Глава VI

о состоянии застоя

§ 1. Предшествующие главы содержат изложение об­щей теории экономического развития общества, причем основные понятия трактуются в общепринятом смысле: речь идет об увеличении капитала, росте численности населения, совершенствовании производственных навы­ков и техники производства. Однако при рассмотрении любого поступательного развития, по своей природе не лишенного определенных ограничений, мы не можем удов­летвориться простым выявлением законов движения, неиз­бежен следующий вопрос: какова цель этого движения? К какой конечной точке стремится общество, обеспечивая прогресс производства? Какие условия существования человечества ожидают нас в том случае, если прогресс пре­кратится?

Политэкономы всегда должны были более или менее отчетливо понимать, что увеличение богатства не беспре­дельно и в конце того процесса, который они называли поступательным развитием, находится состояние застоя, что любое развитие богатства есть лишь отсрочка того момента, когда наступит такое состояние, и каждый шаг в продвижении вперед есть приближение к нему. Изложен­ное выше позволило нам понять, что эта цель всегда ока­зывается достаточно близка, чтобы ее можно было видеть во всей полноте, что мы всегда находимся рядом с ней, и если мы не достигли ее в далеком прошлом, то это произо­шло потому, что цель всегда удалялась от нас. Наиболее богатые и процветающие страны весьма скоро достигли бы состояния застоя, если бы не происходило дальнейшего совершенствования производства и временно прекратился бы перелив капитала из этих стран в необработанные или плохо обработанные районы земли.

Эта невозможность избежать в конечном итоге состоя­ния застоя — эта непреодолимая необходимость того, что­бы поток человеческого трудолюбия в конце концов обра­тился в, по-видимому, неподвижное море, — несомненно

76

должна была представлять собой для политэкономов двух последних поколений неприятную и безнадежную пер­спективу, ведь дух и направление их рассуждений цели­ком направлены на доказательство экономической необхо­димости поступательного динамического развития обще­ства, причем необходимости единственной и исключитель­ной. Маккулох, например, считает признаками процвета­ния не крупное производство и правильное распределение богатства, а его быстрое увеличение, для него показатель процветания — высокие прибыли, а поскольку тенденция к этому самому увеличению богатства, которое он называ­ет процветанием, вызывает снижение прибылей, экономи­ческий прогресс, по его мнению, должен приводить к уга­санию процветания. Адам Смит постоянно предполагает, что при застойном состоянии богатства положение основ­ной массы населения, если и не безусловно бедствен­ное, все же обязательно должно быть плохим и окажется удовлетворительным лишь при его развитии. Теория, суть которой состоит в том, что, как бы далеко в будущее не­прерывная борьба ни отодвигала нашу гибель, прогресс общества должен «прекратиться, наткнувшись на мель нищеты», далекая от того, чтобы стать нечестивым изобре­тением Мальтуса, как это считали многие до сих пор, была определенно или в скрытой форме подтверждена наиболее выдающимися предшественниками последнего, и успешно с ней бороться можно только на основе выдвинутых им принципов. До того как было обращено внимание на зако­номерности развития населения в качестве главного фак­тора, определяющего уровень вознаграждения за труд, рост населения рассматривался практически как постоян­ный показатель; предполагалось, что во всех случаях при естественном и нормальном положении дел в обществе должно происходить постоянное увеличение численности населения. Отсюда вытекала необходимость постоянного увеличения объема жизненных средств для обеспечения благоприятных физических условий существования основ­ной массы человечества. Публикация «Опыта» Мальтуса открыла новую эру в подходе к данному вопросу, и, не­смотря на признанные ошибки, содержавшиеся в первом издании, немногие авторы проделали более того, что сде­лал сам автор в последующих изданиях книги, -для рас­пространения этих более справедливых и обнадеживаю­щих взглядов на будущее.

77

Даже при поступательном развитии капитала в старвгх странах сознательное или благоразумное ограничение чис­ленности населения является необходимым для предупре­ждения такого положения, при котором увеличение этой численности будет опережать рост капитала и условия существования самых низших классов общества станут ухудшаться. Когда у всех или большинства людей отсутст­вует решительное стремление воспрепятствовать такому ухудшению — нет решимости сохранить установившийся уровень условий существования, — положение беднейших слоев даже в условиях поступательного развития будет ухудшаться до той крайней точки, при которой они еще могут проявлять терпение. Та же самая решимость при­несла бы свои результаты в деле сохранения неизменны­ми условий существования беднейших слоев и при застой­ном состоянии, причем вероятность появления такой решимости оказывается ничуть не меньшей. Действитель­но, даже сейчас страны, где проявляется наибольшее бла­горазумие в регулировании численности населения, часта оказываются странами с наиболее низкими темпами роста капитала. Там, где существуют неограниченные перспек­тивы получения работы для всевозрастающего числа лю­дей, в меньшей степени проявляется необходимость бла­горазумной сдержанности. Если было бы очевидно, что новые рабочие руки могут найти применение только пу­тем вытеснения других, уже занятых в производстве, в. определенной мере можно было бы надеяться на совмест­ное влияние благоразумия и общественного мнения, которое привело бы к ограничению численности грядущего поколения до размера, необходимого для замены ныне существующего поколения.

§ 2. Таким образом, я не могу рассматривать застой­ное состояние капитала и богатства с тем безусловным отвращением, которое повсеместно проявляли к нему политэкономы старой школы. Я склонен считать, что та­кое состояние в целом будет означать весьма существен­ное улучшение по сравнению с нашим современным положением. Сознаюсь, что я вовсе не очарован жизнен­ным идеалом тех, кто считает нормальным состоянием человеческих существ борьбу за преуспевание, и не уве­рен, что необходимость раздавить, уничтожить, растолкать локтями, обогнать всех остальных — составляющая основ-

78

ную черту современной общественной жизни — представ­ляет собой лучшую судьбу, которую человечество может; себе пожелать, а не всего лишь неприятные проявления одного из этапов прогресса производства. Возможно, что это необходимая стадия развития цивилизации, и те евро­пейские страны, которые были настолько счастливы, что им удалось избежать этой стадии, должны будут все-таки пройти через нее. Застойное состояние — это эпизод в процессе роста, а не признак упадка, поскольку оно не обязательно приведет к краху высоких надежд и героиче­ских добродетелей, что было доказано миру Америкой в ее великой Гражданской войне, поведением всего народа и многочисленными прекрасными примерами поступков от­дельных людей; и можно надеяться, что Англия в подоб­ном трудном и напряженном положении проявила бы себя аналогичным образом'. Однако это вовсе не тот вид обще­ственного совершенства, которое вызовет у филантропов будущего горячее желание оказать содействие в его реа­лизации. Наиболее приемлемым в действительности явля­ется положение, когда богатство представляет собой силу, обогащение в максимально возможной степени является объектом всеобщих устремлений; путь к его осуществле­нию должен быть открыт для всех без каких-либо предвзя-тостей или поблажек. Но наилучшим состоянием челове­чества было бы такое, когда никто не беден, никто не стре­мится стать богаче и нет никаких причин опасаться быть отброшенным назад из-за усилий других протолкнуться вперед.

¹ [Это и предшествующее предложение заменили в 6-м издании (1865 г.) следующий отрывок первоначального (1848 г.) текста: «Северные и центральные штаты являют собой образец этой стадии цивилизации, достигнутой в очень благоприятных условиях, когда, видимо, удалось освободиться от всех социальных несправедливо­стей и неравенств, которые наносят ущерб кавказской расе и муж­скому полу, в то время как соотношение между численностью на­селения и размерами капитала и земли таково, что обеспечивает изобилие любому физически здоровому члену общества, если толь­ко он не лишается его в результате неправильного поведения. У них есть шесть пунктов чартизма и у них нет нищеты, но, ви-,имо, все полученное ими в результате воздействия подобных пре­имуществ сводится к тому, что один пол посвящает всю свою знь охоте за долларами, а второй — кормежке охотников за дол-, арами». В последнюю фразу после слов «полученное ими», начи-со 2-го издания включались слова в скобках («несмотря на >торые наметившиеся признаки более благоприятной тенден-

79

Несомненно, более желательно использовать энергию человечества в борьбе за богатство, подобно тому как пре­жде она использовалась в войнах, пока лучшим людям не удастся убедить остальных в необходимости заняться до­стойными делами, чем обречь эту энергию на угасание и застой. Пока люди грубы, им нужны грубые возбуждения, и да получат они их. Тем временем люди, не считающие современную раннюю стадию человеческого совершенство­вания последним этапом этого процесса, могут быть оправ­даны в их относительном безразличии к тому типу эконо­мического прогресса, который вызывает восторги традици­онных политиков, а именно к простому расширению производства и увеличению накопления. Для сохранения национальной независимости имеет важное значение то, чтобы страна в этом отношении не слишком сильно отста­вала от своих соседей. Но расширение производства и уве­личение накопления сами по себе имеют небольшое значе­ние, до тех пор пока рост численности населения или какое-либо другое обстоятельство мешает основной массе населения пользоваться какой-либо частью выгоды от них. Я не знаю, почему достойно похвалы, когда люди, которые уже теперь богаче, чем нужно, удваивают свои возможно­сти потреблять вещи, которые доставят им очень мало удовольствия или не доставят вообще, если не считать того, что они явятся символом богатства, или что многие люди ежегодно переходят из средних классов в более бо­гатые или из класса занятых делом богатых людей в класс праздных людей. Только в отсталых странах мира рост производства имеет важное значение, экономика же наи­более развитых стран нуждается в улучшении распределе­ния, одним из путей достижения которого является более строгое ограничение роста численности населения. Инсти­туты, обеспечивающие уравнивание, независимо от того, будет ли оно справедливым или нет, самостоятельно не смогут сделать этого; в их власти — лишь добиться умень­шения максимальных доходов в обществе, однако они не способны сами по себе добиться постоянного² положения самых низов.

С другой стороны, мы можем предположить, что улуч­шение распределения будет достигнуто в результате сов-

* [«Постоянного» было вставлено во 2-е издание (1848 г.); «сами по себе» — в 3-е издание (1852 г.).]

80

местного воздействия благоразумия и бережливости от­дельных людей, а также введения системы законов, способ­ствующих равенству индивидуального богатства, насколько такое равенство соответствует справедливому требова­нию каждого человека на плоды своего труда, как бы вели­ки или малы они ни были. Мы, например, можем предпо­ложить (в соответствии с положениями, изложенными в одной из предшествующих глав *) введение ограничений на сумму, которую какое-либо лицо будет вправе получить в качестве дара или наследства, размерами, обеспечиваю­щими скромное независимое существование. Е силу воздействия этих двух факторов общество приобретает следующие характерные особенности: наличие хорошо оплачиваемой, зажиточной группы рабочих, отсутствие крупных личных состояний, за исключением тех, которые были накоплены на протяжении одной человеческой жиз­ни; но зато существовал бы несравненно более обширный, чем теперь, круг лиц, не только освобожденных от черной работы, но и располагающих физическим и умственным досугом от мелочного механического труда, в силу чего они могли бы свободно развивать в себе высшие интересы и в этом отношении служить примером для других клас­сов, находящихся в менее благоприятных условиях для своего развития. Такое положение в обществе, куда более предпочтительное по сравнению с современным, не только полностью совместимо с застойным состоянием, но и по своей природе, видимо, более соответствует ему, чем како­му-либо другому.

Без сомнения, в мире, даже в старых странах, сущест­вуют возможности для значительного увеличения числен­ности населения, если предположить, что и в дальнейшем производство будет продолжать развиваться для улучше­ния жизненных условий, а капитал — расти. Однако, даже если подобное увеличение численности населения не при­несет вреда, я не вижу достаточно причин, чтобы стре­миться к нему. Плотность населения, необходимая для соз­дания человечеству возможности в максимальной степени пользоваться всеми преимуществами кооперации и соци­ального общения, уже достигнута во всех наиболее насе­ленных странах. Такая плотность может оказаться чрез­мерной, хотя все будут иметь в изобилии продукты пита-

* См. ранее, т. I, с. 373—376.

6 Заказ Nk 654 g]

ния и одежду. Ничего нет хорошего в том, что человек вы­нужден постоянно находиться в обществе себе подобных. Мир, в котором искоренили одиночество, никуда не годный идеал. Одиночество, означающее, что человек час­то остается наедине с самим собой, имеет решающее значе­ние для достижения глубины мышления или развития личности, а одиночество перед лицом красоты и величия природы есть не только источник мыслей и надежд, воз­вышающих отдельного человека, вряд ли без него обой­дется и общество в целом. Немного удовлетворения даст и созерцание мира, в котором не осталось места для свобод­ной игры сил природы, где каждый клочок земли возделан только потому, что он может дать пищу человеческим существам; где вспахан каждый прежде покрытый цвета­ми пустырь или естественное пастбище; где, как соперни­ки в борьбе за пищу, истреблены все четвероногие и пти­цы, не прирученные человеком для своих нужд; где вы­рваны с корнем каждый кустарник в живой изгороди и каждое лишнее дерево и где, наконец, вряд ли осталось место, на котором могут расти дикий кустарник или цветы, не уничтоженные до поры до времени, как сорняк, во имя улучшения сельского хозяйства. Если земля должна по­терять ту огромную часть своего очарования, какую при­дает ей все то, что неизбежно должно исчезнуть в резуль­тате неограниченного роста богатства и населения, только ради того, чтобы прокормить возросшее число не лучших и не более счастливых людей, то я искренне надеюсь, что ради нашего будущего человечество удовлетворится своей неизменной численностью задолго до того, как необходи­мость заставит его сделать это.

Вряд ли необходимо отмечать, что застойное состояние капитала и численности населения не подразумевает огра ничения возможностей для человеческого совершенствова ния. Ничуть не уменьшится простор для роста всех форм ду­ховной культуры, для морального и социального прогрес са, не меньшим окажется и простор для развития искус­ства жизни, и такое развитие станет куда более вероят­ным, когда мысли человека перестанут сосредоточиваться на борьбе за существование. Даже навыки в области про­изводства могут насаждаться с такой же добросовестно­стью и с таким же успехом, с той только разницей, что вместо выполнения единственной задачи — увеличения богатства — усовершенствования в промышленности при-

82

ведут к действительно закономерному результату: они уменьшат затраты труда. До сих пор (1848 г.) сомнитель­но, чтобы все сделанные к настоящему времени техниче­ские изобретения облегчили повседневный труд хотя бы одного человеческого существа. Они позволили большему числу людей влачить такое же существование, связанное с однообразным тяжелым трудом и каторжными условия­ми, и большему числу владельцев мануфактуры и других людей — наживать богатство. Они улучшили условия жиз­ни средних классов. Но эти изобретения все еще не приве­ли к началу тех великих изменений в человеческой судьбе, которые они по своей природе неизбежно вызовут и за которыми стоит будущее. Только тогда, когда в дополне­ние к справедливым институтам увеличение человече­ства будет определяться сознательным управлением на основе благоразумной предусмотрительности, все отвое­ванное у стихийных сил природы разумом и энергией авторов научных открытий станет общим достоянием че­ловечества и средством улучшения и возвышения его общей судьбы.