детерминации, нелинеарного развития, прин­ципиальной неопределенности развития. Роль конвенций, тре­бование унификации языка, значение интеллектуальной элиты и интеллектуальной инициативы, личностного знания, тематизм и ин­теграция подходов естественнонаучного и гуманитарного знания — это реальные элементы основания науки, о которых размышляют выдающиеся современные философы науки.

Важной характеристикой философских оснований науки явля­ется их антропологическая ориентация, связанная с учетом мысля­щего участника познавательного процесса. На рубеже XIX—XX веков, когда мир науки был потрясен сенсационными открытия­ми (распад атома, явление радиоактивности), оформился конвен­ционализм (от лат. conventio — соглашение) — методологическая программа, провозглашающая в качестве основания науки со­глашения между учеными. Его ведущим представителем был фран­цузский ученый А. Пуанкаре (1854-1912), который изложил свою кон­цепцию умеренного конвенционализма в работах «Наука и гипотеза» (1902) и «Ценность науки» (1905).

Вскоре был осуществлен лингвистический поворот, фиксирую­щий значимость языка в философских основаниях науки, который был связан с деятельностью Венского кружка (М. Шлик, О. Нейрат, К.Г едель, Г. Фейгл, Г. Рейхенбах, К. Гемпель, Ф. Франк, Р. Кар-нап и др.). Протокольные предложения (некие исходные элемен­тарные утверждения), которым приписывались такие достоинства, как способность выражать чистый чувственный опыт субъекта, нейтральность, гносеологическая первичность, достоверность, были объявлены средством фиксации «непосредственно данного».

123

Лингвистический поворот привел к требованию построения еди­ного языка науки при помощи символической логики. Програм­ма логического анализа языка науки стала доминирующей и при­зывала изгнать из языка науки все «псевдонаучные утверждения», к которым причислялись не только двусмысленности обыденно­го языка, но и метафизические понятия. Р. Карнап в работе «Фи­лософские основания физики. Введение в философию науки» об­ращает внимание на тот факт, что понятие «причинность» многозначно и может быть выражено такими определениями, как «производит», «создает», «творит», «вызывает».

Британский ученый М. Полани (1891-1976) предлагал ввести в философские основания науки идеал знания, учитывающего глу­боко личностный характер того познавательного процесса, посред­ством которого провозглашается истина. Основные тезисы его кон­цепции: науку делают люди, обладающие мастерством; искусству познавательной деятельности нельзя научиться по учебнику (оно передается лишь в непосредственном общении с ученым); люди, делающие науку, не могут быть заменены другими, отделены от про­изведенного ими знания. М. Полани углубил аргументацию в пользу убеждения, что эпистемология должна включать познающего субъекта, что идеал деперсонифицированного научного знания является ложным, а попытка исключить человеческую перспек­тиву из научной картины мира ведет к бессмыслице, что знание, представленное в текстах научных статей и учебников, это лишь некоторая его часть, находящаяся в фокусе сознания, другая же сосредоточена в сфере неявного знания, которое приобретается в непосредственном общении ученых. Оно остается «за кулисами» той сцены, на которой происходят научные дискуссии. Интерпре­тировать неявное, периферийное знание можно по аналогии с «краевым опознаванием ощущений» от находящегося в руке ин­струмента, без которого процесс деятельности как целенаправлен­ный процесс невозможен. В объем неявного знания погружен и механизм ознакомления с объектом, рождающий целостный об­раз — гештальт и способствующий формированию личностных навыков и умений. Включенность в основание науки личностного

124

знания по-новому решает проблему веры как компонента позна­вательного процесса. На вере строятся система взаимного дове­рия, явное и неявное согласие, интеллектуальный напор (см. раз­дел II, гл. 5).

Перестройка самих оснований науки может происходить как на внутридисциплинарной, так и на междисциплинарной «терри­тории». В последнем случае более прогрессивная дисциплина транслирует изменение своих оснований на другие смежные или даже весьма отдаленные дисциплинарные области.